из него было видно на снимке. Это ощущение мгновенного узнавания мелькнуло, и ушло, - вернее, я выгнал его из головы. Чего терять время и вспоминать, когда осталось лишь набрать номер телефона! Я выдохнул, как перед опрокидыванием стопки неразведенного спирта, и, не отрывая взгляда от экрана, набрал номер. Пока шли гудки, я думал о том, что Вита - имя скорее всего не московское, а больше подходит хохлушкам или уроженкам южных окраин России. Но даже если так - что делать? При таком выдающемся экстерьере даже с неизбежным в этом случае акцентом придется смириться. Но тут на том конце провода ответили.
     - Алло! - раздался в трубке очень приятный женский голос.
     - Простите, это - Вита? - спросил я, с трудом проглотив неожиданно подкативший к горлу комок волнения.
     - Да, слушаю вас, - одновременно приветливо и сдержанно произнес на том
     конце провода голос без каких либо признаков столь нелюбимого мною южного говорка.
     - Здравствуйте, Вита! - жутко обрадованный эти обстоятельством, воскликнул я. - Это вас беспокоит Антон...
     Тут я обязательно запнулся бы, потому что дальше нужно было объяснять, что за Антон такой я есть, а ничего лучше абсолютно дебильного "Антон из Интернета", в голову не приходило. Но голос на другом конце провода избавил меня от неизбежного конфуза, только что не закричав:
     - Господи, Антон, ну наконец-то! Я уже стала думать, что ваше объявление - просто чья-то шутка! Почему вы так долго не звонили? Я ответила вам больше месяца назад.
     - Меня не было в стране, - мгновенно соврал я, прозрачно намекая на то, что заграничные поездки для меня - самое обычное дело.
     - Ну конечно, как я не догадалась! - тут же мило согласилась со мной собеседница, и тут же сама повернула русло разговора в интересующее меня русло. - Так, может быть, не станем еще более откладывать наше знакомство и проведем его, к примеру, сегодня? Если, конечно, вы не очень устали с дороги.
     - Не настолько, чтобы отказаться от такого предложения, - от души посмеявшись шутке, ответил я.
     - Тогда пишите адрес, - спокойно и даже как-то по деловому сказала она. - Вы знаете район Преображенки?
     Я знал. Кажется, я даже представлял, где примерно эти дома, - одно время мне доводилось часто бывать в тех краях по работе.
     - Вы будете через... - начала было она.
     - ...сорок минут, - не дав договорить ей, выпалил я.
     - Пр-рекрасно! - с интонацией рекламы о любви к речной рыбе произнесла моя
     собеседница. - Мне как раз хватит времени, чтобы привести себя в порядок. Жду вас с нетерпением!
     Я вскочил с кресла, еще не успев положить трубку. Когда истинный джентльмен слышит такие слова от женщины, он не заставить предмет своей страсти долго ожидать себя. Тем более, что насчет сорока минут с Яузских Ворот до Преображенки я явно погорячился. Это по пятничным то пробкам! Просто, видимо, мне не хотелось больше, чем на сорок минут, оттягивать встречу с особой, которая успела меня так заинтриговать. Но тогда следовало поторопиться. Нашей с Гохой гордостью в нашем офисе была крошечная душевая кабинка в туалете. Не хотелось являться пред ясны очи дамы пропотевшим за целый день до хлюпанья в трусах. Прохладный душ еще приподнял настроение, хотя выше уже, кажется, было просто некуда. Так, теперь все сдать-закрыть, и - поехали. Кстати, не забыть выключить мобильный. Потом, конечно, придется долго и нудно объясняться по этому поводу с Галиной, но это уж потом. А сейчас - вперед, за приключениями!
     Я ехал так быстро, как, наверное, никогда не ездил, но все равно опоздал на добрых полчаса. Искомый мною адрес оказался стандартной пятиэтажной хрущёбой, приютившейся в глубине тенистого из-за огромных старых лип квартала, среди десятка таких же серых полуразвалюх эпохи триумфального шествия кукурузы по полям страны. Я припарковал свою "десятку" между двумя толстыми липовыми стволами, прямо напротив нужного подъезда. Вышел, поставил машину на сигнализацию. Несколько шагов, и я, удивившись отсутствию у двери лавочки с обязательными старушками, вошел в темный прохладный подъезд, основную гамму запахов в котором составляли мышино-кошачьи тона. Захотелось задержать дыхание, но взобраться с одной порцией воздуха в легких на пятый этаж, где по стандартному закону подлости находилась нужная мне квартира, шансов не было. Что ж, если нельзя не нюхать это жуткое подъездное амбрэ, нужно поскорее к нему привыкнуть. Я глубоко вздохнул, и начал подъем по лестнице.
     Да, как я и предполагал, карабкаться надо было на самый верх. Но вот и нужная дверь с белой кнопочкой звонка на наличнике. Безуспешно пытаясь успокоить дыхание, я позвонил. Секунда, две, пять десять - из-за двери не доносилось ни звука. Может быть, я ошибся домом? Или это изощренный розыгрыш? Я позвонил еще раз - никакого эффекта. Я топтался под дверью, наверное, уже минуту. Глазки дверей напротив, казалось, сверлят меня взглядами бдительных соседей. Надо было что-то делать. Я вздохнул, и, глядя на клеточки кафельного пола, в третий раз надавил пластиковую пуговку. И вздрогнул, потому, что звонок из проема внезапно распахнувшейся двери раздался вдруг оглушительно громко. "Ну, чего вы радилидонились, как звонарь на Троицу?" - раздался из задверной темноты сердитый шепот, вслед за которым высунулась белая тонкая рука, крепко схватила меня за запястье и втянула вовнутрь. Дверь с легким шелестом закрылась у меня за спиной, и я оказался в кромешной темноте.
     Хотя уже через пару секунд глаза стали привыкать к скудному освещению, и различили очертания ощутимо маленькой прихожей. Чуть более светлый проем неширокой арки вел в единственную, похоже, комнату. Видневшийся на фоне этого проема силуэт через секунду обрел очертания женской фигуры, стоящей, опершись плечом о косяк. На самом деле в квартире было не так уж темно, просто, похоже, окна и в комнате, и на кухне были занавешены плотными шторами, и скоро мои глаза начали привыкать к скудному освещению. Я различил, что женщина одета во что-то такое явно домашнее до колен и как-то по-старинному кутается в то ли платок, то ли плед. Немудрено - в квартире было на удивление прохладно. Однако же лицо силуэта продолжало в тени быть совершенно неразличимым. Но тут женщина высвободила из-под платка уже знакомую мне тонкую руку и щелкнула выключателем на стене. Загоревшийся свет наконец-то осветил крохотную прихожку типичной московской хрущевки, а заодно - и хозяйку квартиры. Первый взгляд на новую знакомую - это такой волнительный момент! Никогда не знаешь, какова будет действительность, даже если на фото - писанная красота. Но от сердца сразу же совершенно отлегло.
     Девушке Вите - а это была, несомненно, именно она - на первый взгляд было самое большее лет двадцать пять. Выглядела она, пожалуй, даже выше своих метра семидесяти. Сложение ее проще всего было описать двумя словами - тонка и стройна. И очень красива! Сразу, как и на фото, притягивали взгляд волосы, цветом оказавшиеся не просто светло-русыми, а с удивительным золотым отливом. Они просто, но со вкусом были собраны у нее на затылке в замысловатый пучок, оставляя открытым высокий и чистый белый лоб. У нее был нос с тонкой линией переносицы и губы - сочные, но не полные, и с уголками рта, приподнятыми в постоянной полуулыбке, как у Джоконды. Чуть по-славянски выступающие скулы совершенно не портили это лицо. Даже только всего этого вполне хватало, чтобы любой другой обладательнице такой внешности ходить в записных красавицах. Но были еще глаза - потрясающие глаза! Сами по себе немаленькие, они от того, что были широко расставлены, производили впечатление просто огромных. Серо-зеленые, не очень светлые, но какие-то прозрачные и оттого светящиеся, как весенний лед на реке, пронзенный солнечным лучом. Глаза - зеркало души? Наверное. В любом случае, отражение того, есть у человека душа, или нет. В этих глазах душа была, и ее там было столько! Да, эти глаза сразу производили совершенно убойное впечатление. Ресницы, длиннющие и пушистые, как елка в зимнем лесу, достойно обрамляли их. А выше изгибались абсолютно правильными широкими дугами брови, явно не знавшие прикосновений пинцета за полной того ненадобностью. Просто Голливуд какой-то, право слово! До этой минуты я точно знал, что самая красивая женщина, какую я когда-либо знал за всю свою почти четвертьвековую кобелиную практику - это Жанна. Но это было только до той минуты, когда я увидел это лицо... И еще - теперь я был просто абсолютно уверен в том, что где-то это лицо я уже видел! Но где, когда? Может быть, она - модель, и снималась для каких-нибудь журналов? Ладно, потом вспомню.
     Хотя весь этот совершенно недвусмысленный осмотр хозяйка квартиры восприняла спокойно и совершенно естественно, дальше глазеть становилось просто неприлично, и я уже раскрыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут она первая нарушила молчание:
     - Ну, здравствуйте! Не разочарованы? - произнесла она, и я про себя отметил, что кроме вообще приятного тембра ее голос звучит как-то очень волнующе.
     - Нет, нет, конечно, нет! - спохватился я, улыбаясь ей в ответ самой обворожительной из моих улыбок. - Напротив, я просто восхищен, я...
     - Вот и прекрасно, - очень мило перебила меня она. - Тогда проходите, и ради
     Бога, извините меня за темноту кругом, задремала, пока ждала вас...
     "Какой изысканный выговор за опоздание", - поразился про себя я. Я вспомнил первые слова, которые услышал от нее. "Раздилидонился", - кажется, сказала она? Не просто хороший и правильный, а просто старомосковский какой-то русский! Откуда ты, дитя?
     - Да пробки, знаете ли, - начал было оправдываться я, но она, словно говоря: "Да бросьте, полно вам о пустяках!" махнула рукой, и жестом пригласила меня в комнату, сама пройдя первой.
     Загоревшийся красноватым неярким светом торшер будуарно осветил очертания маленькой, под стать прихожей, комнатушки, вся обстановка которой говорила, как мне показалось, о вполне определенном ее предназначении. В углу у окна стояли телевизор и видеомагнитофон, в другом - маленький журнальный столик с кассетником и пепельницей на нем, да два креслица рядом с ним. В глубине комнаты притулился неприметный какой-то шкафчик типа секретера, на котором горел большими зелеными цифрами древний будильник "Электроника", а у противоположной стены стоял старенький сервант. Посуды и хрусталя в серванте, впрочем, почти не было, зато стоял на нем забавный ночник в виде толстого добродушного розового бегемота. Все остальное пространство комнаты занимала большая софа, застеленная спальным однотонным бельем неброской расцветки. Один угол одеяла был недвусмысленно отвернут и, как ни странно, это меня несколько покоробило. Не слишком ли прямолинейно хозяйка малогабаритки сообщает мне о том, что прекрасно осведомлена о конечной цели моего визита? И что без экивоков согласна? Хотя, собственно, не за этим ли самым ты сюда пришел, а?
     - Так, ну, давайте, может быть, познакомимся по-человечески? Итак, вы?.. - вывел меня из задумчивости голос хозяйки.
     - Я - Антон, - чуть не сбившись с идиотского псевдонима, отрапортовал я.
     - А мое полное имя - Виталия, - подхватила она и протянула мне руку. Я взял ее холодные пальцы в свою руку и поцеловал.
     - Обожаю галантных кавалеров! - рассмеялась Вита-Виталия.
     - Сколько иронии, - состроил я обиженную гримасу.
     - О, нет, нет! Никакой иронии! - вскричала она и порывисто чмокнула меня в щеку. - Это так приятно. Мы, женщины (мне показалось, что это слово она произнесла с каким-то особенным нажимом) так любим в мужчинах хорошие манеры!
     Странно, но явный наигрыш и экзальтация, прозвучавшие в этой фразе, произнесшую ее совершенно не портили, просто это выглядело как вполне естественное женское кокетство и желание понравиться. И это, как ни странно, польстило мне.
     - Какое интересное имя - Виталия, - продолжил я разговор.
     - Греческое, - охотно поддержала тему она. - Его, как правило, его почему-то сразу сокращают до Виты, поэтому я так и представляюсь, но вообще-то мне ужасно не нравится! Друзья зовут меня Талия или просто Таша.
     "Таша, надо же, как мило", - подумал я, и добавил в слух:
     - Талия? Так у греков звали одну из муз, - начал было блистать эрудицией я. - Она покровительствовала, кажется...
     И забуксовал. Так далеко мои познания об античности не простирались.
     - Правильно, комедии, - закончила за меня моя собеседница и в притворном ужасе закатила глаза. - Боже, еще и эрудит! У меня с утра удачный день.
     Я снова от души рассмеялся. Нет, определенно с чувством юмора у нее было все в порядке! А ведь юмор в девяноста случаях из ста есть непременный атрибут ума. Однозначно, она нравилась мне все больше и больше.
     - Осталось выяснить, нравлюсь ли я вам? - тут же словно прочитала мои мысли
     Талия.
     И тут она скинула с плеч платок и встала посредине комнаты. Ее коротенький халатик приталенного фасона был сшит из полупрозрачной ткани и практически ничего не скрывал. К тому же, обеспечивая мне полностью панорамный обзор, Талия пару раз крутанулась передо мной в изящном пируэте, и если я чего и недоглядел при первом раунде осмотра, то сейчас уж упустить что-либо было просто невозможно. Изящная маленькая головка ее сидела на высокой, прямо-таки лебединой шее. Очень узкая талия и потрясающе округлые бедра. Ноги - не просто длинны и стройны, а с тонкой голенью и прорисованными икрами, чего так не хватает тоже длинным, но невыразительным каким-то ногам Жанны. А повыше ног, пониже спины шло то, что хоть и принято карамельно называть "попкой", а я именую просто и конкретно - задница, как бы грубо и вульгарно, по мнению некоторых эстетствующих элементов, это ни звучало! Так, что пардону, конечно, просим, но дальше шла задница - круглая и выпуклая, как хорошо накачанный волейбольный мячик, и которую, как тот мячик, так и хотелось поскорее взять в руки! Ну и, наконец, выше и спереди была грудь совершенно безупречной формы, топорщившаяся из-под тонкой ткани двумя остренькими сосочками. А какое действие все это еле прикрытое великолепие, продемонстрированное с предельной откровенностью, произвело на меня, читатель, наверное, уже догадался. В общем, с чувством произнося стандартную пошлятину: "Ты безумно мне нравишься!" я не удержался, и в полное доказательство того, что не кривлю душой, интенсивно заерзал в кресле.
     Талия счастливо рассмеялась и снова чмокнула меня в щеку.
     - Я так рада! Хочешь чаю или кофе? - сразу же, но ни секундой раньше, тоже перешла на "ты" она. С тактом у нее тоже все было на месте.
     Вовремя вспомнив, что с сегодняшнего утра я худею, я великодушно согласился на чай без сахара. Талия усадила меня в кресло, оказавшееся очень удобным, и упорхнула на кухню. Пока она звенела оттуда посудой, я, не зная, чем заняться, обратил внимание на пачку глянцевых журналов, лежащих под столом прямо на полу, и вытянул наугад парочку из середины. Первым оказался сисястый "Hustler" - пожалуй, самая развесистая порнуха, какую только можно встретить в ларьках - и это опять легонько, но очень неприятно кольнуло в сердце. Каким-то диссонансом этот порно-журнал звучал со всем нашим общением, несмотря на краткость, уже обретшим вполне определенную атмосферу. Я даже подумал, что попал он сюда, наверное, случайно, и в полной уверенности, что следующим окажется какой-нибудь "Elle" или "Vogue", запихнул "Hustler" обратно под стол. Но я не угадал. Второй журнал, хоть был мне совершенно неизвестен, но направленность имел явно ту же, и назывался "Transmagazine". На суперобложке была запечатлена совершенно голая губастая негритянка с бюстом номер бесконечность. Но от других таких же, с позволения сказать, моделей, позирующих, к примеру, для того же "Hustler'а", эту отличала одна деталь. Да, всего одна, но настолько существенная, что я даже замотал головой, как бы прогоняя из головы наваждение. Мне почему-то припомнились кентавры из легенд Древней Греции, эдакие комбинированные существа, полулюди, полукони. А пришли такие ассоциации мне на ум потому, что лицо и торс у "шоколадки" на обложке были непререкаемо дамскими, а вот все, что ниже, настолько же неопровержимо принадлежало к особенностям пола противоположного. Хм, да-а! Как говорится, подборочка литературы еще та! Хотя ведь лежали они не на, а под столом - значит, не для твоих глаз, чего тебя к ним потянуло? Кто знает, откуда они здесь, и что здесь делают. Убрать их скорее туда, где лежали. Но Талия уже возвращалась с кухни, и я только и успел, что с максимально безразличным видом бросить журнал на стол. Талия поставила дымящуюся чашку с чаем на стол, сама уселась в д
ругое кресло, уютно закинув ногу на ногу. Спросила: "Ты не куришь? Можно, я покурю, пока ты пьешь чай?" - Я кивнул: "Конечно!"
     Ее сигареты лежала рядом с журналом. Она взяла пачку, вытянула одну белую тонкую сигарету, закурила, затянулась ароматным дымом и бросила пачку опять на стол. Пачка упала на журнал, прямо на нижнюю часть кентавра. Только тут Талия заметила (или сделала вид, что заметила) журнал, и брови ее изумленно взлетели вверх.
     - О, чем ты тут развлекался! - воскликнула она в притворном ужасе. - Ну, и как тебе?
     - Прости, что конкретно? - между двумя прихлебами из чашки с невинным видом поинтересовался я.
     - Я имела ввиду, как ты относишься к таким вот удивительным вещам? - выпуская дым, пояснила Талия.
     Интересно, чего это она завела разговор на эту тему? Проверяет, что ли, степень моей продвинутости в вопросах секса? Однако, надо что-то отвечать. Я прокашлялся, как перед докладом, отхлебнул из чашки и с серьезным видом сказал:
     - Да, наверное, как к чуду природы отношусь.

***

     Реакция Талии на банальную, в общем то, сентенцию оказалась несколько неожиданной:
     - Чудо природы, как мило, - задумчиво и как-то мечтательно-тихо произнесла она.
     "Странная какая-то", - констатировал я про себя, но сразу же списал это на счет романтизма, вполне возможно, еще сохранившегося в этой девической еще по сути головке. И тут же эта головка родила нечто совсем уж концептуальное.
     - Антон, а что тебя вообще привело сюда, что толкнуло написать то объявление? - задумчиво глядя мне в глаза, спросила Талия.
     Ну вот, здорово живешь! Это что - здравствуйте, вопросы морали и нравственности! Да кабы еще самому знать ответ-то...
     Да, на самом деле, что привело меня сюда? В смысле - не конкретно сегодняшние поиски того, с кем убить вечер пятницы, а - по большому счету? Да, сложный вопрос, и раздумывать в поисках ответа на него сейчас совершенно не хотелось. Тем не менее я счел уместным изобразить на лице глубокомысленную задумчивость.
     - Ну, как тебе это объяснить, - начал я помолчав количество времени, уместное для такого емкого вопроса.
     Но Талия из моего несостоявшегося внутреннего монолога в отличие от меня, похоже, все поняла, причем дословно.
     - Не надо ничего объяснять, - шепнула она, как-то незаметно вспорхнув мне на колени и обвив руками мою шею. - Все правильно, ты умница. И ты тоже очень мне нравишься.
     "Что правильно?" - хотел переспросить я, но не стал, потому, что просто слышать это мне почему-то было чертовски приятно. От нее исходил одуряющий запах чистого тела в смеси с очень тонким и возбуждающим ароматом неизвестного мне парфюма. У меня заворочалось в штанах. Да вот они, настоящие, истинные желания, а все эти тра-ля-ля не при чем! Я попытался поцеловать ее, она подставила мне щеку.
     - Я обожаю целоваться, - пробормотал я, ища губами ее рот. - Или ты принципиально не целуешься при первой встрече?
     - Да, конечно, для того, чтоб целоваться, мы еще недостаточно знакомы, - прошептала, закрывая глаза, Талия, - но не лишать же себя такого удовольствия...
     И я утонул в ее губах. Я очень люблю целоваться. Мне много раз говорили, что я хорошо целуюсь, и я очень ценю это умение у партнерши. Хорошо целующаяся женщина доводит меня до состояния полной боеготовности задолго до начала собственно постельной части встречи. Талия целовалась превосходно. Ее мягкие губы и податливы