ь. А значит, тебе будет легче  принять
единственно  верное  в  данной  ситуации  решение...  Откажись  от  брака  с
Костасом, и я брошу к твоим ногам все  фотографии  заодно  с  негативами.  И
забуду о тебе, о твоем прошлом, настоящем и будущем.  Более  того,  если  ты
выйдешь замуж за кого угодно, кроме  Костаса,  я  подарю  тебе  вот  это,  -
Пилеменос как заправский фокусник щелкнул пальцами и в руках  его  оказалось
обалденное ожерелье черного жемчуга, - Это будет мой тебе свадебный подарок.
А Костас, Костас должен жениться на  человеке  своего  овала,  то  есть,  по
меньшей мере, на Чиките Каплан. Пойми, наконец, речь идет не о девочке  Кате
и мальчике Коте. Сливаются две мировые финансовые империи, нефть  и  алмазы,
Пилеменосы и Капланы. И никто не может стать на пути этого соития.  Не  будь
наивной - в рамках нашего, повторяю, нашего с Капланом  закона  есть  тысячи
абсолютно законопослушных способов расстроить ваш брак. Я же предлагаю  тебе
самый безболезненный. Пилеменос взглянул на нее  почти  по-доброму:  -  Если
честно, Катюша, ты мне со  своей  задорной  непорочностью  весьма  и  весьма
симпатична. И будь я нищим, клошаром, идеалистом, я  бы  благословил  вас  с
Костасом, не сомневаясь, на все  четыре.  Да  хоть  на  восемь.  Женитесь  и
продолжайте  плодить  нищету.  Но  вот  несчастье.  Я  богат.  И  мне  нужно
позаботиться, чтобы и после моей  смерти  капитал  Пилеменосов  распухал.  А
капитал Капланов? Ты подумала? Что  будет  с  ним,  если  он  не  попадет  в
надежные  руки?  Кто  продолжит  достойное  дело  Мойши  Каплан,  всех   его
заслуженных предков?.. Старик с укором поморщился: - Ты не задумывалась  обо
всем этом. А могла бы и  подумать.  Среднее  образование  имеешь.  И  должна
отдавать себе отчет в том, что нельзя подрывать основы самоей жизни, если  у
тебя нет на это серьезных оснований...
   В  общем,  ты  как  никогда  молода,  и  без  труда  найдешь   себе   еще
какого-нибудь бармена или водителя-дальнобойщика. Нарожаешь ему кучу детишек
и заживете вы большой и без сомнения дружной семьей,  припиваючи  приличного
качества напитков... Пилеменос осторожно, как оливковое  масло,  перелил  из
одной ладони в другую черный жемчуг: - Возьмешь ожерелье сейчас или прислать
его в день твоей, всех нас устраивающей, свадьбы? Катя  как  на  замедленной
видеопленке сползла с кресла: - Мне не нужно ничего, что напоминало бы о вас
и вашем великосветском сыне. Я сделаю все, как вы хотите. Прощайте...
   - Прощай, моя умница.., - слил жемчуг в ящик стола Пилеменос. Он глянул в
спину и ниже выходящей из кабинета  Кати.  Довольно  потер  свои  вспотевшие
ладони.



   16. "Прощай, любимый город!"

	С глубокой печалью на лице вернулась Катя домой. На столе ее ждала записка "Буду ближе к сегодняшнему вечеру. Твой любимый навсегда."
	- Прощай, мой любимый, навсегда.., - поцеловала она с диким плачем записку и тут же разорвала ее в пух и прах.
	Потом опомнилась и, достав из стола конверты, бумагу, а также спонсорскую многоцветную ручку, принялась строчить обязательные в таких случаях письма.
	Сначала написала синим на телевидение:

	"Уважаемый продюсер,
	В связи с изменившимися семейными обстоятельствами вынуждена отказаться от дальнейшего сотрудничества при съемках передач "Угадай обезьяну" цикла следующего года. Надеюсь, что не нанесу материального ущерба, так как мой нынешний контракт фактически выполнен - все передачи с моим участием, включая финальную, записаны и будут, очевидно, транслироваться по графику до конца текущего года.
	Благодарю вас. Мне было очень приятно работать и с вами, и с вашей чудной командой.
		С уважением,
			Катя Андреева

   Р.S. На всякий случай я  не  стала  получать  гонорар  за  две  последние
отснятые передачи. Оставляю их вам в качестве моральной компенсации."

	Следующим было письмо Айше. Его Катя написала черным по белому:

	"Прощай, моя дорогая подруга,
	Мне не быть счастливой в этом городе. Здесь слишком много грязи и вони. К сожалению, не могу рассказать тебе обо всем произошедшем. И хотя я ни в чем не виновата, волей обстоятельств меня вынудили отказаться от любимой работы, от любимого человека, от любимой подвенечной фаты.
	Как бы я хотела, чтобы по крайней мере ты была счастлива, дорогая моя подруга. Как ты поддерживала меня в том борделе, как защищала. Ведь только благодаря тебе мне удалось пережить тот кошмар...
	Не ищи меня - я и сама еще не знаю, куда направить стопы свои. Может быть на Дальний Запад, а может быть и на Ближний Восток. Я разложу на полу карту и, не глядя, наступлю куда-нибудь большим пальцем. Куда ткнется, туда и отправлюсь.
	Обнимаю тебя крепко-накрепко. Прощай и помни.
		Твоя Катя"

	Подумав, она сбегала на улицу за свадебной открыткой, использовала зеленые как лавровый венок чернила:

	"Чикита,
	Поздравляю с радостным событием. Не держи зла на меня в своем сердце. Надеюсь, я больше не окажусь на твоей дороге к счастью.
   Люби Его и будь его любимой. Я хочу, чтобы Костас был доволен своей женой
и дома, и в гостях. И чтоб жили вы, подобающе и многодетно. Прости-прощай.
		Катя Андреева"

	Последнее письмо она написала лично Константину. Красным:

	"Прощай, мой любимый,
	Твой отец прав - я должна отказаться от тебя. Я хочу, чтобы ты был в своей тарелке, и супруга твоя была тебе под стать.
	Не ищи меня - это бесполезно, я уйду так далеко, что никому не добраться: за семь морей, за тридевять земель.
	В нашей новой встрече нет никакого смысла. Нам, разделенным врожденным классовым барьером, никогда не быть вместе. Я теперь знаю все о тебе. Твой отец рассказал мне твою "страшную" тайну. Она меня не испугала. Позабавила, но не более. Видишь ли, моя любовь больше, чем правда. Но любить я буду теперь только на расстоянии, т.к. вынуждена подчинится объективной реальности рыночного бытия.
	Мое исчезновение - наилучший выход и для тебя, и для меня. Если я останусь, то большой бизнес растопчет нас, надругается над нашей чистой любовью. А так, может быть, она тихо мирно умрет сама собой.
	Прощай, любимый. Будь счастлив с красивой, как положено, Чикитой. Мне кажется, что она и внутри себя не такая уж плохая. Просто зачем-то пытается показаться хуже, чем есть. Но где-то там в самом укромном местечке ее зловещей душонки определенно кроется что-то доброе и ласковое. Поищи. Покопайся. Посверли. И, не сомневаюсь, обязательно обнаружишь.
	Тут я тебя и целую.
		Принцесса Катя.
	P.S. Возвращаю тебе и эту милую, милую черепашку..."

	Собрав чемодан, Катя вышла на улицу. Взяла такси до вокзала. И даже доехала до него. Но билет покупать не стала. До нее дошло вдруг, что от любви невозможно уехать. От нее билеты в кассе не продаются.
	Думая об этом свою невеселую думу, Катя вышла на привокзальную площадь:
	- Лучше и в правду уйти из такой несчастной жизни. Но одновременно не расстаться с любовью. Как те двое, что похоронили себя в своих сладких утопических слезах...
	Она осмотрелась. Ни озера, ни фонтана, ни даже подходящей лужи поблизости не нашлось. Тогда Катя подняла голову, и внимание ее привлек причудливо нависший над городом башенный кран:
	- Разрыв сердца в полете - это тоже неплохо...
	Не бросая чемодана, она отправилась по улицам навстречу крану и трагической развязке.
	Желаемый объект оказался на пустой, уже окончившей на сегодня работу стройке. Территория была огорожена. Но Катя, знакомая с законом забора, легко нашла подходящую дырку, решительно проникла на не очень охраняемый участок. Через пару минут она уже вовсю карабкалась на кран.
   Чемодан мешал ей, но Катя почему-то упорно тащила его с собой. Простилась
с ним только в кабине машиниста крана: -  Пусть  это  будет  моей  маленькой
компенсацией человеку, предоставившему в мое  в  распоряжение  средство  для
сведения счетов с  жизнью...  Катя  вышла  на  крошечную  площадку.  Отважно
глянула с пятидесятиметровой высоты вниз на  груду  кирпичей.  Прикинула:  -
Тело будет изуродовано достаточно основательно. В получившемся  фарше  никто
не сможет опознать меня наверняка... Она с высокой грустью взирала на город.
Где-то там под ее ногами кипел большой, средний  и  малый  бизнес.  Фонтаном
через край била общественная и частная жизнь. И там в этой  жизни  купались,
ныряли, плыли  по  течению  и  против  ее  родители,  Айша,  Чикита,  старик
Пилеменос, Отец Прокопий Святобартерный и, конечно же,  лучезарный  любитель
"брасса" и "кроля" Константин... - Прощай, мой любимый... Катя подумала, что
рано или поздно они встретятся. Не в осязаемом здесь, так в призрачном  там.
И она занесла свою очаровательную ножку над  многоэтажной  пропастью.  Затем
отпустила одну белоснежную ручку. Начала разжимать  пальчики  другой.  Один,
второй, третий... И голова ее вдруг  закружилась,  по  всему  телу  пробежал
озноб.
   - Странно, - снова схватилась за поручни Катя, - Я же никогда не  боялась
высоты. Меня никогда не укачивало. Что ж мне  так  внезапно  потошнело?  Она
присела, не в силах стоять на дрожащих ногах: - Да что ж такое?  Я  ведь  не
боюсь. Я же все уже решила... Катя тут же перебрала  все,  что  ела  и  пила
последние два дня. Ничего подозрительного. Она так и сказала:
   - Пищевое отравление исключается... Девушка снова было решилась встать  и
сделать шаг навстречу, но внезапно  сознание  ее  пронзила  одна  не  совсем
безосновательная  мысль.  Катя  достала  из  сумочки  календарь,   судорожно
посчитала минувшие недели: -  Все  сходится...  Господи,  я  беременна..,  -
спохватилась она за поручни с утроенной силой. Катя вспомнила как на  "Озере
сладких слез" забыла обо всем на свете, в том числе  и  о  противозачаточных
средствах:
   - А ведь предупреждала  нас  когда-то  директор  школы:  не  забывайтесь,
девочки... А я забылась... И вот... Она перебрала в памяти все нюансы своего
здоровья за последнее время. И поняла,  что  ей  было  о  чем  задуматься  и
раньше. Но мысли ее тогда были так заняты Константином. Катя  нервно  кусала
губы: - Все окончательно сходится... Не сходя с высокого места, Катя поняла,
что должна, просто обязана жить. Она не могла  быть  хладнокровной  убийцей.
Лишить жизни себя - это одно. Но убить ни в чем неповинное,  еще  совсем  не
разбирающееся в окружающем мире человекообразное - это совершенно другое.
   Катя представила то, что лежит теперь у нее под  сердцем.  Крохотное,  но
живое чудо природы. Ее чудо. Ее и Константина.  Она  решила  было  осторожно
спуститься вниз, но от переживаний ни руки, ни ноги ее не слушались. И тогда
Катя вернулась в пустующую кабину крана. Убрав чемодан, свернулась клубочком
на чьем-то весьма пошарканном сидении.  Тихо  запела  колыбельную.  Ту,  что
помнила из своего туманного как Альбион детства: "Спи мое чадо, пора  Глазки
закрыть до утра. Утром ты станешь взрослей, Сильнее, добрей и мудрей.

		А по стечению дней
		Встретишь надежных друзей.
		С ними по жизни пойдешь
		И приключенья найдешь.

	А по стечению лет
	Маме ты скажешь: "Привет,
	Встретил я песню - жену,
	С нею теперь я засну..."

		А в один ласковый день
		Аист свою бросит тень.
		Сверток в капусте найдешь
		Счастливо так запоешь:

   "Спи мое чадо, пора Глазки закрыть до утра.  Утром  ты  станешь  взрослей
Сильнее, добрей и мудрей..."

	От собственного голоса, от добрых слов песни Катя успокоилась. Тошнота и озноб отступили. Она незаметно для себя заснула.
	Кате снилось, что по облакам к ней бежит маленький мальчик с личиком Константина. И только она протянула ему руки, как услышала сзади:
	- Вставай.
   Она обернулась и увидела, что с другой стороны по радуге к ней спускается
девочка. И тоже с личиком Константина. Сбоку же  за  руку  ее  тянул  третий
ребенок. Нет, он не тянул, он настойчиво тряс ее:
   - Ну, вставай же, ядриттвою налево... Услышав такое, Катя  по  настоящему
открыла глаза. За руку ее действительно по  настоящему  тряс  и  даже  тянул
какой-то дед в строительной каске: - Эй, проснись, красотка.  Ты  что,  кран
перепутала? - Чего? - не сразу сообразилась со своим местоположением Катя. -
Лишнего, говорю, вчера, наверное, хватила, и кран перепутала. А? - участливо
глядел на нее дед. - Да... Точно.., - стала она оклемываться мал по малу.  -
Я же вижу, что ты из наших, - довольно вздохнул дед,  -  Кто  еще  на  такой
верхотуре  заснуть  сможет.  Да  и  лицо  мне  твое  знакомо.  Наверное,   у
бухгалтерии  в  зарплату  встречались...  А  я  тоже  люблю  здесь  поспать.
Покачивает, понимаешь, как в утробе... А Катя вовсю уже спохватилась: -  Ой,
спасибо, что разбудили, пора мне... Будильник участливо  поинтересовался:  -
На смену опаздываешь? Ну, беги, дочка. А то, может, помочь тебе  спуститься,
после вчерашнего-то отошла? Катя осторожно встала на ноги: - Отошла вроде...
Спасибо, я сама спущусь... - Это правильно, это по-нашему.., -  напутствовал
дед, помогая ей по удобнее обхватить чемодан.  Катя  спустилась  с  крана  и
стрелой метнулась к ближайшей медицинской  клинике,  чей  красный  крест  ей
удалось высмотреть с крана. Лечебница оказалось ветеринарной, но Катю это не
смутило - надо было немедленно и окончательно решить вопрос жизни и  смерти.
Врач, осмотревший ее специальным прибором, подтвердил:
   - Да, у вас там, действительно, три кутенка... Извиняюсь, три
   ребенка... Глянув же на ее довольное лицо, он поинтересовался:  -  Мы  не
встречались раньше. Может быть, вы мне приводили какую-нибудь собаку? - Нет,
доктор... Спасибо за диагноз.
   - Пожалуйста. Три кутенка, - снова глянул на ее живот врач, - Поздравляю,
такое случается не часто. Желаю вам счастливо ощениться.
   Катя с достоинством разулыбалась: - Еще раз спасибо. Но надеюсь, что роды
будете принимать все же не вы...
   - Как знать, - приосанился и засмотрелся в потолок ветеран ветеринарии,
   - Может, переквалифицируюсь к тому времени. Надо  сказать,  что  вы  мне,
например,  гораздо  более  симпатичны,  чем  самка  орангутанга.   А   самка
орангутанга - это, знаете ли...
   Но Катя его уже не слышала.
   - Три кутенка, -  сладко  повторяла  она,  удаляясь  от  клиники.  -  Три
кутенка, - бормотала, садясь в первый,  подвернувшийся  на  вокзале,  поезд.
Катя не видела, как к соседнему вагону,  также  ничего  не  замечая  вокруг,
подошел Отец Прокопий. Утомленный раздумьями,  проводивший  последнее  время
неизвестно где, он молча и с удовольствием окропил колеса спального  вагона.
Молча же протянул изумленному проводнику билет, вошел в свое  незамысловатое
купе, достал из кармана свой нехитрый завтрак: луковицу да  шматок  севрюги.
Поезд тронулся. И прошлое осталось на  перроне  старозаветным  чучелом.  Так
думала Катя, во все глаза глядя на удаляющийся башенный кран.
   Так думал и Отец Прокопий. Крест на крест помахивал он  кукишной  щепотью
отстающему от поезда куполу церкви, церкви еще совсем недавно такой родной и
близкой...



   17. "Кому - пирог, кому - разлука"

	А город во всю жил своим урбанизированным настоящим.
   Как предписывается популярным руководством по  флирту,  Айша  опоздала  к
месту встречи без двух минут на три часа.  И  Гнудсон,  как  предполагается,
простил ее. Пометил лишь: - Боюсь, что матушкин пирог с  крольчатиной  может
нас не дождаться. Ты же знаешь - эти  чертовы  черномазые  братья  и  сестры
всегда такие голодные. И такие прожорливые... Айша по памяти надула губки: -
Но я подумала, что лучше опоздать, чем прийти в твой дом в платье, не идущем
к твоему галстуку?.. Инспектор чуть собственный язык не проглотил: -  Откуда
ты знала, что я буду именно в этом галстуке? Айша  испытующе  посмотрела  на
него: - А у тебя есть другой? - Нет.., - не мог  солгать  ей  на  первом  же
свидании полицейский. - Теперь уже есть,  -  покачала  неоцененным  пробором
Айша и со вздохом протянула Гнудсону галстук, - Дарю. Между прочим,  это  из
последней коллекции "Чипполино". Можешь одеть его в  следующий  раз.  Только
предупреди, чтобы я с платьем не оплошала... Гнудсон  застенчиво  и  как  бы
небрежно сунул подарок в  брючный  карман:  -  Обязательно...  Спасибо...  И
идем... Айша еще разок глянула на себя в витрину и решилась: - Бежим. Летим.
Я специально ничего не ела сегодня с утра и так хочу впиться своими зубами в
хорошо перченый кроличий бочок... Гнудсон был единодушен: - И я тоже хочу  в
бочок... И они рванули было за угол, но тут же  столкнулись  нос  к  носу  с
прогуливающимися по улице Чикитой и Большим  оленем.  После  случившегося  с
девушкой родители ни на минуту не  оставляли  ее  дома  одну.  Дипломата  же
попросили приглядывать за ней во  время  выходов  и  выездов.  Б.О.  был  на
седьмом небе от такого поручения. - Осторожно, дети человека... -  проворчал
Большой олень встречным пешеходам, прикрывая корпусом очевидные  достоинства
своей пассии. - Да это же Гнудсон, - всплеснула холеными  руками  Чикита,  -
старший капитан, вы меня не узнали? Полицейский лукаво опустил уголки  своих
толстеньких губ: - Конечно, узнал, госпожа Каплан. Это мой служебный долг  -
знать в лицо детей таких клиентов. Когда это требуется, разумеется... -  Ну,
бросьте,  бросьте  эти  никчемные  субординации,  -   замахала   леопардовой
перчаткой Чикита. - На улице, когда не видит мама, я  такая  простушка.  Тем
более, что мы с вами официально  знакомы.  Помните  прием  в  "Дипломате"...
Гнудсона этот посыл несколько передернул: - Конечно, как не помнить.  Я  еще
там на чьем-то банане задом по лестнице съехал.  Два  раза...  -  Ну  же,  -
улыбнулась Чикита, - в таком случае представьте  меня  своей  очаровательной
спутнице... Гнудсон повернулся к своей пэри: - Айша,  это  Чикита  Каплан  -
дочь... - Знаю-знаю, - дернула  его  за  портупею  Айша,  -  я  видела  вашу
фотографию в газетах. Почти каждый день, почти в каждых новостях  перемывают
вам косточки. И, наверное... Гнудсон поспешил заткнуть ей язвительный рот: -
Уважаемые Чикита и Большой Олень, это - Айша, моя... Айша  ощутимо  натянула
портупею: - Твоя... Но  Гнудсон  с  честью  вышел  и  из  этой  криминальной
ситуации: - Моя замечательная  знакомая...  -  А  это,  дорогие  мои,  самый
большой в мире олень - посол Лафландии.., -  перехватил  инициативу  в  свои
ловкие руки и тут же расшаркался Б.О. лично, - Олень не только большой, но и
голодный  как  серенький  волчище.  Мы  желаем  перекусить  в   какой-нибудь
достойной забегаловке. Нас, видите ли, уже тошнит от официальных фуршетов  с
лягушачьей икрой.  Может,  обозначите  какое-нибудь  отвечающее  пищеварению
заведение. Ну, конечно, и чтоб по скромному дипломатическому карману... Айша
указала было рукой за угол: - Там есть неплохой китайский ресторан... Но  ее
неожиданно прибил по плечу Гнудсон: - А может, вы вдруг хотите вкусить самой
разнастоящей негритянской еды с пылу с жару? Приглашаем вас к нам на пирог с
кроликом... - Пирог с кроликом, - плотоядно задумалась  Чикита,  -  Как  это
романтично: пирог с кроликом и Большим Оленем...  Хочу-хочу..,  -  захлопала
она в ладоши. - Замечательно, Чикита. Я  тоже  никогда  не  ел  разнастоящей
негритянской еды, - поддержал ее Большой Олень,  сглатывая  все  прибывающую
слюну. Гнудсон же еще подлил масла в огонь: - А на десерт у нас  игра...  Но
правила мы вам потом объясним. А то, еще передумаете... И они  быстренько  и
вчетвером вломились к родителям Гнудсона, где уже во всю шел пир горой.
   Первый, недождавшийся гостей пирог был давно съеден в полприсеста. В один
присест доедался второй. По заданной программе румянился в печи третий.
   - Какие у нас сегодня гости, - обняла толстушка Рони каждого из
   пришедших. - Сплошной верхний свет. Присаживайтесь и будьте  как  у  меня
дома. Расслабьтесь, вкушайте и переваривайте... - Да уж, давненько к нам  не
забредали официальные делегации, - троекратно расцеловал всех крест на крест
Джони и прослезился на сторону. -  Какие  чистенькие,  -  кусали,  щипали  и
исподтишка  мазали  кетчупом  гостей  Бобби,  Чарли,  Кристи  и   Молли.   -
Угощайтесь, - вытащила Рони из духовки вовремя  подошедший  пирог.  А  когда
гости набросились  на  отм