й следует сюда вернуться.  В  любом  случае  у  нее  должно
хватить времени, чтобы связаться с Троем, который пока оставался в Анакорте,
и рассказать ему, как прошло собеседование.
   Слова Чэннинга повергли ее в полное недоумение.
   - Вам совершенно необязательно уезжать с острова, мисс Джонсон, -  сказал
он. - Брехт уже  распорядился,  чтобы  ваши  вещи  забрали  из  гостиницы  и
доставили сюда.
   Молча глядя ему вслед, Мэгги думала о том, что не  сообщала  никому,  где
остановилась.

Глава 3

   Из окна расположенной на втором этаже библиотеки был хорошо виден  остров
Лопес, тем более что небо было ясным. Однако изоляция, в  которой  очутилась
Мэгги,  создавала  ощущение,  что  она  находится  на  другой  планете.   То
обстоятельство, что телефон наверняка стоит в  каких-нибудь  трех  футах  от
нее, усиливало ее досаду, а отнюдь не вселяло надежду на успех  предприятия.
Давке после одной-единственной встречи стало очевидно, что  Чэннинг  намерен
держать ее под наблюдением до тех пор, пока  ей  не  удается  завоевать  его
доверие. А вот удастся ли ей это сделать - вопрос...
   Она, собственно, и не собиралась звонить Трою отсюда. Детектив из  Сиэтла
дал ей специальный номер, по которому она  могла  с  ним  всегда  связаться,
предупредив, чтобы она не пользовалась линией, к которой могли  подключиться
ее хозяин или его верный оруженосец.
   "Кроме того, - добавил Трои, - у тебя нет ни родственников,  ни  знакомых
на Западном побережье, а значит, ты не сможешь объяснить, куда звонила, если
тебя застигнут с телефонной трубкой в руке".
   Наверное, Трои удивляется, что она до сих пор не дала о себе  знать.  Они
договаривались, что она позвонит, как только вернется на пароме  в  Анакорт.
Может быть, он сам уже поехал туда, надеясь  поймать  ее,  когда  она  будет
сходить на берег, и все еще ждет? У нее нет возможности узнать хоть  что-то.
Успокаивая себя тем, что детективу хотя бы известно, где она, и что в случае
чего он готов будет пойти на риск, Мэгги устроилась  поудобнее  и  принялась
вспоминать подробности недавней встречи.
   В том,  что  Чэннинг  уже  успел  что-то  заподозрить,  Мэгги  больше  не
сомневалась. Иначе зачем бы ему понадобилось задавать ей так много  вопросов
насчет Дальнего Востока, да к тому же настойчиво выспрашивать, подозревая  у
нее некие тайные мотивы. Даже о докторе Райнерсоне он спросил неспроста.
   И все же он предложил ей работу  и,  кроме  того,  как  любезный  хозяин,
устроил у себя в доме. К тому асе он  оставил  ей  очень  полезные  книги  и
касающиеся  раскопок  записи,  которые  ей  следовало   просмотреть,   чтобы
подготовиться к предстоящему во время обеда разговору. Хотя в  этих  бумагах
не содержалось ничего секретного, легкость, с которой он ей их  предоставил,
противоречила сдержанности, с какой он с ней говорил. Не исключено, конечно,
что Чэннинг дал ей эти материалы, чтобы после как следует поразвлечься.
   Впрочем, не стоит удивляться. Даже отец, рассказывая о  том,  каково  ему
быть главным инженером у Чэннинга, заметил: "Все что угодно,  но  только  не
скучно".
   Да уж, скучным она бы не  назвала  человека,  с  которым  ей  только  что
довелось побеседовать. Знающий, умный, жесткий, - наверняка он сумел обрести
как врагов, так и соратников, продолжая дело своих предков. Не  менее  шести
торговых и промышленных корпораций носили его имя, кроме того, он был членом
Совета директоров нескольких международных фирм. Тем более странным казалось
Мэгги то, что этот человек на протяжении многих лет  вкладывает  средства  в
крайне сомнительное предприятие - прокладку туннелей  под  старым  сиэтлским
портом.
   "Даже если Чэннинг найдет сокровища, которые ищет, - объяснила она  Трою,
- они не будут стоить того, что он потратит на оборудование и оплату работ".
   Ответ Троя был загадочен:
   "Сокровища - это для отвода глаз, чтобы казаться  благородным,  -  сказал
детектив, - но если, он действительно копается в грязи, преследуя те цели, о
которых  мы  догадываемся,  то  его  деятельность  может   дорого   обойтись
Соединенным Штатам".
   Больше он ничего не стал объяснять, оставив Мэгги в плену самых  страшных
подозрений.
   Внешне же деятельность Чэннинга заслуживала самой высокой  оценки.  Мэгги
помнила, как отец  рассказывал  ей  о  том,  как  счастлива  бывала  вся  их
экспедиция,  когда  глубоко  под  городскими  улицами  им  удавалось   найти
очередной предмет старины. И вот  теперь,  в  отчетах,  которые  сейчас  она
держала в руках, Мэгги могла уловить отголоски той  давней  радости.  Каждое
следующее открытие  лишь  усиливало  восхищение,  с  которым  Клейтон  Прайс
относился к своему хозяииу "Он знает, что делает", - не раз читала  Мэгги  в
его письмах из Сиэтла.
   Сейчас, сидя в библиотеке Дирека Чэннинга, она  вспоминала  эти  строчки.
"Чэннинг, конечно, знает, что делает, это верно, - думала она, -  только  он
не станет никого в это  посвящать,  а  ее,  незнакомого  человека,  которого
подослали шпионить за ним, тем более".
   Решив, что, по крайней мере, сутки ей придется выдержать свою новую роль,
Мэгги снова углубилась в книги и записи,  которые  оставил  ей  Чэннинг.  Не
стоит давать ему возможность во время обеда посадить ее  в  лужу  с  помощью
простейших вопросов, к которым она не готова.

***

   Калифорния и Орегон уже входили в состав Соединенных Штатов,  когда  были
предприняты  первые  попытки  продвинуться  к  северу  от   реки   Колумбии,
превратившиеся к 1851  году  в  миграцию,  сравнимую  разве  что  с  Золотой
лихорадкой. Из всех уголков земного шара к поросшим густыми  лесами  берегам
полноводного залива Пиджет-Саунд и в город, названный Сиэтлом по имени вождя
индейского племени дувамиш, устремились прыткие авантюристы.  В  отличие  от
восточного собрата, продавшего Манхэттен за двадцать четыре  доллара,  вождь
Сиэтл выговорил себе сумму в  шестнадцать  тысяч,  прежде  чем  окончательно
передать свое имя вытянувшемуся вдоль береговой линии порту.
   Мягкий климат выгодно отличал эти места от Среднего Запада с его суровыми
зимами, густые заросли сосны и кедра круглый  год  радовали  глаз  тех,  кто
привык к более скромной природе Атлантики. Непроходимая глушь,  как  магнит,
влекла самых стойких и упрямых поселенцев на северо-запад.
   Меньше чем за  полстолетия  Сиэтлу  удалось  родиться  дважды  -  вначале
выстояв  и  укрепившись  на  топких  берегах  залива,   а   потом,   подобно
птице-фениксу, поднявшись из пепла  после  уничтожившего  его  до  основания
пожара в 1889 году. По сути дела, именно этот кошмар  помог  Сиэтлу  обрести
более прочное основание, чем прежде.  Во  время  вынужденной  реконструкции,
последовавшей за пожаром, старые хлипкие постройки сменились  основательными
прочными зданиями.
   То, что первоначально как бы само собой возникало в спешке,  было  теперь
перестроено в соответствии с хорошо продуманным планом. К  девяностым  годам
прошлого столетия Сиэтл не только приобрел очертания хотя  и  скромного,  но
все же настоящего города, но и приумножил количество жителей до шести тысяч.
   В то время  как  городские  улицы  все  больше  и  больше  преображались,
приспосабливаясь к современной  жизни,  подземный  мир  под  ними  уходил  в
прошлое. Городской совет, озабоченный тем, что береговая  линия  оказывается
все больше и больше под водой из-за опасных приливов, выработал чрезвычайный
план  строительства  свай  и  деревянных  настилов,  которые  больше   всего
напоминали  огромную  вафлю.  Вторые  этажи  домов  были  приспособлены  под
магазины и отели, а первые постепенно заколачивались и опечатывались.
   Сейчас, кроме экскурсии для туристов по подземелью  порта  да  нескольких
специально оставленных для публичного обозрения мест, ничего  в  современном
Сиэтле не напоминало о том, что сырые, мрачные катакомбы площадью не  меньше
восьми акров находятся под городом в темноте, - темноте, которая скрывает не
только сокровища, но и преступления.
   В том, что участники гигантского проекта постоянно подвергались риску, не
было ничего удивительного. Клейтон Прайс знал об этом с самого начала, и все
же встречал каждый новый день раскопок с неугасающим энтузиазмом и трудился,
что называется, засучив рукава. Мэгги невольно поежилась, читая  записи  его
коллег-исследователей  о  том,  как  им  удалось  спастись  из-под  падающих
обломков или миновать чудом державшиеся укрепления.
   Как сумел Чэннинг получить разрешение у города спустить под землю команду
из пяти дюжин людей, оставалось загадкой, которую никто так и не отгадал.
   "Деньги способны творить чудеса", -  сказал  отец,  когда  Мэгги  впервые
спросила его о новой работе.  Взяв  на  себя  страхование  всего  проекта  и
пообещав совету местного музея неслыханные сокровища, Чэннинг сумел  одолеть
бюрократические препоны быстрее, чем другой на  его  месте  принял  бы  душ.
Получив carte blanche, миллионер принялся воплощать в жизнь  безумную  идею,
состоявшую  в  освоении  пещер,  куда  никто  не  заглядывал  на  протяжении
последних восьмидесяти  лет,  и  доверил  руководство  работами  опытнейшему
инженеру по фамилии Прайс, у которого  к  тому  же  была  степень  кандидата
геологии.
   Преданный своему боссу, главный инженер держал в секрете то, что было ему
известно о проекте.
   "У нас не  будет  отбоя  от  любителей  приключений,  если  все  выплывет
наружу", - сказал он Мэгги, когда  она  провожала  его  в  последний  раз  в
Бостоне и в последний раз видела живым.
   Договор с Чэннингом освобождал ее отца от утомительной писанины и  вносил
в его жизнь дух приключений, которого ему  давно  не  хватало.  То,  что  он
рискует жизнью, не остановило его, и он подписал бумаги,  которые  обязывали
его исполнять приказания Чэннинга.  Целых  восемнадцать  месяцев  он  хранил
тайну темных лабиринтов, которые находились под современными улицами Сиэтла.
Восемнадцать месяцев до того рокового дня, когда он решил доверить эту тайну
бумаге.

Глава 4

   - Извините, мадам, -  произнес  голос  с  выраженным  немецким  акцентом.
Увлекшись чтением, Мэгги не заметила, как Брехт вошел в библиотеку,  до  тех
пор, пока он не заговорил. - Ваши вещи доставят с минуты на минуту, - сказал
он.
   - Спасибо, - поблагодарила Мэгги, едва удержавшись,  чтобы  не  спросить,
как он узнал, где находится ее багаж.
   - Меня просили проводить вас в вашу комнату, прошу.
   "Можно подумать, у меня есть выбор", - подумала Мэгги, отложив  бумаги  в
сторону и поднимаясь.
   - Записи действительно очень интересные, - заметила она, надеясь, что  ей
удастся вовлечь в разговор телохранителя Чэннинга. - Вы читали?
   Лицо Брехта осталось каменным, он придержал для нее дверь.
   - Мои обязанности не оставляют времени для чтения, мадам.
   - Странно, а мне казалось,  что,  работая  рядом  с  мистером  Чэннингом,
невозможно не интересоваться тем, чем он занимается.
   - У каждого из нас свое дело. Мэгги  вспомнила  об  оружии,  которое  она
разглядела под его пиджаком.
   - Ну а я понимаю, почему ваш хозяин отдает  столько  сил  этому  проекту.
Такое занятие не может не увлечь.
   Брехт молча кивнул. Мэгги ускорила  шаг,  поспевая  за  ним  к  лестнице,
ведущей на третий этаж, - не похоже, чтобы  этот  тип  позволил  ей  надолго
ускользнуть из поля его зрения. Интересно, чем он  занимался  до  того,  как
начал работать на Линкс-Бэй?
   - Сколько же здесь обычно живет людей? - спросила она.
   -  Столько,  сколько  в  данный  момент  требуется  мистеру  Чэннингу,  -
последовал ответ, когда они уже начали подниматься по ступенькам.
   От Троя Мэгги  узнала,  что  дом  на  Линкс-Бэй  был  построен  в  начале
тридцатых, но  сейчас  казалось,  что  его  доставили  готовеньким  прямо  с
"Мраморной головы" или с мыса Код. Ничто здесь не напоминало о тех временах,
когда мужья уходили в море на много дней бить китов, а жены, сидя у  окошка,
дожидались их возвращения.
   "Это дом  одинокого  мужчины,  -  решила  Мэгги.  -  Холодный  и  чинный.
Невозможно представить себе, чтобы здесь с шумом съезжали по перилам  дети".
Так и не найдя нигде следов женщины, Мэгги вспомнила, что  спрашивала  Троя,
женат ли Чэннинг.
   "Разве сможет кто-то жить по его правилам?" - сказал детектив. Мэгги  его
ответ показался любопытным. Она помнила, как отец  как-то  поделился  с  ней
заветной мечтой о том, что его любимая дочка и человек, которого он  глубоко
уважает, в один прекрасный день встретятся и полюбят друг друга.
   Брехт достал из кармана ключ.
   - Этот ключ предназначен для того, чтобы выпускать людей на  свободу  или
чтобы  держать  взаперти?  -  решила  поинтересоваться   Мэгги,   пока   он,
остановившись возле одной из дверей, вставлял его в  замочную  скважину.  Ее
попытка пошутить явно не удалась.
   - Вам лучше спросить у мистера Чэннинга, - ответил Брехт, открывая  дверь
в  светлую  спальню  размером  с  квартиру  Мэгги.   Желая   отделаться   от
телохранителя  и  заинтересовавшись  тем,  что  ожидало  ее  внутри,   Мэгги
переступила порог.
   Трудно было не восхититься красотой и не поразиться тому, как  отличается
это  помещение  от  всего,  что  она  видела  здесь  прежде.  Выдержанная  в
розовато-кремовых тонах  комната  располагала  к  безделью  и  романтическим
мечтаниям.  Натертый  до  блеска  паркетный  пол  был   накрыт   бежевым   с
розовато-лиловым рисунком китайским ковром. На широкой постели  легко  можно
было представить себе деревянный поднос с  горячими  булочками  или  коробку
дорогих шоколадных конфет. Два шкафа из розового дерева  находились  по  обе
стороны кровати, и за приоткрытой дверцей одного из  них  виднелись  удобные
обтянутые шелком вешалки.  В  викторианском  кресле  с  обивкой  из  той  же
материи, что и шторы, так  и  хотелось  расположиться  с  последним  номером
"Архитектурного дайджеста" или "Эль".
   Вид из окна был тот же, что и из библиотеки - море и остров Лопес.
   - Вам что-то не нравится, мадам? - поинтересовался Брехт.
   - Отсюда тоже хорошо виден остров, - ответила Мэгги. -  Кажется,  что  он
совсем рядом. До него мили две или больше?
   - Расстояния,  -  сухо  пояснил  Брехт,  -  часто  производят  обманчивое
впечатление.
   - В таком случае, как-нибудь ночью  я  измерю.  -  Брехт  только  холодно
взглянул на нее и ничего не ответил. - Я могу свободно выходить  отсюда  или
мне нужен пропуск?
   Мэгги не удалось узнать, что он собирался ответить ей на это, так  как  в
комнату вошла темноволосая немолодая женщина, в руках у которой было  чистое
постельное белье и полотенца. Брехт что-то сказал ей на языке,  которого  не
знала Мэгги, и женщина принялась готовить комнату для  новой  обитательницы,
ни разу не взглянув на нее.
   - Скайсет позаботится обо всем, - сказал Брехт.
   - Скайсет? - любопытное имя, а что...
   - Она не говорит по-английски, зато великолепно разгадывает  американские
шарады.
   "Что означает полнейшую невозможность общения", -  подумала  Мэгги.  Если
Чэннинг задумал лишить ее возможности контактировать с кем  бы  то  ни  было
кроме себя, то в этом он вполне преуспел.
   - А на каком языке вы с ней только что разговаривали? Я не узнала.
   - Обед ровно в шесть, - сообщил  Брехт,  оставляя  снова  ее  вопрос  без
ответа. -  Мистер  Чэннинг,  естественно,  просил  передать  вам,  чтобы  вы
переоделись, - и ушел.
   - Войду с первым ударом часов, - съязвила Мэгги, с сомнением думая о том,
что летние вещи, которые она  прихватила  с  собой,  едва  ли  соответствуют
представлениям Чэннинга о том, как должна быть одета дама к обеду.
   - Значит, тут две женщины  -  вы,  Скайсет,  и  я,  -  обратилась  она  к
горничной, которая деловито стелила постель. - Может,  мы  подружимся  и  вы
посвятите меня в секреты этого дома?
   Лишь едва заметная улыбка свидетельствовала о том,  что  женщина  уловила
свое имя.
   Мэгги  пришлось  признать,  что   ее   хозяин   проявил   гостеприимство,
предоставив ей столь роскошные апартаменты. То,  что  этот  человек  поселил
ассистентку, претендующую всего-навсего  на  временную  работу,  в  комнате,
которой не побрезговала бы и королева, озадачило ее еще больше. Подняв глаза
кверху, она поглядела на потолок, высокий, как в картинной галерее, думая  о
том, сколько гостей до нее вот  так  же  сидели  здесь,  размышляя  о  своей
судьбе.
   "Гости".., пожалуй, это слово не подходит  для  тех,  кто  имеет  дело  с
Чэннингом. "Пленники"? Преувеличение, убеждала себя Мэгги, всей душой желая,
чтобы Трои Маккормик не оказался сейчас слишком далеко отсюда.
   Расстегнув молнию на внутреннем  кармане  сумки,  она  нащупала  конверт,
словно это был талисман, призванный защитить ее. Не послушавшись  Троя,  она
взяла с собой письмо на остров.
   "Спрячь хотя бы его понадежнее, - советовал детектив, - если уж я не могу
тебя отговорить".
   Конечно, самым надежным было бы носить его все время с собой, спрятав под
одеждой, но Мэгги казалось, что тогда ей будет трудно вести себя  достаточно
непринужденно в присутствии Чэннинга.
   Левее окна с видом на залив была  дверь,  за  которой  находилась  ванная
комната, отделанная бело-голубым  кафелем.  Подсвеченное  с  четырех  сторон
огромное зеркало делало ее похожей на голливудскую  гримерную,  и  сейчас  в
этом зеркале отражались ее глаза полные  страха,  страха,  которого  она  не
имела права показать человеку, только что принявшему ее на работу.
   "Соберись!" - приказала себе Мэгги, сознавая, что ей будет  труднее,  чем
Чэннингу, сохранить свою тайну.
   Возле мраморного  умывальника  на  столике  стояла  корзинка  с  мылом  и
шампунями, приготовленная для нее экономкой, так же как черепаховые расческа
и щетка для волос. Взявшись за  низ  ящика,  Мэгги  потянула  его  на  себя,
надеясь обнаружить там еще какие-нибудь сокровища, и  поморщилась  от  боли,
сломав ноготь на указательном пальце. Прижав поврежденный палец к губам, она
заглянула в приоткрывшийся ящик, а потом дернула решительней.
   Отчего-то она никак не ожидала, что оттуда выкатится тюбик губной помады.
Глава 5

   - Брехт сказал мне, что  вы  очень  любите  плавать,  -  сказал  Чэннинг,
наполняя ее бокал белым вином. Сейчас перед ней был не властный начальник, а
любезный хозяин.
   Мэгги не сразу поняла, на что он намекает.
   - Плаваньем я обычно занимаюсь в бассейне, но в ваших  владениях,  как  я
успела заметить, его нет.
   Улыбка Чэннинга на загорелом лице была ослепительно белой.
   - По-моему, я пока еще не показывал вам своих  владений,  -  ответил  он,
поднимая бокал, - этим можно было бы заняться после еды, если вы не против.
   - А когда мы наконец поговорим о том, для чего я сюда приехала?
   - Вы имеете в виду работу?
   - Естественно. - Мэгги принялась усердно выжимать лимонный сок  на  рыбу,
чтобы скрыть беспокойство. -  Чем  конкретно  я  должна  заниматься?  Звание
"ассистент" мало о чем говорит.
   Как она и ожидала, Чэннинг не обратил внимания на ее вопрос,  всем  своим
видом давая понять, что сейчас время еды, а не деловых разговоров.
   - Полагаю, вам понравится  тихоокеанский  лосось,  -  сказал  он,  -  мне
кажется, человек, который вырос в Бостоне, должен непременно узнать, что это
такое. Скайсет, к тому же, умеет так его приготовить, что он тает во рту.
   Мэгги решила ухватиться  за  возможность  переменить  предмет  разговора,
поскольку ей стало очевидно, что добиваться от этого человека чего-то против
его воли невозможно.
   - Очень славная женщина. Она давно у вас в доме?
   - Предки Скайсет жили на этой территории, - ответил Чэннинг. - Задолго до
того, как Деннис и Док Мэйнард впервые высадились на берегу Эллиот-Бэй,  эти
места были  населены  духами,  нисквалли,  снохоми.  Скайсет  происходит  из
племени снохоми.
   - Она, наверное, скучает здесь одна, без своих. - Мэгги подумала  о  том,
какой одинокой почувствовала себя она, пробыв  на  острове  всего  несколько
часов.
   - Не думаю, здесь у нее есть все, ч