крые  ладони
на стол, - за этим следит милиция. Поэтому в специальном распоряжении со
стороны нашего комитета, не вижу необходимости...
   - Вы издеваетесь?! - женщина вскочила.
   Ее тонкий красный рот изогнулся подковой. Она  схватила  свою  нотную
пачку,  замахнулась  ей  на  совершенно  вспотевшего  чиновника,  издала
нечленораздельный дребезжащий звук и быстро пошла к двери.
   Взявшись за ручку, она обернулась и крикнула:
   - Вы мне ответите за потворство разврату! Я на вас  найду  управу!  Я
обращусь  в  средства  массовой  информации!  В  органы  прокуратуры!  В
международные организации по борьбе с порнографией!
   И выбежала вон, хлопнув дверью.
   Начальник только и смог, что шумно выдохнуть.
   - У-ф-ф... - затем нажал на кнопку селектора.  -  Людочка!  Принесите
мне минеральной воды.
   Секретарша сочувственно посмотрела на шефа, который утирался платком,
периодически бормоча что-то вроде:
   - Что ей было надо? Так и не понял...
   Брюки, юбки, в обтяжку, порнография...
   Б-р-р! Людочка, по какому вопросу приходила эта женщина? -  обратился
он, наконец, за помощью.
   - По вопросу незаконного увольнения, - тут же ответила секретарша.
   - Чьего увольнения? - брови начальника опять взлетели вверх.
   - Минуту, - Людочка  выскользнула  из  кабинета,  а  через  несколько
секунд  вернулась  с  журналом  регистрации  посетителей.  -  Вот.  Вера
Николаевна Савина, учительница музыки, жалоба на незаконное  увольнение.
Утверждает, что ее уволили из-за неподобающей одежды.
   - Откуда? - брови начальника забрались на рекордную высоту.
   - Из детской музыкальной школы № 5, - ответила секретарша.
   - Ну и порядки... -  вздохнул  главный  образовательный  чиновник.  -
Драконьи!
   Людочка,  что  же  они  там   носят,   если   костюм   этой   Савиной
"неподобающий"?
   - Не знаю. Виктор Аркадьевич, - ответила Людочка, не глядя на шефа.
   - Дурдом... - подвел печальный итог начальник. - Кстати, вы, Людочка,
сегодня прекрасны, как всегда.
   - Спасибо, Виктор Аркадьевич, - сухо ответила  секретарша,  поправляя
полы бесформенного, выцветшего пиджака.
   Выйдя из кабинета, Людочка бросила журнал регистрации на свой стол  и
выдохнула зло:
   - Маньяк чертов!
   Через месяц  после  назначения  Виктора  Андреевича,  все  сотрудницы
комитета, одна за одной,  начали  облачаться  в  страшные,  бесформенные
балахоны,  делать  гладкие  прически  и  постепенно   сводить   на   нет
пользование косметикой и парфюмерией. Все молодые девушки уволились  "по
собственному желанию" в течение следующих двух месяцев. Дело в том, что,
завидев очертания женской  фигуры,  Виктор  Андреевич  совершенно  терял
контроль над собой, а если еще чуял запах духов!..  Первые  дни  Людочка
спасалась от начальника, буквально, бегством в женский туалет. Затем  он
к ней немного привык, да  и  она  сама  усвоила  некоторые  правила:  не
смеяться,  не  улыбаться,  не  смотреть  Виктору  Андреевичу  в   глаза,
одеваться как можно страшнее, не  душиться.  И  то...  Секретарша  тяжко
вздохнула. Если не возраст, давным-давно бы уволилась! Не так-то  просто
найти работу в пятьдесят три года.
   -  Только  бы  до  пенсии  досидеть,  -  жаловалась   она   54-летней
бухгалтерше.
   - И не говори,  -  вздыхала  та,  надевая  на  нос  огромные  очки  с
зеленоватыми стеклами. - Хоть в навозе перед рабочим днем валяйся!
   - Боюсь, от этого станет только хуже... -  бросила  загадочную  фразу
Людочка.
 
*** 
 
   -  Здравствуйте,  -  Вера  Николаевна,  прорвав  наружную  охрану  и,
раскидав десяток секретарей, влетела  к  редактору  новостей  областного
телеканала. - У меня для вас есть материал!
   - В самом деле? - спросил редактор.
   Он опустил очки на кончик носа и внимательно оглядел вошедшую даму  с
ног до головы. "Пожилая стерва", заключил редактор в результате осмотра.
Рыжая коса вокруг головы, толстенные очки, плотно сжатые губы, кошмарный
костюм и белая блузка, застегнутая до самого подбородка - мрак!
   - В детской музыкальной школе  №  5  распространяют  порнографический
образ мышления,  а  комитет  по  образованию  потворствует  разврату!  -
заявила мадам Савина.
   - В самом деле? - редактор приподнял  брови  и  нажал  кнопку  вызова
охраны.
   - Да! - Вера Николаевна бухнула на стол свои потрепанные ноты.
   - Ив чем здесь новость? -  флегматично  поинтересовался  редактор,  с
единственной целью потянуть время до прихода охранника.
   - Этому надо положить конец! Вы обязаны это сделать! -  мадам  Савина
села за стол и уставилась на представителя четвертой власти.
   - В самом деле? - тот непроизвольно отпрянул назад.
   -  Что  вы  заладили  "в  самом  деле",  "в  самом  деле"?!   Делайте
что-нибудь!
   -  Что?  -  редактор  постарался  придать   своему   оплывшему   лицу
заинтересованное выражение.
   - Положите конец! - Вера Николаевна с  размаха  стукнула  кулаком  по
столу.
   - Ни за что... - вырвалось у редактора. - То есть, я  хотел  сказать,
конечно...
   - Вызывали, Максим Карпыч? - в кабинет вошел охранник.
   - Спасибо за интересный рассказ, -  облегченно  вздохнул  редактор  и
кивнул Вере Николаевне. - Наш сотрудник покажет вам выход.
   - И вы туда же?! - голос мадам Савиной исполнился горечи.  -  Значит,
вы тоже в этом участвуете?! Вы хотите полного развращения молодежи?! Вот
вам!
   И Вера Николаевна, что было сил, огрела  Максима  Карпыча  нотами  по
голове.
   - Долой  порнографию  и  пропаганду  развра-а-ата!  -  кричала  мадам
Савина, приземляясь на  газон  перед  телецентром.  -  Я  этого  так  не
оставлю, я привлеку общественность!
   Погрозив  кулаком   "губителям   нравственности",   Вера   Николаевна
отправилась на главную городскую площадь.
 
*** 
 
   Мрачная как туча Ариадна Парисовна сидела в своем рабочем кабинете за
столом.
   Письмо лежало перед ней.
   - Ну ладно, я тебя открою,  -  сказала  потомственная  ведьма  густым
басом. - Но все равно никуда не поеду!
   Госпожа Эйфор-Коровина протянула руку  к  конверту,  но  в  последний
момент передумала.
   - Нет,  сначала  попробую  последнее  средство!  Такого  не  выдержит
никакая магия.
   Сказав это, потомственная  ведьма  положила  письмо  в  сумку.  Через
пятнадцать  минут  она  уже  подъехала  к  метро,  купить  удостоверение
санитарного инспектора.
   -  Фотографию  надо,  три  на  четыре,  -  лениво  сообщил   продавец
документов. - Возьмете,  может,  на  всякий  случай,  еще  удостоверение
пожарного  инспектора?  Есть  "почетные  доноры",  вот   "контролер   на
транспорте" тоже очень хорошо разбирают...
   - "Пожарного" еще возьму, - поразмыслив, решила Ариадна Парисовна.
   - Здесь все то же самое, что у санитарного, фотография три на четыре.
В  ателье  через  дорогу  делают  поляроид  на  документы.  Подходите  с
фотографией, все оформлю.
   - Спасибо, - пробормотала потомственная ведьма.
   - Если  еще  что-нибудь  возьмете,  могу  все  за  стошку  отдать,  -
предложил услужливый продавец.
   - А удостоверения почетного ликвидатора, или чернобыльца есть?
   - Щас нету, но они уже отходят, - махнул рукой торговец,  -  возьмите
лучше "почетного спасателя России", корка в натуре  отпад,  к  ней  даже
значок прилагается.
   - Вы что, любой документ  можете  состряпать?  -  поразилась  Ариадна
Парисовна.
   - Ага, - кивнул развязный парень в бейсболке и круглых черных  очках,
- хоть "инвалида 1812 года".
   - Давай инвалида 1812 года, - улыбнулась ведьма.
   - Какой группы? - на лице торговца ни тени иронии.
   - Первой, - Ариадна  Парисовна  заморгала  глазами,  в  надежде,  что
происходящее ей снится.
   - Зачем первой? - удивился продавец. - Берите лучше третью! С  правом
работы, а льготы те же!
   - Ладно, давай третью, - согласилась потомственная ведьма.
   - Значит, приносите мне сейчас три фотографии и  стольник,  о'кей?  -
парень внимательно посмотрел на предприимчивую старушенцию поверх очков.
   - О'кей, - кивнула госпожа Эйфор-Коровина и побежала в фотоателье.
   -  Бодренькая  бабуся,  -   уважительно   протянул   продавец   вслед
потомственной ведьме, приподняв очки.
   -  Вот  так,  и  никакой  магии  не  надо,   -   проворчала   госпожа
Эйфор-Коровина, отойдя чуть подальше.
   Через двадцать минут она вернулась с блоком  из  четырех  фотографий.
Парень ловко вырезал три ровненьких портретика нужного размера, приклеил
их на корки и вытащил из нижнего ящика мешок с печатями.
   - Так, это у нас пожарка, - бормотал он, высовывая  кончик  языка,  -
это ветеринарка... Нет, ветеринарка нам сейчас не нужна.
   О! Вот это вещь, печать прокуратуры! Но мы ее только  для  розыгрышей
пользуем, всерьез опасно. Там люди с юмором, конечно,  но  до  известных
пределов.  Куда  же  санитарка  завалилась?  А,  вот!  Что  еще   нужно?
Так-так...
   Что еще? А, ВТЭК! Вот  он,  любимый...  Фотографию  лишнюю  возьмите,
может, потом еще  что  надумаете.  Или  в  библиотеку  записаться  вдруг
захочется... Ха-ха!
   Вытащив три нужные печати, продавец аккуратно разложил корочки  перед
собой, проверил, хорошо ли держаться фотографии.
   - Паспорт с собой есть?  -  спросил  он  по-деловому,  вытаскивая  из
кармана спортивных штанов перьевой "Паркер".
   - Есть, - потомственная ведьма протянула торговцу документ.
   - Т-а-а-к,  -  молодой  человек  открыл  "ксиву",  сдвинул  кепку  на
затылок, закусил кончик языка и  медленно,  правильным  каллиграфическим
почерком, черными чернилами вписал все, что нужно, во все три документа.
   У Ариадны Парисовны глаза на  лоб  лезли,  когда  она  смотрела,  как
загорелая, крепкая рука выводит красивыми круглыми буквами:
   "Ариадна Парисовна Эйфор-Коровина.., инвалид войны 1812  года...  III
группа.., выдано 19.08.2002 г.".  Затем  умелец  ловко  поставил  нужные
печати на каждый документ, так, чтобы цветной  кружок  попадал  на  угол
фотографии.
   - Готово, - сообщил молодой человек. - Щас посохнет децл...
   - Отпад, - только и смогла выговорить Ариадна  Парисовна,  вытаскивая
из кошелька зелененький стольник.
   Продавец профессионально протянул между пальцев надпись  "The  United
States of America",  пошкрябал  щеку  Франклина,  проверил  наличие  его
водяного портрета и защитной полоски, затем удовлетворенно кивнул.
   -  Еще  что  надумаете,  приходите,   -   дружелюбно   предложил   он
потомственной ведьме. - Постоянным клиентам - скидка.
   - Обязательно, - улыбнулась та, сгребла в сумку все свои три корки  и
направилась к машине.  -  Вот  сервис!  Раньше,  блин,  за  какой-нибудь
справкой в жилконтору неделю надо было ходить! А теперь... Красота!
   Осталось только осуществить задуманный план.
 
*** 
 
   Вера Николаевна вышла на проспект, к  универмагу,  где  обычно  стоят
протестующие. Пройдя вдоль длинного ряда граждан, мадам Савина  увидела,
что все они с плакатами. Надписи самые  разнообразные:  "Нет  расширению
НАТО!", "Долой антинародный режим!", "Россия для  русских!",  "Янки  гоу
хоум!", "Мерседесы - буржуям, трамвай - народу!", "Свободу Милошевичу!",
"Руки прочь от Хусейна!" и так далее.
   - Понятно, - кивнула Вера Николаевна.
   Вытащила из портфеля ручку и написала на оборотной стороне "Романсов"
Чайковского:   "Нет    распространению    порнографии    и    пропаганде
гомосексуализма!". С этим "плакатом" мадам Савина встала в  самый  конец
цепочки протестующих, держа "Романсы"  перед  собой,  на  уровне  груди.
Соседняя старушка  заинтересовалась  лозунгом,  наклонилась,  прочитала,
потом подняла на Веру Николаевну удивленно-возмущенные глаза.
   - Ты чего, милая, день перепутала? - спросила она у мадам Савиной.
   Проходивший  мимо  мужчина,  окинул   сочувственным   взглядом   Веру
Николаевну, и бросил в ее раскрытый портфель пятьдесят копеек.
   - Что? - мадам Савина протянула руку вслед неизвестному жертвователю,
но он уже скрылся в толпе, тогда она  повернулась  к  тетке.  -  Что  вы
говорите?
   - День, говорю, ты перепутала! - повторила та.
   - В смысле? - наморщила брови Вера Николаевна.
   - Рвать и жечь современных писак приходи завтра, а сегодня  все  ваши
митингуют перед зданием библиотеки, - терпеливо объяснила протестующая с
плакатом "Ленин, Сталин, Партия!". - Тебе туда, наверное. Торопись, а то
потом скажут, что ты не с начала пришла, и ни хрена не заплатят.
   - Ничего не понимаю, - тряхнула головой мадам Савина.
   Решив не вступать в диалог с пожилой  коммунисткой,  Вера  Николаевна
гордо расправила плечи,  откашлялась  и  неожиданно  громким  и  звонким
голосом выкрикнула:
   - Граждане! Со всех сторон на наших детей  обрушивается  порнография!
Они уже проходят ее в школах, где равнодушные учителя выдают это грязное
явление за мировую художественную культуру; по мы забыли, что  Фрагонар,
Фальконе и Леверенс - это  всего  лишь  грязные  порнографы,  рисовавшие
сальные картинки для вельможного разврата...
   Остальные  протестующие  разом  прекратили  все  свои   разговоры   и
столпились вокруг мадам Савиной. Воодушевленная успехом, Вера Николаевна
с жаром продолжила:
   - Так, на сто пятнадцатой странице учебника по  истории  музыки,  для
пятого класса детской музыкальной школы помещен интимный  портрет  Луизы
О'Мэрфи,  пятнадцатилетней  любовницы  Людовика  Возлюбленного,   работы
знаменитого порнографа Буше...
   - Эй! - грубо  прервал  мадам  Савину  бородатый  мужик  в  вытянутом
коричневом свитере. - А ну, вали отсюда!
   - Зачем ты так? - встряла  соседка  Веры  Николаевны  по  протестному
ряду. - Женщина просто дни перепутала и места...
   - Идиотка, - хихикнул кто-то в заднем ряду.
   - Как вы смеете?! Я имею право выражать свой протест... - возмущалась
мадам Савина, когда ее тащили в сторону подземного перехода.
   - Давай, давай, топай, - подтолкнул опальную учительницу музыки мужик
в свитере. - Нам тут только больных не хватает..
   - Я вам покажу, - кисло буркнула ему вслед Вера Николаевна и  побрела
прочь.
   Последняя надежда на митинг у библиотеки...
   Возле большого серого здания  мадам  Савину  ждал  приятный  сюрприз.
Человек пятьдесят с плакатами: "Нет порнографии и копрофагии!".  Правда,
Вера Николаевна никак не могла вспомнить, что такое  "копрофагия"...  Но
для счастья ей было вполне достаточно и первой части лозунга.
   - Нет порнографии! - выкрикнула она, присоединяясь к митингующим.
   Подняв над головой свой "плакат", мадам Савина влилась в  общий  хор:
"Долой грязных писателей  и  художников!  Даешь  чистое  искусство!  Нет
порнографии!".
   - Извините, - кто-то дергал Веру Николаевну за рукав.
   Она опустила глаза и  увидела  девушку  небольшого  роста,  в  модных
позолоченных очках. В руках у девушки небольшой планшет с листами бумаги
и ручкой.
   - В чем дело? - раздраженно спросила мадам Савина. - Я что, не в  тот
день пришла?
   - Нет, все правильно, - успокоила ее девушка, - просто вы у  меня  не
зарегистрированы. Как ваша фамилия?
   - Савина, - недоуменно ответила Вера Николаевна.
   Девушка пробежала глазами списки, потом еще раз...
   - А, вы,  наверное,  вместо  Куликовой!  -  воскликнула  она.  -  Все
понятно. Распишитесь тут, - регистраторша ткнула наманикюренным  пальцем
в какую-то строку.
   - Но я же не Куликова! - мадам Савина приложила ладонь к груди.
   - Да ничего  страшного!  -  махнула  рукой  девушка.  -  Этого  никто
проверять не будет! Подписывайте.
   Вера Николаевна машинально подписала.
   - Спасибо, - отчеканила регистраторша и сунула мадам Савиной  в  руки
конверт. - Здесь пятьдесят. Извините, но вы не с начала..
   Девушка виновато поморщила нос.
   - В следующий раз  вовремя  приходите,  ладно?  Чтобы  мы  до  начала
мероприятия вас зарегистрировали. Хорошо?
   Не дождавшись ответа, регистраторша сделала два шага назад и  пропала
среди митингующих!
   Конверт оказался незапечатанным. Вера Николаевна заглянула  внутрь  и
увидела там.., пятьдесят рублей.
   Опечаленная мадам Савина опустила свой плакат и побрела прочь.
 
*** 
 
   Ариадна Парисовна крепко надавила на кнопку вызова дежурного.
   Когда в окошечке появилась бритая голова, потомственная ведьма тут же
сунула ей в нос книжечку.
   - Санитарная инспекция!  Плановый  осмотр  раздевалок  и  душевых!  -
заявила она, стараясь говорить как можно громче и агрессивнее.
   - Задолбали,  блин-н-н...  -  ответил  равнодушно-раздраженный  голос
из-за двери.
   Стальная  конструкция  плавно,  без  скрипа,  отворилась,  и  госпожу
Эйфор-Коровину впустили внутрь.
   - Паспорт давайте, - переплюнул через губу дежурный, не отрывая  глаз
от телевизора.
   Ариадна Парисовна сунула ему в руки документ и  внимательно  оглядела
помещение.
   Проходная из стали и бетона, с камерами  наблюдения,  автоматическими
турникетами,    металлоискателем.    Будка    охраны     за     толстым,
пуленепробиваемым стеклом, крутящийся стальной лоток для документов, как
в железнодорожной кассе, переговорное устройство...
   -  Выходить  будете,  пропуск  сдайте,  -  дежурный,  не   глядя   на
потомственную ведьму, бросил ее паспорт вместе  с  разовым  пропуском  в
лоток, нажал кнопку и через пару секунд автомат доставил его  к  Ариадне
Парисовне. Отделавшись от посетительницы, охрана полностью погрузилась в
просмотр спортивной передачи.
   -  Спасибо,  -  кивнула  потомственная  ведьма  и   спешно   покинула
проходную.
   Оказавшись  на  территории  АЭС,  госпожа  Эйфор-Коровина  попыталась
сообразить,  где  именно  находится   реактор.   О   ядерных   реакторах
потомственная ведьма знала очень немного. Пожалуй, только то, что  очень
большая доза радиации устраняет любые магические воздействия.
   "Пойду прямо", -  решила  Ариадна  Парисовна  и  двинулась  к  самому
большому зданию.
   На нем оказалась табличка "Администрация".
   - Значит не здесь...
   "Но уж в  администрации-то  должны  знать,  где  у  них  реактор!"  -
подумала госпожа Эйфор-Коровина и решительно дернула ручку двери.
 
*** 
 
   Лейтенант   Миронов   отгадывал   кроссворд.    Дежурство    выдалось
относительно спокойным. За  весь  день  в  КПЗ  доставили  только  двоих
женщин, да и те, похоже, городские сумасшедшие.  Первую  привезли  около
пяти  часов  дня  из  центра.   Требовала   остановить   распространение
порнографии и пресечь разврат в комитете по образованию, иначе грозилась
поджечь себя. Однозначно, тронутая. Вызвали психиатра,  но  тот  приедет
только завтра. Лейтенант вздохнул, придется всю ночь слушать крики: "Нет
порнографии! Нет растлению малолетних!".
   Вторая задержанная -  субъект  поинтересней.  Пробралась  на  атомную
электростанцию  и  пыталась  выяснить  точное   расположение   реактора.
Приехала на дорогой иномарке, на руках куча  поддельных  документов.  По
паспорту семьдесят один год, а со спины смотреть, так не больше двадцати
пяти... Лицо, конечно, очень морщинистое.
   Миронов даже подумал, что это может быть  специальная  грим-накладка,
как в фильмах показывают, но проверять не решился.  Да  и  зовут  бабку,
прямо сказать, не обычно. Фамилию с первого раза не выговорить. В общем,
решили ее проверить по картотеке Интерпола, и заодно  по  линии  внешней
разведки.  Вдруг  шпионка   или   террористка?   На   курсах   повышения
квалификации Миронову так и сказали: "Ничего нельзя считать невозможным.
При   нынешнем   развитии    информационных    технологий    и    обилии
криминально-фантастических романов, возможно все!".
   Госпожа Эйфор-Коровина сидела в "обезьяннике" и блаженно улыбалась.
   - Вот теперь-то я точно никуда не пойду! Ну что, съел? - говорила она
время от времени конверту из желтоватой, плотной бумаги,  который  лежал
рядом с ней. - Потом меня отпустят, а ты останешься здесь!
   Ха-ха! Тебя посадят, а меня отпустят, ясно?
   Понимаешь?
   На деревянной скамье, напротив потомственной ведьмы,  сидела  мрачная
Вера Николаевна и  настороженно  следила  за  пожилой  дамой,  дразнящей
конверт. Время от времени сама мадам Савина выкрикивала:
   "Нет распространен