реагировало  на  Стефано,  все  ее  существо   требовало   его
постоянного присутствия. Но это просто условный рефлекс и ничего больше.
   Она почувствовала, как пульс немного успокаивается.
   - Мне надо с тобой поговорить, - сказала Крессида, видя,  как  секретарша
задохнулась от возмущения, и это вызвало у нее очередной выброс  адреналина.
Она с вызовом посмотрела в холодные темные глаза.
   - Вызвать службу безопасности? - с тревогой спросила секретарша.
   Стефано рассмеялся, сверкнули белоснежные зубы.
   - Службу безопасности? Нет, конечно. Мне не нужна защита  от  собственной
жены. Пока не нужна, - добавил он, его глаза хитро блеснули. -  Может  быть,
пригласить их на всякий случай подежурить поблизости? - улыбнулся он.
   - Ваша жена? - Вопрос прозвучал с таким недоверием и сомнением,  что  это
привело Крессиду в бешенство. Она высокомерно посмотрела на  девушку  своими
зелеными глазами.
   - Да, его жена, - сказала она холодно. - Похоже, это вас удивляет?
   Стефано подошел поближе. Он стоял на расстоянии двух-трех метров и,  видя
безукоризненную белизну его  тщательно  выглаженной  шелковой  рубашки,  она
подумала, кто следит за всем этим?
   - Давай-ка продолжим разговор где-нибудь в более тихом месте, - сказал он
нежно. Стефано обманчиво-мягким движением взял ее за  руку.  Она  попыталась
отдернуть  руку,  зрачки  ее  расширились,  когда  она   почувствовала   его
прикосновение. Она просто не могла произнести ни слова, пока  он  вел  ее  в
дальний конец холла к лифту.
   - Меня не беспокоить,  -  крикнул  он  через  плечо  голосом,  совершенно
лишенным выражения, однако, как только дверь  лифта  за  ним  закрылась,  он
повернулся к ней с выражением крайнего любопытства на лице.
   - Скажи, ведь тебе понравился этот небольшой спектакль? - спросил он.
   Все  еще  уязвленная  оскорбительным  поведением   секретарши,   Крессида
сверкнула на него глазами:
   - Скажи своей красотке-церберу, чтобы была повежливее в следующий раз.
   - Значит, ты считаешь, что она красива? - улыбнулся он. - Да, дорогая, не
спорю. Даже очень красива.
   Крессида и сама не поняла, как ей удалось удержаться от  того,  чтобы  не
вцепиться ногтями в его гладкую смуглую щеку, однако  бешенство  моментально
прошло, как только она напомнила себе, что,  если  он  и  имеет  интрижку  с
другой женщиной, то это ее не касается. Вообще не касается.
   - Мне она показалась невежливой, - сказала она.
   - Да? - Казалось, он ждет дальнейших пояснений.
   - Она не пускала меня к тебе!
   - А с какой стати она должна это делать? - пожал он плечами.
   - Потому что я твоя жена. Ответ прозвучал сухо:
   - Но это продлится недолго, насколько я понял?
   Ей показалось, что он нанес ей удар в солнечное сплетение.  Да,  конечно,
она просила его о разводе,  но  сейчас  он  впервые  признал,  что  их  брак
распался, и это оказалось для нее сильным  потрясением.  Она  почувствовала,
как у нее перехватило дыхание  и  ослабли  ноги,  она  уставилась  на  него,
прикусив губу, чтобы сдержать дрожь, лицо ее побелело.
   При виде подобной реакции его глаза  сузились,  он  положил  руку  на  ее
напряженное плечо.
   - Пойдем, - сказал он мягко, и от этого сердце ее заныло от боли. -  Лифт
- не место для разговоров. Пошли поговорим в мой кабинет.
   Он нажал на кнопку, дверь открылась, и она позволила ему вывести себя  из
лифта и провести по просторной, устланной коврами приемной  мимо  референта,
который быстро заговорил с ним по-итальянски, но Стефано покачал головой:
   - Я занят! - отрезал он.
   Крессида не сразу обратила внимание на  окружающую  обстановку,  а  когда
рассмотрела ее, то заметила, что она  сильно  изменилась.  Когда-то  комната
была темной, обставленной старинной мебелью, там были  старинные  картины  и
старинные очень ценные ковры, но теперь все это было убрано, заменено  более
светлой, более современной мебелью. Крессиде, которой эта  старомодность  не
нравилась, перемена показалась явно к лучшему,  однако  это  ее  расстроило.
Насколько же изменилась его жизнь за последнее время, подумала она, но сразу
же напомнила себе, что теперь его жизнь никоим образом ее не касается.
   - Садись, - его загорелая рука указала на небольшой диванчик у стены. - Я
попрошу принести кофе - похоже, тебе это не помешает. Можно подумать, что ты
не спала ночь.
   Господи, но почему же она бросилась сюда, не замаскировав следы бессонной
ночи? Теперь он будет тешить свое самолюбие тем, что она из-за него не спала
ночь.
   - Я не хочу сидеть! И не хочу твоего проклятого кофе!
   Он не обратил на нее никакого внимания и нагнулся к селектору.
   -  А  я  хочу.  -  Раздался  щелчок,   и   он,   улыбнувшись,   заговорил
по-итальянски.
   Крессиде пришлось сесть. Совершенно взбешенная, она  сидела  и  смотрела,
как  очередная  элегантная  молодая  женщина  принесла  поднос  с  дымящимся
ароматным кофе, украдкой бросив на Крессиду любопытный взгляд.
   Стефано налил себе кофе.
   - Может быть, передумаешь? - спросил он, добавляя полную ложку  сахара  в
свою чашку. - Это не растворимый, ты такой любишь.
   Хотя запах и был дразнящим,  однако  почему-то  его  уверенное  замечание
разозлило ее.
   - Вовсе я такой не люблю, Стефано. Больше не люблю. Я изменилась.  Темные
глаза сузились:
   - Правда? И как же ты изменилась, дорогая? Снисходительный  тон,  которым
был задан этот вопрос, мог бы вызвать у нее лишь ледяную  улыбку  и  пожатие
плеч, если бы он был задан кем-нибудь другим, но  Стефано  обладал  талантом
заставлять ее говорить, прежде чем она хорошенько подумает.
   - Теперь я сама себе принадлежу, - заявила она.
   Он поморщился:
   - Это слова истинной феминистки, ведь так?  Перед  глазами  ее  заплясали
огни.
   - Если тебе так хочется это понимать, дело твое. Но в отличие от  тебя  я
верю в равенство.
   - Ты ко мне несправедлива, - сказал он мрачно. - Или  же  у  тебя  просто
короткая память. Похоже, ты забыла, ведь я позволил тебе продолжить работу.
   Его слова только подлили масла в огонь и еще больше взбесили ее:
   - Позволил? - с возмущением воскликнула она. - Позволил? Как мило с твоей
стороны, Стефано! Да, ты действительно позволил мне работать, но лишь до тех
пор, пока это устраивало тебя. Как только моя работа вошла в противоречие  с
твоими интересами, ты сразу же предъявил ультиматум.
   Темные глаза сузились до щелочек.
   - Очевидно, у нас были различные взгляды на брак, - сказал он жестко. - Я
не предполагал, что моя жена будет работать в одной стране, когда я  работаю
в другой...
   - Но ведь все было не так! - с жаром перебила она его. Ведь  работа  была
моей единственной отдушиной, хотела добавить она, но Стефано  этого  никогда
не поймет. Он никогда ее не слушал, так  почему  же  он  должен  слушать  ее
сейчас? Она печально покачала головой. - А, все это бессмысленно. Скажи мне,
почему ты решил спонсировать пьесу Дэвида? - спросила она слегка дрожащим от
невысказанных чувств голосом.
   Он с интересом посмотрел на нее.
   - Ну, а ты как думаешь?
   - Давай-ка без уверток, Стефано. Я задала прямой вопрос и  хочу  получить
прямой ответ.
   Его красивые губы скривились в легкой усмешке, он пожал широкими плечами.
   - Один из моих знакомых сообщил мне, что ты играешь в этом - как  это  вы
говорите - "модерновом" спектакле. Может быть, мне  доставляет  удовольствие
смотреть, как ты работаешь.
   Неужели он заметил выражение наивной радости, на мгновение мелькнувшее на
ее лице,  которое  она  не  успела  подавить?  Может  быть,  именно  поэтому
прозвучала его следующая отрезвляющая фраза?
   - А вообще-то не очень обольщайся, дорогая, твоя пьеса  -  лишь  одна  из
многих, которыми я занимаюсь. Мы решили вкладывать наши средства также  и  в
искусство.
   - Правда? - спросила она без всякого выражения.
   - Да. Конечно. - Его темные глаза сузились. - Но, естественно, есть и еще
одна причина моего интереса к твоей деятельности. Я подумал, почему это  моя
жена так заинтересована  в  разводе?  Может  быть,  в  ее  жизни  кто-нибудь
появился? Кто-нибудь, за кого она хочет выйти замуж?
   Если бы он только знал, как далек от истины.
   - Я рада, что ты заговорил о разводе, Стефано.
   - Да? И почему же?
   - Мы оба знаем, что все кончено,  Стефано.  -  Она  заговорила  быстро  и
невнятно. - Мы уже два года как живем  отдельно,  и  теперь  по  закону  нет
никаких препятствий и... - Голос ее осекся.
   - И? - повторил он, подперев голову руками и без всякого выражения  глядя
на нее.
   - Мне бы хотелось получить развод как можно скорее... Пожалуйста.
   Неожиданно  вырвавшееся  вежливое  обращение  придало  совершенно  другой
характер ее формальной просьбе, и его губы скривились в насмешливой  улыбке.
Испугавшись, что если она замолчит, то сделает что-то,  о  чем  впоследствии
пожалеет, она продолжала:
   - Уже ничего нельзя сделать, - закончила она глухо.
   - А что, если я не хочу развода? - медленно произнес он, не спуская с нее
сузившихся блестящих глаз.
   В ней внезапно проснулась идиотская надежда.
   - Не хочешь развода? - тупо переспросила она. - Но почему же?
   Он пожал плечами и, располагаясь поудобнее, вытянул  свои  длинные  ноги,
она заметила, как серая ткань брюк плотно облегает его сильные бедра.
   -  Может,  меня  больше  устраивает  положение   женатого   человека,   -
проворковал он.
   - Устраивает тебя? Что ты имеешь в виду? Он слегка развел руками.
   - Ты же знаешь, как это бывает, Крессида. У  разведенного  мужчины  могут
возникнуть проблемы, ведь так?
   Она непонимающе глядела на него.
   - В то время, - продолжал он, - как мужчина  просто  не  живет  со  своей
женой, он - как бы это сказать - неуязвим для некоторых женщин, единственной
целью которых  является  выгодное  замужество.  -  Он  улыбнулся.  -  Теперь
понимаешь?
   Она почувствовала, как у нее внутри все сжалось. Она встала,  держась  за
спинку дивана.
   - Ты хочешь сказать, что не даешь мне развода, потому что иначе  стал  бы
легкой добычей для искательниц богатых мужей? - переспросила она.
   Легкая усмешка тронула его губы.
   - Ну, это одна из причин, - согласился он.  "Говорят,  если  тебя  что-то
выводит из себя, надо  посчитать  до  десяти,  -  как  в  тумане  вспоминала
Крессида, - ну что ж, интересно, если она станет медленно считать до тысячи,
сможет ли это помочь ей избавиться от бешеной ярости,  которую  вызвали  его
слова. И не будет ли ему приятно, увидеть это?"  Она  представила  себе  его
довольную улыбку, если она начнет орать и царапаться, как дикая кошка.
   В эту минуту она была благодарна своей профессии, потому что,  когда  она
опять взглянула на него, лицо ее было столь же спокойным, как и его. Ей даже
удалось   изобразить   какое-то   подобие   улыбки,   которой   она   обычно
приветствовала малознакомых людей. Она ничего не добилась, придя сюда -  но,
если хорошенько подумать, разве она  на  что-нибудь  рассчитывала?  И  разве
когда-нибудь могла рассуждать здраво, когда речь шла о Стефано?
   - Нет смысла разговаривать с тобой, - сказала  она  холодно.  -  С  тобой
свяжется мой адвокат.
   - Разумеется, - вежливо ответил он таким же ледяным тоном.
   Она спокойно прошла к двери, хотя  больше  всего  на  свете  ей  хотелось
бежать без оглядки. Чувствуя на своей спине оценивающий взгляд,  она  хотела
уйти отсюда и больше никогда не видеть его.
   Когда она взялась за ручку двери, он заговорил:
   - Дорогая. - Его мягкий тон  обескуражил  ее,  она  просто  не  могла  не
откликнуться, не повернуться к нему. В надежде... В надежде на что?  На  то,
что он передумал и согласен на раз вод?
   Она обернулась:
   - Да?
   - Чао, - насмешливо произнес  он,  и  это  обычное  итальянское  прощание
заставило мгновенно вспомнить все - и тот день, когда она уходила  от  него.
Но  тогда  это  было  не  "чао".  Она  до  конца  жизни  будет  помнить  его
безразличное холодное "до свидания".
   - Иди к черту, - ответила она, зная, что ей как можно  скорее  надо  уйти
отсюда, подальше от него.
   Неужели она надеялась, что он согласится на развод?  Нет,  она  надеялась
совсем не на это.
   Совсем не на это.

Глава 5

   Крессиде удалось в достаточной степени  взять  себя  в  руки  и  спокойно
пройти мимо блондинки в приемной. Она толкнула сверкающую входную  дверь  и,
прежде чем выйти, глубоко вздохнула, как будто это могло придать ей силы. Ее
лоб и верхняя губа были покрыты бисеринками пота,  и  она  совсем  уже  было
собралась снять фланелевое пальто, как заметила, что день довольно холодный,
кроме того, немного моросит дождь, так что  через  минуту  она  охладится  и
успокоится, как только немного придет в себя от разговора со Стефано. Однако
же она простояла у двери несколько секунд в полной  растерянности  и  только
потом машинально направилась в сторону метро.
   Лишь купив билет, она наконец-то пришла в себя  окончательно  и  увидела,
что уже половина одиннадцатого, а репетиция начинается через полчаса.
   Репетиция... Как она сможет провести репетицию в ее теперешнем состоянии,
когда ее единственное желание спрятаться в своей квартирке,  лечь  на  узкую
кровать и выть, пока не выльются все слезы? Но, разумеется,  как  раз  этого
она позволить себе не могла. Она - профессиональная актриса и  должна  уметь
владеть собой. Хватит с нее вчерашнего дня.
   Ступив на серую закопченную платформу, Крессида пожалела, причем уже не в
первый раз в своей жизни, что не занимается чем-нибудь  обычным,  заурядным,
имея нормальный рабочий день и не ожидая чего-то  необыкновенного  от  своей
работы. Когда не надо надевать на лицо улыбку и притворяться кем-то  другим,
даже не зная, кто ты на самом деле...
   Она машинально скрутила свой билетик. Она была совершенно сбита  с  толку
из-за Стефано. И ничего не осталось от той черно-белой картины, которую  она
нарисовала себе два года тому назад. Иначе, почему она чувствует себя  такой
растерянной и взволнованной при встрече с ним?
   Сидя в вагоне, мчащемся по черному туннелю, она прикрыла глаза.
   Ей очень хотелось с кем-нибудь поговорить, с кем-нибудь, кто бы помог  ей
разобраться в запутанных мыслях и чувствах. Но ей не  хотелось  говорить  об
этом ни с кем, кто был занят в этой пьесе, и уж конечно она понимала, что об
этом нельзя говорить с Дэвидом.
   У нее было поразительно мало друзей. Жизнь актрисы - прекрасный повод  не
устанавливать длительные дружеские связи.  Периоды  простоя  чередовались  с
работой, когда приходилось трудиться днями  и  ночами,  причем  в  различных
местах, поэтому жизнь у артистов довольно кочевая, но многим  именно  это  в
ней и нравилось. Именно этого когда-то добивалась Крессида. И теперь  у  нее
не было близкого человека.
   Если не считать Джуди, ее соседки по квартире и  наперсницы  тех  прежних
дней, когда они учились в театральном училище, до того, как  Стефано  сделал
ее исключительно своей собственностью.
   Джуди поймет. Джуди была с ней с самого начала - и она,  конечно,  помнит
тот вихрь чувств, которые в ней всегда вызывал Стефано.
   Идя по ярко  освещенной  улице  в  театр,  Крессида  нащупала  в  кармане
какую-то мелочь и позвонила Джуди на работу.
   После нескольких приветственных фраз она сразу же перешла к делу.
   - Я хотела спросить, ты не смогла бы со мной пообедать?
   - Ну, конечно, - ответила Джуди. - С огромным удовольствием. Когда?
   - Я знаю, что надо было предупредить заранее, но может  быть  ты  сможешь
сегодня? Короткая пауза, затем какое-то шуршание.
   - Сейчас, минуточку... Ага, прекрасно, Крессида. Где и когда?
   Они договорились встретиться в театре в  два,  а  тем  временем  Крессида
попыталась настроиться на репетицию и выбросить  из  головы  Стефано  и  его
проникающий в душу взгляд. Если и  хочешь  что-то  о  нем  вспомнить,  лучше
вспомни, почему он не хочет давать развода - с горечью напомнила она себе, -
для того, чтобы он мог развлекаться, не опасаясь попасть в сети брака.
   Она прекрасно провела репетицию, но тем не менее была очень  рада,  когда
они прервались на обед. Она пошла в умывальную, чтобы как следует  расчесать
волосы и растереть кулаками щеки, чтобы они хоть немного порозовели,  прежде
чем вернуться в репетиционный зал для встречи с Джуди.
   Когда она пришла туда, Джуди болтала с артистами, большинство из  которых
она знала и которые возились на полу с шумным карапузом, с визгом крутящимся
возле них.
   Джуди подняла голову; увидела Крессиду и широко улыбнулась.
   - Привет, радость моя! - и затем повторила фразу,  которую  Крессида  так
часто слышала от нее:
   - О, Боже! Но ты такая бледная-пребледная!
   Значит, напрасно она старалась, с огорчением подумала Крессида.
   - Привет! - улыбнулась она в ответ. -  Привет,  Джек!  -  Она  подхватила
малыша на руки и закружила к величайшему удовольствию мальчика.
   - Ты не сказала нам, что придет Джуди, - сказала Дженна. -  Мы  подумали,
может быть, нам всем вместе пойти пообедать в кафе за углом?
   Увидев тревожный взгляд Крессиды, Джуди встала и твердо сказала:
   - Боюсь, не получится. Мы пойдем вдвоем, вернее, втроем. И кроме того, ни
один человек в здравом уме  не  согласится  добровольно  пойти  пообедать  в
компании с моим сыном!
   Раздались преувеличенные стенания, и Джуди, взяв Джека из  рук  Крессиды,
произнесла:
   - Веди меня, Макдафф! - перевирая цитату. Они зашли  в  кафе  неподалеку,
где заказали для себя кофе с бутербродами, Джек же был  вполне  удовлетворен
пакетиком с чипсами.
   - Такая лапочка, - заметила  Крессида,  когда  ее  крестник  ткнул  ей  в
подбородок чипе.
   -  Он  легко  ко  всему  привыкает,  -  ответила  Джуди,  стараясь,  хотя
безуспешно, скрыть свою гордость. - Когда мама работает, это необходимо.  Ну
ладно, - сменила она тон. - Это все очень мило.  Рассказывай,  что  с  тобой
случилось?
   Крессида взглянула на нее.
   - А что, заметно? - спросила она.
   - Угу. По крайней мере для меня. Ты нервничаешь. Ты бледна. Ты несчастна.
   Официантка принесла бутерброды, но Крессида отодвинула тарелку.
   - Это все из-за Стефано, - сказала она глухо.  Рука  Джуди,  которой  она
наливала молоко в кружку Джека, так и застыла в воздухе.
   - Стефано? - переспросила она. - А что с ним?
   - Он вернулся.
   - Что ты имеешь в виду? Вернулся куда?
   - Сюда, в Лондон.
   - Ну и что? Его семья всегда вела здесь дела, разве нет?  Тебе  вовсе  не
обязательно встречаться с ним.
   Крессида нервно барабанила длинными пальцами по пластиковому столику.
   - Ты не понимаешь. Мне приходится встречаться с ним. Он наш новый "ангел"
- спонсор нашего спектакля.
   - Чего-о-о? - Джуди так громко и с  таким  недоверием  переспросила,  что
Джек уронил свою кружку.
   -  Это  действительно  так,  -  вздохнула  Крессида,  поднимая  кружку  и
возвращая ее малышу. - Он вернулся в мою жизнь, и как! - Но хотя они с Джуди
были достаточно близки, ничто не могло заставить  ее  рассказать  подруге  о
том, как они впервые встретились в гримерной. Как она смогла бы рассказать о
своей слабости, такой унизительной, которая возникает всякий раз, когда этот
человек появляется рядом? Рассказать, как она смотрела  на  него,  млея  под
ласкающими руками, раскрываясь при его прикосновении, как засыхающий  цветок
раскрывается навстречу дождю... Она тряхнула головой, чтобы забыть все это.
   Джуди с недоумением смотрела на нее.
   - Но почему же Стефано решил финансировать спектакль? Он терпеть не может
театр?
   - Я не знаю, - в отчаянии ответила Крессида. - И насколько мне  известно,
это единственный спектакль, других нет. Это потому... Потому что...
   - Потому что ты в нем играешь, - медленно закончила за нее Джуди.
   - Да, да. - Крессида уставилась на подругу. - А ты откуда знаешь?
   - Ой, да ладно, не считай меня полной дурой. Для того чтобы  это  понять,
не надо быть Эйнштейном. Это же  совершенно  очевидно,  однако  интересно  -
почему?
   Крессида прикрыла свои огромные з