ть, что эволюционная теория познания, не имеет непосредственных этических следствий. Она исследует когнитивные способности живых существ. Поэтому её важнейшие следствия находятся в теоретико-познавательной, а не в этической плоскости. Она одна, самостоятельно не может, например, выступать основанием прагматического, т.е. ориентированного на успех, понимания этики. Также и здесь мы должны предостеречься от "ошибочного натуралистического заключения" от бытия к должному, от фактов к нормам. 
Правда, в науке, прежде всего в философии все вопросы как-либо взаимосвязаны. В особенности, эволюционную точку зрения с успехом можно применять к иным, а не только к когнитивным аспектам (см. стр.92). Так, Макджи исследует даже онтогенетическое развитие и эволюционное происхождение юмора; в соответствии с ожиданиями, он открыл связь с определёнными познавательными способностями. Кроме того, как было уже подчёркнуто в заключительной главе, междисциплинарное взаимодействие эволюционной теории познания, вследствие её включённости в конкретно-научное познание, является особенно плодотворным. Так, могут быть показаны также многочисленные непрямые связи с этическими проблемами и поэтому можно говорить, по меньшей мере, об этической релевантности эволюционной теории познания. Кроме того, она разделяет с эволюционной этикой, по меньшей мере, натуралистическую позицию. Эволюционная этика представляется мне возможной многообещающей (1986b, 1987a); она, правда, ещё лишь разрабатывается и не является предметом данной книги. 
В том, что касается эмпирической стороны, эволюционная теория познания испытывает особые трудности. Человеческий мозг (у всех рас) хорошо развит. Между высшими животными и человеком существует разрыв, который, хотя и меньше, чем полагалось раньше, всё же так значителен, что предполагаемую непрерывность в развитии нельзя увидеть непосредственно. (Этот разрыв ведёт иногда к спекуляциям, согласно которым общие предки обезьяны и человека были умнее, нежели сегодняшние обезьяны; в последующем и обезьяна и человек взаимно удалялись друг от друга.) Надежды, что где-нибудь удастся обнаружить получеловека, "примитивного", не сбылись; живые представители переходного поля между животным и человеком отсутствуют (см. 151). Но также и в случае не прямых свидетельств, ситуация остаётся сложной. Восприятие и интеллект проявляются не в строении костей, а только в действии; но "поведение не застывает в ископаемых останках" (Ernst Mayr). Наконец, также и геккелевское основное биогенетическое правило не общезначимо и здесь не применимо, так как ребёнок вырастает сегодня в совершенно других условиях, нежели его ранние предки. 
Несмотря на это, конкретно-научные доказательства эволюции человеческих познавательных способностей умножаются. Здесь следует назвать прежде всего пограничные области, такие как нейрокибернетика, физиологическая психология, этология, нейролингвистика и психофизика. Эти доказательства получены правда в совершенно ином проблемном контексте и с другими намерениями; они не могут быть ещё представлены в виде взаимосвязанной, целостной мозаики. Эволюционная теория познания поэтому ещё по-прежнему исследовательская программа, теоретико-познавательные рамки, которые ещё должны быть развиты в полноценную теорию. 
С другой стороны, имелось, конечно, большое количество критики. В двух больших работах (Vollmer, 1985, 217-267 и 268-327), я пытался рассмотреть такую критику (как она была сформулирована к 1984г). Между тем появились и иные многочисленные статьи и книги. В особенности я хотел бы указать на две работы, которые выполнили свою критическую роль с большой тщательностью: Engels, 1989 и Luke, 1990. 
Я сам многому научился из этой критики. Если бы я сегодня писал свою книгу, то многое сформулировал бы иначе. Во многих случаях мне не приходило в голову, что можно столь многими способами неверно понимать казалось бы ясные формулировки. В других случаях, познавательный уровень - в науках и, надеюсь, мой собственный - изменился, расширился, улучшился. 
Теперь появляется 5-ое издание томика (причём, не считая перепечатки 3-го издания 1984г.). Я благодарен моим читателям и издательству за сохраняющийся интерес к моему первому произведению. Нужно ли воспользоваться возможностью осуществить полную переработку книги? Вывести книгу на новый уровень? Сделать новую книгу? Имеются три аргумента против. 
Во-первых, для такой переработки я сейчас не располагаю временем. Во-вторых, я не хотел бы существенно изменять книгу. Конечно, она стала бы актуальнее, во многих местах точнее, основательнее, осторожнее; но, определённо, утратила бы свой вводный характер. А ведь именно это содействовало её успеху. В третьих, прогресса в рассмотренных здесь вопросах следует ожидать прежде всего от эмпирических исследований: мы должны больше знать об эволюции, о нашем мозге, о нейронных сетях, о познающих системах, о когнитивных достижениях и ошибках. К настоящему времени здесь многое находится в движении; и о каком-либо стабильном окончательном или метастабильном промежуточном состоянии, с позиций, так сказать научно-динамического плато, речи вообще идти не может. 
Но я не исключаю, что однажды всё же напишу новую книгу об эволюционной теории познания. (Это не следует воспринимать ни как обещание, ни как угрозу.) В настоящее же время издательство попросило меня написать новое послесловие. Что я и сделал.