л тебя дать согласие на брак.  Мой
хитроумный план сработал, но по зрелом размышлении я понял, что прибегнул  к
недостойным  средствам  для  достижения  своей  цели...  Наблюдая  за  тобой
последние два дня, я заметил в твоих глазах страх и настороженность.
   - Но, Рэнд...
   Он покачал головой, как бы заранее отметая ее  возражения,  и  подошел  к
окну.
   - Честно говоря, не знаю, как вернуть твое доверие. Может,  нужно,  чтобы
прошло какое-то время. Я уже думал, не отложить ли нашу свадьбу,  но  понял,
что не смогу пойти на такую жертву! Наверно,  я  рассуждаю  как  эгоист,  но
спроси любого: эгоизм - определяющая черта моего характера.
   - Рэнд, - не выдержала наконец Калинда, чувствуя, как  сильно  бьется  ее
сердце. Надежда и отчаяние попеременно охватывали ее. - Чего  я,  по-твоему,
боюсь?
   - Что я отберу у тебя фирму. Использую ее как основу для  создания  новой
империи. Короче говоря, сделаю то же, что Хаттон пытался  сделать  два  года
назад и только что, - ровным голосом сказал Рэнд, стоя к ней спиной.
   Калинда смотрела на его напряженную  фигуру,  гордо  поднятую  голову,  и
сердце ее наполнилось нежностью.
   - Дурачок, - ласково произнесла она. - Мне это и в голову не приходило.
   Широкие плечи Рэнда слегка дрогнули.
   - Но ты же говорила, что я использую тебя...
   - Я имела в виду совсем другое... Боялась, что послужила  для  тебя  лишь
поводом, чтобы вернуться в Денвер и начать прежнюю жизнь. Мне казалось,  что
главным твоим желанием было вновь взяться за работу, а вовсе не  чувства  ко
мне. Но уверяю тебя, мне ни на минуту не  пришла  в  голову  мысль,  что  ты
попытаешься отнять у меня мою фирму! Спроси Дэвида Хаттона, - заключила  она
лукаво.
   Рэнд резко повернулся к ней.
   - Хаттона?!
   - Ну да, - улыбнулась Калинда, вспоминая утренний телефонный  разговор  с
Дэвидом. - Он пустил последнюю отравленную стрелу. Пытался внушить мне,  что
ты приберешь "Брейди" к рукам, после того как расправишься с  ним.  Убеждал,
что гораздо разумнее отдать "Брейди" ему!
   - И что ты ответила? - спросил Рэнд охрипшим от волнения голосом.
   - То же самое, что сейчас скажу тебе. Я верю тебе беспредельно,  Рэнд.  -
Она стояла неподвижно, не делая попыток приблизиться к  нему,  но  глаза  ее
сияли верой и любовью.
   Рэнд испытующе всматривался в ее лицо.
   - Ты отдаешь себе отчет в том, что во всей финансовой  империи  Скалистых
гор ты первая и единственная сказала мне  такое?  -  медленно  произнес  он,
подчеркивая каждое слово, бросился  к  ней  и  заключил  в  объятия,  крепко
прижимая к себе, словно боясь, что она вырвется. - О  моя  дорогая  Калинда,
именно поэтому ты так нужна мне. Хочу, чтобы рядом был человек,  безгранично
верящий в меня. Знаю, что у тебя не было времени полюбить меня всем сердцем,
но тебя влечет ко мне, ты не можешь этого отрицать, и ты доверяешь мне.  Для
начала совсем неплохо.  Когда-нибудь  ты  полюбишь  меня  так  же  сильно  и
глубоко, как я люблю тебя, Калинда! Клянусь!
   Положив голову ему на плечо, Калинда почувствовала, что он весь дрожит.
   - Подумать только, - вздохнула она, переводя дыхание, - а я считала  тебя
исключительно проницательным человеком!
   - Не понял? - насторожился Рэнд..
   - Я люблю  тебя,  Рэнд.  С  той  самой  минуты,  когда  впервые  увидела.
Расставшись с тобой, я поняла, что не сумею тебя  забыть,  никогда  не  буду
прежней. Когда ты так неожиданно появился в  моем  доме,  я  испытала  самую
большую радость в жизни. В тот вечер я  окончательно  убедилась,  что  люблю
тебя.
   - Калинда, любовь моя... -  прошептал  он  с  таким  облегчением,  словно
огромная тяжесть свалилась с его плеч.
   - Значит, ты тоже любишь меня? - Калинда  отстранилась  и  коснулась  его
лица. Рэнд улыбнулся и ответил ей взглядом, полным такой нежности, что у нее
замерло сердце. - Это правда? - спросила она, не веря своим глазам.
   - Люблю всем сердцем, - торжественно  произнес  Рэнд.  -  Неужели  ты  не
поняла этого еще тогда, когда я выдумал помолвку? Я сделал  это  больше  для
себя, чем для того, чтобы испугать Хаттона и прекратить его попытки подкупа.
Хотел огорошить тебя в надежде, что со временем ты привыкнешь к этой мысли и
я смогу уговорить тебя. Вместо этого я почти силой вырвал у тебя согласие, -
заключил он с покаянным видом. - Мне не следовало  так  поступать.  Нехорошо
получилось. Но я так хотел тебя.., это было сильнее меня...
   - Твой маневр удался, потому что я больше всего  на  свете  хотела  стать
твоей женой! - призналась она, смеясь от счастья.
   - Ты понимаешь, как много значишь для меня? Ты боялась, что я вернулся  в
Денвер потому, что ты заставила меня понять, как я хочу вернуться к  прежней
жизни. И я не спорил, потому что это правда в самом полном смысле слова.  Но
ты не понимала самого главного, Калинда. Не будь тебя, я бы остался в горах.
Я бы не вернулся, потому что жизнь бизнесмена показалась  бы  мне  пустой  и
бессмысленной, какой она и была когда-то.
   - О Рэнд...
   - Это правда, дорогая. Я далеко не ангел и порой не гнушался недостойными
средствами для достижения своей цели. Я многое понял, поселившись  в  горах,
заглянул себе в душу и попробовал разобраться в  себе.  Оказалось,  что  мне
нужна и активная предпринимательская деятельность, и время для созерцания  и
размышления. Но только встретив тебя, я понял, что можно соединить  то,  что
казалось несовместимым.
   - Что-то я тебя не совсем поняла, - сказала  Калинда,  заглядывая  ему  в
глаза.
   - Да? Наверно, я слишком сумбурно выражаю свои мысли, чересчур  волнуюсь.
Ты для меня важнее всего остального. Когда я это понял, все  стало  на  свои
места. Я понял, что могу иметь все. Если ты будешь принадлежать мне.
   - Всякий раз, глядя на прекрасную вазу, сделанную твоими руками, я  думаю
о том, что полюбила человека, обладающего многими талантами: с одной стороны
- настоящего художника, с другой -  предприимчивого  бизнесмена,  способного
спасти от гибели "Брейди дейта процессинг". Ты не один такой жадный, Рэнд, -
улыбнулась Калинда. - Я тоже хочу иметь все сразу.  Я  хочу  тебя.  Я  люблю
тебя.
   Его руки еще крепче сжали ее. Он смотрит на меня  так,  словно  не  верит
своему счастью,  подумала  Калинда,  и  не  понимает,  глупенький,  что  все
наоборот: повезло мне, а не ему. Как я могла убежать от него  в  то  далекое
утро? Теперь это казалось невероятным.
   - Я позабочусь о тебе, Калинда, - пообещал Рэнд. - Я так люблю  тебя.  Ты
мне нужна... Чтобы удерживать от ошибок, не  разрешать  пить  слишком  много
кофе, уберечь от превращения в жестокого хищника, каким я  был  когда-то.  А
главное - ты не позволишь мне вести пустую, никчемную жизнь.
   - А мне нужен человек, которому я могла бы  доверять,  у  которого  можно
попросить разумного совета. Мне нужен ты... Надеюсь, ты будешь  любить  меня
больше, чем рыбалку и создание империй. - Ее губы  дрогнули.  -  Люби  меня,
Рэнд, прошу тебя.
   Он сжал ее в объятиях, словно давая клятву. В его глазах  Калинда  прочла
благоговение и страстное желание - то, что  и  составляет  истинную  любовь.
Глубокая чистая радость до краев наполнила ее сердце.
   - Мне кажется, - прошептал Рэнд, вынимая гребень из ее волос, - президент
"Брейди дейта процессинг" может позволить себе  немного  расслабиться,  ведь
кризис миновал, не так ли?
   Тело Калинды пронзила сладостная дрожь. Светлые волосы  волной  упали  на
плечи.
   - Ты мне предлагаешь взять отпуск?
   - Вообще-то я имел в виду медовый месяц, - ответил  Рэнд,  снимая  с  нее
жакет. - Я знаю один прелестный тихий городок,  расположенный  в  живописном
месте, в горах, на берегу озера... Мы могли бы пожить в скромной хижине...
   - Надеюсь, удобства не во дворе?
   - Ну  что  ты,  место  вполне  цивилизованное,  -  горячо  заверил  Рэнд,
расстегивая ее блузку. - Свежая форель на  завтрак,  экскурсии  в  гончарную
мастерскую после обеда, пикники на берегу озера.
   - Очень заманчиво...
   Кружевной лифчик Калинды  полетел  на  ковер.  Рэнд  прижал  ее  к  своей
обнаженной груди.
   - Так оно и есть. Но, честно говоря,  моему  жилищу  всегда  кое-чего  не
хватало.
   - Женской руки? - Калинда коснулась губами его шеи.
   - Верно, но есть некоторые ограничения, - пробормотал он. - В  моем  доме
не хватает тебя, Калинда. Ты поедешь со мной в горы? Давай проведем там  наш
медовый месяц, согласна? - спросил он, продолжая  раздевать  ее.  -  Обещаю,
скучать ты не будешь.
   - В прошлый раз я совсем не скучала, во всяком  случае  после  того,  как
познакомилась с тобой, - призналась она, прижимаясь к  нему  всем  телом,  и
провела рукой по его спине, чувствуя мгновенный отклик. - Но не  кажется  ли
тебе, что твое предложение несколько подозрительно?  Приглашаешь  президента
компании провести уик-энд в горах... Уж не преследуешь ли ты  далеко  идущие
цели?
   - Выходит, ты меня совсем не знаешь, - прошептал он хрипло, подхватил  ее
на руки и понес к дивану,  освещенному  солнечными  лучами.  -  Спроси  кого
хочешь - любой скажет, что я не остановлюсь ни  перед  чем  ради  достижения
своих целей. Я всегда добиваюсь того, чего хочу.
   - Если ты хочешь меня, я ничего не  имею  против.  -  Ее  глаза  блеснули
из-под длинных ресниц.
   - Ты мое главное желание. Единственное, чего я хочу, - это быть  с  тобой
всегда, всю жизнь.
   Он припал к ее губам, и  они  уплыли  на  волнах  разделенной  страсти  в
бескрайний океан, имя которому - любовь. 



    Стефани ДЖЕЙМС
    БАРХАТНОЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Порвав с привычной обыденностью, Лэйси Седдон проводит лето на  маленьком
острове в надежде  найти  новую  интересную  работу,  почувствовать  полноту
жизни, испытать бурные страсти...

Глава 1

   "Сумасшедшая!"
   Это слово продолжало звучать в ушах Лэйси Седдон и тогда,  когда  она  на
великолепном красном  "фиате"  направлялась  по  узкой  дороге  от  паромной
пристани штата Вашингтон к  заросшему  буйной  растительностью  острову,  на
котором ей предстояло провести лето. Последние три месяца  она  неоднократно
выслушивала подобные эпитеты, особенно после своего  решения  уехать.  Буря,
поднятая этим решением, вероятно, все еще бушевала  над  кукурузными  полями
Айовы, не обойдя стороной небольшой университетский городок Среднего Запада,
где она родилась, выросла и прожила свои двадцать девять лет.
   "Сумасшедшая!"
   Все говорили одно и то же.  И  директор  библиотеки  в  свойственной  ему
мягкой отеческой манере, когда она подала заявление  об  уходе  с  должности
руководителя справочного отдела, и ее родители, когда она  сообщила  им  эту
новость. Мать заплакала. Отец-банкир  и  брат,  брокер  на  фондовой  бирже,
отнеслись к ее решению более сдержанно и рационально.
   - Как ты можешь оставить прекрасную работу, где тебе предстоит  повышение
по службе? - говорили они. - Не будь идиоткой, Лэйси. У тебя же нет  выбора.
Если уж ты хочешь уйти - уходи, но  сначала  подыщи  другое  место.  И  еще:
неужели ты собираешься существовать на деньги, вырученные от  продажи  дома?
Подумай  о  будущем.  Они  могут  понадобиться  тебе   в   более   серьезных
обстоятельствах.
   Доводы матери было нетрудно предугадать, они отличались эмоциональностью.
И возможно, она была в чем-то честнее других, ибо говорила о том, о чем  все
остальные думали, но не решались сказать.
   - Куда ты поедешь? - восклицала она. - Здесь прошла твоя молодость, здесь
твоя  родина.  Ты  поступила  бы  разумно,  выйдя  замуж  за   преподавателя
психологии, у него два  чудесных  малыша,  ты  стала  бы  для  них  отличной
матерью. Почему ты так решила? Ты же никогда не  была..,  ветреницей!  Мы  с
отцом всегда гордились твоим умом. - Мать  на  минуту  задумалась,  а  затем
продолжала:
   - С разводом, конечно, нехорошо получилось,  но  все  знают,  что  ты  не
виновата. Кроме того, слава Богу, прошло уже  два  года,  и  тебе  следовало
забыть обо всем. На Западном побережье ты  будешь  чувствовать  себя  чужой.
Сама знаешь, какие там люди. А ты всегда была такой чудесной девочкой...
   Продажа дома стала крупнейшим событием в жизни города. Никто  никогда  не
уезжал отсюда, да и переезды в пределах города, как правило, были редкими. И
вот почти все имущество Лэйси собрано под огромным  тенистым  деревом  перед
домом, проданным две недели назад.
   Вокруг дома собирались жители городка, движимые в основном  любопытством,
но наплыв любопытных помог Лэйси очень выгодно продать свои вещи. Подошла  и
тетя Сельма, никогда не имевшая  семьи,  посмотрела  на  собравшихся,  жадно
роющихся в вещах Лэйси, и подмигнула  племяннице.  Она  одна  выказала  хоть
какое-то понимание намерений Лэйси. Не потому ли, подумала Лэйси,  что  тетя
хорошо  знала  на  собственном  опыте  безысходность  унылого  существования
тридцатилетней женщины в маленьком городке, когда вся ее жизнь на виду?
   - Я  хочу  пригласить  твою  мать  на  чашечку  кофе,  -  не  допускающим
возражения тоном сказала Сельма. - Иначе, боюсь, она не выдержит  и  закатит
истерику.
   Мать, однако, выдержала. Лэйси и не ожидала  ничего  другого.  Наследницы
сильных и гордых женщин, превративших Средний  Запад  в  сердце  Америки,  в
большинстве своем были тверды как кремень. Когда  Лэйси  наконец  подошла  к
"фиату", в который уже уложила весь свой багаж, и члены семьи  собрались  на
подъездной дорожке около дома, именно миссис Седдон с неожиданной решимостью
сказала:
   - Знаешь, дочка, наш очаровательный профессор, в сущности,  не  такая  уж
идеальная пара для тебя. Ведь он готов растерзать любого, кто не  понравится
его детям. Может быть, на  Западном  побережье  ты  найдешь  человека  более
подходящего для тебя.
   Миссис Селдон рассуждала здраво: Лэйси уже под  тридцать,  и  ей  следует
обзавестись семьей, но, если  она  не  собирается  связывать  свою  жизнь  с
кем-либо из местных, для нее лучше уехать и поискать мужа на стороне.
   Перед отъездом Лэйси расцеловалась со всеми: и с тетей, и с  отцом,  и  с
братом. Все они просили ее почаще писать, быть осторожнее и  не  забывать  о
родном доме.  Впервые  с  того  момента,  как  Лэйси  приняла  окончательное
решение, она заплакала. И вот она села в битком набитый сумками и  коробками
"фиат" и выехала на  улицу.  Слезы  застилали  ей  глаза,  и  она  с  трудом
различала дорогу.
   По мере того как машина приближалась к границам штата  Айова,  Лэйси  все
меньше хотелось плакать. Нет, я не сумасшедшая, говорила  она  себе,  ощущая
какое-то  внутреннее  удовлетворение.  Отъезд  показался   ей   единственным
разумным поступком всей ее жизни, которая до сих пор была серой и скучной.
   Проезжая по Среднему Западу и горным штатам, Лэйси не переставала  думать
о  великолепном  зеленом  острове  -  цели  своей  поездки.   Этот   остров,
продолжение тянувшейся  вдоль  побережья  штата  Вашингтон  гряды  Сан-Хуан,
притягивал ее как магнит. Для Лэйси он стал символом радикальных  перемен  в
жизни, началом нового десятилетия, которое, она твердо решила для  себя,  не
будет столь же бездарно разменяно на мелочи, как предыдущее.
   Сколько времени потрачено впустую, думала Лэйси, глядя на четкую разметку
шедшей вдоль берега дороги. Третье десятилетие жизни - можно было успеть  за
это время посмотреть мир, найти интересную работу, открыть для  себя  что-то
новое, рискнуть и, возможно, почувствовать, что такое  настоящая  любовь.  А
что выпало на ее  долю?  Неудачный  брак,  скучная,  неинтересная  работа  и
никаких перспектив в личной жизни. Но  этим  летом  все  должно  измениться.
Теперь  она  сама,  Лэйси  Селдон,  будет   строить   свою   жизнь.   Глухое
недовольство, постепенно  накапливавшееся  в  ней,  выплеснулось  наружу  на
двадцать девятом году жизни и в конце концов перевесило  "разумные"  доводы,
призывавшие ее не отказываться от прежней  -  монотонной,  но  безопасной  -
жизни. Лэйси твердо решила, что ее четвертое десятилетие не будет растрачено
впустую. Жизнь коротка, и следует жить полной жизнью, пока не стало  слишком
поздно.
   Небольшая  карта,  которую  Лэйси   обнаружила   на   оборотной   стороне
присланного ей из гостиницы проспекта,  оказалась  довольно  точной.  "Фиат"
уверенно скользил по дороге навстречу ветру, оставляя  позади  высокие,  как
мачты, ели с одной стороны и захватывающие виды на пролив Паджет - с другой.
Наконец она заметила знак, указывавший направление к гостинице,  и  свернула
на более узкую дорогу, извивавшуюся вдоль берега маленького  тихого  залива.
На этом берегу, в удобном  месте,  находилась  гостиница  "Рэндольф".  Лэйси
улыбнулась. Гостиница предстала перед ней именно такой, как  изображалась  в
проспекте. Весь второй этаж окружала широкая веранда,  на  которую  выходили
застекленные  двери.  Здание  было  построено  достаточно  давно,  когда   в
архитектуре преобладал монументальный стиль, из  камня  и  толстых  кедровых
бревен. Перед гостиницей расстилался  огромный  луг,  доходивший  до  самого
залива, где тихо плескались волны. Позади гостиницы Лэйси увидела аккуратные
коттеджи, уютно расположившиеся среди елей  и  сосен.  В  одном  из  них  ей
предстояло поселиться.
   Остановив машину на маленькой стоянке, Лэйси сняла ленту, стягивавшую  ее
длинные каштановые волосы, и  они  свободно  рассыпались  по  плечам.  Лэйси
начала отращивать волосы  два  года  назад,  но,  поскольку,  как  и  другие
работающие женщины, укладывала их в  стандартный  пучок  на  затылке,  этого
почти никто не заметил, хотя с ее стороны такой шаг  был  первым  выражением
протеста. И вот спустя неделю после  того,  как  она  покинула  городок,  ее
волосы свободно спадали на плечи и грациозно колыхались, подобно волнам. Они
обрамляли простоватое  лицо  с  зелено-голубыми  чуть  раскосыми  глазами  и
темными ресницами. В ее взгляде светились ум  и  юмор,  и  ничто  в  нем  не
напоминало о характерном  среднезападном  упорстве,  которое  в  свое  время
помогло вырастить могучую нацию. Нижняя часть лица, по мнению  самой  Лэйси,
мыслившей реальными категориями,  была  не  слишком  привлекательной.  Лэйси
понимала, что ее лицо лишено особого очарования или признаков чувственности,
которые так прекрасно гармонировали бы с ее волосами. Правильной формы  нос,
высокие скулы и рот, постоянно готовый  растянуться  в  улыбке,  не  портили
картины, однако в целом это было скорее  обычное  лицо  здорового  человека,
нежели обаятельной женщины. В то же время Лэйси считала, что  ее  недостатки
легко скрыть, прежде всего - с помощью одежды. Когда она вышла из машины, ее
стройную  фигуру  подчеркивало  пышное  слегка  прозрачное  желтое   платье,
облегавшее небольшую высокую грудь и крутые бедра. В этом платье,  сандалиях
из ремешков на босу ногу и  с  огромными  круглыми  серьгами  в  ушах  Лэйси
выглядела свежей и раскованной.
   Повесив на плечо большую  мягкую  сумку,  Лэйси  направилась  к  главному
входу. Стоял прекрасный летний  день  -  один  из  тех,  которыми  славилась
Сан-Хуанская  гряда,  -   и   несколько   гостей   на   веранде   потягивали
прохладительные напитки. Где-то здесь, по-видимому, находится администратор,
подумала Лэйси, внимательно изучившая проспект.
   Открыв застекленную дверь, Лэйси вошла в гостиницу. Ни  в  холле,  ни  за
старинной стойкой никого не было. Лэйси нерешительно позвонила  в  небольшой
колокольчик и огляделась в ожидании, не появится ли  кто-нибудь  на  звонок.
Никто не появился. Пожав плечами, Лэйси подошла к окну. Ей  некуда  спешить.
Впереди у нее - целая жизнь. Лэйси тихо улыбалась своим  мыслям.  Неожиданно
позади нее раздался грудной бархатный голос:
   - Извините, мисс, но боюсь, свободных мест у нас нет, если,  конечно,  вы
не заказали номер заранее.
   Интонация, с  которой  была  произнесена  эта  вежливая  фраза,  выдавала
сомнение говорившего относительно последнего обстоятельства.
   - Я заказала, - поспешила ответить  Лэйси  и