овором они уже оказались во дворе, у кареты, и Макс, продолжая
держать Сару на руках, обернулся к Саймону.
   - Что я делаю? - неожиданно холодно переспросил он. - Везу свою  жену
в свадебное путешествие. У тебя есть какие-то возражения?
   - Свадебное путешествие! - воскликнула Сара. Вот уж чего она  ожидала
меньше всего!
   - У тебя тоже нет возражений? - спросил ласково  Макс,  обращаясь  на
этот раз к Саре.
   Она утонула в глубине его сияющих  глаз,  зажмурилась  от  счастья  и
выдохнула:
   - Нет. Конечно, нет.
   - Открой дверцу, Саймон,  -  попросил  Макс.  Саймон  отворил  дверцу
кареты.
   - А как же насчет ярмарки в Стоунли?  -  неприязненно  спросил  он  у
Макса.
   - Какой еще ярмарки?  -  рассеянно  откликнулся  Макс,  усаживаясь  в
карету вслед за Сарой.
   - Вы же давали согласие участвовать в боксерском турнире, -  напомнил
Саймон. - Я уже внес ваше имя в списки, как же так?
   - Ах, это, - улыбнулся Макс. -  Но  ведь  ярмарка  будет  в  субботу,
верно? Мы к этому времени вернемся.
   - Смотрите же, - буркнул Саймон, захлопывая дверцу. Макс не  ответил.
А может быть, просто не захотел  ответить.  Уж  очень  не  хотелось  ему
портить такое прекрасное утро.
   Карета покатила по гравийной дорожке,  а  к  оставшемуся  возле  дома
Саймону подошел Мартин.
   - Что все это значит? - спросил  он.  Саймон  сделал  перед  Мартином
шутовской книксен и пропищал тоненьким противным голоском:
   - Молодые отправились в свадебное путешествие. У них медовый месяц!
   -  Вот  как,  -  откликнулся  Мартин  и  задумчиво  посмотрел   вслед
отъехавшей карете. - А знаешь, что я думаю, Саймон? Я  думаю,  что  Анна
права. Этот Макс любит нашу Сару по-настоящему.
   - Лю-бит? - засмеялся Саймон. - Ну и дурачок же ты,  братец  мой!  Да
разве мужчина, который по-настоящему  любит  женщину,  идет  с  нею  под
венец, не поставив своей подписи на брачном контракте?
   - Откуда ты знаешь об этом? - недоуменно спросил брата Мартин.
   - Сара никогда ничего не подписывает без присутствия Дрю Примроуза  и
без  его  ведома,  -  ответил  Саймон.  -  А  Дрю  сейчас   в   отъезде.
Следовательно, брачный контракт Сары и Макса еще  не  подписан,  и  Сара
даже не знает, сколько денег за душой у Макса. Так что этот Макс  -  тот
еще охотник за приданым, можешь не сомневаться!
   - А я как-то об этом не подумал.  О  брачном  контракте  то  есть,  -
протянул Мартин.
   Братья повернулись и медленно пошли к дому.
   - Слушай, - сказал брату Саймон, - и я, и ты - мы оба знаем, что брак
Сары для нас хуже удавки. Если мы от нее хоть  что-то  получали,  то  от
Макса можем и гроша ломаного не дождаться. Тем более  что  братья-то  мы
Саре не родные, а сводные.
   - Знать-то я знаю, - пожал плечами Мартин, -  да  только  что  теперь
поделаешь?
   - Ты прав, с этим ничего не поделаешь. Но проучить  хорошенько  этого
Макса, я думаю, не помешает. Впрочем, подожди до субботы, сам увидишь.
   И Саймон вдруг зашелся в приступе смеха.
   - Эй, Саймон, ты что? - спросил Мартин, но Саймон  только  махнул  на
него рукой, повторяя сквозь смех:
   - До субботы.., до субботы подожди.

***

   Макс повез Сару на побережье, в  крошечную  деревушку  неподалеку  от
Саутгемптона. И хотя в запасе у них было всего три дня, с каждой  милей,
отделявшей ее от родного дома, Сара чувствовала себя  все  лучше.  "Пора
немного подумать и о себе", - сказал Макс. Пусть  немного,  пусть  всего
три дня, но отдохнуть от своих родственников, остаться  наедине  друг  с
другом - что может быть прекраснее? Три дня и целых три  ночи  -  только
вдвоем. Забыть, хотя бы на короткое время, о всех своих заботах.
   И, конечно же, заняться любовью.
   Впрочем, не так-то это легко - забыть обо всем, что осталось позади и
что вернется с новой силой после  окончания  краткого  медового  месяца.
Разумеется, Сара старалась не думать о неприятном, а если  не  могла  не
думать, то старалась хотя бы не показать вида - ей не  хотелось  портить
праздник своему мужу.
   Но и у Сары нервы были не железными, и она, по ее собственным словам,
превратилась за последние дни в  "фонтан  слез"  -  так  много  и  часто
доводилось ей теперь плакать. Ей, не плакавшей прежде никогда.
   - Три дня, Сара, - шепнул Макс, коснувшись руки Сары, когда их карета
поворачивала на развилке. - И на эти три дня  освободи  свою  голову  от
всего, чем она была занята в последнее время, договорились?
   Три дня. Звучит заманчиво. Только тянулись бы они подольше,  эти  три
дня!
   - Как ты сказал? - обернулась к мужу  Сара  и  озорно  улыбнулась.  -
Выбросить из головы все, о чем я  думала  в  последнее  время?  Но  ведь
думала-то я только о тебе и о том, как мы с тобой ляжем в  постель.  Так
что, именно это мне из головы выбросить?
   Вместо ответа Макс наклонился к ней и принялся  целовать.  Но  спустя
несколько секунд Сара вдруг отстранилась и уперлась  ладонью  в  широкую
твердую грудь Макса.
   - Что случилось? - спросил он.
   - Если хоть раз в жизни ты вот так же улыбнешься хоть одной  женщине,
помимо меня, - ровным тоном отчеканила Сара, - то я...
   - Ну-ну? - усмехнулся Макс.
   "Я убью тебя", - мысленно закончила Сара, а вслух  сказала  несколько
мягче и неопределеннее:
   -  То  я  заставлю  тебя  пожалеть  об  этом.  Запомни:  твоя  улыбка
принадлежит мне. И только мне. Ты это понял?
   Макс снова поцеловал Сару в губы, а когда  они  наконец  отстранились
друг от друга, она попросила рассказать о том, как он стал владельцем  и
издателем своего "Курьера".
   Максу хотелось продолжить более приятное занятие, но он прислушался к
пожеланию супруги и приступил к рассказу.

***

   Деревушка,  в  которой  они  решили   остановиться,   была,   как   и
расположенный неподалеку Саутгемптон,  переполнена  отдыхающими,  однако
комната, которую получили Макс и Сара, была хороша - светлая, большая, с
отдельным балконом, по железным прутьям которого вился дикий виноград.
   - Как тебе удалось отыскать такое  чудное  местечко?  -  с  восторгом
спросила она у мужа.
   Тот  продолжал  молча  наблюдать  за  слугой,  который   распаковывал
чемоданы, явно  дожидаясь  момента,  когда  тот  уйдет,  и  Сара  начала
подозревать,  что  это  путешествие  -   не   такая   уж   стопроцентная
импровизация, как ей показалось с самого начала.
   Когда слуга вышел, Макс наконец ответил на вопрос Сары:
   - Я провел в этом месте несколько летних каникул  подряд,  когда  был
еще школьником. Я часто болел воспалением легких. Потому-то мой  отец  и
настоял на том, чтобы я занимался спортом. Так я и стал боксером  -  это
очень развивает и силу, и легкие. И ты знаешь, помогло!
   Сара никак не могла представить себе другого  Макса  -  болезненного,
слабого, бледного - и  потому  переключилась  на  то,  о  чем  знала  по
собственному опыту.
   - Анна у нас тоже всегда была слабенькая, - сказала  она,  -  и  тоже
проболела почти всю школу. Лежала в своей  комнате  в  постели,  читала.
Даже пробовала писать стихи.
   Макс снял сюртук и с удовольствием швырнул его на  спинку  стула.  За
сюртуком туда же полетела дорожная  накидка  Сары.  Затем  Макс  подошел
сзади к своей жене и обхватил ее за плечи. Ему очень нравилось  то,  как
Сара прогибается при этом назад, отчего ее  груди  поднимаются  вверх  и
становятся совсем круглыми, похожими на диковинные спелые фрукты.
   - Я тоже писал стихи, - небрежно заметил Макс. - И тоже когда  учился
в школе.
   - Правда? - удивилась Сара. - Так ты еще и поэт?
   - Хочешь, чтобы я прочитал что-нибудь?
   - Мм-м, - потерлась она носом о его шею.
   - Тогда изволь... Вот...

   У молодой у леди Фарнхэм
   Торчали.., э-э-э.., груди, словно пушки,
   Но стоило лишь ей раздеться,
   Упали вниз ее игрушки.
   А муж ее...

   -  Подожди,  Макс!  Ты  называешь  это  поэзией?  Но  это  же  просто
нескладушки какие-то! Даже Саймон и Мартин лучше напишут, честное слово!
   - Я сказал тебе, что писал стихи, но я же не говорил, что у меня есть
поэтический дар, - хитро улыбнулся Макс.
   Они оба рассмеялись - поначалу негромко, а  затем,  словно  заражаясь
друг от друга, все сильнее. У Сары от смеха даже глаза, казалось,  стали
чуточку светлее.
   "Это сколько же лет я так не смеялась?" - спросила она саму себя.
   От того места, где они стояли, до кровати  был  всего  один  шаг,  но
Сара, к удивлению Макса, все никак не могла преодолеть его.
   - В чем дело? - не выдержав,  спросил  он  наконец.  Сара  озабоченно
нахмурила брови и махнула рукой, указывая на распахнутое окно.
   - Ты хоть представляешь себе, который сейчас час? Наверное,  полдень,
- серьезным тоном сказала она.
   - И что с того? - перехватил Макс ее  руку.  -  Лично  я  не  намерен
терять ни минуты. Я и так столько времени, можно сказать, потратил  зря:
так и не занялся любовью с тобой прямо в дороге.
   - В дороге? - поразилась Сара. - Ты думаешь,  что  можно  это  делать
прямо в карете? Но там ее места мало...
   - Вполне достаточно, - заверил ее Макс и тут же поспешил добавить:
   - Я полагаю, что достаточно. Сам  я  в  каретах  любовью  никогда  не
занимался, разумеется, но хотел бы проделать это.., с тобой.
   Сара  густо  покраснела,  пребывая  в  нерешительности.  Прилично  ли
женщине ложиться в постель с мужчиной посреди дня, даже если это ее муж,
но прийти к какому-то выводу так и не успела: Макс внезапно накинулся на
нее и повалил на кровать. Оба  рассмеялись,  и  Макс  принялся  целовать
Сару, но потом вдруг оторвал губы от ее губ, приподнял голову, и  взгляд
его стал задумчивым и печальным.
   - В чем дело, Макс, что случилось? - немедленно отреагировала Сара. -
И почему ты так странно смотришь на меня?
   - Потому что безумно хочу понять, что там происходит, в твоей голове.
Хочу прочитать твои мысли и узнать твои чувства.
   - Ты и так их знаешь.
   - Неужели? Хотелось бы, конечно, в это верить, но... Сара не дала ему
договорить. На  этот  раз  она  припала  губами  к  губам  Макса.  После
непродолжительных и бурных ласк Макс все-таки взял  Сару  -  быстро,  не
раздевая, и ей  эта  новая  грань  их  отношений  показалась  неожиданно
привлекательной, и, уж во всяком случае, любопытной и приятной.
   Сара буквально сходила с ума по своему  мужу,  по  его  ослепительной
улыбке, мускулистому телу. Она жадно и чувственно отзывалась  на  каждое
его движение внутри своего тела, а приблизившись к краю  блаженства,  не
удержалась от слез радости.

***

   Быть рядом с Максом и оставаться грустной было просто невозможно.  Он
то шутил, то выдумывал что-то неожиданное и новое.
   Одной из таких выдумок Макса, которая очень  понравилась  Саре,  была
мысль о том, чтобы заниматься любовью не только в постели, но и в  самых
неожиданных местах. А еще точнее - там, где понравится и  захочется.  На
пляже ли, в лесу ли он умудрялся  найти  скрытый  от  любопытных  взоров
уголок, где они с Сарой безотлагательно принимались заниматься любовью.
   Они раз за разом наслаждались близостью и никак не  могли  насытиться
друг другом.
   Если что и шокировало при этом Сару, так это не искушенность Макса, к
этому она была готова. А вот к чему она была совершенно не готова и  что
по-настоящему поразило Сару,  так  это  ее  собственная  ненасытность  и
бурный темперамент. Такого она от  себя  никак  не  ожидала.  Стоило  ей
иногда лишь мельком взглянуть на Макса, и  в  глубине  ее  естества  уже
начинал зарождаться теплый шар - предвестник близкой вспышки страсти.
   Когда Макс и Сара не занимались любовью, они  разговаривали,  избегая
при этом всего, что могло бы омрачить их короткое счастье. При этом Сара
узнала немного больше о родителях Макса, с которыми  ей  еще  предстояло
познакомиться.
   Макс  был,  как  оказалось,  единственным   ребенком   в   семье   и,
естественно, единственным наследником. Вечером, перед ужином, Сара вновь
вернулась к этой волнующей  ее  теме,  когда  они  с  Максом  сидели  на
балконе. На сей раз речь пошла о доме, в котором жили родители Макса.
   - Это место называется "замок Линдхерст", - сказал Макс, делая глоток
вина. - Поместьем в основном занимается отец, а моя мать  помогает  ему.
Да ты не волнуйся, Сара, - добавил он, заметив испуг в глазах жены, -  я
уверен, что вы понравитесь друг другу. И не думай,  пожалуйста,  о  том,
что моя семья находится в родстве с английскими королями - мои  родители
очень добрые и совсем не заносчивые люди.
   - Не представляю себе жизнь в замке.
   - И не нужно. Ведь я газетчик,  Сара,  а  значит,  мы  будем  жить  в
Лондоне.
   - Твои родители знают обо мне?
   - Я послал им письмо экспресс-почтой, как только  получил  разрешение
епископа на наш брак.
   - Так они знают о том, кто я? - подалась вперед Сара. - Имя  мое  они
знают?
   - Сара, письмо есть письмо. Умный человек не всегда и не все доверяет
бумаге. Кроме того, вы вскоре встретитесь. Они  сейчас  в  Дербишире,  у
своих друзей, но уже через несколько недель вернутся домой, в Хэмпшир.
   ВСТРЕТИТЕСЬ! "Встретимся, если я доживу  до  той  поры",  -  подумала
Сара. Что же она натворила! И где только была ее голова?
   Макс взял Сару за подбородок своими  сильными  пальцами,  повернул  к
себе ее голову, заглянул прямо в глаза.
   - Я уверен, они полюбят тебя, - сказал он. - Но даже если и нет,  мне
на это наплевать. Посмотри для сравнения на свою семью.  Да  если  бы  я
прислушивался ко всему, что они обо мне судачат, мне давно надо было  бы
повеситься или утопиться.
   - Да уж, - не удержалась от усмешки Сара. - Они тебя, что называется,
по косточкам разобрали. Не сердись на них, ладно?
   - Так-то лучше, - погладил ее по щеке Макс. - И запомни: мы  с  тобой
клялись перед алтарем друг другу, а не  нашим  семьям.  Ты  закончила  с
едой? Тогда мы могли бы взять напрокат пару лошадей и  поехать  кататься
верхом, пока не стемнело.
   - Отлично! - с улыбкой ответила Сара, поднимаясь из-за стола.

***

   Три дня пролетели, казалось, как одно  мгновение,  и  теперь  молодые
супруги возвращались назад, в Лонгфилд. Чем ближе подъезжали они к дому,
тем молчаливее и мрачнее становилась Сара. Ее мысли побежали по обычному
кругу:  Уильям;  сгоревший  дом  Анны;  письма.  Эти  проклятые  письма,
приходящие неведомо откуда и неизвестно от кого.
   Сидевший рядом  Макс  тоже  вздохнул.  Очевидно,  и  его  мысли  были
безрадостными. Затем он  протянул  руку  и  коснулся  рукава  Сары.  Она
повернула голову и увидела, что муж ее совершенно серьезен.
   - Я не привез бы тебя обратно в Лонгфилд, - тихо сказал он, - если бы
не был уверен в том, что сумею защитить. Не бойся ничего,  я  все  время
буду рядом. И Питер Феллон тоже. С тобой ничего не может случиться.
   - Я много думала об этом, Макс, - откликнулась Сара, - и знаешь,  что
я тебе скажу? Не лучше  ли  нам  продлить  наш  медовый  месяц,  как  ты
считаешь? Поехали бы в Ирландию, например. Я там не  была,  но  слышала,
что красивее тех мест просто не сыскать. Может быть, с нами поехала бы и
Анна.
   Насколько Сара любила широкую  улыбку  Макса,  настолько  же  боялась
такого прямого и пристального взгляда, как тот, которым он окинул  ее  в
ответ.
   - Сара, - негромко начал Макс, - мне кажется, ты что-то скрываешь  от
меня. Что-то очень важное. Что-то такое, о чем мне необходимо знать.
   Она сделала невинные глаза и сказала - не  совсем  правду,  но  нечто
довольно близкое к ней:
   - Ты хочешь найти того, кто посылает мне  эти  письма,  и  того,  кто
напал на меня ночью во время прогулки. Я понимаю тебя. Но и ты меня тоже
пойми: я вовсе не уверена в том, что мне так уж хочется  продолжать  эти
поиски. Теперь я замужем и полагаю, что на этом все  и  закончится.  Так
стоит ли продолжать? Может быть, и нам самим пора остановиться - если не
навсегда, то хоть на какое-то время.
   - Возможно. Я подумаю.
   Сара хотела погладить Макса по руке, но он  неожиданно  откинул  Сару
назад, прижал ее спиной к спинке сиденья и жарко прошептал:
   - Давай займемся любовью! Прямо сейчас! Сара быстро окинула  взглядом
тесное пространство кареты и с сомнением покачала головой:
   - По-моему, это невозможно. Макс.
   - Влюбленным всегда хватит места для любви, дорогая. , Таким Сара  не
видела Макса еще никогда: веки низко опущены, ноздри  раздуваются,  губы
слегка приоткрыты, и сквозь них прорывается тяжелое дыхание.
   Кровь сильнее побежала по телу Сары.
   - Макс, - отрешенно прошептала она, покачав головой. Он поцеловал  ее
- долго, страстно, затем неожиданно подхватил ладонями снизу и усадил на
колени. Принялся одну за другой расстегивать пуговки на лифе ее  платья,
опускаясь сверху вниз. Жадно припал руками к обнажившейся  нежной  коже,
слегка прикусил зубами напрягшийся сосок.
   - Макс, - снова прошептала Сара, и на этот раз ее шепот был похож  на
стон.
   Он расстегнул брюки, задрал подол платья  Сары,  и  она  застонала  в
голос, когда Макс вошел в нее снизу и заполнил сразу всю без остатка.
   - Как ты прекрасна, - прошептал он. -  Ты  моя,  слышишь,  моя.  И  я
никогда никому тебя не отдам.
   Карета мерно качалась на ухабах, и Макс приспособил этот ритм к ритму
своих движений. Сара несколько раз произнесла его имя,  потом  выдохнула
что-то бессвязное, и наконец задрожала всем телом, и уткнулась головой в
плечо мужа.

***

   В дом они вошли, весело смеясь и болтая друг  с  другом.  Затем  Сара
отправилась к себе, а Макс решил сначала завернуть  в  комнату,  которую
выделили в доме специально для Питера Феллона.
   Увидев входящего Макса, Питер поднялся ему навстречу.
   - Ты выглядишь отдохнувшим и счастливым, Макс, - сказал он.
   Макс и не думал опровергать это впечатление друга.
   - Никогда не чувствовал себя так хорошо, как  сейчас,  Питер.  Должен
тебе сказать: женитьба явно пришлась мне по вкусу. Ну  а  что  нового  в
наших Палестинах?
   - И это все? - удивился Питер, садясь обратно на стул. -  И  сразу  к
делу?
   - Не ты ли сказал, что я выгляжу свежим и отдохнувшим?  -  усмехнулся
Макс. - Так давай рассказывай, спрашивай, я жду.
   Питер собрался с  мыслями,  отделяя  главное  от  незначительного,  и
начал:
   - Итак, я поговорил о... И много думал об интересующих вас  местах...
Ничего существенного. Пожалуй, самым интересным из всего, что здесь  без
вас случилось, был сегодняшний визит сэра  Айвора.  Он  был  просто  вне
себя.
   - Понятное дело, - кивнул Макс с усмешкой. - Узнал  о  моей  свадьбе.
Я-то думал,  что  сам  расскажу  ему  об  этом.  Или  не  расскажу,  как
захочется.
   - В любом случае сейчас вы его дома не  найдете.  Он  уехал  в  замок
Линдхерст, чтобы "стереть вас в пыль перед вашими  родителями".  Ну,  вы
сами знаете,  как  обычно  выражается  сэр  Айвор.  Еще  он  назвал  вас
"предателем  своего  класса  и  ползучим  гадом",  а  также   лжецом   и
обманщиком. Продолжать?
   - Не стоит, - вздохнул Макс. - В иной ситуации я сэру Айвору  мог  бы
даже посочувствовать: ведь Уильям был его единственным сыном,  но  я  не
могу простить ему того, что он считает Сару виновной в его гибели.  А  в
путь он отправился совершенно напрасно, в замке Линдхерст сейчас  никого
нет, мои родители уехали к друзьям в Дербишир. - Он  присел  на  краешек
стола и перешел к тому, что интересовало его больше всего:
   - А что говорили  в  доме  его  обитатели  во  время  этого,  как  ты
выразился, "визита"?
   - Ничего. В доме в тот момент никого не было: только я  да  слуги.  А
вся семья находится в Стоунли, помогает готовиться к завтрашней ярмарке.
Так что сэру Айвору пришлось вернуться к себе несолоно хлебавши.
   - Тебя он не узнал?
   Питер презрительно фыркнул:
   - Откуда? И кто я такой в его глазах? Так, букашка,  прислуга.  Я  не
думаю, что сэр Айвор вообще заметил мое присутствие.
   Макс взял булочку со стоящей на столе тарелки  и  принялся  задумчиво
жевать.
   Питер понаблюдал за ним немного и сказал:
   - Вы, конечно, правы. Макс. Рано или поздно и ваше, и  мое  инкогн