она  знает  человека,  который
улыбался ей со снимка.
   Она нахмурилась, переложила вещи в одну руку, чтобы вторая была свободна,
и взяла старый черно-белый снимок. Молодая, очень  хорошенькая,  улыбающаяся
женщина, немного похожая на Слейда. Трейси нахмурилась.
   - Это.., это кто-то из твоих близких? Слейд поперхнулся.
   - Моя мать.
   - А мужчина? - В тот самый момент, когда она задала вопрос, она уже знала
ответ. Мужчина на снимке был Джейс -  молодой,  очень  интересный  Джейс,  с
темными волосами и живыми, умными глазами.
   Она медленно опустила фотографию и повернулась к Слейду.
   - Ведь это Джейс, так?
   Лицо Слейда казалось трагической маской. Было бессмысленно винить себя за
то, что он оставил снимок на бюро. Произошло столько всего,  что  он  просто
забыл. Он кивнул.
   - А почему он с твоей матерью? - Трейси знала почему, но  ей  нужно  было
услышать это от него, несмотря на то что мурашки пошли у нее  по  коже  и  в
желудке поднималась тошнота. Слейд молчал. Она сама догадалась  обо  всем  и
почувствовала такую ненависть к нему, что с радостью убила бы его  прямо  на
месте, если бы у нее была возможность это сделать. - Он был твоим отцом, да?
Скажи мне, будь ты проклят! Это тот самый секрет, который ты скрывал? Зачем?
- Ее голос сорвался на крик:
   - Зачем? - Потом упал до едва различимого:
   - Господи! Зачем?  -  Фотография  выскользнула  на  пол  из  ее  внезапно
разжавшихся пальцев.  Она  должна  уйти  отсюда  как  можно  скорее!  Трейси
развернулась и опрометью бросилась вон.
   Слейд не мог пошевелиться. На несколько  долгих,  перевернувших  все  его
существо минут он оцепенел. Потом дыхание восстановилось,  накатила  боль  и
ужасная тоска. Он должен поговорить с ней, должен  помочь  ей  пройти  через
это.
   На ощупь он нашел рубашку, потом  носки  и  ботинки.  С  бешено  бьющимся
сердцем вышел из комнаты и остановился у закрытой двери в комнату Трейси.  С
трудом проглотив ком в горле, он тихо постучал.
   - Трейси! - Ответа не было. - Трейси! - Он постучал громче  и  попробовал
ручку. Дверь была заперта. - Открой дверь, Трейси.
   И услышал слабое:
   - Оставь меня в покое.
   - Нет. Открой дверь.
   Она не ответила.
   Минуту Слейд смотрел на дверь, потом  навалился  на  нее  плечом,  старый
замок не выдержал, и дверь распахнулась.
   Трейси не подняла головы. Она сидела на кровати с сухими  глазами,  почти
утратив ощущение окружающей реальности. Слейд подошел к ней.
   - Я думаю, нам нужно поговорить.
   - Теперь тебе  хочется  поговорить?  -  Ее  глаза  излучали  неподдельную
ненависть. - Зачем? Разве ты можешь  сказать  что-нибудь  такое,  что  может
оправдать тебя?
   - Может быть, нет. У тебя есть полное право быть расстроенной, но...
   - Расстроенной! - В ее горьком смехе  прозвучали  истерические  нотки.  -
Слово "расстроена" вряд ли передает мое  состояние.  -  Весь  ужас  ситуации
опять представился ей, и она закрыла лицо руками. - Расстроена! - простонала
она. - О Господи, это даже забавно.
   Слейд встал перед ней на колени и положил свои руки на ее. Она вскочила и
отпрянула в ужасе, обертывая вокруг себя полотенце.
   - Не смей прикасаться ко мне! - закричала она. - Никогда не смей  ко  мне
прикасаться! Слейд медленно поднялся с колен.
   - Ты можешь послушать минуту?
   - Что слушать? Очередную ложь?  -  Ее  лицо  выражало  отвращение.  -  Ты
понимаешь, что ты сделал? Ты хотя бы понимаешь?
   Желваки заходили на его скулах.
   - Конечно, понимаю. Я не совсем лишен чувств.
   - Ах, ты не лишен? Хорошо, что ты это сказал, потому  что  это  никак  не
следовало из твоего поведения. - В голосе Трейси было столько сарказма, боли
и гнева, что он стал неузнаваемым.
   Полотенце сползло вниз, и она подтянула его.
   - Убирайся отсюда, чтобы я могла одеться, - заявила она холодно.
   - Я видел тебя раздетой. Давай одевайся. Я не уйду.
   - Ах ты, самодовольный ублюдок! - Руки у нее дрожали, но  она  умудрилась
скатать свою одежду в рулон и, прижимая его к себе, бросилась вон.
   Голос Слейда остановил ее:
   - На мой взгляд, ты отлично сформулировала ситуацию.
   - Что? - Она повернулась, в голове у нее стало проясняться.
   - Ты очень точно выразилась - я действительно ублюдок, -  произнес  Слейд
жестко. - Незаконнорожденный сын твоего замечательного мужа. Но кто в  таком
случае он? Кем нужно быть, чтобы бросить беременную  женщину  и  никогда  не
пожелать увидеть своего сына? Подумай об этом, Трейси.  Немного  подумай  об
этом.
   Теперь у нее возникла масса  вопросов.  Потрясенная,  Трейси  боролась  с
желанием узнать наконец  все.  Она  не  намерена  разговаривать  со  Слейдом
Доусоном. Она хочет вычеркнуть его из своей жизни, из своего  сознания.  Она
хочет поскорее покинуть Дабл-Джей и стереть всякое воспоминание о нем.
   Но она знала, что не сумеет этого сделать. Она занималась любовью с сыном
Джейса! Она спала с сыном своего мужа! Все ее представления о  порядочности,
о том, что хорошо, а что плохо, что допустимо, а что нет, восставали  против
этого. Да, ей придется о  многом  подумать,  и  ей  не  нужен  Слейд,  чтобы
пережевывать это вместе с ним.
   Словно в трансе, она медленно повернулась и пошла в ванную, даже  не  дав
себе труда проверить, закрылся ли замок. Все равно  он  неисправен,  и  если
Слейд захочет, он сможет войти.
   Она машинально оделась, привычно  застегивая  пуговицы  и  кнопки.  Потом
вышла из ванной в холл и долго  искала  свою  косметичку,  пока  наконец  не
заметила Слейда, стоящего возле окна ее комнаты. Она видела только  спину  и
широкие опущенные плечи.
   На какое-то мгновение ей передалась его боль.  Но  она  тут  же  отогнала
сострадание. Ей  нужно  справиться  с  собственной  болью,  которая  гораздо
мучительней, гораздо сильней, чем его.
   Сердито утирая внезапно набежавшие слезы, Трейси  вернулась  в  ванную  и
плотно закрыла за собой дверь.

Глава 8

   Он был рад, что теперь она знает все. На душе стало легче, боль несколько
смягчилась, и Слейд расправил плечи. Теперь он мог посмотреть ей в  глаза  и
сказать ей правду о расцветающих в его душе чувствах.
   И вдруг он вспомнил, что у них осталось очень мало времени. Макфи  должен
прилететь с минуты на минуту. Взгляд Слейда  просканировал  голубизну  неба,
ища приближающийся вертолет.
   Сможет ли он объяснить Трейси, какое облегчение  испытывает  оттого,  что
она наконец все знает? Вначале он надеялся, что она скоро уедет. Если бы она
так сделала, ничего бы не произошло.  Каждый  день,  на  который  она  здесь
задерживалась, отягчал его грех. Не желая того, он втягивал  Рейчел  и  даже
Бена в этот обман. Проклятье, нелегко будет объяснить это.  С  точки  зрения
Трейси, они втроем сговорились, чтобы  скрыть  от  нее  правду,  но  это  не
соответствует истине...
   Она услышал, как открылась дверь ванной, потом -  звук  переставляемых  в
холле чемоданов. У него остался единственный шанс.
   Слейд быстро пересек комнату и распахнул  дверь.  Трейси  была  готова  к
отъезду, но вид у нее был ужасный.
   Искусный макияж не мог скрыть  заплаканных  глаз,  а  нарядная  одежда  -
поникшей фигуры. Ее боль отозвалась в душе Слейда.
   - Ты поговоришь со мной? - спросил он.  Голос  у  него  был  твердый,  но
взгляд - умоляющий.
   Она посмотрела мимо него, словно была не в состоянии его видеть.
   - Только потому, что мне нужно  получить  от  тебя  ответы  на  несколько
вопросов.
   - Какова бы ни была причина, просто поговори со  мной.  -  Они  стояли  в
холле, поскольку обстановка спален была слишком интимной. - Давай  спустимся
вниз, хорошо?
   Трейси вяло кивнула и наклонилась за  одним  из  своих  чемоданов.  Слейд
поспешно нагнулся, чтобы опередить ее.
   - Я отнесу их. Иди вниз, выпей кофе. Я буду через несколько минут.
   Она с трудом выдавила вежливое "спасибо". Она не была  "расстроена",  как
он бесцеремонно заметил, она была настолько уязвлена, что не  знала,  сможет
ли когда-нибудь залечить эту рану.
   Тем не менее Трейси спустилась за ним по ступенькам и вошла в кухню. Кофе
был еще горячий, но перестоялся и горчил. За целый день она ничего не ела  и
после всего пережитого чувствовала себя абсолютно больной. Дрожащими  руками
налила себе стакан молока и отпила, сразу ощутив его благотворное действие.
   Слейд несколько раз спускался и поднимался по лестнице и наконец вошел  в
кухню.
   - Все уже на крыльце, - сказал он спокойно.
   - Спасибо, - не очень-то любезно буркнула она, не в силах взглянуть ему в
глаза.
   Заметив в ее руке полупустой стакан, Слейд спросил:
   - Ты сегодня что-нибудь ела? Она нетерпеливо тряхнула головой.
   - Не имеет значения. Я не собираюсь обсуждать с тобой ничего, кроме одной
темы, только одной. Почему ты считал необходимым лгать  мне?  Почему  ты  не
сказал правду в первый же день моего приезда сюда?
   Он понизил голос:
   - Я солгал тебе всего один раз, Трейси, когда сказал, что не знаю,  каким
образом Джейсон Мурленд оказался связанным с моим ранчо.
   - Надо полагать, и увертки, и старания избежать разговора, и недопустимая
грубость не идут в счет, так? Ну что ж, прости меня, если я вижу все не так,
как ты. С первой минуты, едва я ступила на землю этого ранчо,  ты  не  делал
ничего другого, как только лгал мне.
   - Я делал нечто другое. Я любил тебя. Она чуть не уронила стакан.
   - Как ты смеешь даже упоминать об этом? - сказала она дрожащим голосом. -
Я никогда не прощу тебе. Господи, ты знал и все равно...  -  Она  задрожала,
как лист на ветру, и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
   Слейд кинулся к ней и крепко взял ее за руку.
   - Сядь, - скомандовал он, придерживая ее и  помогая  сесть,  хотя  она  и
пыталась уклониться от его прикосновений. Он пододвинул себе другой  стул  и
тоже сел. - Я собираюсь рассказать  тебе  то,  что  мне  известно.  Да,  мне
следовало сделать это с самого начала, теперь я понимаю. Но я не сделал.
   Дрожащей рукой Трейси снова поднесла ко рту стакан с молоком, надеясь  на
его успокоительную силу.  Она  хотела  услышать  то,  что  он  собирался  ей
рассказать, но ее рассудок восставал даже против пребывания в одной  комнате
со Слейдом. Единственный  и  правильный  выход  из  создавшейся  ситуации  -
покинуть Слейда, ранчо и Монтану. Ей нужно вернуться  в  привычную  для  нее
обстановку, чтобы осознать, что произошло.
   Но ей никогда не понять, зачем Джейс обманул ее. Почему он не сказал  ей,
что у него есть сын? Она так  страстно  хотела  иметь  ребенка,  и  оба  они
считали, что это будет прекрасно. Но она никак не  могла  забеременеть.  Она
собиралась выяснить причину своего бесплодия,  даже  советовалась  по  этому
поводу с врачом. Но потом сердечный приступ, унесший Джейса, поставил  точку
на этих планах.
   Теперь Трейси знала, что отсутствие у них детей  не  было  виной  Джейса.
Значит, дело в ней.
   Но,  видимо,  ей  нужно  не  клясть,  а  благодарить  судьбу.  Слейд   не
пользовался  никакими  противозачаточными  средствами,  а  у  нее  не   было
оснований пить таблетки до их встречи. Ну что  ж,  по  крайней  мере  ей  не
грозит нежелательная беременность, о  чем  она,  естественно,  меньше  всего
волновалась в эти последние два дня.
   И в самом деле, ей  это  даже  в  голову  не  приходило,  удивилась  она,
чувствуя слабость от одного только  воспоминания  о  том,  какое  неутолимое
желание будил в ней Слейд и как поглотила ее вспыхнувшая между ними страсть.
Даже сейчас, ненавидя его, она ощущала его притяжение,  и  потому  ненависть
медленно спускалась на дно души, остался лишь стыд за саму себя.
   Слейд говорил медленно, и  она  видела,  какую  боль  причиняют  ему  эти
воспоминания.
   - Он приехал в долину тридцать три года назад, и они полюбили друг друга.
Они были любовниками.
   Трейси собралась с мыслями.
   - Ты узнал это от своей матери?
   - Да. Когда она сказала ему, что беременна, он уехал. Вот и вся  история,
несколько простых фактов. Но они испортили жизнь не только мне, а даже тебе.
   Ну нет, подумала Трейси, тебе не удастся завлечь меня  в  ловушку,  я  не
имею к этой истории никакого отношения. И никогда иметь не буду.
   - А ранчо?
   Слейд вытянул длинные ноги и задумчиво уставился на свои ботинки.
   - Примерно  через  месяц  после  его  отъезда  мать  получила  письмо  от
адвоката. Джейсон Мурленд купил ранчо и записал половину на ее имя.
   - И?
   - Нет никакого "и". Это все, что я знаю. Семья моей  матери  была  против
того, чтобы она принимала этот  подарок,  но  она  ослушалась  их.  Когда  я
подрос, она сказала мне, что сделала это  из-за  меня.  После  ее  смерти  я
унаследовал ее часть ранчо - точно так  же,  как  и  ты,  Трейси.  Мы  стали
партнерами из-за ужасной несправедливости тридцатилетней  давности.  Что  же
это, как не ирония судьбы?
   Однако Трейси не устроил этот короткий рассказ.
   - А почему он оставил твою мать? Слейд взглянул на нее с любопытством.
   - Я же сказал тебе: потому, что она забеременела.
   - Тогда зачем же он подарил ей половину ранчо?  Ведь  даже  тридцать  лет
назад это было хоть небольшое, но все-таки состояние.
   Слейд не смог удержаться от горькой усмешки.
   - Чувство вины. Что же еще?
   - Вины... - задумчиво повторила Трейси. Да, возможно.
   Мужчина, оставивший молодую женщину, которая ждет от  него  ребенка,  мог
облегчить свое чувство вины хорошим подарком.
   - Но почему же он не подарил ей все ранчо?  -  спросила  Трейси,  адресуя
этот вопрос больше себе, чем Слейду.
   Слейд вскинул брови.
   - И правда, почему? Я никогда об этом не думал. Почему же он  оставил  за
собой половину пая?
   Поняв,  что  они  разговаривают  слишком   дружески,   Трейси   внутренне
напряглась.
   - Это все. У меня больше нет вопросов. Слейд прищурился.
   - И даже обо мне?
   - Тем более о тебе. - Она встала. - Я буду ждать на улице. Слейд вскочил.
   - Одну минуту. - Он схватил ее за плечо и повернул к себе. - Ты не можешь
уехать просто так. А как же мы?
   - Мы? - Она была потрясена. - Нет никаких "мы".
   - Черта с два! Есть.
   - Ты спятил! Мне невыносима  сама  мысль  о  том,  что  здесь  произошло.
Неужели ты думаешь, что я могу считать возможными какие-либо отношения между
нами? - Она стряхнула его руку со своего плеча.
   - Ты мне небезразлична.
   - Да, еще бы, - отрезала она, - ровно настолько, насколько  ты  переживал
бы о.., о проститутке.
   - Господи! - Было видно, что она сделала ему больно. - Не говори подобных
вещей. Я никогда не думал так о тебе.
   - Нет? А как ты думал обо мне, Слейд? Разве не ты совсем недавно прошелся
на мой счет: что, мол, мне не терпелось лечь с тобой в постель? -  Голос  ее
прервался. - Ты ублюдок, я говорю не о твоем  происхождении,  прошлое  -  не
твоя вина. Но настоящее - твоих рук дело. Это ты втянул меня в  нечто  столь
отвратительное, что я совершенно выбита из колеи. Ради Бога, ты же сын моего
покойного мужа! Кем должна быть женщина, которая, зная  это,  свяжется...  -
Она остановилась, услышав звук приближающегося  вертолета.  -  Он  здесь.  -
Резко повернувшись, Трейси направилась к двери. Слейд неотступно шел за ней.
   - Трейси, не уезжай так!
   Остановившись перед грудой чемоданов на крыльце, Трейси обернулась.
   - Я не желаю видеть тебя снова, никогда. Никогда! Тебе понятно?
   - Понятно. А ты отдаешь себе  отчет  в  том,  что  делаешь?  Ведь  что-то
произошло здесь, Трейси. Я не хотел этого. Бог свидетель, и ты  к  этому  не
стремилась. Но тем не менее это случилось.
   - Здесь ничего не произошло, немного  весьма  хорошего  секса,  и  больше
ничего. Ты ждешь моих благодарностей?
   "Весьма хороший секс"? Подобное выражение совсем не для нее.  Таких  слов
он мог бы ждать от дешевой потаскушки, а не от Трейси.
   - Ты так не считаешь, - произнес он  спокойно.  -  Ты  просто  стараешься
сделать мне больно.
   - Думай как хочешь. Ты сам сказал мне примерно то же самое сегодня утром.
- Господи, неужели это было сегодня? Ей казалось,  что  прошла  тысяча  лет.
Внезапно она почувствовала страшную усталость. - Слейд, хватит. Я больше  не
могу.
   Они наблюдали, как вертолет садится за деревьями.
   - Через несколько дней... - беспомощно начал Слейд.
   - Нет. Ни через несколько дней, ни через несколько месяцев.
   Но он продолжал с видом побитой собаки:
   - Когда у тебя будет время все обдумать, твои чувства изменятся. Я знаю.
   Она отвернулась и сошла со ступенек.
   На протяжении нескольких недель Трейси ощущала такую  же  опустошенность,
как после смерти Джейса. Отец заметил, что она похудела, но вначале подумал,
что  виной  тому  трудная  поездка.  Однако  ни  хорошее  самочувствие,   ни
настроение к ней не возвращались, и  во  время  одного  из  их  традиционных
совместных ленчей по четвергам он спросил:
   - Ты уверена, что со здоровьем у  тебя  все  в  порядке?  -  Джим  всегда
беспокоился о своем единственном  ребенке,  а  Трейси  оставалась  для  него
ребенком, несмотря на то что ей было уже под тридцать и, как все  вылетевшие
из гнезда птенцы, она давно стала самостоятельной. Дочь была для него важнее
всего на свете. Вот и сейчас, глядя, как она ест свое любимое  блюдо,  салат
из крабов, он с тревогой заметил, что выглядит она нездоровой.
   - Я прекрасно себя чувствую. Просто устала. - И  эти  слова  в  известной
степени не были ложью. Непонятно  почему,  она  никак  не  могла  выспаться.
Каждую ночь, по крайней мере один раз, она просыпалась от ужаса, что Джейс и
Слейд - отец и сын. Днем ей легче было не  думать  об  этом,  но,  точно  по
звонку, около двух ночи она  просыпалась  и  вспоминала  все  случившееся  в
Монтане - особенно постель Слейда...
   - Видишь ли, мне кажется, что ты совершенно измотана, - настаивал Джим. -
Если в ближайшее время ты  не  воспрянешь  духом,  я  считаю,  тебе  следует
обратиться к доктору.
   Трейси улыбнулась и поспешила успокоить отца.
   - Не волнуйся, пап. Я здорова, как лошадь, - заявила она и поморщилась  -
почему как лошадь и зачем так громко?  Даже  разговор  на  отвлеченную  тему
окрашивался для нее воспоминаниями о Слейде. Лошади, ранчо, горы..,  она  не
желала даже и думать о них. Трейси постаралась перевести разговор на другое,
и ленч прошел спокойно.
   Вернувшись в офис  "Компании  Мурленд",  она  погрузилась  в  работу  над
подробным отчетом о своей поездке,  который  готовила  для  трех  высочайшей
квалификации бухгалтеров,  которые  вели  текущие  дела  фирмы.  У  старшего
бухгалтера Кайла Уизерби была масса вопросов по всем пунктам ее путешествия.
И она решила изложить свои соображения и  идеи  на  бумаге.  Дело  двигалось
хорошо, пока она не дошла до Дабл-Джей.
   Трейси  знала  наперед,  что  ей  будет  нелегко   писать   о   ранчо   и
сформулировать свою точку зрения. Она обдумывала предложение Слейда  продать
ее часть пая ему, и это казалось ей все более разумным.  Но  она  не  хотела
брать деньги. Ей не нужно было ничего, кроме искупления вины, тем более  что
вряд ли удастся обойтись без неприятностей при разделе.
   Пока она пыталась решить эту проблему, пришло письмо от Рейчел. Трейси не
позвонила ей, как собиралась сначала, будучи уверена, что Слейд скажет ей  о
причине ее отъезда. Чтобы справиться о  здоровье  Бена,  она  несколько  раз
звонила в госпиталь в Хелине и получала  ответ,  что  он  уже  поправляется.
Письмо Рейчел застало ее врасплох, и она боялась прочесть его.  Но  в  конце
концов открыла конверт.

   "Дорогая Трейси,
   Надеюсь, что Вы здоровы. Слейд все рассказал мне, и я колебалась,  писать
ли Вам, не зная, что лучше - не беспокоить Вас или сказать о том,  что  меня
мучает.
   Возможно, истинная причина того,  что  я  наконец  решилась  написать,  -
Джемма.
   Я не хочу, чтобы Вы думали, что она была плохой женщиной".

   Трейси нахмурилась. Джемма? Так звали мать Слейда?
   Ну конечно! "Дж." - Джемма, и второе "Дж." - Джейсон. Вот откуда название
ранчо:
   Дабл-Джей.
   Вздрогн