едоставим их вам на подпись в субботу?
   - Извините, я улетаю в Англию в пятницу, после обеда, - сказала  она.
- Но ведь если бланки отправят завтра,  они  должны  прибыть  к  нам  на
следующее утро?
   - Может быть, да, а может быть, и нет. - Он опять любезно  улыбнулся.
- Ведь мы находимся в Португалии, а здесь не всегда соблюдается график.
   - Разве нельзя отложить отъезд до субботы? - спросил Рун.
   Сорча отрицательно покачала головой.
   - К сожалению, нельзя.
   - Но ведь это же всего на один день.
   - Один день тоже имеет больше значение.
   - Что там у вас, любовное свидание с мальчиком,  которое  вы  боитесь
пропустить? - с раздражением спросил Рун.
   - Свидание с двумя мальчиками, - ответила она.
   Бросив на нее возмущенный взгляд, он сказал адвокатам несколько  слов
скороговоркой по-португальски.
   - Если документ не будет подписан, все придется отложить, - обратился
он к девушке, - а мы и так уже откладывали на два месяца.
   - К сожалению, я не могла прилететь  сюда  немедленно,  по  мановению
вашей руки, а мой отъезд в пятницу отложить нельзя,  -  резко  возразила
Сорча. - Может быть, для вас "Клуб Марим" дороже  золота,  а  у  меня  -
другие приоритеты.
   Рун пробормотал что-то, похожее на ругательство.
   - Почему бы вам не улететь в субботу утром? - произнес он настойчиво.
- Я бы смог вас забросить к адвокатам, а потом отвезти  в  аэропорт.  Вы
прибудете в Лондон к полудню.
   - Это слишком поздно.
   -  Послушайте,  дорогая,  -  прорычал  он,  -  я   совсем   не   хочу
препятствовать вашей личной жизни, но могу я предложить?..
   - Может быть, бланки все-таки пришлют в пятницу, -  вмешался  младший
адвокат, переводивший взгляд с одного из спорщиков  на  другого,  словно
пытался определить, кто из них нанесет первый удар кулаком. Затем  сунул
документы в папку. - Мы, как говорят в Англии, скрестим пальцы.
   - Давайте так и сделаем, - согласилась Сорча.
   - Хорхе говорил мне, что вы иногда можете довести человека до  белого
каления, - произнес Рун резко, как только дверь за адвокатами закрылась,
- но...
   - Если бланки не прибудут вовремя,  вы  можете  переслать  их  мне  в
Англию, - упрямо возразила Сорча, - я подпишу и вышлю тут же обратно.
   - Обратной почтой?
   - Клянусь, умереть мне на  этом  месте!  Рун  смотрел  на  нее  молча
несколько мгновений, затем вздохнул.
   - Спасибо. Что, если мы встретимся в восемь часов  в  баре  и  выпьем
перед обедом? - спросил он, когда она поднялась со стула.
   Сорча с удивлением вскинула брови.
   - Вы все еще хотите угостить меня вином и обедом?
   - Я не уверен, что такая перспектива приводит меня в восторг, -  сухо
ответил он, - но я же должен  что-то  есть,  а  готовят  здесь  неплохо,
лучше, чем я это делаю сам.
   Она усмехнулась.
   - Ладно, если, конечно, вы не попросите бармена подсыпать в мой бокал
цианистого калия.
   - И прославиться таким образом как убийца? - возразил  Рун.  -  Ни  в
коем случае, моя девочка.

Глава 3

   Товарищеское сотрудничество оказалось нереальным,  размышляла  Сорча,
застегивая  шелковую  индийскую  рубашку  и  заправляя   ее   под   пояс
серо-коричневых замшевых брюк. Она вздохнула. Меньше всего  ей  хотелось
вступать в еще одну долгую недружелюбную схватку. Но не  в  ее  правилах
поддакивать: "Так точно, сэр! Никак нет, сэр!" - лишь  для  того,  чтобы
потрафить Рун де Брагансе. Зачем? Разумеется, он  является  специалистом
своего дела и имеет большой опыт работы в "Клубе Марим", однако она, как
компаньон-директор, также может рассчитывать на признание и уважение,  а
кроме того, на информацию.
   Сорча вошла в ванную комнату, чтобы наложить на лицо макияж.  Она  не
претендовала на подробную информацию, но хотела  иметь  право  голоса  и
присутствовать хотя бы иногда на докладах, а порой комментировать  их  и
вносить свои предложения, которые воспринимались бы серьезно.  Это  дело
принципа. Сорча наложила на  веки  бронзовые  тени  и  при  помощи  туши
нарастила ресницы. Неужели Рун не  понимает,  что  надо  уважать  мнение
других людей? Или ему неведомо равенство полов?  Она  не  сомневалась  в
том, что, если бы разговор шел в масштабах  всего  человечества,  он  бы
ответил на эти вопросы  положительно.  Однако  в  результате  промывания
мозгов со стороны ее отчима Рун был неискренним с ней и все время упрямо
хитрил.
   Губы она подвела блеском цвета персика.  Если  бы  кто-нибудь  другой
сказал, что не может продлить свое пребывание в стране, Рун, конечно же,
воспринял бы это нормально, но по отношению к ней он тут же  назвал  это
легкомыслием и несговорчивостью. Сорча состроила сама себе гримасу перед
зеркалом. Надо признаться, что она не сказала ему, по какой  причине  ей
необходимо срочно уехать. Поэтому он и назвал ее несговорчивой. Надев на
шею тонкую золотую цепочку и продев в  уши  золотые  кольца-серьги,  она
приняла решение объяснить ему ситуацию и  таким  образом  завоевать  его
симпатию.
   Бар был уставлен креслами с  обивкой  из  ситца  зелено-белых  тонов.
Кресла стояли вокруг  легких  столиков  из  пальмового  дерева,  дневное
освещение и пышные  растения  в  больших  керамических  кашпо  создавали
иллюзию сада. Как и ресторан, бар был обращен в сторону  бассейна,  куда
вели широкие каменные ступени. Днем стеклянная  стена  раздвигалась,  но
теперь  она  предохраняла  посетителей  бара  от   вечерней   апрельской
прохлады, какая бывает в Альгарве в это время  года.  Сквозь  стеклянную
стену  в  свете  со  вкусом  развешанных  фонарей  виднелись   очертания
покачивающихся пальм, кусты алой герани в  близко  поставленных  друг  к
другу кадках и переливчатая синева воды бассейна.
   Хотя бар еще не  был  заполнен  посетителями,  несколько  гостей  уже
наслаждались аперитивом, и когда Сорча вошла в зал, она не сразу увидела
Рун. Он вел беседу с двумя мужчинами, но, как  только  она  подошла,  он
принес извинения собеседникам и повел ее к столу.
   - Что будете пить? - спросил Рун, когда  возле  их  столика  появился
широко улыбающийся официант.
   - Белое вино, пожалуйста.
   - А мне большой стакан виски, - заказал он.
   Официант пересек зал и передал заказ бармену, то взглянул  в  сторону
Сорчи и Рун и тоже широко улыбнулся.
   - Они думают, что я ваша девушка, - заметила Сорча,  когда  бармен  с
официантом явно начали обсуждать появление шефа с дамой.
   - Точно,  -  язвительно  ответил  Рун,  -  это  кажется  им  особенно
пикантным потому, что я никогда не захаживал сюда с дамой.
   - Видимо, вы, подобно Хорхе, не смешиваете развлечение с бизнесом?  -
спросила она. Он усмехнулся.
   - Возможно.
   Официант вернулся и с улыбкой до ушей поставил перед ними напитки.
   - У меня не было времени поблагодарить вас раньше, и  теперь  я  хочу
сказать вам "спасибо" за то, что вы  так  заботливо  относитесь  к  моей
матери,  -  произнесла  Сорча,  отпив  глоток  вина  из  бокала.  -  Она
рассказала, что вы звонили  почти  каждую  неделю  и  справлялись  о  ее
самочувствии. Это очень любезно с вашей стороны. У нее  все  в  порядке.
Когда ее покинул мой отец, для нее это стало большим  потрясением,  и  я
даже опасалась, что смерть Хорхе окончательно сломит ее. Но  к  счастью,
этого не случилось.
   - Не те обстоятельства, да и взаимоотношения тоже не  те,  -  заметил
Рун.
   - Совершенно справедливо, - согласилась она, бросив на него  украдкой
взгляд. Из его слов ей  стало  ясно,  что  отчим,  изливая  Рун  душу  и
рассказывая о женитьбе, сообщил и о первом браке ее матери. Но насколько
подробно, она не знала.
   Рун поднял бокал.
   - Вы все поняли из того, что вам сегодня рассказывал Хосе? -  спросил
он.
   Тон у него был небрежный, но  блеск  его  глаз  предупреждал,  что  в
вопросе кроется намек на ее некомпетентность  в  роли  директора  "Клуба
Марим". Сорча стиснула зубы. Она  не  собиралась  признаваться  в  своих
слабостях человеку, который и без того был невысокого о ней мнения.
   - Разумеется, - весело отозвалась она.
   - Лгунишка, - возразил Рун. - Когда Хосе рассказывал о  концессионных
налогах, вы ничего не поняли.
   Сорча отхлебнула вина. Как ей лучше поступить? Заявить  ему,  что  он
ошибается? А если ему взбредет в голову начать ее расспрашивать?
   - Может быть, я и не смогла вникнуть во все тонкости, - сказала  она,
- но это не значит...
   - Вы - полнейший профан в этих вопросах! -  произнес  он,  четко,  по
слогам выговаривая слово "профан".
   - Это не доказывает, что я никогда в жизни  не  смогу  разобраться  в
финансовых вопросах, если буду общаться с Хосе, - не отступала Сорча.
   Ее ответ заставил Рун некоторое время помолчать, затем  он  отхлебнул
немного виски и снова заговорил:
   - Когда Хосе спросил, устроит ли вас получать дивиденды  один  раз  в
квартал, как это делаю я, вы согласились, - сказал Рун, -  однако,  если
вам удобнее получать чек каждый месяц, скажите -  оформим.  Кроме  того,
можно снимать деньги со счета до того, как поступит оплата.
   - Нет, спасибо.
   - Не надо смущаться. Все мы в свое время нуждались, и...
   -  Вы  ощущаете  в  себе  потребность  покровительствовать?  -  резко
спросила Сорча. - Неужели я похожа на человека, находящегося  за  чертой
бедности?
   - Нет, не похожи, - оценивающе взглянув на девушку, согласился Рун. -
Я не бедна. Может быть, вы гений в области индустрии отдыха, -  тут  она
возвысила голос, - но я неплохо рисую. Он огляделся по сторонам.
   - Я был бы вам признателен, если бы вы не  превращали  наш  приватный
разговор в публичную лекцию.
   Сорча перевела дух.
   - Я хочу, чтобы вы кое о чем узнали, - сказала она решительно, но уже
потише. - Во-первых, я должна уехать домой в пятницу потому, что забираю
моих братьев-близнецов на выходные и мы уезжаем в субботу  утром,  сразу
после завтрака. Я пробуду с ними два дня, так как моя мать отправится  в
Дублин к подруге. Если я не вернусь в Англию  вовремя,  матери  придется
аннулировать рейс, и выходные пойдут насмарку.
   - Почему вы не сказали об этом сразу? - возмутился Рун.
   - Потому, что я не люблю, чтобы мне указывали.
   Он нахмурился и отпил еще виски.
   - А куда вы поедете с близнецами? - спросил он.
   - В Девон, мы  остановимся  на  ферме,  где  можно  поездить  верхом,
покормить свиней, посмотреть, как доят коров, и т.п.
   - Им это должно понравиться, - улыбнулся Рун.
   - И мне тоже. Я ушла из дому, когда они были еще совсем маленькие,  и
мы никогда  не  проводили  много  времени  вместе,  -  сказала  Сорча  с
сожалением, - поэтому мне очень  хочется  узнать  их  поближе.  Затем  я
хотела вам объяснить, - продолжала она, - почему  не  могла  приехать  в
Португалию раньше. Дело в том, что я была связана сроками выставки  моих
картин.
   Рун нахмурился.
   - У вас ведь уже была выставка, - чуть ли не сурово заявил он.
   - Да, то была моя вторая выставка. Она закрылась в пятницу. Во  время
похорон  я  готовилась,  а  когда  выставка  открылась,  мне   следовало
находиться в  галерее,  чтобы  встречать  посетителей.  Личные  контакты
создают необходимые связи и стимулируют продажу картин.
   - И много вы продали? - поинтересовался он.
   - Почти девяносто процентов, - ответила Сорча,  засияв,  не  в  силах
скрыть торжества. Рун усмехнулся, несколько удивленный.
   - Вы и в самом деле гениальный живописец.
   - Стараюсь.
   Он отбросил волосы со лба.
   - Однако Хорхе уверял, что вы безнадежно бездарны и никогда ничего не
продали.
   - Он не знал, что я продавала картины.
   - Вы ему не рассказывали об этом?
   - Конечно, нет, я не посвятила в это даже свою мать и Майкла. Правда,
теперь они уже знают. Но в день похорон они еще не знали. Я не  могла  и
вам рассказать тогда о  выставке,  потому  что  и  время  и  место  были
неподходящими.
   - Но если б Хорхе узнал о вашем успехе...
   - Он был бы вынужден пересмотреть свое отношение ко мне, -  закончила
Сорча его мысль. - Я знаю. И хотя отчим никогда не видел ни  одной  моей
работы, он продолжал настаивать, что  я  -  бездарь,  и  отрицал  всякую
возможность для меня зарабатывать на жизнь этим "идиотским"  путем,  как
он выражался. Поэтому, когда я почувствовала, что ко мне приходит успех,
я подумала: "Черт с ним!" - и не стала ничего рассказывать. - Она пожала
плечами. - Его отношение ко мне, признаюсь, бесило меня.
   - Видимо, это обстоятельство сделало вас упрямой, -  заметил  Рун,  -
что в свою очередь порождает сопротивление с другой стороны.
   - Возможно, - согласилась она, - но с тех пор прошло много времени, я
успела повзрослеть. Вначале мои картины никто не покупал и мне казалось,
мой отчим прав, - припомнила Сорча и  неожиданно  улыбнулась.  -  Вы  не
можете  себе  представить,  как  я  обрадовалась,   когда   люди   стали
интересоваться моими работами.
   - И оказалось, что Хорхе не прав?
   - Это подсластило мою радость, - согласилась она.
   Рун отпил еще виски.
   - Он говорил, что,  когда  вы  посещали  студию  живописи,  ваш  отец
поддерживал вас. Она кивнула.
   -  Папа  учился  лепке,  пока  не  понял,  что   может   стать   лишь
второстепенным скульптором. Поэтому  он  отнесся  с  пониманием  к  моим
увлечениям. Однако он владел не слишком доходным книжным магазином и  не
мог накопить приличную сумму, поэтому на каникулах я подрабатывала,  где
и чем только возможно. Как, например... Ну, об этом не стоит говорить. -
Сорча ожидала, что он улыбнется, но улыбки не  последовало.  -  Потом  я
работала в торговом центре  на  контроле,  убирала  гимназию,  летала  в
Грецию собирать огурцы и маслины.
   На его левой щеке пролегла суровая складка, и когда он улыбался,  она
становилась глубже.
   - Греция, это хорошо звучит, - сказал Рун. - На каком же  острове  вы
были?
   В это время к столику подошел  официант  и  зашептал  что-то  на  ухо
своему боссу.
   - Нам накрыли стол,  все  готово,  -  сообщил  Рун,  и,  когда  Сорча
закончила рассказ о Греции и они допили спиртное, пора было переходить в
ресторан.
   Интерьер ресторана оказался еще более великолепным. Кресла были обиты
темно-зеленым бархатом и розовой камчатной  тканью.  На  столиках  мягко
мерцали свечи, повторяясь в блеске бокалов, толстого резного хрусталя  и
сверкающих серебряных приборов.  Едва  они  успели  сесть,  как  старший
официант принес им меню на пергаментной бумаге и дал  несколько  дельных
советов; его сменил другой официант, подающий вино. Вскоре  после  того,
как неторопливо и тщательно был принят заказ, появилось первое блюдо.
   - Нас обслуживают на уровне самых важных персон?  -  спросила  Сорча,
озираясь  по  сторонам,  чтобы  убедиться,  так  ли  обслуживают  других
посетителей или нет.
   - Нет, хотя персонал знает, что  я  терпеть  не  могу  небрежности  в
обслуживании и, если что не так, сразу сделаю замечание. - Рун сдержанно
улыбнулся. - Я считаю, что в "Клубе Марим" все должно  быть  по  высшему
классу. Когда впервые выставлялись ваши картины? - спросил он, пока  они
наслаждались фруктово-грибным ассорти,  приготовленным  на  мексиканский
манер.
   - Это произошло года два тому назад. Моя подруга  разбила  лагерь  за
оградой Гайд-Парка  и  предложила  мне  выставить  там  мои  картины,  -
объяснила  Сорча.  -  Владелец  галереи  в  Найтсбридже    проходил  мимо  и,  увидев  мои  работы,
предложил их выставить в его  галерее.  Вскоре  он  заглянул  ко  мне  и
сообщил,  что  половина  картин  продана,  к  тому  же  я  еще  получила
комиссионные. А после второй выставки я уже  смогла  отдать  долг  отцу.
Теперь я могу оплачивать жилье, есть, пить и одеваться  на  заработанные
мною деньги. Поэтому я не нуждаюсь в авансах, а также и в  более  частом
получении дивидендов. - С этими  словами  она  доела  последний  гриб  в
розовом соку. - Разумеется, я не отказываюсь от дивидендов,  но  они  не
решают для меня финансовую проблему.
   - В настоящее время один процент наших доходов  переводится  на  счет
отдела финансов, в качестве возврата нашего долга,  но,  как  только  мы
погасим долги, дивиденды будут весьма значительными,  -  сказал  Рун.  -
"Клуб Марим" обладает большим экономическим потенциалом, а  наша  задача
состоит в том, чтобы поддерживать высочайший класс обслуживания  гостей,
- заявил он, словно лектор на курсах начинающих бизнесменов. -  Если  мы
не свернем с нашего пути, то, несомненно, в самое ближайшее  время  наши
доходы возрастут. Впрочем, если мы хотим  в  будущем  повысить  качество
обслуживания, не следует сразу гнаться за большими деньгами.
   Сорча вздохнула: в этот день она выслушала слишком много лекций.
   - Если даже "Клуб Марим" не является элитным,  значит,  пришел  конец
мировой цивилизации? - опрометчиво спросила она.
   Рун нахмурился, но, прежде чем он  успел  что-либо  ответить,  к  ним
подошел официант.
   - Cataplana для мадам, - провозгласил он и поставил  дымящееся  блюдо
из моллюсков, свинины и свежих овощей перед Сорчей. - Бифштекс с  кровью
для вас, сеньор де Браганса.
   - Великолепно, - сказала Сорча, отведав типично португальское  блюдо,
как его и отрекомендовал старший официант.
   Во время обеда она без конца восхищалась и нахваливала  португальскую
кухню. Шоколадный мусс на десерт также  был  необыкновенно  вкусным.  Ей
понравился и местный сыр, который подавали с сухими бисквитами и сладким
белым виноградом.
   - Я бы хотела приехать сюда  еще  и  остаться  подольше,  -  заметила
Сорта, когда они пили кофе.
   - Когда же? - спросил Рун. - И что значит "подольше"? Она задумалась.
   - Наверно, в июне, и поживу здесь с месяц.
   Рун осторожно поставил чашку на блюдце.
   - Целый месяц? - повторил он. Сорча уже  хотела  объяснить,  как  она
собирается здесь заниматься живописью, но, услышав нотки усталости в его
голосе, передумала.
   - С первого до тридцатого, - уточнила она.
   Рун заставил себя улыбнуться.
   - Если у вас так хорошо идут дела с картинами, может быть,  не  стоит
разбрасываться?
   - Чтобы мой интеллект развивался только в одном  направлении,  как  у
вас? - возразила Сорча. - Нет, покорно благодарю.
   По тому, как Рун сжал губы, она поняла, что попала в "яблочко", но он
тем не менее промолчал, правда, чуть позже вдруг решительно заявил:
   - Мне бы хотелось устроить здесь вашу выставку. Все, что вам  следует
сделать...
   - Все, что мне следует сделать, - это забронировать заранее  номер  в
гостинице, - перебила она.
   - На июнь все номера уже забронированы, - ответил Рун.
   Сорча сощурила зеленоватые глаза. Неужели правда? Или он  сознательно
ставит препятствия на ее пути?
   - Тогда я арендую одну из вилл, они, я надеюсь, еще свободны? - резко
спросила она.
   - Представьте себе, что все виллы тоже  забронированы,  но...  -  Рун
поднял руку, предупреждая ее протест, - вы можете жить  в  коттедже.  Он
принадлежал одному местному фермеру, но потом  его  выкупил  голландский
бизнесмен, - объяснил Рун, - отремонтировал, частично обновил,  соорудил
бассейн, высадил сад, и тут внезапно разорился. "Клуб Марим" приобрел  у
него недвижимость, конечно, коттедж не такой  шикарный,  как  виллы,  но
есть все необходимое. Я и сам иногда там остаюсь, когда задерживаюсь  на
работе, и должен сказать, что в нем очень удобно жить. - Он  помялся.  -
Единственный недостаток: этот коттедж  стоит  несколько  обособленно  от
других домов.
   -  Звучит  потрясающе!  -  воскликнула  Сорча,  подумав  о  том,  что
одиночество только поможет ей в работе над картинами.
   Рун сжал салфетку.
   - Целый месяц без людей вам не будет скучно?
   - Скучать, когда мне  предстоит  знакомиться  с  достижениями  "Клуба
Марим"? - произнесла она высокопарно. - Сомневаюсь.
   - А что касается ваших комиссионных, вы еще будете ими заниматься?
   - Если и буду, то смогу привезти их с  собой,  -  ответила  Сорча  со
вздохом.
   После ее объяснений отношения между ними, казалось, стали  проще,  но
она не сумела полностью завоевать его доверие. До этого было еще далеко.