что Мария осталась в Праге, терзала ее
измученную заботами головку. А вдруг она и в самом деле осталась ради него?
     Вот оно - самое гениальное средство против ощущения вины: я  просто  не
стану его попрекать, мы квиты.
     Бедняжка, она ведь не подозревала, что самые заядлые ревнивцы  как  раз
неверные супруги. И потому  мучилась,  конечно,  не  так  чтобы  сильно,  от
чувства вины за свой проступок, а вот  ревность  терзала  ее  все  больше  и
больше. Но сильнее всего ее беспокоило, не относится ли Данеш к случившемуся
как к мимолетному флирту. К счастью, он позвонил уже  на  следующий  день  и
пригласил ее на смотровую площадку Брюссельского павильона.  Они  любовались
видом Праги, болтали о пустяках, иногда он дотрагивался до ее руки, в общем,
вел себя как истинный джентльмен, и это могло означать только то, что он  не
считает происшедшее ничего не значащим эпизодом, а  следовательно,  на  него
можно положиться. Наконец-то она ощутила внутреннее спокойствие.
     Она даже приняла как должное неприятности мужа по работе, ну и поделом,
пусть знает, как ссориться с начальством, хоть тот  и  бывший  одноклассник.
Она страстно желала, чтобы Ян переживал  и  мучился,  и  мысль,  что  он  не
слишком-то расстраивается,  ибо,  как  известно,  совершенно  равнодушен  ко
всему, не могла не огорчать ее.
     Перейти с Данешем на "ты" Гелена решительно отказалась по  той  простой
причине, что официальное "вы" заставляло как бы позабыть о случившемся.
     - А завтра можно прийти к вам? - спросил он.
     - Ради бога, не надо, с завтрашнего дня я в отпуске, и  дочка  ждет  не
дождется отъезда. Ян приводит в порядок нашу колымагу... - И вдруг выпалила:
- Совсем помешался на  этой  машине,  давно  можно  было  купить  что-нибудь
получше, поновее. А он твердит, что лучше ничего  не  купишь!  Только  чтобы
позлить меня!
     Данеш нежно  гладил  ее,  стараясь  успокоить.  А  она  все  продолжала
жаловаться на мужа, не предполагая, что все дальше и дальше заходит в  воду,
которая и так уже поднялась слишком высоко.
     - Давайте я сам отвезу вас?
     - Нет, только не это... Ян может бог весть что подумать. Вы  же  знаете
мужчин!
     - Безусловно, - с пониманием согласился он. Ни ей,  ни  ему  как-то  не
приходило в голову, что сейчас они дружно лгут.
     В это время Ян колдовал над своей  машиной,  мечтая  побыстрее  отвезти
своих в пансионат. Хочется, чтобы старушка не подвела, как тогда,  когда  он
вез Марию в Прагу. Ян совершенно забыл, что,  если  бы  не  взятая  напрокат
катушка, они бы вообще не доехали.
     Какая же чудесная была та дорога,  думал  он,  дорога  в  новую  жизнь,
которая началась для него тогда и тянется до сих пор.
     Он тронул зажигание, машина  мгновенно  завелась.  Ян  с  удовольствием
вслушивался в рокот мотора: все-таки в своей машине я разбираюсь. Вот только
прочищу свечи, и, пожалуйста, как новенькая! Зажигание в полном порядке.  Он
снова загнал машину в гараж и вытер руки о смоченную  в  бензине  ветошь.  В
крайнем  случае,  если  Данеш  выгонит  с  работы,  пристроюсь  на   станцию
техобслуживания. Неужели не возьмут учеником рабочего? Да оторвут с руками!
     На  работе  страсти  постепенно  утихали,  было   ясно,   что   ревизия
выборочная, а в Томана угодила по чистой случайности.  Или,  может,  потому,
что он бывший одноклассник Данеша, пусть  не  болтают,  будто  директор  ему
покровительствует.
     -  Это  было  предусмотрительно,  -  многозначительно  подмигнула   Яну
секретарша Лидушка, когда он пришел проштемпелевать  письма.  -  Шеф  всегда
знает, чего хочет!
     - Боюсь, вы правы, - сказал он так тихо, что она не расслышала.
     - Что известно новенького о его переводе в министерство? -  Лидушке  не
терпелось выведать последние новости.
     - Со мной он новостями не делится. Уж скорее с вами. Женщина, насколько
я знаю, всегда сумеет вытянуть из мужчины все его тайны.
     - Ну, из нашего директора немногое вытянешь. Мне даже кажется,  что  он
недолюбливает женщин.
     - Возможно, вы правы.
     Конечно, она права, Данеш просто не способен любить, вот  в  чем  дело.
Ничего мне не известно о его планах, а вот  об  этом  его  качестве  я  знаю
больше, чем ты, детка, думаешь!
     Он взял письма и вернулся к себе.
     А может, Данеш успокоился еще  и  потому,  что  Мария  наконец  уехала?
Только ведь однажды она вернется, непременно вернется, мы же не  можем  жить
друг без друга. Он отправил Марии уже два письма, она ответила пока на одно,
ответ оказался  коротким,  но  самое  главное  в  нем  было:  люблю  тебя  и
мучаюсь... Разве могут быть слова лучше этих? Никогда мне еще никто  так  не
говорил.
     Как она предусмотрительна: пишет на работу, и конверт никоим образом не
выдает нежного любовного  послания,  обычный  строгий  конверт,  даже  адрес
отпечатан на машинке. Письмо в ящике его стола, Яна часто так и тянет просто
посмотреть на него или хотя бы дотронуться.
     Однажды он напишет ей всего два слова: "Я приеду". Скорее  бы  наступил
долгожданный день!
     Печально, что любовь состоит из одних разлук.
     Как писал некий изысканный любимец  муз,  влюбленный,  даже  почивая  с
предметом своей страсти на широком ложе, не удовлетворен вполне, ибо во  сне
забывает, что рядом лежит его возлюбленная. Но если они в разлуке, он грезит
о ней наяву.

                                     *

     Дома творится что-то невероятное,  вся  одежда  развешана  на  дверцах,
стульях и оконных шпингалетах. Когда-то Ян  восхищенно  улыбался,  глядя  на
весь этот бедлам, теперь прячет  глаза,  боясь  выдать,  насколько  все  это
смешно. На самом деле ничего смешного нет, просто для Гелены выбор  туалетов
даже для скромного пансионата - целое событие.
     Уже довольно поздно, утром они  уезжают,  чемоданы  почти  собраны,  за
исключением мелочей. Малышка отправилась спать.
     - А ты уверен, что наша развалина и на этот раз  доплетется?  -  мрачно
осведомилась пани Гелена.
     - Конечно, машина на ходу.
     - Это ты так говоришь, а как оно на самом деле? Когда ты отправился  за
девицей Данеша, тоже сначала хорохорился,  а  потом  сиял  от  счастья,  что
вообще добрался до Праги.
     - Это была случайность.
     И вдруг Гелену прорывает.  Слишком  долго  она  пыталась  сдерживаться,
теперь  все,  хватит!  Положив  в  шкаф  последнее  полотенце,   она   резко
захлопывает дверцу:
     - Это была ошибка. Напрасно ты за  ней  поехал.  Ян  молчит,  прекрасно
понимая, что тема весьма щекотливая, и Гелена продолжает:
     - Или, может, ты не знаешь? Ты с Данешем говорил?
     - А как же. Он даже поблагодарил меня за услугу.
     - Как интересно! И в качестве благодарности натравил на тебя ревизоров?
     У Яна опустились руки. Господи, только бы избежать этого разговора.
     - С чего это вдруг ты потерял дар речи? Или тебе и впрямь все настолько
безразлично?
     - Нет. Но я поговорил с ревизором. У меня все в порядке.
     - За исключением того, что Данеш загоняет тебя  в  угол,  и  стоит  ему
захотеть, он в два счета докажет, что ты небезгрешен. Начальник всегда прав.
     Ян пожал плечами. Ему и самому ясно, что отношение Данеша  вдруг  резко
изменилось.
     Но Гелена продолжала себя накручивать и, когда  Ян  собрался  выйти  из
комнаты, не выдержала:
     - Да, дороговато тебе, дурачку, обойдется эта твоя прогулка на лодочке!
     Ян помертвел. Кто ей сказал? Что вообще она знает о нем и Марии? До сих
пор он был уверен, что ничего. До сих пор он старался нести свой крест сам и
делал все, чтобы не взваливать эту тяжесть  на  плечи  Гелены.  Прогулка  на
лодочке... Перед самым отъездом Мария  тоже  сказала,  что,  похоже,  Данешу
что-то известно. Помнится, это было, когда они прощались у вокзала... Просто
угадала? Или узнала что-то, но не хотела говорить?
     Он повернулся к Гелене и изумленно уставился на нее.
     - Ну чего вылупился? Я не такая дура,  как  тебе  кажется!  И  в  курсе
всего! От Данеша, если хочешь знать! - Эти слова вылетели  из  нее  быстрее,
чем она успела захлопнуть рот. Внезапно она оказалась в совершенно идиотском
положении, но тут же нашлась: - Я разговаривала с ним, случайно, конечно,  и
он сказал, что эта его девица осталась в Праге исключительно ради тебя.
     - Данешу всегда нравилось корчить из себя всезнайку. Еще в школе.
     - Да просто он видел  вас,  когда  вы  катались  на  лодке  по  Влтаве.
Остальное нетрудно представить.
     Она была несказанно рада, что так удачно выпуталась. Теперь Яну уже  не
до того, где и когда она встречалась с Данешем. Господи боже, уж лучше  б  я
промолчала! Какая досадная оплошность. Но  я  просто  не  выношу,  когда  он
напускает на себя этакую отрешенность. Смотреть тошно. И  он  прекрасно  это
знает. А потому и делает мне назло.
     Заставь она себя  сейчас  замолчать,  может,  все  бы  и  обошлось.  Но
сущность ссоры заключается в том,  что  слова  вылетают  раньше,  чем  мысль
успевает направить их поток. В супружеской ссоре  каждый  мечтает  оказаться
победителем и сказать последнее  слово.  Влюбленные  ссорятся  из-за  любви;
супруги - из-за принципа.
     Гнев и ревность продолжают нарастать в Гелене. И потому она с  издевкой
спрашивает:
     - Может, ты объяснишь, чего ради ты с  ней  поперся  на  этой  чертовой
лодке?
     - Она захотела.
     - Ты что, обязался выполнять все ее желания?
     - Да, я так делал.
     - Позволь спросить почему?
     Вот тут бы Яну пожать по обыкновению плечами, после чего Гелена  мрачно
ухмыльнулась бы, хлопнула дверью, и на этом все закончилось.  Но  глаза  его
застила какая-то пелена. Не смог  он  промолчать.  Не  смог  сказать  ничего
другого, кроме того, что сказал, хотя и знал, что это приговор:
     - Потому что я люблю ее.
     И  сразу  наступила  тишина,   готовая   вот-вот   взорваться.   Гелена
вскрикнула. В первый момент ей, видимо, хотелось, чтобы в голосе  прозвучала
только издевка, но тут  явно  примешалась  и  боль  от  ощущения  обмана.  И
конечно, зная характер Гелены, еще и досада. Как, этот мямля и недотепа  еще
осмеливается произносить подобные слова? Неужели он не  понимает,  насколько
смешон? Говорить так о женщине, которая приехала в Прагу ради Данеша?  А  уж
коли паче чаяния он таки в нее влюбился, в чем я сильно  сомневаюсь,  потому
что ничего особенного в ней нет, обыкновенная периферийная дурочка, и ничего
больше, но если бы даже она вскружила ему голову, разве  не  обязан  был  он
перебороть свое безумие и отвести глаза? Разве то, что он  сделал,  касается
только его? Разве не втянул он в свою авантюру всю семью? Разве последствия,
а уж они не замедлят проявиться, не затронут всех?
     От смятения и злобы она вдруг ощутила невероятную слабость.  И,  устало
плюхнувшись на диван, сложила на коленях руки:
     - Ты сошел с ума!
     Ян допустил подобный вариант легким кивком  головы,  но  не  сказал  ни
слова в свое оправдание. Да и что он мог сказать? Это и  так  было  чересчур
смело - открыто признаться ей, как обстоят дела. Теперь уже и вправду нечего
было добавить.
     - Нет, ты в самом деле сошел с ума, - повторила она. - Ну и  угораздило
тебя! И кого выбрал! Любовницу Данеша! Чего же  теперь  удивляться,  что  он
тебе мстит.
     Она злилась, но подсознательно отметила, что  именно  на  этой  кушетке
сидела недавно с Данешем.
     Почему-то вдруг у нее закружилась голова.
     Но внезапно, среди всего этого безумия, она улыбнулась, криво,  злобно,
но улыбнулась:
     - Так ты мне изменил! Вот уж действительно сюрприз. ТЫ МНЕ изменил!
     Она  повторяла  это  даже  с  каким-то   наслаждением,   чтобы   и   он
почувствовал, насколько это смешно.
     А Ян с ужасом понял, что ведь она не ставит ему в вину саму измену,  ее
просто  оскорбляет,  что  их  брак  поколебал  именно  он.   Видимо,   такую
возможность Гелена считала исключительно собственной прерогативой.
     - Прости, - тихо сказал он. -  Я  пытался  совладать  с  собой.  Только
ничего не получилось.
     - И это все? - Она подняла глаза. Потом встала, видимо, ей все же  было
неуютно на этой кушетке, иногда воспоминания назойливее насекомых. -  Больше
тебе нечего сказать?
     - Нечего. Вот разве только то, что Данешу незачем мне мстить.  Я  ничем
ему не навредил. Мария сама решила порвать с ним, и я ее понимал.
     - Меня ты никогда не понимал. Впрочем, тебя это нисколько не угнетало.
     - Мы давно уже перестали понимать друг друга, ты  сама  хорошо  знаешь.
То, что случилось сейчас, могло произойти гораздо  раньше.  Ведь  ты  всегда
говорила, что я плохой муж. С такими мыслями нам трудно жить вместе. И тебе,
и мне.
     - Ну и что ты собираешься делать? Подашь на развод?
     - Пока еще не думал.
     - Советую тебе как можно быстрее подумать об этом. Уходи когда  угодно.
Я тебя не собираюсь удерживать. И соперничать с какой-то бездарной  певичкой
тоже не буду! Это ниже моего достоинства.
     И Гелена вышла из  комнаты,  полная  благородного  негодования.  Только
из-за двери раздался ее голос:
     - Надеюсь, ты все же отвезешь нас утром.
     Он кивнул, хотя уже было некому.
     Потом сел в кресло,  поставив  его  поближе  к  окну,  почему-то  вдруг
захотелось посмотреть на звезды. Он погасил свет и закрыл глаза.
     Я сделал все, Мария, что мог и должен был сделать. Отрекаться не  имеет
смысла, прости меня, если ты  не  согласна.  Я  способен  отречься  от  чего
угодно, только не от тебя. Не могу и не хочу.
     Ян глядел в темное окно, и ему  казалось,  что  небосвод  проваливается
куда-то вниз, падали не  только  звезды,  падало  все,  и  он  сам  летел  в
бездонную пропасть.
     Я падаю, и ничто меня не остановит, любовь моя! Только  твои  руки,  но
они сейчас так далеко.

                                     *

     В спальне Гелена расплакалась. Ручьи слез текли по щекам и  подбородку,
но она их не утирала. Нужно выплакаться, чтобы хоть как-то снять напряжение.
Хорошо, что Ян не пришел к ней. Она поняла, что он не придет уже никогда,  и
оттого плакала еще сильнее. А потом слезы высохли сами по  себе.  Тогда  она
успокоилась, вытерла глаза и намазала щеки кремом.
     Ей казалось, будто  этим  плачем  она  принесла  какую-то  обязательную
жертву прошлому, своему замужеству. И теперь снова могла рассуждать разумно.
     Итак, прежде всего Ян. Она поняла, что в этих его новых  отношениях  он
был пешкой. Привыкнув всегда  отводить  мужу  роль  второй  скрипки,  Гелена
совершенно не представляла себе Яна в роли  инициатора.  Видимо,  он  просто
попал под влияние той женщины. Сначала, наверное, потому, что держал себя  с
ней очень вежливо и корректно, ведь это была просьба  Данеша,  а  потом  она
сама вынудила его поверить, будто он влюблен.
     Гелена была секретаршей,  и  пение  почитала  занятием  не  слишком  уж
благородным. Чем-то таким, что не пристало приличному человеку. В  профессии
певицы ей чудилось нечто непристойное.
     Все это, разумеется, ни на йоту не умаляло вины Яна. Он разрушил  семью
и к тому же сам признался  в  измене.  Для  нее  это  было  отягчающим  вину
обстоятельством. Попытайся он выкрутиться, она  скорее  поняла  бы.  Кстати,
если бы он не сознался, ничего нельзя было бы доказать. Ну, поехал  кататься
с той женщиной на лодке, все это легко объясняется ее прихотью. Разве он  не
сам сказал, что Мария так захотела? Вот тут и  надо  было  остановиться.  Не
нужно было продолжать,  незачем  было  признаваться.  Но  он  не  смолчал  и
признался. И вдобавок нагло, даже с каким-то бесстыдством.
     Если бы Гелена сумела понять,  что  бывает  на  свете  любовное  зелье,
которое делает людей совершенно беспомощными, возможно, она поняла  бы  суть
произошедшего. Но на это она была не способна. А жизнь человеческая  такова,
что в ней действуют и другие законы, не  только  те,  которые  можно  понять
разумом и логикой. И прежде всего в делах любви, ибо она,  словно  подземная
река, течет по своему руслу, нам совсем невидимому, и вдруг  выходит  наружу
там, где ей заблагорассудится. А от нашего изумления,  наверное,  испытывает
только злорадство.
     Впрочем, думала Гелена, будь Ян хоть немного порядочным и  радеющим  за
свою честь человеком, он должен  был  все  опровергнуть,  мог  бы,  наконец,
поклясться, что между ними ничего не было. Ведь даже Данеш не был уверен  на
сто процентов, что Мария осталась в Праге из-за Яна. Но он, видите ли, гордо
признался: я ее люблю! Дурак, грубиян неотесанный! Показал, что ему  начхать
на собственную жену.
     Возмущаясь,  люди  мало  заботятся  о  правде,  она  мешает  их,  часто
священному, гневу. Соотнести вину  и  наказание  можно  только  в  спокойном
состоянии. Поэтому  украшением  любого  судьи  является  холодная  голова  и
сдержанное равнодушие. Чтобы  вынести  приговор  суда,  -  не  свой!  -  они
опираются на своды давно установленных законов. Не зная ни  преступника,  ни
его  жертвы,  они  способны  судить  беспристрастно.  Их   цель   вовсе   не
непогрешимость, а  сохранение  равновесия.  Впрочем,  весы  всегда  в  руках
госпожи Юстиции. Весы и меч! Судья  выносит  приговор  и  идет  обедать  как
всякий хорошо  поработавший  человек.  И  совсем  не  мучается  оттого,  что
осужденному теперь вовсе не до еды.
     Пани Гелена не может судить своего мужа, ибо преисполнена  гнева.  Зато
может злиться на него сколько угодно, и никто  ее  за  это  не  осудит.  Она
лишена чувства справедливости, ибо признание мужа считает  особо  отягчающим
вину обстоятельством. Ей не нужно знать параграфы, она абсолютна
     но убеждена - для этого изверга мало и смерти. Поэтому и укоряет  себя,
что была чересчур добродетельной,  упустила  столько  возможностей!  Усатого
реставратора она вспоминает  почти  с  тоской:  до  измены  был  всего  лишь
маленький шаг, но я устояла! Вот дурища-то!
     А Данеш? Данеш, одернет она себя, это мое спасение. Единственный  путь,
как выкарабкаться из омута, куда спихнул меня этот мерзавец, мой муженек!
     Она упирается лбом в холодное стекло окна, раздумывая,  что  же  теперь
делать.
     Хорошо, что они с дочерью уезжают из  Праги.  Она  уедет  оскорбленная,
униженная и  преданная  собственным  супругом.  Разумеется,  тем  самым  она
развяжет ему руки, но, собственно, для чего? Ведь той женщины в Праге нет. А
для самой Гелены этот отъезд  прекрасная  возможность  немного  осмотреться.
Конечно, Данеш не замедлит у нее  объявиться,  они  ведь  уже  договорились.
Дурачок, он даже хотел снова прийти  к  ней  домой.  Только  некоторые  вещи
нельзя повторять. По крайней мере, дома.
     Надо обязательно рассказать ему об этом признании. Сказать, что он  был
прав, и разозлить его не на шутку.  Данеш  знает,  что  делает:  после  этой
ревизии он может в два счета разделаться с Яном. Вот когда тот наплачется! А
эта его пассия быстренько сообразит, что за чудо она  себе  подцепила  -  ни
места, ни положения, мужчина называется! А уж если она и на это пойдет,  так
пусть у нее будет одной заботой  больше:  на  что  жить,  как  прокормиться.
Неудачники у женщин не в большой чести,  любовь  любовью,  а  есть  все-таки
надо! На голодный желудок трудно воспринимать любовные излияния.
     Так что перспективы тут более чем радужные.
     Конечно, не надо забывать и еще  кое  о  чем  -  о  моих  отношениях  с
Данешем. Впрочем, на этот счет я не питаю никаких иллюзий, Данеш  -  мужчина
преуспевающий, а  такие,  как  правило,  не  устраивают  из  любви  проблем.
Поддержку я у него найду, это точно, но ни о чем большем не стоит и мечтать.
Я и сама не из  тех  женщин,  кто  с  легкостью  наваливает  на  первого  же
встречного свои заботы и отпугивает его раньше, чем успевает их перечислить.
Я женщина самостоятельная. Брак мне не нужен,  и  скорее  всего  именно  это
должно вполне устраивать Данеша. И боже упаси говорить о  своих  несчастьях!
Просто так получилось, мы с Яном расходимся, так  что  теперь  ру