состояния различных территорий и внес
свой большой вклад в научно-исследовательском и практическом пла-
не во все те работы, которые проводились в Чернобыле.
     Причем нелегко решались задачи.
     Например, недалеко  от  атомной станции был сильно загрязнен
(до нескольких рентген в час  первоначальная  мощность  излучения
была),  большой  участок  леса,  который получил название "Рыжий
лес".
     Вот судьба этого  леса.
     Вносились различные предложения:
     первое -  не  трогать его и оставить в том виде в котором он
есть с его активностью,  считая что как-то природа сама перерабо-
тает все,  то есть хвоя, наиболее зараженная, опадет, после этого
хвою можно будет собрать и захоронить, а стволы деревьев, сучья -
все это будет оставаться довольно чистым;
     второе предложение было,  наоборот - сжечь весь этот  лес  и
даже  эксперименты  проводились по сжиганию фрагментов этого заг-
рязненного леса,  но эти эксперименты показали,  что все  таки  с
продуктами  горения уходит достаточно большое количество радиоак-
тивности.
     В  конце-концов  было  принято решение - спилить часть леса,
оттранспортировать его,  захоронить, а оставшуюся площадку просто
превратить в  могильник,  закрыть  ее,  что и было осуществелено.
     И воздействие радиоактивное этого "Рыжего леса" на  город  и
прилегающую  территорию  резко  уменьшилось после проведения этих
операций.
     Очень большая дискуссия возникла по, так называемому, камто-
новскому эффекту.  Потому что,  когда начали готовиться  к  пуску
3-го  блока,  а первоначально его хотели пускать где-то следом за
1-м и 2-м блоками,  то радиационная обстановка внутри здания 3-го
блока (внутри его помещения,  особенно в машинном зале) не позво-
ляла вести всерьез даже ревизионных работ.
     Первое предположение было,  что это есть внутренее загрязне-
ние здания.  После проведения дезактивации уровень  активности  в
этом помещении снизился, но вс„ равно оставался высоким, достигая
десятков, а иногда и сотен миллирентген в час в отдельных точках,
а  в  единичных местах - до рентгена в час доходила мощность дозы
излучения, в этом машинном зале.
     Тогда было   высказано   первоначальное  предположение,  что
источником такой высокой активности является крыша 3-го блока, на
которой  осталось  много рассыпанного топлива,  и вот это обстоя-
тельство мешало создать приемлемую радиационную обстановку, пото-
му, что более 600 помещений 3-го блока были вычищены,  вымыты,  а
радиационная обстановка в машзале вс„-равно оставалась достаточно
высокой.
     Начали проводить,  с использованием  калиматора  специальных
конструкций,  различные измерения,  которые показали, что наличие
активности на крышах является не единственным источником,  влияю-
щим на радиационную обстановку 3-го блока, что все таки соседство
четвертого блока, за счет камптоновского эффекта (переизлучения и
отражения  части гамма-лучей,  выходящих через крышу 4-го блока),
что вот это излучение было основным источником повышенного радиа-
ционного фона в машзале 3-го блока.
     Сколько было на эту тему дискуссий, сколько было экспедиций,
сколько было измерений - и,  все таки, в конце-концов, оказалось,
что основным источником загрязнения являются те загрязнения кото-
рые находились на крыше 3-го блока. Это было главное, хотя конеч-
но,  какую то толику,  на уровне 10 милирентген в час, вот такого
масштаба  и  меньше даже чем даже 10 милирентген в час,  носило и
рассеянное камтоновское излучение, идущее от 4-го блока.
     Поэтому было  принято  решение  полностью сменить крышу 3-го
блока, поставить новую,  с соответствующими защитными устройства-
ми,  которые позволили бы продолжить необходимые работы и вовремя
запустить 3-й блок Чернобыльской АЭС.
     Примерно в  это  же время,  когда решалась судьба 3-го блока
(ну в связи с такой обстановкой срок пуска его с летнего  периода
времени,  на который она намечался,  сдвинулся на осенний), очень
остро стал обсуждаться вопрос о необходимости проведения пускона-
ладочных работ на 5-м и 6-м блоках.
     Эти блоки находились в совершенно  разном  состоянии  готов-
ности:
     - 5-й блок имел высокую готовность и,  практически мог  быть
за  несколько  месяцев  после  дезактивации  завершен  и  пущен в
эксплуатацию.
     - ну, а 6-й блок был в начальной стадии.
     Дискуссии были большие.  Общественность протестовала  против
того,  чтобы  продолжали  строительство  5-го и 6-го блоков и они
входили в строй потому,  что это казалось им уж чересчур  большие
мощности - 6 гегаватт на одной площадке.  Тем более находящихся в
ненормальных радиационных  условиях.  Энергетические  потребности
Украины  диктовали  необходимость введения все новых и новых мощ-
ностей.
     Вопрос этот обсуждался и на Правительственной комиссии и вы-
носился на более высокие уровни,  и в конечном счете решено  было
вопрос этот отложить и, в ближайшие 1987 год,  возможно и в 1988
году, никаких строительных работ на 5-м и 6-м блоках не вести.
     Все силы  дезактиваторщиков  бросить  на полное приведение в
норму 3-го блока,  а так же на очистку стройбазы.  На  территории
была  строительная  база,  на которой были расположены механизмы,
материалы, необходимые для сооружения 5-го и 6-го блоков. Эта ба-
за  была  достаточно загрязн„нной.  И вот для того,  чтобы спасти
достаточно большое количество дорогого оборудования там размещен-
ного, был сооружен специальный цех на Чернобыльской атомной стан-
ции - цех дезактивации.
     И вот этот цех начал последовательно дезактивировать  наибо-
лее ценное  оборудование  и  отправлять его в различные точки Со-
ветского Союза для практического использования.
     В тот же самый период, когда начались активные работы по де-
зактивации и подготовке к пуску 3-го блока, в этот же период вре-
мени по-настоящему начали разворачивать работы уже не по проекти-
рованию,  а по строительству города Славутича.
     Причем темп сооружения этого города все время увеличивался и
это имело большой смысл потому,  что после, примерно 4-5-месячной
эксплуатации в вахтовом режиме 1-го и 2-го  блоков,  стало  ясно,
что психологически и физически,  даже, это тяжелая работа, когда,
пусть и с длинными перерывами на отдых,  но по 10-12 часов опера-
торы должны находиться за пультом управления, - проблема длитель-
ной оторванности от семьи,  работа в необычных условиях - все это
создавало такие проблемы, что становилось очевидным, что вахтовый
метод, в данном случае, конечно, является не оптимальным.
     Он был вынужденным, сыграл большую роль в течении того пери-
ода времени,  когда им пользовались,  но базироваться на нем, как
на  основном методе работы стало совершенно ясно,  что это невоз-
можно.
     Поэтому темп  сооружения города Славутич,  как основного го-
родка энергетиков, он резко усилился.
     Вот, скажем,  Борис Евдокимович ЩЕРБИНА, вот так на моей па-
мяти, чуть ли не ежемесячно, совершал такие специальные вояжи для
того,  что бы контролировать,  следить за тем как идет сооружение
города Славутич, как идет оснащение, насыщение его оборудованием,
-  в  общем  этот  вопрос  постоянно находился под его контролем.
Впрочем, как и все остальные вопросы,  связанные  с  этой  Черно-
быльской аварией.
     Уже где-то в середине 1987 года,  вот в это лето 1987  года,
наконец-то появились роботы, сделанные руками нашими, советскими.
Скажем,  роботы, созданные в Институте атомной энергии имени Кур-
чатова.  Это роботы-разведчики,  которые мы не могли своевременно
получить ни от куда, ни из какой страны мира. Вот сами мы сделали
роботы-разведчики, которые в самых сложных геометрических услови-
ях, в условиях завалов, высоких радиационных полей, могли продви-
гаться,  практически на любые расстояния,  управляемым образом, и
производить радиационную и термическую разведку обстановки, выда-
вать необходимую информацию.
     Эти роботы сыграли и большую роль уже сегодня потому,  что с
их помощью было обнаружено много интересов по вопросам, связанным
с характером и последствиями аварии. Но я не уверен, что они при-
несут еще больше информации.
     Другая идея  которую  я  неоднократно  высказывал  и  просил
исполнить (она пока до сих пор не исполнена) - это идея,  связан-
ная с созданием летающих роботов, т.е. авиамоделей радиоуправляе-
мых,  которые несли бы на себе датчики.  Датчики как радиационных

                             - 5 -
полей,  датчики с помощью которых можно было бы  измерять  состав
газа над различными точками Чернобыльской АЭС.  Ну, с тем, что бы
не использовать ни... (запись ст„рта)


                                            академик Легасов В.А.

     Этот текст  для  товарища  НОВИКОВА  Владимира  Михайловича,
Д‚МИНА Владимира Ф„доровича и СУХОРУЧКИНА Владимира  Константино-
вича.

     Речь идет о статье,  которая должна быть написана по заданию
журнала "Сантик оф америкен" и статьи,  которая должна носить ка-
кой-то обобщающий философский характер.
     Условное название этой статьи:  "Причины приведшие к  Черно-
быльской  аварии  и  следствия  из не„ вытекающие".  Базироваться
статья должна на работах: моих; товарища Д„мина; товарища Новико-
ва; товарища Сухоручкина,  - но, все таки, эти работы должны быть
собраны и обработаны таким образом, что бы некая философия интег-
ральная из них вытекала.
     Первым разделом этой статьи,  мне  кажется,  нужно  изложить
историю  развития советской атомной энергетики,  напомнить о том,
что первая в мире атомная  электростанция  (стерта  запись)  ...и
принцип  обеспечения безопасности в этой маленькой 5-ти мегаватт-
ной станции.
     В тот  период времени вся система безопасности она была сли-
зана,  что-ли с... (стерта запись) ... который существовал в про-
мышленных реакторах и использовался накопленный военный опыт. За-
тем вторая станция - Белоярская атомная  станция,  где  использо-
вался и графит,  как земедлитель, но это уже был реактор на быст-
рых нейтронах и такой - исследовательский,  ну и описать действие
его.
     Затем нужно сказать о Нововоронежской станции,  1-й блок ко-
торой сооружался уже как станция атомная, которая должна эксплуа-
тироваться в постоянном  режиме,  в  условиях  мирного,  обычного
персонала и  описать те системы безопасности которые были введены
на этой станции.
     Затем, обязательно,  нужно будет сказать о том,  что после и
во время сооружения Нововоронежской  АЭС  политика  нашего  госу-
дарства  не придавала особого значения развитию атомной энергети-
ки, потому что считалось, что на органических источниках топлива:
на  угле  Донбасском;  на газе Саратовском;  и тогда еще нефтяных
источниках, - мы все свои промышленные задачи сможем решить и эта
атомная энергетика, которая демонстрировалась на Обнинской, Бело-
ярской и Нововоронежской станциях,  она носила  характер,  скорее
научно-исследовательской работы, которая готовила нас к некоторо-
му будущему.
     Объяснить, что  на  самом деле это был просчет определенный,
причем:  как ресурсного характера (были  переоценены  возможности

                             - 6 -
Донецкого  бассейна  в  поставке угля);  так и просчет транспорт-
но-экологического характера,  - потому что мы не  представляли, в
тот период  времени,  масштаба наземных перевозок если базировать
энергетику на органических источниках и  масштаб  загрязнения,  в
том числе, и радиоактивными элементами. Вот это надо описать. Это
важно вот почему.
     Важно показать,  что задержка, примерно 10-ти летняя, с раз-
витием атомной энергетики в Советском Союзе - она явилась  первой
причиной Чернобыльской аварии: "первой ласточкой"; первым, таким,
"звоночком".
     Почему? Да  потому,  что  когда уже в 60-х годах стало ясно,
что развивать промышленность в Европейской части и обеспечить  е„
электроэнергией  на  органических источниках и дорого,  и практи-
чески просто невозможно,  и что нужно вводить ядерные источники в
эксплуатацию, то делать это пришлось самым, таким, - быстрым тем-
пом.  Поэтому возникло некоторое естественное желание: затраты на
развитие ядерной энергетики,  при таких быстрых темпах, ну как-то
миминизировать.
     И вот, в этот момент, была совершена основная принципиальная
философская ошибка в подходе нашем к обеспечению безопасности.
     Всякий подход  к обеспечению ядерной безопасности и подход к
обеспечению,  технологически сложного  и  потенциально  опасного,
объекта - должен состоять из трех элементов:
     1. сделать сам объект,  скажем, ядерный реактор - максималь-
но, максимально безопасным;
     2. сделать эксплуатацию этого объекта максимально надежной и
максимально безопасной, но слово "максимально", и в том, и в дру-
гом случае,  никогда не может означать 100-процентную надежность,
никогда  не  может  в ней оборудование работать на 100-процентных
условиях заданных проектом и исключить полностью человеческие, не
преднамеренные,  а может быть,  даже, преднамеренные ошибки, - то
же невозможно.
     И, в силу того,  что вот этот,  максимально безопасный реак-
тор.  и максимально безопасная  эксплуатация,  не  100-процентная
всегда бывает - философия безопасности требует обязательного вве-
дения 3-го элемента.
     3. Элемента, который допускает, что вс„ таки авария произой-
дет.  И радиоактивность,  или другое опасное вещество, за пределы
аппарата выйдет.  И,  вот на этот случай,  обязательным элементом
является - упаковка опасного объекта в такое устройство,  которое
локализовало бы аварию,  которая, хотя и с малой вероятностью, но
все таки произойдет. Упаковала бы в то, что называется контеймент
(может быть  и  подземный вариант,  и другие возможные инженерные
варианты),  но,  что самое обязательное для  надежности  -  нужно
иметь  такую  систему,  которая  не зависела бы от географических
мест расположения и,  при маловероятных,  но возможных,  неприят-
ностях - эти неприятности, ну, как в случае с авариями на шахтах:
только внутри самой шахты,  не распространяясь на окружающую сре-
ду.
     Вот это третий элемент.
     Вот в  советской  атомной энергетике именно из-за того,  что
темп,  из-за потерянных 10 лет,  должен был быть достаточно высо-
ким,  -  вот третий элемент,  с моей точки зрения,  преступно был
проигнорирован.
     Справедливости ради надо сказать, что многие специалисты Со-
ветского Союза выступали,  и очень активно выступали,  с  позиции
протестующих против  сооружения атомных станций без контейментов.
     Ну, в частности,  член-корреспондент АН СССР Виктор Алексее-
вич СИДОРЕНКО,  свою докторскую диссертацию,  а затем и книгу, по
мотивам этой докторской диссертации выпустил,  в которой  доказы-
вал,  всеми  доступными ему в то время способами и средствами,  -
необходимость сооружения таких контейментов.
     Однако, эта точка зрения специалистов во внимание принята не
была.  Есть к этому еще одно определенное обстоятельство. Это то,
что  атомная  энергетика  в Советском Союзе выростала не из сферы
энергетики, а она вырастала, как бы, из атомной промышленности: в
которой был и действовал высоко подготовленный и высоко дисципли-
нированный персонал;  где действовала специальная военная приемка
каждого элемента  оборудования,  - и поэтому:  надежность там,  в
этой сфере атомной промышленности, надежность, как с точки зрения
оборудования,  как с точки зрения персонала, владеющего станцией,
- была достаточно высокой и опыт 15-20-летний,  который  накопила
эта  отрасль  народного хозяйства,  он свидетельствовал:  что при
грамотной, над„жной, точной эксплуатации атомных объектов, техни-
ческих средств обеспечения безопасности и воспитание персонала, -
достаточно для того,  что бы каких-то аварий,  с выходом радиоак-
тивности наружу,  крупных,  - не происходило, по крайней мере, на
самих станциях.
     Не было  учтено,  что при выходе атомных объектов из ограни-
ченной  отрасли  промышленности  на  широкий   простор,   который
представляет из себя атомная энергетика уже такого мирного назна-
чения,  условия существенно меняется и просто само число  атомных
станций, постоянно повышающееся, просто, из самых простых вероят-
ностных соображений,  - увеличивает риск возникновения  ошибок  в
действиях  персонала  или сбоев в работе тех или иных технических
устройств.
     Вот, с моей точки зрения, это была философская ошибка: - до-
пущение работы станций без внешнего локализующего укрытия,  - она
была принципиальной.
     С какого  времени эта ошибка у нас начала исправляться?
     Вот, когда Советский Союз вышел на внешний рынок и, когда он
стал строить первую атомную электростанцию для зарубежной страны,
- для Финляндии, вот там Финская сторона - как сторона заказчик -
она потребовала, изучив международный опыт, а к этому времени уже
международный стандарт сложился,  требующий именно трех элементов
безопасности:  над„жный реактор,  надежная эксплуатация и  обяза-
тельный контеймент.
     Вот этого третьего элемента Фины и потребовали.
     И, поэтому,  Финская станция уже была сооружена с  колпаком.

                             - 8 -
После этого "лед  сдвинулся",  -  руководство  энергетическое,  с
большим  пониманием,  стало относиться к важности этого элемента,
хотя и до конца, конечно, не давая себе отчет в серь„зности этого
вопроса,  и,  так сказать, наши проектные организации стали рабо-
тать над контейментом.
     Вторым следствием  замедления  в развитии атомной энергетики
послужило то обстоятельство,  что мощности по производству,  ска-
жем,  корпусов для реактора ВВЭР (а это все таки наиболее  расп-
ространенный  в мире тип реактора, и при его сооружении и эксплуа-
тации можно было учитывать не только собственный опыт,  но и опыт
всего мирового сообщества) у нас не хватало.  То есть, не хватало
мощности машиностроительных предприятий,  что бы в  нужном  коли-
честве  изготавливать корпуса и другое оборудование для реакторов
типа ВВЭР.
     И в это время часть энергетиков вышла с  предложениями:  для
того, что бы не снижать планы ввода атомных мощностей и, учитывая
перегруженность машиностроительной промышленности, создать парал-
лельную веточку в атомной энергетике,  которая позволяла бы стро-
ить достаточно мощные реакторы,  не используя корпусной  принцип,
не загружая машиностроительную промышленность сложной технологией
изготовления высоконад„жных корпусов реакторов, которые требуются
при ВВЭР.
     Так появилась  идея реактора РБМК канального типа с графито-
выми блоками и т.д. и т.д.
     Если бы была философия развита,  связана  с  обязательностью
контеймента  над  каждым  из атомных объектов,  то,  естественно,
РБМК,  по своей геометрии,  по своей конструкции,  как аппарат, -
просто не мог бы появиться.
     Он был бы,  так сказать,  вне международных стандартов,  вне
международных правил,  как бы надежен и как бы хорош он не был по
своим другим характеристикам, - он появиться бы не мог.
     Но, поскольку эту философию руководство энергетики, того пе-
риода,  не восприняло - обязательность контеймента,  - то реактор
РБМК появился.
     И вот это, таким образом, я считаю, что начало Чернобыльской
трагедии отсчитывать нужно от замедления развития атомной энерге-
тики в конце 50-х начале 60-х годов.
     Построив первыми в мире первый атомный объект,  мы потом за-
медлили освоение  технологии их создания,  рассмотрение всех воп-
росов безопасности,  связанных с эксплуатацией этих аппаратов,  а
потом начали  торопиться.
     И вот,  эта торопливость привела к необходимости:  за одни и
те же деньги строить большее количество аппаратов. Возникла необ-
ходимость в экономии. Экономить начали на контейментах.
     А раз котеймент сделался необязательным, то появился соблазн
построить вторую линию,  которая,  как бы выручала бы страну,  не
загружая машиностроительную промышленность.
     Так возникла идеология реактора РБМК.
     И этот безконтейментный подход,  с моей  точки  зрения,  это