то реактор не является работающим, далее нас стали следую-
щие вопросы волновать.  Это судьба населения, количество персона-
ла,  которое должно быть на станции и которое должно ее,  даже  в
таком  положении  обслуживать  - первые вопросы.  Прогнозирование
возможного поведения той топливной массы,  которая осталась после
разрушения реактора, определение геометрических размеров и всяких
возможных ситуаций и избрание способа действия.
     К вечеру  26-го  все  возможные способы залива активной зоны
были испробованы, но они ничего не давали кроме довольно высокого
парообразования  и распространения воды по различным транспортным
коридорам на соседнем блоке. Ясно было, что пожарники в первую же
ночь ликвидировав пожары и очаги пожаров в машинном зале, то сде-
лали это они очень оперативно и точно.
     Иногда вот думают, что значительная часть пожарников получи-
ла высокие дозы облучения потому,  что они стояли в  определенных
точках как наблюдатели за тем не возникнут ли новые очаги пожаров
и кое-кто их осуждал за это,  считая, что это решение было негра-
мотным, неправильным.
     Это не так,  потому,  что в машинном зале  находилось  много
масла  и  водород в генераторах и много было источников,  которые
могли вызвать не только пожар но  и  взрывные  процессы,  которые
могли привести к разрушению, скажем и третьего блока ЧАЭС. Поэто-
му действия пожарных в этих конкретных условиях  были  не  просто
героическими но  и  грамотными,  правильными и эффективными в том
смысле, что они обеспечивали первые точные мероприятия по локали-

                             - 8 -
зации возможного распространения случившейся аварии.
     Следующий вопрос возник перед нами когда стало ясно,  что из
кратера разрушенного  четвертого  энергоблока  выносится довольно
мощный поток аэрозольной газовой радиоактивности.  Ясно было, что
горит  графит  и  каждая частица графита несет на себе достаточно
большое количество радиоактивных источников.  Значит, стала перед
нами сложная задача: - скорость, обычная скорость горения графита
где-то составляет тонну в час.  В 4-м блоке было  заложено  около
двух с половиной тысяч тонн графита. Следовательно 240 часов, при
нормальном горении эта масса могла бы гореть,  унося с продуктами
своего горения  ту  радиоактивность которую могла набрать и расп-
ространить на большие территории.
     При этом  температура внутри разрушенного блока скорее всего
была бы ограничена температурой горения графита, то есть, в райо-
не полутора тысяч градусов или чуть выше,  но выше бы не поднима-
лась.  Установилось бы некоторое такое равновесие. Следовательно,
топливо,  таблетки окиси урана, могли бы расплавиться и не давать
дополнительного источника радиоактивных частиц.  Но этот  многод-
невный вынос радиоактивности с продуктами горения значит, конечно
привел бы к тому, что огромные территории оказались бы интенсивно
зараженными  различными  радионуклидами.  Поскольку  радиационная
обстановка какие-то эффективные действия предполагала,  делать их
представлялось  возможным производить только с воздуха и с высоты
не менее чем двести метров над реактором, то соответствующей тех-
ники,  которая позволяла бы, скажем, традиционно с помощью воды и
пены и других средств завершить гашение графита, не было.
     Надо было  искать  нетрадиционные решения и мы начали думать
об этих нетрадиционных решениях.  Нужно сказать, что наши размыш-
ления сопровождались постоянными консультациями с Москвой,  где у
аппарата ВЧ  постоянно  находился,  скажем,   Анатолий   Петрович
АЛЕКСАНДРОВ. Активно  участвовал  в  наших рассуждениях целый ряд
сотрудников Института атомной  энергии,  сотрудники  Министерства
энергетики. Каждая  служба,  например,  пожарники  по своей части
держали соответствующую связь со своими Московскими  организация-
ми.  Уже на второй день пошли различные телеграммы,  предложения.
Из-за рубежа предлагали вообще разные варианты воздействия на го-
рящий графит с помощью различных смесей.
     Логика принятия решения была такая.  Прежде всего нужно было
ввести столько,  сколько можно боро-содержащих компонентов, кото-
рые при любых перемещениях топливной массы, при любых неожиданных
ситуациях,  обеспечили  бы в кратере разрушенного реактора доста-
точно большое количество эффективных  поглотителей  нейтронов.  К
счастью на складе оказалось незагрязненным достаточно большое ко-
личество (сорок тонн) карбида бора,  который и был прежде всего с
вертолетов сверху заброшен в жерло разрушенного реактора.
     Таким образом,  первая задача - задача введения  нейтронного
поглотителя  максимального  размера  и  количества была выполнена
быстро и оперативно.
     Вторая задача - задача, связанная с введением таких средств,

                             - 9 -
которые стабилизировали бы температуру, заставляя энергию выделя-
ющуюся  при распаде мощной топливной массы затрачиваться на фазо-
вые переходы.  Первое предложение,  которое, скажем, мне пришло в
голову,  и  которое  было  мною  предложено - забросать в реактор
максимальное количество железной дроби. На станции ее было доста-
точно  большое количество.  Это железная дробь,  которая вводится
обычно в бетон при строительстве,  что бы сделать его тяжелым, но
оказалось, что  склад,  на  котором эта железная дробь храниться,
во-первых оказался накрытым проходящим  первичным  облаком  после
взрыва и работать с сильно зараженной дробью было практически не-
возможно. Во-вторых,  нам не была известна температура, при кото-
рой возможно стабилизировать,  допустим, скажем, что там темпера-
тура средне-массовая была бы существенно меньше,  чем температура
плавления железа.  Тогда введение железа в этом смысле,  ну, было
бы недостаточно. По крайней мере потому, что мы пропустили бы мо-
мент  возможной  стабилизации температуры на более низком уровне.
Поэтому в качестве таких стабилизаторов температуры были  предло-
жены и после многочисленных консультаций и обсуждений выбраны два
компонента:  свинец и доломит. Первый ясно - он плавится при низ-
кой температуре. Во-первых - легкоплавкий металл. Во-вторых - об-
ладает некоторой способностью экстрагировать  радиоактивные  эле-
менты.  В-третьих он способен,  застывая, относительно в холодных
местах создавать защитный экран от гамма-излучения и поэтому  это
решение  - правильное.  Конечно,  оставалась опасность того,  что
температуры существенно более высокие,  то заметная часть  свинца
может  испариться  и  где-то  там  при  обыкновенной  температуре
1600-1700 градусов и тогда в дополнение к радиоактивному  загряз-
нению может возникнуть свинцовое загрязнение местности и с эффек-
тивной стороны роли этот компонент не сыграет.  Поэтому группа из
Донецка,  принадлежащая Министерству энергетики Украины, была от-
дана в мое распоряжение. Они располагали шведской фирменной (фир-
мы "Ада") техникой,  тепловизорами, начали постоянные облеты чет-
вертого блока, фиксируя температуру поверхности. Задача была неп-
ростая потому,  что датчиками в этих тепловизорах служат полупро-
водники и нужно было ухитриться  правильно  интерпретировать  ре-
зультат,  имея ввиду,  что мощное гамма-излучение,  попадающее на
полупроводник, существенно искажало результаты измерения. Поэтому
я предложил наряду с вот с такими тепловизорными измерениями тем-
пературы 4-го блока, производимыми с воздуха, дополнить эти изме-
рения с земли прямыми термопарными измерениями.
     Эту операцию осуществлял Евгений Петрович РЯЗАНЦЕВ вместе  с
вертолетчиками. На длинных фалах опускали термопары. Это тоже бы-
ла непростая  работа - измерить температуру поверхности.
     И, наконец,  поскольку продолжалось горение графита, то мною
было предложено осуществлять в различных точках разрушенного  ре-
актора производить  воздухозабор проб и направлять в Киев для оп-
ределения компонент СО и СО2 и их соотношение,  по которым хотя и
с  не  очень  большой точностью,  но все таки можно было судить о
максимальных температурах,  в которых находится  разрушенный  4-й

                             - 10 -
блок. Совокупность всех данных привела нас к тому, что в зоне ре-
актора существуют,  но  небольшие  области  высокой  температуры,
максимальной,  которую  нам  удалось  обнаружить,  составляло две
тысячи градусов.  Ну, а основные поверхности проявляли себя в об-
ласти температуры, не превышающей триста градусов Цельсия. Поэто-
му в этом смысле заброс свинца мог быть эффективным.  После таких
оценок  было принято соответствующее решение и 2400 тонн свинца в
различных его формах были введены с высокой точностью и с большим
мастерством вертолетными службами.
     Количество вводимого свинца возрастало день ото дня.  Я  был
поражен тому темпу,  тому масштабу с которым весь необходимый ма-
териал был доставлен для выполнения этой операции.
     Но, учитывая, что были высокотемпературные области, было ре-
шено использовать и карбонат, содержащий породы, в частности, до-
ломит, назначением  которого  было то же самое.  Там где возможно
было стабилизировать температуру,  затратив энергию на разложение
доломитовых компонентов, скажем, оставался Магний ОА - оксит, до-
вольно хорошо проводящий тепло и как свинец,  попавший на  место,
расширяющий  зону  теплоизлучения,  теплопроводя по всем металли-
ческим конструкциям выделяемое тепло. Но оксит магния, конечно не
металл. Теплопроводность  его  безкорментна и больше,  а образую-
щийся оксит в природе нарушал концентрацию кислорода в зоне горе-
ния и способствовал прекращению горения. Вся эта группа металлов,
по этой, примерно, логике вводилась в зону разрушенного реактора.
     Анатолий Петрович  АЛЕКСАНДРОВ  очень  советовал  нам начать
вводить глину, которые являются неплохими сорбентами для выделяю-
щихся радионуклидов.  Вводимые  глины  и большое количество песка
просто как фильтрующего слоя  способно  задержать  выходящий  там
случай, если  начнут все таки плавиться таблетки с двуокисью ура-
на, начнут выделяться радиоактивные компоненты,  что бы часть  из
них хотя бы задержать внутри реактора.
     Ясно конечно,  что сбросы  любых  предметов  с  200-метровой
высоты, создавал сложную ситуацию вокруг 4-го блока,  потому, что
каждый сброс тяжести весом более 200 кг. с высоты 200 метров под-
нимал вверх облако пыли после удара и пыль эта несла с собой мно-
го радиоактивности,  но образуемые частицы,  поднимающиеся в  это
время на  верх агломерировались,  укрупнялись и выпадали где-то в
зоне 4-го блока или,  по крайней мере,  на площадке станции.  И в
этом смысле даже само облако играло роль защиты для того,  что бы
мелкие  аэрозольные  частицы  не  продвигались  на   существенные
расстояния,  чем зона самой станции. Судя по характеру выноса ра-
диоактивности из зоны 4-го блока как по величине,  так и по дина-
мике этого  выноса,  все эти мероприятия оказались достаточно эф-
фективными и заметная  часть  активности  была  локализована,  не
распространилась на большие расстояния,  за исключением,  скажем,
какого-то количества цезия и стронция  -  наиболее  низко-плавкой
компоненты топлива.
     Так, в общем,  в сумме мероприятий, позволило как-то закупо-
рить четвертый блок, создать фильтрующий слой, не допустить плав-

                             - 11 -
ления самого топлива в  силу  возможности  проведения  достаточно
большого количества,  то есть не проведения естественного прохож-
дения достаточно большого количества эндотермических  реакций.  И
все  это позволило ограничить заметным образом зону распростране-
ния радиоактивности из района 4-го блока станции на наиболее уда-
ленные территории.
     Это вот мероприятия,  связанные с локализацией. Эти решения,
так по этой схеме принимались 26 вечером, а реализовывались они с
26 апреля и по 2 мая, включительно.
     Вот основной  период,  когда осуществлялся очень интенсивный
заброс всех материалов.  После 2-го  мая  заброс  был  прекращен,
несколько дней была пауза,  затем,  где-то после 9-го мая,  когда
при облете 4-го блока было обнаружено пламенеющее пятно.  Значит,
то ли графитовой кладки, то ли какой-то металлической конструкции
достаточно высокой температуры.  Туда было сброшено еще  80  тонн
свинца.  Это  был последний массированный сброс материалов в зону
4-го реактора.
     Кроме вот таких материалов,  которые имели назначение стаби-
лизировать температуру внутри 4-го блока,  либо создать необходи-
мый фильтрующий слой, в зоне 4-го реактора, по предложению Бориса
Венеаминовича ГИДАСПОВА,  члена-корреспондента АН, который прибыл
на помощь  работающей  там  группе (это было уже позднее,  где-то
после 10 мая) осуществлялась операция  по  пылеподавлению.  Соот-
ветствующие растворы, содержащие пыленеобразующие материалы зали-
вались в пластиковые мешки,  забрасывались в зону  реактора,  где
при падении  они  разрывались,  раствор покрывал значительную по-
верхность разрушенного блока и полимеризуясь,  застывал там тоже.
Дополнительно  такой  фильтрующий  слой  создавался на материалах
способных к пылению и дальнейшему распространению.  Все это  были
мероприятия, намеченные, повторяю, 26 апреля вечером. В общем, во
всей своей совокупности длилось где-то до 12, может, 15 мая, при-
чем загрузка основных материалов был закончен,  как уже было ска-
зано - 2-го мая.
     Вот эта линия локализации аварии. Естественно, эти мероприя-
тия сопровождались постоянными забросами воздуха на фильтры оцен-
кой и  количество выносимых из 4-го блока радиоактивных компонен-
тов и видна была динамика.  Если первоначальная сумма активности,
я не имею ввиду первое первичное радиоактивное облако, вынесенное
в момент взрыва, а вынос радиоактивности уже в стационарных усло-
виях составляли  1000  кюри в сутки,  то скажем,  к моменту моего
отъезда из Чернобыля,  второго отъезда, 12 мая - эта величина уже
не превышала  100-н  кюри  в  сутки и потом она все более и более
уменьшалась.
     Было, конечно, много споров по точности, правильности забора
проб, по точности и правильности измерения  и  расчетов,  которые
делались на  основании проведенных измерений.  Все это говорило о
том, что даже простые дозиметрические измерений высокой  культуры
во всех точках в которых бы их не проводили,  не было. Но об этом
опыте несколько слов будет чуть позже сказано.

                             - 12 -
     Вот я  описал работу до и после локализации последствий ава-
рии, но еще более существенным элементом решения  Правительствен-
ной комиссии 26-го апреля был вопрос о населении.
     Сразу после принятия решения о расхолаживании 4-го блока бы-
ло принято решение об обсуждении вопроса о городе Припяти.  26-го
вечером радиационная обстановка в нем была еще  более  или  менее
благополучная.  Измеряемые от миллирентгена в час до максимальных
значений - десятков миллирентген в час,  конечно это не  здоровая
обстановка,  но  она еще позволяла казалось бы какие-то размышле-
ния.
     Вот в этих условиях с одной стороны,  повторяющихся радиаци-
онных измерений, с другой стороны, в условиях, когда медицина бы-
ла ограничена   сложившимися  порядками,  инструкциями,  в  соот-
ветствии с которыми эвакуация могла быть  начата  в  том  случае,
если бы  для гражданского населения существовала бы опасность по-
лучить 25 биологических рентген на человека в  течении  какого-то
периода времени пребывая в этой зоне и обязательной такая эвакуа-
ция становилась только в том случае,  если  бы  угроза  получения
населением 75 биологических рентген на человека во время пребыва-
ния в пораженной зоне.
     А в интервале от 25 до 75 рентген право принять решение при-
надлежало местным органам.  Вот в этих условиях и шли  дискуссии,
но тут я должен сказать,  что физики, особенно, Виктор Алексеевич
СИДОРЕНКО, предчувствуя,  что динамика будет меняться не в лучшую
сторону,  настаивали  на обязательном принятии решения об эвакуа-
ции,  но и,  значит,  медики здесь,  что-ли,  уступили физикам  и
где-то  в  10 или 11 часов вечера 26-го апреля Борис Евдокимович,
прослушав нашу дискуссию,  принял решение об обязательной эвакуа-
ции.
     После этого представители Украины: тов. ПЛЮЩЬ и тов. НИКОЛА-
ЕВ приступили к немедленной подготовке эвакуации города на следу-
ющий день.
     Это была не простая процедура, нужно было организовать необ-
ходимое количество транспорта.  Оно было вызвано из Киева.  Нужно
было точно разведать маршруты,  по которым вести население, а ге-
нерал БЕРДОВ возглавил работу  по  их  определению  и  оповещению
населения с тем, чтобы они не выходили из каменных домов.
     К сожалению это значит, что информация шла путем устного ин-
формирования через заходы в подъезды, вывешивания всяких объявле-
ний и,  видимо,  не до всех дошла, потому, что утром 27 на улицах
города можно было видеть и матерей,  везущих в колясках своих де-
тей, детишек,  перемещающихся по городу и вообще  некоторые,  так
сказать признаки такой обычной воскресной жизни.
     Нам одиннадцать часов утра уже  было  официально  объявлено,
что весь город будет эвакуирован к 14 часом. Был полностью собран
весь необходимый транспорт, определены маршруты следования и пря-
мо в два, два с половиной часа, практически весь город, за исклю-
чением персонала,  так же определенного, только который был необ-
ходим  для  функционирования  коммунальных служб города и для тех

                             - 13 -
людей,  которые были связаны со  станцией,  вся  остальная  часть
населения город покинула.
     Персонал, который должен был обслуживать  Чернобыльскую  АЭС
был перемещен  в  пионерский  лагерь "Сказочный",  находящийся за
десять км. от г. Припяти. Вся эта эвакуация была проведена доста-
точно аккуратно,  быстро и точно,  хотя проходила в условиях нео-
бычных.
     Отдельные проколы,  неточности, к сожалению были. Ну, напри-
мер,  отдельная группа граждан обратилась в Правительственную ко-
миссию с просьбой эвакуироваться на собственных автомобилях, а их
в городе несколько тысяч было,  ну, и после некоторых размышлений
- такое разрешение было дано. Хотя, наверное, неправильно, потому,
что часть вот таких автомобилей в  которых  люди  эвакуировались,
были загрязнены, а необходимые дозиметрические посты, проверяющие
качество автомобилей, уровень их загрязненности, все это было ор-
ганизовано несколько позже.
     Таким образом в городе вещи,  которые  люди  брали  с  собой
(правда брали  минимальные  количества,  надеясь что эвакуация на
непродолжительное время - несколько дней) разнесли загрязненность
за пределы Припяти.  Но я повторяю, что эвакуация проходила в тот
момент, когда уровень загрязненности самого  города  еще  был  не
высок, поэтому  и  уровень  загрязненности предметов,  вывезенных
людьми, уровень загрязненности самих людей, не были высоки. Прак-
тика потом  показала,  что никто из гражданского населения города
Припяти, не бывших на самой станции в момент аварии,  а это почти
50 тыс. человек, никто никакого существенного поражения и облуче-
ния не получил.
     Это была  вторая  линия  - защита людей.  Затем стали прово-
диться более тщательно организованные и службами  Госкомгидромета
и службами  генерала  ПИКАНОВА,  станционными службами и службами
физиков,  которые по нашему вызову появились на  станции.  Прово-
дился  все  более  и  более  тщательный  дозиметрический контроль
обстановки,  уже более тщательно изучался изотопный состав. Нужно
сказать,  что конечно,  хорошо поработали дозиметрические службы,
военные, но наиболее точную информацию мы получили от развернутой
на пораженной территории лаборатории радиоинститута, группу кото-
рой возглавлял, приехавший сюда первым тов. ПЕТРОВ. Например, вот
дозиметрической  деятельности НИКИЭТа,  службу которой возглавлял
тов.  ЕГОРОВ,  вот они давали нам конечно наиболее точные  данные
как по изотопному составу так и по характеру распределения актив-
ности и на их данных мы базировались для принятия  тех  или