и поднялась, отставив чашку.
     - Думаю, лучшего момента не представится. Простите меня, дорогая.
     Люсинда заставила себя наклонить голову. Взяв обе чашки, она понесла их к чайному столику, у которого сидела Маргерит, стараясь смотреть прямо на хозяйку.
     Гэрри не отрывал хмурого взгляда от Люсинды. Он немного растерялся. Ни один из джентльменов не давил на нее, никто не проявлял собственнического интереса. Трое, если не четверо, были совершенно очарованы, еще несколько следили за ней. Но никто не считал, что имеет право первенства... все жаждали ее благосклонности, как будто она появилась на их орбите по собственному желанию.
     Что оставляло его загадку неразгаданной. Мысленно скривившись, он отложил решение до утра. Он уже собирался пересечь комнату, готовясь к тому, что, как он знал, будет непростой встречей, как почувствовал легкое прикосновение к своей руке.
     - Гэрри! - Миллисент, леди Колби, взволнованно выдохнула его имя. Широко раскрыв большие карие глаза, она изящно раскраснелась.
     Гэрри чуть кивнул.
     - Привет, Милли.
     Снова подняв голову, он поискал взглядом Люсинду. Она все еще разговаривала с Маргерит.
     - Дорогой Гэрри, - поглощенная изучением его искусно завязанного галстука, Милли не заметила, что он заинтересован не ею, - я всегда была влюблена в тебя... ты ведь знаешь это, не так ли? Мне пришлось выйти замуж за Колби, ты должен это понять. Ты так повзрослел... ты теперь понимаешь, какие законы царят в высшем свете. - Милли многозначительно скривила губы. - Я слышала, что ты здесь хорошо ориентируешься, Гэрри. Может, мы могли бы... погулять вместе сегодня ночью?
     Милли подняла глаза как раз в тот момент, когда Люсинда кивнула Маргерит и направилась к двери. Гэрри, собравшийся за нею, вынужден был сфокусировать внимание на Милли, стоявшей прямо перед ним.
     - Извини, Милли. У меня другие дела.
     С этими словами он кивнул и обошел ее - и остановился как вкопанный: Люсинду перехватили у двери три джентльмена. Сосредоточившись, он умудрился разобрать их слова.
     - Дорогая миссис Бэббакум, - первым обратился к Люсинде Альфред. - Смею ли я надеяться, что вам понравился вечер?
     - Вы оказались самым чудесным добавлением к нашему кругу, сударыня, - не отстал Ормсби. - Хочется надеяться, что вы будете больше времени проводить с нами... Я лично не могу придумать ничего лучше.
     Люсинда прищурилась, но не успела ответить. К ним присоединился лорд Дьюхерст. Взяв ее руку, он низко поклонился.
     - Очарован, дорогая. Смею ли я надеяться на продолжение знакомства?
     Люсинда встретила спокойное заявление и явно похотливый взгляд его светлости, тут же пожелав оказаться где-нибудь в другом месте. Жаркий румянец окрасил ее щеки, затем краем глаза она заметила Гэрри. Он следил за ней.
     Сделав глубокий успокаивающий вдох, Люсинда улыбнулась своим потенциальным чичисбеям (Чичисбей - в Италии, преимущественно в XVIII в., постоянный спутник состоятельной замужней женщины, сопровождавший ее на прогулках и увеселениях. ), надеясь, что они поняли ее улыбку, как вежливый отказ, и спокойно сказала:
     - Извините меня, джентльмены, я собираюсь пораньше лечь спать.
     Улыбаясь, она присела в реверансе, и окружавшие ее мужчины немедленно низко поклонились. Люсинда направилась к двери, уверенная, что избежала возможных затруднений. Высоко подняв голову, она выскользнула из гостиной.
     Гэрри пристально смотрел ей вслед.
     Затем, с единственным язвительным словечком, он развернулся и покинул гостиную через стеклянную дверь, выходящую на веранду. Поспешно.
     Милли, вытаращив глаза, наблюдала за ним, затем, озадаченно пожав плечами, проплыла к мистеру Хардингу.

***

     Люсинда возвращалась в свою комнату, поглощенная мыслями, но не о своем неминуемом отъезде и не о том, чего только что избежала. Ее занимали откровения леди Колби о давнем разочаровании Гэрри.
     Она очень ясно представляла, как все случилось, как он, со всей порывистостью юности, положил свою любовь к ногам избранницы и был отвергнут. Огромное потрясение. И этот факт объяснял многое: его циничное отношение к любви - не к самому браку, а к любви, как его неотъемлемой составляющей; энергию, теперь обуздываемую, но заставлявшую многих женщин считать его опасным, волнующе опасным; его осторожность в проявлении чувств.
     Люсинда закрыла за собой дверь своей комнаты, поискала ключ и недовольно скривилась, не обнаружив его.
     Благодаря отсутствию такта у леди Колби, Люсинда теперь понимала, почему Гэрри такой, какой есть. Однако это не извиняло его поступок, он не имел права вовлекать ее в подобную ситуацию.
     Обдумывая его предательство, Люсинда пересекла комнату, освещенную единственным канделябром на туалетном столике, и дернула шнур звонка.
     Дверь открылась. Еще сжимая шнур, Люсинда повернулась. И увидела проскользнувшего в дверь Гэрри.
     Он обвел взглядом комнату и нашел ее.
     - Бесполезно вызывать вашу горничную... правила этого дома запрещают слугам подниматься в верхние коридоры после десяти.
     - Что?.. Но вы что здесь делаете?
     Гэрри закрыл дверь и снова огляделся. Люсинда была уже сыта по горло. Прищурившись, она приблизилась к нему.
     - Хотя, раз уж вы здесь, я должна свести с вами счеты!
     Успокоившись, что они одни, Гэрри взглянул на нее.
     - Неужели?
     - Можете не притворяться! - Люсинда свирепо смотрела на него. - Как вы посмели организовать мне приглашение на подобное сборище? Я понимаю: вы, вероятно, раздражены тем, что я не приняла ваше предложение... - Она осеклась, подумав, что, можно сказать, она отвергла его, как леди Колби. Но обстоятельства были совсем не такими, как с леди Колби. Или кем она тогда была... Люсинда раздраженно отмахнулась от леди Колби. - Каковы бы ни были ваши чувства, я должна сказать, что считаю ваше поведение достойным порицания! В высшей степени грубым и не имеющим никакого оправдания! Уму непостижимо, как вы...
     - Я не имею к этому никакого отношения.
     Уверенный клинок его ответа пронзил ее негодование.
     Остановившись на полуслове, Люсинда заморгала.
     ? Нет?
     - Вы ведь разумная женщина, отчего тогда эти странные фантазии? Я не организовывал ваше приглашение. Наоборот. - Он заговорил не так сурово, но в его голосе послышалась угроза: - Когда я обнаружу, кто это сделал, я сверну ему шею.
     - О! - Люсинда отступила, поскольку он сократил расстояние между ними. Их взгляды встретились, она взяла себя в руки и возобновила атаку: - Все это очень хорошо... но что вы делаете здесь?
     - Защищаю вас от последствий вашего безрассудства.
     - Безрассудства? - Люсинда высокомерно приподняла брови... - Какого безрассудства?
     - Безрассудного, хотя и невольного согласия на это приглашение. - Гэрри взглянул на кровать, затем на камин. Огонь был разожжен, рядом лежали дрова. Перед камином стояло кресло. Люсинда нахмурилась.
     - Какого приглашения?
     Гэрри молча взглянул на нее, слегка приподняв брови.
     Люсинда усмехнулась.
     - Чепуха. Вы воображаете неизвестно что. Я никого не приглашала... я ничего подобного не делала.
     Гэрри направился к креслу.
     - Давайте немного подождем и посмотрим, не возражаете?
     - Возражаю... я хочу, чтобы вы убрались отсюда. - Выше задрать нос она уже не могла. - Ваше присутствие здесь совершенно неприлично.
     Глаза Гэрри засверкали.
     - Естественно... в этом и заключается цель этих вечеринок, если вы еще не поняли. - Его взгляд упал на ее грудь. - И, говоря о приличиях... кто сказал вам, что это платье прилично?
     - Множество чутких джентльменов, - сообщила ему Люсинда, воинственно уперев руки в бока. - И можете не разъяснять мне цель этих приемов, я не собираюсь ни с кем иметь никакого дела.
     - Прекрасно, в этом наши мнения совпадают.
     Люсинда прищурилась. Гэрри встретил этот взгляд с упрямством, не уступающим ее собственному.
     Раздался стук в дверь.
     Гэрри холодно улыбнулся.
     - Ждите здесь.
     Не дожидаясь ее согласия, он развернулся и, подойдя к двери, открыл ее.
     - Да?
     Альфред отпрянул назад.
     - Ох... Ах! - Он быстро заморгал. - Ох... это ты, Гэрри. Э... я не понял.
     - Очевидно.
     Переминаясь с ноги на ногу, Альфред неопределенно махнул рукой.
     - Ладно... Э! Э... Тогда я зайду попозже.
     - Можешь не утруждать себя... прием будет таким же, - зловеще предупредил Гэрри и закрыл дверь перед носом своего старого школьного приятеля, поборов искушение сделать что-нибудь еще с этой бессмысленно-добродушной физиономией.
     Повернувшись, он увидел, что Люсинда недоверчиво таращится на дверь.
     - Какая наглость!
     Гэрри улыбнулся.
     - Я так рад, что вы теперь меня понимаете.
     Люсинда замигала, затем показала на дверь.
     - Но он уже ушел. И вы приказали ему не возвращаться. - Поскольку Гэрри лишь приподнял брови, она сложила руки на груди и снова задрала нос. - У вас больше нет причин оставаться.
     Улыбка Гэрри превратилась в хищный оскал.
     - Я могу дать вам еще две очень веские причины.
     И обе эти ?причины? постучали в дверь с часовым перерывом.
     Люсинда перестала краснеть после первой.
     Она также перестала прогонять Гэрри: на такой вечеринке она не чувствовала себя в безопасности.
     Когда после полуночи прошел час и никто больше не подкрался, чтобы постучать в ее дверь, она наконец вздохнула с облегчением. Свернувшись на кровати, она посмотрела на Гэрри. Закрыв глаза, он растянулся в большом кресле перед камином.
     Она не хотела, чтобы он уходил.
     - Ложитесь спать... я останусь здесь.
     Он не шевельнулся и не открыл глаза. Люсинда чувствовала, как колотится ее сердце.
     -Там?
     - Я вполне способен провести ночь в кресле ради благого дела. - Он поерзал, вытягивая ноги. - Это не так уж неудобно. - (Люсинда подумала, затем кивнула. Его глаза все еще были закрыты.) - Вам нужна помощь, чтобы раздеться?
     Она отрицательно покачала головой, затем, поняв, что он не видит, ответила:
     - Нет.
     - Хорошо. - Гэрри расслабился. - Тогда спокойной ночи.
     - Спокойной ночи.
     Люсинда с минуту следила за ним, затем устроилась под покрывалом. На кровати не было занавесей, и в комнате не было ширмы, за которой она могла бы переодеться. Она растянулась на спине. Гэрри молчал и не шевелился. Она повернулась на бок.
     Мягкий отблеск огня играл на лице Гэрри, рельефно выделяя его черты, оттеняя тяжесть век, подчеркивая контуры упрямых губ.
     Глаза Люсинды медленно закрылись, и она погрузилась в сон.

Глава одиннадцатая

     Когда на следующее утро Люсинда проснулась, огонь в камине угас. Кресло перед камином было пусто.
     Она снова закрыла глаза и уютно свернулась под покрывалом. Ее губы изогнулись в томной улыбке. Удовлетворение переполняло ее. Она лениво поискала причину... и вспомнила свой сон.
     Как Люсинда догадалась, время было очень позднее, глубокая ночь. Дом затих к тому моменту, когда она проснулась и увидела Гэрри, раскинувшегося в кресле перед затухающим огнем. Он беспокойно пошевелился, и она вспомнила об одеяле, оставленном на стуле у кровати. Она выскользнула из-под покрывала, ее мерцающее платье скользнуло по ногам. Она взяла одеяло и босиком подошла к креслу у камина.
     Люсинда остановилась в шести футах от него, предупрежденная каким-то шестым чувством. Его глаза были закрыты, длинные темные ресницы, позолоченные на концах, почти касались высоких скул. Она изучала его лицо, строгое даже в покое. Ее взгляд скользнул дальше, на длинное грациозное тело, расслабленное во сне.
     Она подавила тихий вздох.
     И почувствовала на себе его взгляд.
     Повернув голову, она увидела, что его глаза открыты. Он следил за ней, не оценивающе, но с нежной задумчивостью, от которой она оцепенела.
     Люсинда почувствовала сомнения Гэрри и тот момент, когда он отбросил их прочь и протянул ей руку ладонью вверх.
     Она стояла, нерешительная, дрожащая, и с долгим глубоким вздохом положила пальцы на его ладонь. Его пальцы ласково, но крепко сомкнулись, и он медленно притянул ее к себе.
     Одеяло упало и осталось лежать на полу, забытое. Он притянул ее ближе, посадил к себе на колени. Его руки сомкнулись вокруг нее, и она подняла голову навстречу его поцелую.
     Во время их первой близости желание стремительно влекло их друг к другу, не оставляя времени на томительные, долгие ласки. В ее сне минувшей ночью они провели несколько часов у камина, окутанные нежной любовной паутиной.
     Люсинда закрыла глаза, сладкое волнение охватило ее.
     В своей фантазии она чувствовала нежные опытные руки Гэрри, ощущала мозоли, оставленные вожжами. Он открыл ей дверь в чудесную страну ощущений... терпеливо знакомил с ней, обучал ее чувства, пока не осталось ничего, кроме ее удовольствия... и его тела.
     Губы Гэрри искусно ласкали ее шею, сорочка скоро стала препятствием, и она сама жаждала избавиться от нее. Он нежно опустил сорочку, освобождая ее грудь. Она снова чувствовала прикосновение его волос, мягких как шелк, к своей разгоряченной коже.
     Сколько времени лежала она, обнаженная, в его объятиях, в умирающих золотых отблесках огня в камине, она не могла вспомнить. Но ей казалось, что прошли часы, прежде чем он отнес ее на кровать.
     Он откинул покрывало и положил ее на простыни, затем зажег свечи и поставил канделябр на столик у кровати. Она покраснела и потянулась за покрывалом.
     - Нет. Позвольте мне смотреть на вас.
     Его голос был тихим и нежным. И страстным, но страсть не была теперь бурной и опасной, а более глубокой, медлительной и бесконечно более сильной. И эта страсть смела все запреты. Она приняла его условия безоговорочно, лежала не шевелясь и смотрела, как он раздевался.
     Гэрри лег рядом с ней, и желание вспыхнуло с новой силой. На этот раз он обуздывал свою страсть и учил ее с полной силой чувствовать каждое мгновенье, каждое движение, каждую томительную ласку. И конец был таким же восхитительным, но оставил более глубокое ощущение покоя и ошеломляющее осознание власти и силы, связавшей их.
     Когда Люсинда открыла глаза, они были полны слез.
     И на его лице она увидела то, на что почти перестала надеяться: он покорился судьбе и не роптал больше. Она видела это в его глазах, сверкавших под тяжелыми веками, в смягчившихся чертах его лица. И особенно в губах, потерявших свою твердость и строгость. Они стали мягче, податливее. Он встретил ее взгляд и не попытался ни скрыть свои чувства, ни подавить их.
     Гэрри опустил голову и поцеловал ее долгим, томительным поцелуем, затем оторвался от нее и обнял.
     Сон... просто сон, ничего более, воплощение всех ее надежд, ответ на ее самые страстные желания.
     Люсинда крепко сжала веки, цепляясь за этот полный покой и удовлетворение, пусть даже иллюзорное.
     Но день настал; свет струился сквозь открытые окна, играя на ее веках. Она неохотно приоткрыла глаза и увидела одеяло на полу перед камином.
     Ее глаза широко распахнулись, замигали. Она увидела канделябр... на столике у кровати. Медленно, затаив дыхание, она повернула голову и увидела хаос, царивший на постели. Она сглотнула комок в горле и упала на спину, осторожно скосила глаза и судорожно выдохнула. Кровать рядом с ней была пуста, но на подушке осталась глубокая вмятина, и на белоснежном льне, как окончательное, неопровержимое доказательство, в солнечном свете сверкнули два золотистых волоска.
     Люсинда застонала и закрыла глаза.
     В следующее мгновенье она резко села и натянула на себя покрывало, только сейчас осознав, что лежит обнаженная. Она обшарила смятые простыни и нашла ночную рубашку, приготовленную вечером Агатой. Бормоча проклятья, Люсинда натянула ее и выскочила из постели.
     Она решительно пересекла комнату и яростно дернула шнур звонка.
     Она уезжает. Немедленно.

***

     На первом этаже, отправив заинтригованного Мелторпа на поиски хозяина дома, Гэрри нетерпеливо ходил взад и вперед по библиотеке. Он приказал Мелторпу найти Альфреда, где бы он ни был, и передать, что срочно требуется его присутствие.
     Дверной замок щелкнул; Гэрри обернулся и увидел входившего Альфреда, аккуратно одетого в клетчатый сюртук, бриджи и высокие сапоги. Сам Гэрри уже оделся для путешествия - в пальто бутылочного цвета и бриджи из оленьей кожи.
     - Вот ты где! - С улыбкой, не потускневшей оттого, что его вытащили из чьей-то постели, Альфред приблизился. - Мелторп не сказал, в чем проблема, но ты выглядишь прекрасно. Полагаю, твоя ночь прошла гораздо увлекательнее моей, я прав? Миссис Бэббакум, похоже, получит титул самой восхитительной вдовы года... если уж ей удалось удержать тебя в постели... и притом на всю ночь. Посмотри на свою счастливую физиономию...
     Тирада Альфреда закончилась приглушенным всхлипом в тот момент, когда кулак Гэрри обрушился на его лицо. Гэрри застонал, схватившись за голову.
     - Извини, извини. - Его лицо выразило искреннее сожаление, и он протянул руку Альфреду, растянувшемуся на ковре. - Я не хотел ударить тебя, но придержи свои замечания о миссис Бэббакум.
     Альфред не попытался взять протянутую руку, не попытался встать.
     - Правда, не хотел? - заинтересованно спросил он.
     Гэрри испытывал отвращение к самому себе.
     - Я ударил инстинктивно. Вставай, я тебя не трону.
     - Ну хорошо. - Альфред сел и осторожно ощупал левую скулу. - Я знаю, что ты не хотел меня ударить... ничего не сломано, и ты ударил для видимости. Очень тебе благодарен, если это имеет для тебя значение. Однако я останусь здесь, пока ты не прояснишь ситуацию... на всякий случай, иначе своей обычной болтовней я могу снова затронуть какой-нибудь из твоих инстинктов.
     Гэрри скривился. Уперев руки в бока, он взглянул на Альфреда сверху вниз.
     - Думаю, кто-то использует нас... эти званые приемы в Астерли-Плейс.
     В глазах Альфреда появились проблески мысли.
     ? Как?
     Гэрри поджал губы и заявил:
     - Люсинду Бэббакум не следовало приглашать сюда ни в коем случае. Она исключительно добродетельная женщина, поверь мне.
     Альфред приподнял брови.
     - Понимаю. - Затем нахмурился. - Ничего не понимаю.
     - Я хочу узнать, кто предложил тебе пригласить ее?
     Альфред обхватил руками колени.
     - Ты знаешь, мне не нравится мысль о том, что меня используют. Это был парень по имени Джолифф... сталкивался с ним пару раз в игорных домах. Он везде бывает... Эрнест, Эрл, что-то в этом роде. Встретился с ним в среду в Сассекс-Плейс. Он как бы между прочим сказал, что миссис Бэббакум ищет развлечений и что он пообещал упомянуть ее в разговоре со мной.
     Гэрри нахмурился.
     - Джолифф? - Он покачал головой: - Не могу сказать, что имел удовольствие быть знакомым.
     Альфред усмехнулся.
     - Не назвал бы это удовольствием. Беспутный человек.
     Взгляд Гэрри вспыхнул.
     - И ты положился на слово такого человека в вопросе репутации леди?
     - Конечно, нет. - Альфред поспешно отшатнулся, его лицо приняло оскорбленное выражение. - Я проверил... ты знаешь, я всегда проверяю.
     - И у кого же ты проверил? У Эм?
     - Эм? Твоей тети? - Альфред захлопал глазами. - При чем тут она? Старая фурия. Щипала меня за щеки каждый раз, как приезжала к нам.
     - Она не ограничится щипками, если узнает, для чего ты пригласил ее протеже.
     - Ее протеже? - в ужасе переспросил Альфред.
     - Ты явно не проверил как следует, - прорычал Гэрри, снова зашагав по комнате.
     Альфред поежился.
     - Ну, видишь ли, времени было в обрез. У нас образовалась вакансия: муж леди Каллан вернулся из Вены раньше, чем она ожидала.
     Гэрри хмыкнул.
     - Так у кого же ты проверил?
     - У кузена леди... или что-то в этом роде. Мортимера Бэббакума.
     Гэрри нахмурился и остановился. Он слышал это имя в начале знакомства с Люсиндой.
     - Мортимер Бэббакум?
     Альфред пожал плечами.
     - Безобидный парень, немного слабовольный, но не могу сказать, что слышал о нем что-нибудь дурное... только