,  но  оно  было
совершенно бесстрастным. Оно не удовлетворяло ее чисто женского стремления к
романтической любви. Подумай о себе, говорил ее внутренний голос.
   - Мне нужно время подумать, - заявила она с  упрямым  блеском  в  глазах.
Гарсон покачал головой.
   - Сейчас или никогда. Я хочу получить ответ сегодня, или забудем об этом,
и я навсегда уйду из твоей жизни.
   - Навсегда? - удивленно переспросила Энни.
   - Навсегда. - Ответ был категоричным.
   - А если я откажусь? - спросила она.
   - То же самое.
   - Ты продашь "Ферму" и коттеджи? Он кивнул.
   - Я никогда больше не приеду в Лидден-Мэгнор. Энни сердито посмотрела  на
него.  Если  он  продаст  усадьбу,  ее  и  Оливера  будущее   опять   станет
неопределенным.
   - Значит, или по-твоему, или никак?
   - Ты правильно понимаешь.
   - Ты лишишь Оливера дедушки с бабушкой, а их - внука?
   Гарсон закинул ногу на ногу.
   - А ты как думаешь?
   Энни пристально посмотрела на него. Она понимала, что, как бы ни страдали
Дулси и Эдвин при мысли о том, что  никогда  больше  не  увидят  внука,  они
сделают так, как скажет им Гарсон. Безусловно, она могла бы заключить с ними
какое-нибудь тайное соглашение по этому поводу, но они были слишком стары  и
беспомощны, да и, вполне возможно, не захотели бы пойти на обман.
   - У тебя жесткие правила игры, - заметила она.
   - Может быть, но обычно я довожу до конца то, что решил довести до конца,
- ответил Гарсон.
   И Энни знала, что это правда. Простой арифметический  подсчет  показывал,
что "за"  было  значительно  больше,  чем  "против",  так  не  перестать  ли
сопротивляться и не согласиться ли на его предложение? Нет,  потому  что  он
действовал как танк, говорил ей внутренний голос. Нет,  потому  что  так  не
предлагают выйти замуж. Но когда Энни поставила на столик пустую чашку,  она
отбросила все свои сомнения и недовольство.  Главным  ее  соображением  было
благополучие Оливера, а от такого союза мальчик только выиграет.
   - Мой ответ - да, - сказала она.
   Гарсон улыбнулся.
   - Не беспокойся, все будет хорошо, - сказал он и  придвинулся  ближе.  Он
положил свою руку на ее, ладонь к ладони, пальцы к пальцам, и  мягко  пожал,
как бы заключая торжественный союз.
   - Но я бы хотела, чтобы мы просто  зарегистрировались  в  муниципалитете,
без какой-либо торжественной церемонии, - продолжала Энни, решив настоять на
каких-то своих правах, - так, чтобы в прессе ничего об этом не было.
   - Согласен. А медовый месяц мы проведем за границей, -  предложил  он.  -
Например, на Маврикии или...
   - Нет, спасибо, - прервала она.
   - Ты не хочешь надолго оставлять Оливера? Хорошо, хотя я уверен,  что  он
будет счастлив остаться с моими родителями.
   Энни в этом и не сомневалась, но точно так же, как она будет неловко себя
чувствовать, раскланиваясь в церкви, так и во время медового месяца ей будет
не по себе. Она даже поморщилась. Ей не улыбалась перспектива разыгрывать из
себя новобрачную, по уши влюбленную в своего жениха.
   - Тогда мы,  может  быть,  проведем  несколько  дней  в  моей  лондонской
квартире? - спросил Гарсон. - Будем гулять в парках, сходим в  театр,  -  он
поднял бровь, - обедать будем в хороших ресторанах,  попробуешь,  что  такое
современная ночная жизнь.
   Понимая, что он напоминает ей о ее же словах, Энни кивнула:
   - Хорошо.
   Еще несколько минут они обсуждали предстоящую свадьбу,  при  этом  Гарсон
настаивал на скорейшем сроке. Было решено, что, поскольку  ее  дядя  и  тетя
вряд ли смогут прилететь на церемонию бракосочетания, Энни пригласит Берта и
Кирстен  с  семьей.  Ну  а  главным  гостем,  конечно  же,   будет   Оливер.
Договорившись о том, что на следующее утро он заедет за ней и они  поедут  в
муниципалитет, чтобы подать необходимые документы, Гарсон поднялся.
   - Я, пожалуй, лучше пойду.
   Энни тут же вскочила, чтобы проводить его до двери, но с трудом  подавила
вздох сожаления. Она надеялась, что теперь, когда их  отношения  определены,
он вновь почувствует желание заняться  любовью  и  на  этот  раз  не  станет
прерываться в решающий момент.
   В дверях Гарсон притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем.
   - Я очень, очень хочу спать с тобой, -  прошептал  он,  -  но  нам  лучше
начать нашу семейную жизнь с новыми ощущениями. Правда? - спросил он  тоном,
в котором явно слышалось желание, чтобы его переубедили.
   Энни  с  минуту  колебалась.  Хотя  она  и  не  была  девственницей,   но
воздержание наполнило бы брачную  церемонию  глубиной,  чистотой  и  большей
значимостью.
   - Да, - согласилась она, и он снова поцеловал ее. - А если мы  поженимся,
у нас будут дети? - спросила она, когда он повернулся, чтобы уйти.
   - Детей не будет.
   - Но... - запротестовала Энни.
   - Никаких "но", - резко сказал Гарсон и вышел.

Глава 7

   Энни вбежала в кафе и, лавируя между столиками, нырнула в кабинку.
   - Им надо 20 коробок поздравительных открыток, 10 коробок  с  засушенными
лепестками, 12 соломенных шляп с  цветами  на  полях  и  шесть  коллажей,  -
объявила она, с трудом дыша. Свою огромную сумку с образцами  продукции  она
небрежно бросила на скамейку. - И все это как можно скорей!
   Гарсон усмехнулся.
   - Не хочу напоминать, но я же тебе говорил.
   - Да, но мне никогда не верилось,  что  они  заинтересуются  тем,  что  я
делаю.
   - Почему же? Пусть это один из лучших магазинов, но и твой  товар  самого
лучшего качества. - Он показал ей на чашку. - Хочешь еще капуччино?
   Они уже пили вместе кофе, и в это время  Гарсон  бодро  напутствовал  ее;
вторую чашку Гарсон пил один, ожидая ее и просматривая газеты.
   - Нет, спасибо.
   - Твой товар на редкость хорош, а его творец еще лучше, - добавил Гарсон.
   Улыбнувшись в ответ, Энни поправила выбившуюся из прически прядь.
   - Ты так считаешь? Он взял ее за руку.
   - Я это знаю. И  у  меня  нет  сомнений  в  том,  что  это  помогло  тебе
пристроить товар.
   - Самую большую помощь оказал мне ты, потому что это ты велел  мне  пойти
на штурм, - ответила она.
   Гарсон предложил ей во время медового месяца,  который  они  проводили  в
Лондоне, зайти в соседний с  их  домом,  пользующийся  мировой  известностью
универмаг и показать им  свои  поделки  из  высушенных  цветов.  Волнуясь  и
сомневаясь в успехе, Энни тем не менее  пошла  туда  и  неожиданно  получила
огромный заказ.
   - Теперь, когда ты будешь предлагать  свой  товар  постоянным  или  новым
клиентам, ты с полным правом можешь говорить, что  лучшие  магазины  Лондона
берут на реализацию твои вещи, - сказал он.
   - И это благодаря тебе. - Энни поднесла его пальцы к своим губам. - Целую
вашу руку в смиренном обожании, хозяин.
   - Ммм, - пробормотал Гарсон.
   - Что? Его синие глаза затуманились.
   - Ты меня опять возбуждаешь.
   У Энни забилось сердце. Они были женаты четыре дня и первые три провели в
постели. Прерывались только на еду: копченый лосось, манго и крем-брюле. Все
это принес Гарсон в огромной  корзине  и  называл  "пищей  любви".  Перерывы
быстро заканчивались новыми занятиями любовью.
   -  Хочешь,  чтобы  тебе  поцеловали  еще  что-нибудь,  кроме  пальцев?  -
кокетливо спросила Энни. Он посмотрел на нее и кивнул.
   - Пожалуй, я бы даже снизошел и  сам  поцеловал  кое-что,  -  сказал  он,
сопровождая свои слова медленными круговыми движениями пальцев по ее ладони.
- Так что давай возьмем такси и поедем домой.
   - Прямо сейчас?
   - Прямо сейчас, - ответил Гарсон  голосом,  который  прозвучал  так,  как
будто мед пролили на горячие угли.
   - А я думала, мы пообедаем в хорошем ресторане, - возразила Энни.
   - Мы там поужинаем или отложим поход в ресторан до завтрашнего утра. - Он
поднялся. - Быстрее.
   На улице в центре города было полно  народу.  Люди  спешили  в  магазины;
автомобили, такси и двухэтажные красные автобусы заполняли проезжую часть.
   - Черт возьми, - выругался Гарсон спустя несколько  минут.  -  Все  такси
заняты. Энни улыбнулась.
   - Потерпи же.
   - Нет, я хочу тебя.  Прямо  сейчас.  Ну,  наконец-то!  -  воскликнул  он,
увидев, как к тротуару подъехало черное такси, и, крепко схватив ее за руку,
потащил к машине.
   Подойдя поближе, Энни увидела, как кто-то расплачивается с  водителем,  и
затем дверца машины открылась. Блондинка лет тридцати с небольшим  вышла  из
нее и, сделав несколько шагов, остановилась как вкопанная.
   - Гарсон! Дорогой! - вскричала она, и ее лицо засветилось от радости.  Он
весь напрягся.
   - Изабель, - сказал он.
   С любопытством Энни  стала  рассматривать  женщину.  Блестящие,  как  мех
норки, волосы, почти незаметная  косметика  -  она  выглядела  в  жизни  еще
привлекательнее, чем на экране. Черный костюм  с  узкой  юбкой  "от  кутюр",
туфли на шпильке придавали ей потрясающе стильный вид. В каждом ее  движении
сквозила спокойная самоуверенность. Уж она бы не  нервничала  при  посещении
универмага, подумала Энни, хотя сама идея, чтобы  такая  женщина  предлагала
свои композиции из сухих цветов, казалась нелепой.
   - Энни, это Изабель  Дьюинг.  Изабель,  познакомься  с  Энни,  -  коротко
представил их Гарсон.
   - Привет! - проговорила блондинка и улыбнулась своей сладкой улыбкой,  на
которую нельзя было  не  ответить.  -  Вы,  кажется,  поженились  в  прошлые
выходные в Дорсете?
   - Да, - ответила Энни.
   Откуда Изабель об этом знает?  -  удивилась  она.  Дулси  рассказала  или
Гарсон сообщил по телефону? Она понимала, что известить первую жену о  своем
новом браке - просто дань вежливости, но мысль о том, что он говорил о ней -
и что сказал? - тревожила ее.
   - Все прошло хорошо? - спросила Изабель. Гарсон отпустил ее руку, и  Энни
поправила ремешок сумки на плече, а потом вцепилась в бесформенный мешок для
образцов, который болтался у нее под ногами. У Изабель была  только  изящная
сумочка без ручек.
   - Да, спасибо, - ответила Энни.
   - Я очень рада, - еще одна сладчайшая улыбка, - и надеюсь, что вы  будете
счастливы вдвоем.
   Изабель и в самом деле красивая женщина, подумала Энни в отчаянии,  потом
вдруг заметила, как взгляд Гарсона переходит с одной женщины на другую,  как
бы сравнивая их. Тупая  боль  появилась  у  Энни  в  сердце.  Она  не  могла
выдержать такого сравнения, оно было не в ее пользу.
   - Нам пора идти,  -  сказал  Гарсон  и  втолкнул  Энни  в  машину.  Потом
повернулся к блондинке:
   - До свидания.
   Положив руку на руку бывшего мужа, Изабель потянулась,  чтобы  поцеловать
его в щеку.
   - Пока, дорогой. Было приятно  встретиться  с  тобой,  -  сказала  она  и
грациозно пошла прочь.
   Никогда не видела такой холеной женщины, грустно подумала Энни, когда  их
такси влилось в общий поток машин. Костюм  Изабель  был  безукоризнен.  Энни
взглянула на свое бледно-зеленое платье, которое она  купила  как  выходное.
Раньше оно казалось ей очень приличным, но сейчас...
   Она улыбнулась про себя, вспоминая, как Гарсон привел ее в свою квартиру.
Он так торопился раздеть ее,  побросал  кое-как  ее  одежду,  которая  потом
валялась на полу, вот поэтому она теперь и  выглядит  помятой.  Затем  мысли
Энни перекинулись на волосы Изабель.  Такие  волосы  она  видела  в  рекламе
шампуня: гладкие, блестящие, летящие, ни одна  волосинка  не  выбивается  из
прически.
   - Изабель просто  потрясающа,  -  с  тоской  сказала  Энни  и  попыталась
заправить  выбившуюся  кудрявую  прядь   волос.   -   Превосходные   волосы,
превосходная одежда...
   - Да, она бьет наповал, - отозвался Гарсон. - Но  ты  не  придавай  этому
большого значения.
   В наступившем молчании Энни  смотрела  в  окно.  Раньше  ее  тоже  мучила
ревность при мысли о том, как, должно быть, выглядела Изабель в качестве его
невесты,  но  теперь  эта  ревность  не  давала  дышать,  застряв  огромным,
удушающим комом у нее в горле.
   Гарсон положил ей руку на колено.
   - Энни, эта женщина в прошлом, - сказал он мягко. - Теперь только ты и я.
Вместе. - Его пальцы скользнули к ее бедру. - И очень скоро я...
   Всю оставшуюся часть дороги он рассказывал,  что  предполагал  сделать  с
ней, сопровождая свой рассказ такими эротическими подробностями, что к  тому
моменту, когда лифт доставил их на пятый этаж, кожа  у  Энни  вся  покрылась
мурашками, а сердце прыгало в груди.
   - Может быть, это в тебе играет твоя итальянская кровь?  -  дразнила  она
его, когда он втащил ее в спальню и начал лихорадочно расстегивать одежду.
   Гарсон на секунду остановился, улыбаясь.
   - Да, меня это может оправдать за сексуальную невоздержанность  последних
дней. А вот что может оправдать тебя? - спросил он.
   - Ничто, - ответила Энни, и он, засмеявшись, поцеловал ее.
   Начав чувственное путешествие по ее телу, он поцеловал ее твердые  соски,
гладкий живот, провел языком  по  влажному  треугольнику  коротких  кудрявых
волос. Под его прикосновениями Энни изгибалась и вскрикивала. Он лег  рядом,
снова поцеловал ее и, неожиданно подняв ее на  себя,  вошел  в  нее.  Закрыв
глаза, Энни закусила губы. Гарсон был, страстный любовник, но он никогда  не
забывал о ее удовольствии.
   - Как хорошо! - сказала она, устраиваясь на нем.
   Он захватил в ладони ее груди.
   - А так? - прошептал он и, прижимая к себе ее бедра,  прижался  губами  к
одному соску, зажав двумя пальцами второй.
   Энни застонала.
   - Чудесно.
   - Открой глаза, - приказал Гарсон, откидываясь назад. - Смотри на меня.
   Она  повиновалась,  и  вид  его  языка,  ласкающего  твердый  сосок,  был
невыразимо возбуждающим. Волна желания нахлынула на нее. Сердце  билось  как
бешеное, пот стекал по коже. Ритмичное движение их бедер стало еще быстрее.
   - Боже мой, Энни! - хрипло простонал Гарсон. Он схватил ее  за  бедра,  с
силой прижал к себе, а сам приподнялся. Она почувствовала  глубокое,  резкое
проникновение - и ее тело забилось в конвульсиях.
   - Еще, - потребовал он. - Еще.
   - Я не могу, - взмолилась  Энни,  но  почувствовала,  как  желание  опять
поднимается внутри нее.
   Оно росло, становилось огромным - и снова взрыв. И вот она  закричала,  а
он задрожал,  и  его  тело  задергалось  в  переполняющем  ощущении  высшего
наслаждения.
   Изабель Дьюинг ничего не значит  для  Гарсона,  уверяла  себя  Энни  этой
ночью, лежа рядом со спящим мужем. И все же она  чувствовала,  насколько  он
был напряжен во время их случайной встречи, хотя такое напряжение  наверняка
должно возникнуть, когда человек  вынужден  знакомить  свою  бывшую  жену  с
новой. Она нахмурилась. Но ей все равно не хотелось, чтобы эта женщина  была
настолько великолепна, настолько безукоризненна и так чертовски мила!
   - Похоже, твой  бизнес  процветает,  -  услышала  Энни  чьи-то  слова  и,
повернувшись, увидела Кирстен, входящую в сельский магазин, который служил и
овощной лавкой, и универмагом, и почтой.
   Улыбаясь, Энни приклеила марки на последнюю из  коробок,  которые  пришла
сюда отправить.
   - Еще как, - сказала она.
   Прошло шесть недель, как большой универмаг в Лондоне сделал ей  заказ,  и
возможность сказать об этом и вправду действовала как волшебная палочка.  Ее
постоянные клиенты наперебой  увеличивали  заказы,  другие  с  удовольствием
брали партии товара на пробу.
   - Ты слышала о том, что Роджер Эдлам решил последовать твоему примеру?  -
спросила Кирстен. Энни удивленно подняла брови.
   - С Фионой?
   - Да. Бедная обманутая душа. Бренда, болтливая продавщица, наклонилась  к
ним через прилавок.
   - Когда будет свадьба? - спросила она.
   - Весной, - сообщила Кирстен.
   В  то  время  как  две  женщины  обсуждали  количество   гостей,   платье
новобрачной и где именно они будут справлять свадьбу,  Энни  вспомнила,  как
молодой фермер  появился  в  дверях  ее  дома  и  попытался  возобновить  их
несуществующие отношения. Не желая подводить его, Энни никому не  рассказала
об этом визите, и теперь при встрече с ней Роджер держался  дружески,  разве
что немного смущенно. Его пренебрежение Фионой,  видимо,  улетучилось  сразу
после этого визита, так как буквально несколько дней  спустя  она  встретила
их, держащихся за руки.
   - Хочешь, подвезу тебя домой? - спросила Энни, вклинившись в разговор.
   - Да, пожалуйста, - сказала Кирстен. - Как быстро рабочие покрывают крыши
коттеджей, - прокомментировала она, когда они подъезжали к деревне.
   - Да, на следующей неделе должны закончить, если будет  сухая  погода.  -
Энни посмотрела на небо, освещенное сентябрьским солнцем. - Удивительно, как
нам до сих пор везло с погодой.
   - Как только закончат покрывать крыши, Берт переедет  в  твой  дом,  пока
будет идти ремонт в его коттедже?
   - Да, а потом он вернется в свой коттедж, и ремонт начнется в  моем.  Моя
торговля увеличилась настолько, что сарай уже не вмещает  всю  продукцию,  -
продолжала Энни, подъезжая к дому Кирстен. - Вчера, когда мы разговаривали с
Гарсоном по телефону, он предложил мне занять мой коттедж под мастерскую.
   - Хорошая мысль, - улыбнулась Кирстен. - Твой  великан  сегодня  надеется
вернуться домой? Энни кивнула.
   - У него сегодня утром была деловая встреча,  но  сейчас  он  уже  должен
уехать из офиса. Он приедет сюда на неделю.
   - Я раньше думала, что Гарсон будет  чаще  находиться  в  отъезде,  а  он
приезжает сюда почти на каждые выходные,  хотя  и  так  целую  неделю  после
свадьбы вы провели вместе.
   Глаза Энни заискрились.
   - Вот и еще на одну неделю ему удалось вырваться.
   - И заставить свою жену светиться от счастья, - заявила  Кирстен.  Собрав
свои покупки, она вылезла из машины. - Если захотите  куда-нибудь  пойти,  я
могу посидеть с Оливером.
   - Спасибо, если понадобится, я дам тебе знать.
   Я и в самом деле  счастлива,  думала  Энни.  Она  помахала  строителям  и
поздоровалась с Бергом, обрезавшим яблони в саду. Все ее сомнения, вызванные
предложением Гарсона выйти за  него  замуж,  исчезли.  Свадебная  церемония,
которой она в душе очень боялась, прошла без сучка, без задоринки, а медовый
месяц был... сплошным блаженством.
   В кухне на "Ферме" Энни от счастья даже заулыбалась. Она теперь постоянно
улыбалась. Гарсон так заботился о ней, казался  таким  увлеченным,  что  она
даже забыла о деловой подоплеке их брака. И она чувствовала, что  окружающие
об этом вообще не догадываются.
   Она заулыбалась  еще  шире.  О  чем  люди  наверняка  догадываются,  чего
невозможно не заметить, так это их сексуальную тягу друг к другу. Как ее муж
постоянно  испытывает  потребность  дотрагиваться  до  нее.  Как  ее  словно
магнитом  тянет  быть  к  нему  поближе.  Как  они  обмениваются  взглядами,
затуманенными от страсти. И когда эта  страсть  бывает  удовлетворена,  Энни
продолжает ощущать его запах на своих пальцах и в  волосах.  Даже  днем  она
мечтает о нем. Энни достала из буфета сахар и муку. Сейчас не время мечтать,
так как Гарсон приедет совсем скоро и ночью она вновь будет на седьмом  небе
от счастья. Но до его приезда она должна еще кое-что испечь.
   Примерно через час, услышав звук подъезжающего автомобиля, Энни  положила
миску, вытерла руки и выбежала во двор. Она увидела Гарсона, который шел  ей
навстречу, на ходу снимая пиджак и закатывая рукава белой сорочки.  При  его
приближении у нее вновь забилось сердце. Все ее тело  реагировало  на  него:
кожа пошла мурашками, грудь напряглась, нервы были на взводе.
   Энни с трудом перевела дыхание. Она еле сдерживалась, чтобы не  броситься
к нему и не начать тут же срывать с него одежду.
   - Привет, ты сегодня рано, - сказала она, изо всех  сил  стараясь,  чтобы
голос не выдал ее чувств. - Хорошо доехал?
   - Да, на дорогах сегодня спокойно, - ответил Гарсон, глядя  на  нее  так,
что казалось, он вслух говорит  одно,  а  глазами  пытается  сказать  что-то
совсем другое, более интимное. Потом он обнял ее и прошептал, целуя:
   - Я так по тебе скучал!
   - Я тоже, - выдохнула Энни.
   Гарсон с беспокойством посмотрел на нее:
   - Как ты себя чувствуешь?
   Две недели назад Энни о