л, обессиленный, рядом с Хэлин. Но она вряд ли  услышала  его
слова. Пресыщенная наслаждением, почти теряющая сознание, она погрузилась  в
сон.
   Хэлин проснулась на следующее утро с восхитительным, опьяняющим сознанием
того, что провела всю ночь в уютной колыбели, которой стали для нее  объятия
Карло. Она осторожно села в постели, чтобы не разбудить его, не сдвинуть его
руки, скрещенные у нее на животе. Она медленно окинула взглядом  его  спящую
фигуру в восторге от возможности рассмотреть ее без его  ведома.  Ночью  он,
должно быть, набросил на них легкое  одеяло,  но  оно  едва  прикрывало  его
бедра. Его широкая грудь размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Почему-то во сне мужественные черты его лица казались мягче.  Густые  черные
ресницы изгибались  на  щеке,  как  у  ребенка.  Хэлин  мучительно  хотелось
дотронуться до него, какая-то невидимая нить желания  натягивала  струны  ее
сердца, и она была не в силах сопротивляться мощному магнетизму его  мужской
красоты. Она наклонила голову и с нежностью прижалась губами к впадине между
плечом и горлом.
   - Гм-м, вот так меня и нужно будить каждое утро. Хэлин  отпрянула  назад,
смутившись от того, что Карло вдруг проснулся,  и  глаза  его  уже  искрятся
весельем. Она покраснела до корней волос, а он громко расхохотался.
   - О, Хэлина, ну, что мне с тобой делать? Прошлой ночью ты была  настоящей
блудницей в моих объятиях, а сегодня утром краснеешь, как  школьница.  Какая
тут подлинная Хэлина, встаньте пожалуйста! - ласково пошутил он.
   Стараясь как-то совладать с румянцем, Хэлин кокетливо ответила:
   - Как только отпустишь меня, я встану.
   Карло еще крепче обнял ее одной  рукой,  а  другой  отбросил  с  ее  лица
взлохмаченную копну длинных волос, заложив прядки за уши.
   - Ну, нет, Хэлина, теперь я не отпущу тебя никогда. Тем более после  этой
ночи. Я ведь предупреждал тебя, - напомнил он и притянул ее  к  себе,  чтобы
крепко поцеловать в губы. Она вздрогнула от прикосновения, нервно дернулась,
как бы стараясь высвободиться из ,его объятий. Что-то иное, смутно-тревожное
припомнилось ей.
   - Не отрицай. Ты  моя  без  всяких  условий?  -  спросил  он  хрипловатым
голосом, в котором угадывалась тень сомнения.
   - Да, да, - подтвердила  она.  Ночь  их  любви  незабываема,  и,  значит,
другого ответа быть не могло. Он вроде бы  сказал,  что  любит  ее,  но  она
находилась тогда почти в полуобморочном состоянии, так что не  была  в  этом
уверена.
   - Сегодня ночью, Карло, когда мы... Ну, когда ты... - Она  запнулась,  не
зная, как спросить его.
   - Продолжай, сага, о чем ты хочешь узнать? - подбодрил ее Карло и, накрыв
ладонью ее грудь, стал нежно поглаживать пальцем розовый сосок.  Ее  реакция
была мгновенной: она быстро накрыла его руку своей, сдерживая его шаловливые
пальцы.
   - Если ты будешь это делать, я не смогу ни о чем спросить тебя, - сказала
она, задыхаясь. Затем решительно продолжала:
   - Сегодня ночью, Карло.., сказал ли ты, что любишь меня?
   - Ты что, разве  не  помнишь?  -  улыбнулся  он.  Его  рука  вырвалась  и
скользнула к ней на живот.
   - Вроде бы вспоминаю, но в тот момент я была в таком  состоянии,  что  не
воспринимала сказанное тобой, - призналась она.
   - Как ты можешь сомневаться, что я тебя люблю, Хэлина? -  ответил  Карло.
Он нежно взял ее голову в свои ладони и повернул ее лицом к себе. - Я  люблю
тебя уже много лет, сага, - наверняка ты это знала.
   - Нет, я думала, ты ненавидел меня или в лучшем случае пользуешься  мной,
- пробормотала она, загипнотизированная выражением его глаз.
   - Бог ты мой! Должно быть, только ты одна и не знала. Я-то думал,  что  у
меня на лице все написано. - Склонившись к ней, он скользнул  губами  по  ее
рту и нежно промолвил:
   - Я люблю тебя, Хэлина, я живу тобой, я дышу то-5ой. - Наступила  длинная
пауза, потом Хэлин, вздохнув, прервала поцелуй и отодвинулась от него.
   Было бы так легко утопить все неприятное, что между  ними  было,  в  этой
удивительной любви к нему. Но еще слишком многое оставалось  ей  непонятным.
Им нужно поговорить, избавиться от всех призраков прошлого, и  только  тогда
они смогут быть абсолютно счастливыми.
   - А в Риме, Карло, почему?..
   Он перебил ее:
   - Та неделя в Риме была самой счастливой в  моей  жизни,  -  произнес  он
сдавленным голосом и одновременно попытался уложить ее  на  спину  с  весьма
прозрачными намерениями.
   - Да, но, Карло...
   - Хорошо, ты права, нам нужно поговорить,  хотя  вообще-то  у  меня  есть
более интересное предложение. - Он лукаво улыбнулся и притянул ее поближе  к
себе. Теперь она лежала в его объятиях, голова ее покоилась у него на плече.
- Когда мы впервые встретились,  я  долго  не  мог  поверить,  что  мне  так
повезло. Ты была моей мечтой: в тебе было все, что я искал в женщине, но  не
надеялся найти. Когда ты согласилась выйти за меня  замуж,  казалось,  мечта
сбылась. По своей глупости я решил, что раз ты родственница  Марии,  то  это
мне поможет. И только когда я встретился с твоим отцом, до меня дошло, как я
не прав. Я ушам своим не поверил,  когда  он  начал  держать  яростные  речи
насчет моего богатства, моральных устоев или отсутствия оных, а  также  моей
мстительности. Мне хотелось расхохотаться, пока я не увидел выражение твоего
лица и не понял, что  ты  начинаешь  ему  верить.  Именно  тогда  мои  мечты
превратились в кошмар. - Его рука крепче обняла  Хэлин.  Она  почувствовала,
как напряжены у него нервы, и,  пытаясь  успокоить,  провела  рукой  по  его
широкой груди. Она ощущала его боль, как свою собственную.
   - О, Карло,  я  влюбилась  в  тебя  в  первый  же  день,  как  только  мы
познакомились, и все было так прекрасно. Но когда мой отец приехал и впал  в
такой гнев, рассказывая все эти ужасные вещи о тебе, я была потрясена,  я..,
я не знала, что и думать, - торопясь все объяснить, Хэлин начала  заикаться.
- А ты даже не счел нужным что-либо опровергнуть, - сказала она со вздохом и
повернула голову, чтобы заглянуть в его темные глаза.
   - Я ничего не сказал, - медленно  ответил  он,  -  потому  что  буквально
онемел от неожиданности. Мне в голову не  приходило,  что  твой  отец  будет
возражать. Можешь назвать меня самоуверенным, если хочешь, но с прошлым  для
меня было раз и навсегда покончено. Твой отец, я полагал, тоже  отнесется  к
этому с пониманием и с радостью  назовет  меня  своим  зятем.  Но  когда  он
вспомнил, как его лишили права на проведение раскопок, я понял, что попал  в
тяжелое положение. Еще больше расстроило меня выражение твоих глаз. Когда ты
убежала, я хотел было  броситься  тебе  вдогонку,  но  потом  решил  сначала
поговорить с твоим отцом, попытаться переубедить его. Я сделал все, чтобы он
поверил в искренность моей любви  к  тебе,  Хэлина.  Вернулась  Мария,  и  я
подумал, а вдруг она сможет мне помочь. Но произошло вот что: стоило ей лишь
раз взглянуть в лицо твоему отцу, как она бросилась с ребенком  на  руках  в
дом. Господи, Хэлина! - простонал он, еще крепче сжимая ее в своих объятиях.
- Я сделал все, только не упал на колени  перед  этим  человеком,  но  потом
понял: бесполезно. Неприязнь между нашими семьями была слишком сильна,  как,
впрочем, и его чувство собственности по отношению к тебе.
   Хэлин беспокойно заерзала, прижимаясь к его теплому телу.
   - Ты прав, но у него были причины, чтобы так опекать меня, - сказала  она
тихо. И уютно прильнув к плечу Карло, она рассказала ему об  откровениях  на
этот счет своей бабушки ч о выводах, к которым она  пришла,  проанализировав
поведение отца в свете того, что поведала ей  бабушка.  Реакция  Карло  была
совсем не той, какую она ожидала. Он громко расхохотался, и она, обидевшись,
села в кровати.
   - Старый черт! Жаль, что я этого не знал в то время. Он бы мне  тогда  не
отказал. Как бы отнеслось к нему его начальство?
   - Карло! - воскликнула она. - Это же  шантаж,  ты  бы  не  посмел!  -  Но
увидев,  как  он  распластался  на  спине,  заложив  руки  за  голову,   как
прищурились его глаза, она поняла, что да, посмел бы. - А ты и в самом  деле
безжалостен, муженек мой, - поддразнила она его. Ей не нравилась та  горькая
обида, которая сквозила в его настроении.
   - Когда я хочу чего-то, да, я безжалостен. Но в тот вечер для меня больше
подошло бы определение "беспомощен", - огрызнулся он. - Даже ты не  поверила
мне. Ты, женщина, которая говорила, что любит меня! - заявил он,  бросив  на
нее сердитый взгляд.
   Прошлое все еще саднит, грустно подумала Хэлин. Она встала в  постели  на
колени, не прикасаясь к нему. Ей хотелось привести в порядок свои  мысли.  -
Да, я должна была поверить тебе, теперь я понимаю это.  Но  единственное,  о
чем я думала тогда, так это о том, что ты никогда не  говорил  мне  о  своем
богатстве. И как же глупо было с моей стороны не разглядеть, что ты  человек
с достатком. Теперь я понимаю, что это не  имеет  значения.  А  кроме  того,
богатство твое было у всех на виду. Но  я  оказалась  слепа.  Мне  было  так
стыдно за свое поведение. Думаю, вот  что  было  самое  для  меня  страшное:
почувствовать, как отец опять превратил меня в школьницу.  Его  слово  опять
стало для меня законом, в котором мне нельзя было даже усомниться.  Я  вдруг
поняла, как плохо я тебя знаю и  как  распутно  себя  вела.  Меня  заполнило
чувство вины; строгие предостережения монахинь  о  греховности  нашей  плоти
преследовали меня день и ночь. Я была слишком молода, Карло,  все  произошло
так стремительно. - Она замолчала, желая, чтобы он лучше понял ее. - Прости,
что заставила тебя страдать, - шептала  она.  Ей  вспомнилась  автомобильная
катастрофа, в которую он попал.
   - Я не столько страдал, сколько был вне себя от ярости. В тот вечер моему
самолюбию  нанесли  тяжелый  удар.  Мне  никогда  в  жизни  не   приходилось
выпрашивать чего-либо. Не терплю этого! Я покинул вашу виллу в  бешенстве  и
даже, когда очнулся в больнице, гнев все еще душил меня. Несколько сломанных
ребер и рана на виске не причинили мне и половины той боли, какую я испытал,
потеряв тебя. Я не мог смириться с тем, как ты превратила меня в  умирающего
от любви дурачка, а именно так я себя чувствовал через двадцать четыре  часа
после нашего расставания. - Его взгляд был полон самоиронии. Он нежно дернул
ее за локон и добавил; - И по сей день умираю от  любви,  моя  женщина.  Иди
сюда, - в его голосе пело желание.
   Но Хэлин еще не была готова завершить беседу, - Карло, я знаю, что у тебя
плохо  со  зрением.  Стефано  рассказал   мне.   -   Слезы   затуманили   ее
очаровательные зеленые глаза. - Ты так любил летать, а теперь тебе нельзя, и
это моя вина.
   - Стефано слишком много болтает. Ничего страшного не случилось, не плачь,
- сказал он нежно, поднял руку и смахнул  пальцем  слезинку  с  ее  щеки.  -
Поверь, я не так уж  огорчен.  В  любом  случае  я  предпочитаю  полетам  те
чувства, которые испытываю благодаря тебе, - успокоил  он  ее  и  привлек  к
себе.
   Они долго лежали в объятиях друг у друга. Душа в душу, нежно лаская  друг
друга,  не  страстно,  но   с   доверчивой   непринужденностью   любовников,
удовлетворенных тем, что, наконец, открыто признались в своей любви.
   - Карло, почему ты ждал целых два года? Если ты действительно любил меня,
почему сразу не приехал в Англию? - Хэлин задала, наконец,  вопрос,  который
мучил ее многие недели. Карло со вздохом перевернул ее на  спину,  склонился
над ней, поставив локти по обе стороны ее головы, и лукаво  засмеялся  ей  в
лицо.
   - Я вижу, ты твердо намерена продолжать  разговоры,  вместо  того,  чтобы
заняться куда более интересными делами, - заключил он, с показным сожалением
покачав головой.
   - Прошу тебя, Карло! Я  не  хочу,  чтобы  между  нами  осталось  какое-то
недопонимание. - Тем временем его обнаженное бедро, то и дело  прикасавшееся
к ее бедру, заставило ее задуматься, как долго она сможет сдерживать себя  и
слушать его рассуждения. Карло со вздохом признал,  что  им  еще  во  многом
предстоит разобраться и лег рядом.
   - Ну, сначала, как я уже сказал, я был вне себя  от  ярости,  но  к  тому
времени, когда Стефано приехал в тот  понедельник  в  больницу,  я  отчаянно
хотел тебя увидеть. Он отправился на виллу, но, естественно, обнаружил,  что
вы все уехали.  Боже,  как  я  страдал...  -  Карло  произнес  это,  как  бы
разговаривая сам с собой.
   Хэлин съежилась от его слов.
   - К концу недели я вернулся на  Сицилию.  Предполагалось,  что  буду  там
долечиваться. Тело  мое  исцелилось,  раненая  душа  -  нет.  Как  только  я
встретился с Роберто, тут же взял у  него  твой  адрес  в  Англии.  -  Хэлин
видела, как он изучает ее реакцию; его пронизывающий взгляд  проникал  ей  в
самое сердце.
   - Почему ты не ответила на мое письмо, Хэлина?  -  требовательно  спросил
он.
   Она была потрясена его вопросом, особенно сквозившей  в  нем  горечью.  -
Какое письмо? - спросила она с изумлением.
   - Не лги, Хэлина. Существует такая вещь, как заказное письмо,  -  отрезал
он с присущей ему прежде жестокостью. - Я проверял, оно  было  доставлено  к
тебе домой, точно по адресу. - Сильная рука схватила  ее  за  плечо,  пальцы
впились в нежную плоть.
   - Карло, не надо, прошу тебя, ты делаешь мне больно! Если  он  и  услышал
ее, то не подал вида, а продолжал, как будто она ничего не говорила.
   - Господи, Хэлина, ты и представления не  имеешь,  что  ты  сотворила  со
мной! Я излил всю свою душу в том письме. Потом ждал ответа,  дни  сменялись
неделями, недели  -  месяцами,  и  каждый  длиннее  предыдущего.  Я  не  мог
поверить, что ты настолько бессердечна. Я  думал,  самое  плохое,  что  меня
ждет, - это коротенькая записка, что ты отвергаешь меня. Но чтобы ни слова -
это так жестоко... Я не мог работать, не мог спать. Каждое  утро  я  говорил
себе: вот сегодня получу весточку от нее. Но этого так и не произошло,  пока
в конце концов надежду не сменила горечь. Я подумывал о том, чтобы  приехать
в Англию, еще раз поступиться гордостью, но к  тому  времени  у  моего  отца
случился удар, и я не мог оставить его. Ради Бога, Хэлина, скажи, почему  ты
не ответила мне? - воскликнул он. Его глаза затуманились от душевной боли. А
Хэлин беспомощно смотрела на него, не зная, что ответить.
   - Я.., я не получала письма, Карло. Клянусь, не получала, - она погладила
его окаменевшее лицо своей тонкой рукой, и, стремясь убедить, добавила:
   - Если бы получила, тут же ответила  бы,  правда,  Карло.  Не  знаю,  что
сталось с этим письмом. Поверь мне, - взмолилась она. -  Спустя  две  недели
после возвращения домой, я пошла учиться в университет. Я уже говорила тебе,
что ездила туда каждый день. Уезжала из  дома  в  семь  утра  и  никогда  не
заставала свежую почту. Возможно, письмо затерялось где-то дома, - заключила
она. Голос Хэлин дрогнул; ее осенило: письмо тоже мог скрыть от нее отец.
   Карло заглянул в ее огромные зеленые глаза, и  то,  что  он  там  увидел,
убедило его: она говорит правду.
   - Опять твой отец, Хэлина, - сказал он.
   - Вероятно.  Он  приказал  по  возвращении  из  Рима  никогда  больше  не
упоминать твоего имени.  И  его  не  произносили,  -  призналась  она  тихим
голосом.
   - Мне следовало бы догадаться, -  Карло  вздохнул,  крепко  прижал  ее  к
своему упругому телу и поцеловал с какой-то гневной страстностью. Хэлин тоже
прижалась к нему, обвила его  шею  руками,  столь  же  пылко  возвращая  ему
поцелуи. Они будто старались стереть все горькие воспоминания последних двух
лет. Наконец, Карло поднял голову.
   - Знаешь, я звонил Марии. Позже, на Новый год. Она сказала, чтобы  я  дал
тебе время прийти в себя. Сказала, что попытается привезти тебя  на  Сицилию
летом. Так что я приготовился ждать.  Но  после  смерти  Роберто,  когда  ни
Мария, ни ты не появились на его похоронах, я полетел  в  Англию.  Собирался
поговорить с тобой, попытаться убедить тебя, как мы подходим друг другу.
   Хэлин нежно перебирала пальцами шелковистые черные  пряди  его  волос.  -
Жаль, что не поговорил, Карло. Я пыталась действовать,  как  велел  отец,  и
выбросить тебя из головы. Но, думаю, где-то в глубине души я  всегда  знала,
что люблю тебя. И надеялась, что ты приедешь за мной. Что остановило тебя?
   - Ничего не остановило. Я приехал в день похорон твоего отца. - Он бросил
на нее иронический взгляд. - Едва ли подходящий момент, чтобы  просить  тебя
выслушать меня, а? Она поняла, что он имеет в виду. - И все-таки  жаль,  что
ты не поговорил, - сказала она с грустью.
   - Я мог бы поговорить. Даже тогда, но увидел, как  ты  входишь  в  дом  с
каким-то мужчиной, - голос Карло посуровел, он продолжал:
   - Он обнимал тебя за плечи, и меня охватила ревность; к тому же я рвал  и
метал, что меня опять оставили в дураках.
   - А ведь не стоило волноваться! Человек этот был Джо -  он  относился  ко
мне, как к дочери, - объяснила Хэлин.
   По губам Карло скользнула улыбка, и он продолжал:
   - Так вот, я вернулся прямо сюда с твердым намерением  попытаться  забыть
тебя. Масса работы, смерть Роберто - все это,  казалось  бы,  облегчало  мою
задачу. Но забыть тебя оказалось вовсе не  легко.  Наконец,  в  начале  года
Стефано решил взять меня под свое  крыло.  Он  пришел  к  выводу,  что  меня
необходимо развлечь и устроил вечеринку - на четверых. Боже, каким кошмарным
провалом для меня все это обернулось.
   При этих словах Хэлин вся напряглась. -  Там  было  много  женщин?  -  не
удержалась она, чтобы не спросить, хотя сама  мысль  об  этом  причиняла  ей
боль.
   - Ревнуешь, дорогая? - спросил Карло. В его глазах блеснула искорка чисто
мужского триумфа, но он печально добавил:
   - У тебя нет для этого никакого повода. Я лег с женщиной в  постель  и  -
ничего. Никогда не переживал такого позора. Если бы  я  тебя  тогда  увидел,
убил бы. Два года я соблюдал обет воздержания, так что теперь тебе предстоит
много чего восполнить. - И, склонив голову, он нежно коснулся губами ее рта.
   - Сожалею, Карло, правда. - Ей было в  высшей  степени  лестно,  что  она
имела такое воздействие на этого великолепного мужчину. И не могла  сдержать
улыбку удовлетворения, озарившую ее лицо.
   - Да, по тебе видно, что сожалеешь, - насмешливо сказал он. - После  того
случая мне начало мерещиться, что я схожу с ума. И вот тогда-то я и придумал
свой план. Договорился с фирмой, чтобы строила эту виллу. Нанял  детективов,
чтобы те выяснили, чем ты занимаешься. Купил  фирму  "Гарстонз"  и  назначил
туда Стефано со строгим наказом во что бы то ни стало взять тебя на  работу,
- продолжал он и добавил со счастливой улыбкой. - Все прошло, как по маслу.
   - О, Карло, - воскликнула, смеясь Хэлин,  -  а  я  думала,  что  все  это
делалось ради мести!
   - О, Хэлина, - усмехнулся он.  -  Неужели  ты  думаешь,  что  я  способен
пуститься во все тяжкие из-за какой-то мелкой мести? Не  притворяйся,  будто
не знаешь, что ты творишь со мной. - И, как бы подтверждая  свои  слова,  он
чувственно прижался  к  ней,  не  оставляя  никаких  сомнений  насчет  своих
намерений. Затем накрыл ее рот своим, настойчиво вторгаясь вглубь языком.
   Хэлин вся вспыхнула пламенем желания, но  тут  же  решительно  оттолкнула
его. Ей нужно было выяснить кое-что еще. - Помнишь нашу брачную ночь, Карло?
Почему ты сказал, что ждал этого мига шесть лет? - Тогда ее это очень задело
и все еще волновало. - Шесть лет назад мы не были знакомы, ты был обручен  с
Марией.
   Карло скатился с Хэлин и, подперев голову рукой, с  изумлением  воззрился
на нее. - Так вот почему ты вдруг тогда ко мне охладела! Господи, Хэлин, как
ты можешь быть такой слепой? Скажи, разве ты не узнаешь этот залив?
   Конечно, подумала она. Тот незнакомец на пляже, в ее последний  приезд  с
отцом на Сицилию!
   - Так это был ты, человек на пляже, - пробормотала она.
   - Да, это был я. Я увидел тебя голенькую, как  новорожденную.  Ты  бежала
вдоль волнореза, словно золотоволосая морская