- Да, да, конечно.
   - Хорошо. Нам с тобой надо кое о чем поговорить,  но  сейчас  просто  нет
времени, - заметил он и добавил:
   -  Я  хочу,  чтобы  ты  забыла  все,  что  было  у  нас  в   прошлом,   и
сосредоточилась только на минувшей ночи, хорошо?
   Быстро поцеловав ее в бровь, он повернулся и исчез в ванной комнате.

Глава 10

   Хэлин стояла на  дороге,  пока  "мерседес"  не  скрылся  из  вида,  затем
медленно повернулась и возвратилась на виллу. Последние двадцать четыре часа
эмоционально опустошили ее. Любовь, которой занимался с  ней  Карло  прошлой
ночью, и ее собственная раскрепощенная реакция на нее, затем осознание,  что
она  любит  своего  циничного,  своевольного  мужа  -  все  это  лишило   ее
способности разумно мыслить. А его нежная заботливость, проявленная  сегодня
утром, привела в еще большую растерянность.
   Вечерние новости по телевизору вернули ее к действительности.  Она  резко
выпрямилась в кресле, когда диктор начал описывать в деталях пожар на  борту
нефтяного танкера, стоявшего на якоре в порту Ла Плата.  Сообщалось  о  двух
смертных случаях; для  борьбы  с  нефтяным  пятном  были  вызваны  эксперты;
президент компании вылетел к месту происшествия. Ей  трудно  было  соотнести
этот текст и изображение с мужем, поэтому услышав, что ее зовет  София,  она
выключила телевизор и спустилась вниз.
   Дни отсчитали неделю, а Хэлин все  еще  не  приблизилась  к  тому,  чтобы
разобраться в своих чувствах.  И  в  том,  что  ей  делать  со  своей  вновь
обретенной любовью к отсутствующему мужу. Вилла почему-то  казалась  пустой,
даже покинутой. Без его шумного,  напористого  присутствия  вечера  тянулись
бесконечно долго, ужины стали сплошной скукой, а  одинокие  ночи  -  и  того
хуже...
   От Карло не было никаких известий, лишь коротенькое послание от  Стефано,
гласившее, что Карло жив-здоров, но очень занят, и  что  она  должна  беречь
себя. Больно резанула мысль: у него было время позвонить Стефано  в  Лондон,
но не нашлось - своей жене.
   В субботу вечером она улеглась в постель с тяжелым сердцем. Сон долго  не
приходил, она беспокойно металась и вертелась с  боку  на  бок.  Кровать  не
казалась такой большой, когда ее делил с ней Карло. Ей пришла идея  пойти  в
свою прежнюю комнату, но она тут же отбросила ее. Просто лежать  в  кровати,
где они были когда-то вместе, - одно это уже стало  своего  рода  утешением.
Память о том, как переплетались,  сливались  их  упругие  тела,  утоляла  ее
яростный голод любви к нему.
   Хэлин проснулась мгновенно: ее  вырвал  из  беспокойного  сна  телефонный
звонок. Торопясь поскорее снять трубку,  она  чуть  не  смахнула  аппарат  с
тумбочки. Бросила быстрый взгляд на часы, осознала, что сейчас четыре  утра.
Сразу испугалась самого плохого: что-то случилось с Карло  или  бабушкой!  С
бьющимся сердцем подняла трубку.
   - Pronto, Хэлин у телефона.
   - Сага mia, как ты там? - Это был голос Карло. Она чуть снова не  уронила
трубку, так дрожала ее рука.
   - Карло, где ты? - ответила она, едва переводя дыхание. - Что ты делаешь?
Здоров ли? Почему звонишь? - Ей хотелось задать ему джину вопросов сразу.
   - Whoa, все по порядку, Хэлина. - Она почувствовала улыбку в его  голосе,
слышимость была на редкость хорошей. - Я все еще в  Буэнос-Айресе,  не  было
возможности позвонить тебе раньше. Здесь эта чертова забастовка.  Я  заказал
разговор   с   тобой   много   дней   назад.   Рассчитывал    вернуться    в
субботу-воскресенье, но складывается так, что  придется  пробыть  здесь  еще
неделю, а то и больше, пока все не улажу. Но хватит о моих делах. Как ты там
развлекаешься? - требовательно спросил он.
   Его интонация, известие, что он там в полном порядке, заставили  Хэлин  с
обидой ответить:
   - Ты соображаешь, что сейчас четыре утра? Я спала, что еще я могла делать
посреди ночи? - Ответом на ее реплику стал громкий смех.
   - Прости меня, сага, я забыл о разнице  во  времени.  Только  что  пришел
после затянувшегося ужина. Что касается остального,  -  что  делать  посреди
ночи - то если бы я был с  тобой,  я  бы  тебе  показал,  -  произнес  он  с
интонацией, насквозь пропитанной сексуальностью.
   Низ живота у нее содрогнулся в спазме желания настолько интенсивного, что
она чуть не вскрикнула. - Ну, да, но... - только  и  смогла  она  вымолвить,
прежде чем Карло перебил ее.
   - Господи, Хэлина, до сих пор у меня  перед  глазами  стоит  картина  той
фантастической ночи, когда мы были вместе, -  произнес  он  с  хрипотцой.  -
Мысль о тебе, лежащей в моей постели, делает меня почти больным. Скажи,  что
сейчас на тебе надето?
   Сидящий в ней  озорной  чертенок  заставил  ее  ответить  низким,  сиплым
голосом, с расстановкой выговаривая каждое слово. - Ну, в  настоящий  момент
потрясающий.., золотистый... - она расслышала, как он стонет, я продолжала:
   - загар и щедрая порция духов "Мисс Диор". Устраивает  тебя?  -  спросила
она с сексуальным придыханием.
   - О, Хэлина, что ты творить Хочешь свести меня с ума?
   - Такая мысль никогда не приходила мне в голову, - солгала она.  Мысли  о
нем никогда не покидали ее голову более чем  на  минутку.  -  Но  сама  идея
выглядит сейчас очень привлекательно.
   - Никто так часто не выбирает самые неподходящие моменты для этого  дела,
как ты, - сделал он заключение. - Ты ведешь себя с  зазывной  покорностью  у
бассейна, в виноградниках и вот сейчас, когда я на той стороне земного  шара
и ничего не могу  предпринять.  Начинаю  подозревать,  что  ты  делаешь  это
нарочно. Обещай,  что  останешься  в  таком  виде,  пока  я  не  вернусь,  -
потребовал он, тяжело дыша.
   Она ответила со смехом:
   - Ты шутишь. Я замерзну до смерти.
   - Не волнуйся. Я скоро тебя согрею. Сердце у Хэлин  мгновенно  зачастило,
груди отвердели, и она смогла лишь тихо выговорить:
   - Хорошо,  Карло,  но,  только,  пожалуйста,  долго  не  задерживайся.  -
Наступила долгая пауза, потом голос Карло, глубокий и теплый, произнес:
   - Я постараюсь, mia sposa.
   Она не знала, услышал ли он ее шепот:
   - Спокойной ночи, саго. - Связь прервалась.
   Хэлин медленно положила трубку и опять скользнула  в  постель.  Довольная
собой, она уютно  свернулась  калачиком  под  покрывалом.  В  голове  у  нее
воцарилась такая ясность, какой не было все последние недели.
   Она любила в Карло все, достаточно было одного звука  его  голоса,  чтобы
заставить ее затрепетать от желания. Она вспомнила его последние слова перед
отлетом в Аргентину. Он сказал, чтобы она забыла прошлое  и  сосредоточилась
на той ночи, которую они только что провели вместе. Значит, он хотел,  чтобы
они начали в своих отношениях все сначала? Она  надеялась,  что  это  именно
так.
   Карло  был  гордым  человеком,  и  ее  семья  поступила  с   ним   дурно.
Неудивительно, что у него возникло желание  отомстить;  об  этом  все  время
напоминал ему и шрам на виске. Теперь она понимала это.  Она  любила  своего
отца, но больше не считала  его  непогрешимым.  Ее  поведение  после  второй
встречи с Карло было своего рода защитным механизмом против  ее  собственных
чувств. Теперь ей стало ясно: вместо того, чтобы воевать с ним,  она  должна
была попытаться обсудить их общие проблемы. Тогда  на  Карло,  возможно,  не
накатывались бы временами такие приступы холодной ярости. Она  размышляла  о
тех выходных днях, которые они провели вместе. Когда она  забывала  о  своем
жгучем отвращении к тому, как он заманил ее к себе и как  с  ней  обращался,
они прекрасно ладили вместе. Обоим было присуще чувство юмора,  у  них  были
общие увлечения.
   Меж ними происходила, какая-то взрывная химическая реакция - так  было  с
самого первого дня, когда они встретились в Риме. Вне зависимости  от  того,
зачем он ее сюда привез, он желал ее как женщину. Даже мужчина с его  опытом
не мог бы так убедительно притворяться. И Бог тому свидетель, она желала его
тоже. Конечно, мужчина, которого дома ждет любящая, готовая на многое  жена,
не будет  искать  развлечений  на  стороне,  сказала  она  себе,  с  улыбкой
вспоминая их взаимную страсть. Но улыбалась она недолго - воспоминание об их
первой брачной ночи заставило ее застонать. Он сказал  тогда:  шесть  лет...
Что это, оговорка? Хэлин зарылась головой в подушку. Она не будет думать  об
этом. Она поклялась себе, что когда Карло вернется, она  станет  в  точности
такой, какой он хотел ее видеть: послушной, любящей женой.
   На следующий день Хэлин проснулась с новым ощущением  смысла  жизни  и  с
легким сердцем. Она решила провести  инвентаризацию  всего,  что  надо  было
сделать на вилле, и попытаться закончить работы к  возвращению  Карло.  Весь
дом зажужжал, как суетливый деятельный  улей.  Даже  Томассо  растерял  свое
обычно торжественное выражение лица  и  начал  улыбаться  "этим  сумасшедшим
женщинам", как он их называл.
   Слегка похолодало, работать стало лете. София и Хэлин, не  покладая  рук,
развешивали портьеры, картины, двигали мебель. Через неделю почти все работы
были завершены, а Карло все не возвращался.
   В четверг Хэлин решила провести день у  бассейна  -  загорать  скоро  уже
будет слишком холодно. Она лежала в шезлонге, испытывая  явное  удовольствие
от жизни. Ее рука нежно поглаживала живот. Она еще не была у  врача,  но  не
сомневалась, что беременна - ее месячный  цикл  запаздывал  на  восемнадцать
дней. Она ощущала, как налились груди, но главной приметой стало вот что: ей
уже не хотелось хлеба "tbcaccia". Раньше это было  самое  любимое  блюдо  на
завтрак, а сейчас она даже видеть его на могла! Конечно, София это заметила.
Хэлин спрашивала себя, что скажет Карло, когда она сообщит ему об этом.  Она
помнила, как он играл с детьми  у  Анны,  и  не  сомневалась,  что  из  него
получится прекрасный отец, строгий, но добрый.
   Голос Стефано:
   - Привет, тетушка,  -  вернул  ее  из  страны  грез.  Приподнявшись,  она
увидела, как он идет к ней через внутренний дворик своей игривой походкой.
   - Еще раз назовешь меня тетушкой, Стефано, - стукну. А то  чувствую  себя
этак лет на девяносто! - сказала она возмущенно. - И  что  ты  тут  делаешь?
Карло тоже приехал? - Эта мысль заставила  ее  сердце  биться  быстрее.  Она
спустила ноги с шезлонга.
   - Нет. Он все еще в Аргентине, но  ему  удалось  позвонить  мне  вчера  в
Лондон. Он просил передать, что возвращается домой в субботу,  и  проверить,
все ли у тебя в порядке. Твоя душенька довольна? - лукаво улыбнулся он.
   - Почти. В каком часу в субботу, ты знаешь? - Подождать еще два дня - это
совсем недолго, - подумала она.
   - Да. Он прилетает в Рим поздно вечером в пятницу,  и  я  взял  для  него
билеты на первый рейс в субботу утром. Он должен быть здесь где-то к ланчу.
   Нечто такое, что  уже  однажды  поразило  Хэлин,  когда  Карло  улетал  в
Аргентину, вновь всплыло в ее сознании в связи с тем, что сказал Стефано.
   - Почему тебе приходится заказывать ему авиабилеты?
   Что случилось с самолетом, на котором мы сюда прилете-ля? Это  же  личный
лайнер Карло, помнится, ты сам говорил мне тогда.
   - Карло его продал.  Разве  он  тебе  не  сказал?  -  спросил  Стефано  с
удивлением, - Но он же так любил летать на своем  самолете.  Хэлин  помнила,
как Карло признался ей в этом несколько лет назад, в один из тех порхающих с
темы на тему разговоров, какие они тогда вели.
   - Да любит-то он любит, но, к сожалению,  некоторое  время  назад  он  не
прошел медкомиссию и потерял свою лицензию пилота.
   Хэлин побледнела даже под загаром, ужаснувшись тому, что услышала.  -  Но
почему? Он же здоров! -  Дикие  мысли,  будто  он  болен  какой-то  страшной
болезнью, зародились у нее в голове. - Или нет? Скажи мне! Ты должен сказать
мне, Стефано! - В панике она схватила его за руку.
   - Успокойся, Хэлин, ничего серьезного. Просто  его  зрение,  око  уже  не
такое, каким было.
   Глубоко вздохнув, она сказала:
   - Не знала, что у него что-то со зрением.  -  Паника  сменилась  чувством
облегчения, когда стало ясно, что он действительно не страдает чем-то  более
серьезным.
   - У него все было в порядке, пока несколько  лет  назад  он  не  попал  в
автокатастрофу и не заработал этот  шрам  на  виске.  Видимо,  был  затронут
зрительный нерв. Перенес несколько операций, и  месяцев  шесть  назад  врачи
сказали, что лучше не будет. Сделать что-то еще они бессильны. В одном глазу
у него остался лишь какой-то процент зрения, а кому нужен одноглазый  пилот?
- засмеялся он.
   Хэлин не помнила, как она вытерпела визит Стефано до  конца.  Он  пытался
развеселить ее новостями из Англии, рассказами про общих друзей в офисе,  но
безуспешно. После нескольких  неудачных  реплик  он  почувствовал,  как  она
встревожена, прекратил свои усилия и ушел.
   Она отправилась прямо в спальню, бросилась на кровать  и  облегчила  душу
рыданиями. Неудивительно, что Карло приходил  порой  в  такую  ярость!  Было
тягостно сознавать, что она несет косвенную ответственность  за  аварию,  но
последнее открытие -  во  много  раз  тягостнее.  Ее  давило  чувство  вины,
преследовало невыполнимое желание повернуть часы жизни назад. Как она  могла
надеяться, что он когда-нибудь ее простит?
   Усилием воли она  вытащила  себя  из  кровати  и  отправилась  в  ванную.
Быстренько  приняв  душ,  одела  простое  платье-рубашку  -  ей   предстояло
встретиться после ланча с Анной - и спустилась  вниз.  За  ланчем  в  полном
одиночестве она убедила себя, что хотя для нее стало шоком узнать, отчего  у
него плохо со зрением, в конце концов новость абсолютно  ничего  не  меняет.
Карло знал об этом всегда и  тем  не  менее  в  последние  несколько  недель
доказал, что неравнодушен к ней.  Ради  собственного  душевного  спокойствия
хотелось верить, что этот  новый  заботливый,  терпимый  человек  -  и  есть
настоящий Карло.
   К тому времени, когда она встретилась с Анной и Селиной, чтобы  составить
им компанию в их еженедельном посещении больницы, она уже убедила себя,  что
все будет хорошо, и чувствовала себя намного более уверенно.
   Анна рассказала по  секрету,  что  Селина  страдает  редким  заболеванием
крови, но родители  надеялись,  что  оно  поддается  лечению.  К  несчастью,
нынешний визит к врачам получился не совсем обычным.
   Они ожидали в  маленькой,  скромно  обставленной  приемной,  пока  Селине
сделают несколько несложных анализов крови. В других  случаях,  когда  Хэлин
тоже их сопровождала, такие анализы занимали не более получаса,  но  сегодня
прошел целый час, а Селина все не появлялась. Анна делала все, чтобы  скрыть
свое беспокойство, однако Хэлин чувствовала,  как  встревожена  ее  подруга.
Хэлин была сама объята  тревогой,  но  пыталась  втянуть  Анну  в  разговор,
рассказывала ей о вилле, о бабушке и Андреа, о чем угодно, что могло  бы  ее
отвлечь.
   Удавалось это плохо. Прошли еще полчаса, но Селина не  появлялась.  Хэлин
вызвалась пойти и отыскать кого-нибудь, кто  бы  мог  сказать,  чем  вызвана
задержка, и уже хотела было это сделать, как в комнату вошел врач Селины.
   Доктор Алберти был весьма приятный мужчина, небольшого роста  и  довольно
полный, с добрейшими карими глазами и располагающей улыбкой. Но  сегодня  на
его лице не осталось и следа от обычной улыбчивости, он  выглядел  угнетающе
серьезным.
   Исподволь, тактично он  приступил  к  объяснениям.  У  Седины  внутреннее
кровотечение, причем он подозревает, что ребенок  страдает  этим  не  первый
день. Он, Альберта, не может в данный момент сказать, почему это  произошло.
Они повезли ее в операционную и попытаются  остановить  кровотечение.  Можно
надеяться, что  после  нескольких  дней  в  реабилитационном  отделении  она
поправится и состояние ее здоровья вновь стабилизируется.
   Анна чуть не потеряла рассудок. Тем более, что ее муж находился в эти дни
по делам на другой стороне земного шара - в Сиднее. Хэлин сделала все, чтобы
заверить  Анну,   что   все   обойдется,   однако   чувствовала   удручающую
беспомощность своих попыток  успокоить  ее.  Казалось,  время  остановилось,
каждая минута воспринималась, как час. Хэлин вышла и принесла им обеим кофе,
но это не очень помогло. Когда часа через три вошел врач, обе женщины  разом
вскочили на ноги. Новости были хорошими, операция  прошла  успешно,  и  есть
надежда, что Селине не придется провести в  больнице  больше  недели.  Слезы
хлынули у Хэлин из глаз, и когда она посмотрела на Анну, то  увидела  то  же
самое. Они обнялись, перемежая рыдания радостным смехом.
   Селина лежала на огромной больничной кровати реабилитационного отделения,
вся белая, как подушка, с капельницей,  подключенной  трубкой  к  руке.  Эта
картина произвела на Хэлин тяжелое впечатление. Ее рука машинально легла  на
живот, где, у нее не было в этом  сомнений,  уже  зарождалась  новая  жизнь.
Хэлин, наконец, поняла, что бросить своего ребенка было  бы  немыслимо  -  а
ведь она сама, не подумав, предложила этот вариант Карло. В ее голове  снова
зазвучал его ответ: она еще не познала саму себя. Как он был прав! Потому-то
он так быстро и согласился на ее условия, что  знал  ее  достаточно  хорошо,
чтобы понять: она не из тех женщин, которые  бросают  своих  детей.  Тонкая,
впечатлительная натура, она ощущала теперь острое чувство стыда и отвращения
из-за своего ребячества.
   Лишь к вечеру в пятницу Анна и Хэлин уехали из больницы. Предыдущую  ночь
они провели в палате, которую предоставила им администрация. Хэлин позвонила
Томассо, и тот привез им предметы туалета, а также огромную плетеную корзину
с едой и два термоса с кофе - благодаря заботливости  Софии,  благослови  ее
Господь. Анне  удалось  связаться  по  телефону  со  своим  мужем,  но  Алдо
рассчитал, что самое раннее, когда он может прилететь  из  Сиднея  -  это  в
субботу. О том, что  случилось,  Анна  рассказала  соседке,  которая  обычно
забирала их мальчиков из школы. Та сразу предложила им пожить эти дни у  нее
в доме. Так что одной заботой у Анны стало меньше.
   Хэлин добралась  до  своей  виллы  довольно  поздно  -  ей  пришлось  еще
приводить Анну домой. Она была совершенно измотана, и даже сообщение  Софии,
что только что звонил Карло, сначала не  очень-то  приободрило  ее.  Но  все
изменилось, когда София дала ей номер телефона и добавила, что он звонил  из
Рима и прилетит домой завтра утром. Было восемь вечера, и Хэлин решила,  что
он, вероятно,  уехал  куда-нибудь  на  ужин.  Она  успеет  принять  ванну  и
перекусить, прежде чем позвонить ему.
   С аппетитом отужинав, Хэлин уютно устроилась на кровати, сняла  трубку  и
радостно набрала римский номер.
   Ответил женский голос. Хэлин вначале даже не удивилась, поскольку решила,
что это телефонистка отеля. Но, попросив соединить ее с гостиничным  номером
синьора Манзитти, она услышала в ответ женский голос:
   - Да ты что, Хэлин, разве не знаешь? Это же квартира Карло.
   Это была Катерина. Хэлин согнулась почти пополам от приступа боли:  будто
нож вонзился ей в  сердце,  распорол  его,  и  сама  агония  ударила  оттуда
фонтаном. Все ее голубые мечты последних недель развеялись,  как  листья  на
ветру. Закусив губу, чтобы  сдержать  рыдания,  подступившие  к  горлу,  она
заставила себя вежливо ответить и  вновь  попросила  к  телефону  Карло.  Он
обожал маленькую Селину, он имел право знать, что она больна, даже если  был
в этот момент с любовницей. Но Катерина насмешливо протянула:
   - Извини, Хэлин, но он не  может  сейчас  подойти.  Передать  ему,  чтобы
перезвонил тебе? - Это было уже слишком  для  Хэлин.  Трубка  выпала  из  ее
ослабевшей руки.
   Еще долго потом Хэлин не могла вспомнить, как она пережила эту ночь.  Она
плакала и плакала, пока, совершенно измотанная, не впала в тревожный сон. Во
сне ее преследовала кошмарная картина: Карло  и  Катерина  в  объятиях  друг
друга. Мысль о том,  что  ее  муж  занимается  любовью  с  другой  женщиной,
заставила ее рыдать даже во сне. На следующее утро она проснулась совершенно
др