жертву. Все было кончено без борьбы, в несколько секунд.
     - Готов! - прохрипел Филька, выпрямляясь во весь рост. Ни один мускул
не дрогнул на его лице. Он только слегка нахмурил брови.
     - Теперь за дело, - и, поставив на стол фонарь, Александр  подошел  к
дивану. - Где же у него ключ-то? - запустил он руку под подушку.
     - Да вот ключи, - увидал Филька на стуле, стоящем около дивана  целую
связку ключей. Тут же лежали портсигар и спички.
     -  Эти  ключи  от  стола...  Открой  ящики,  нет  ли  там  денег  или
драгоценных вещей!
     - Вот, он, ключ  от  шкафа,  продолжал  Пройди-свет,  вынимая  из-под
подушки кожаный бумажник и раскрыл его.
     -  Черт  побери!  Наверное  механизм  с  секретом...  Придется  тогда
повозиться! Он не без волнения ощупал шкаф, ища рукой кнопку, при  нажатии
которой открывалась пластина закрывающая замочную скважину.
     - Ага, вот она! - довольным тоном прошептал Сашка, найдя требуемое.
     Пластина с мягким металлическим звоном отскочила в сторону.
     Два полных оборота ключа,  три  полуоборота,  еще  нажатие  кнопки  и
дверца шкафа открыта.
     - Посвети, мне Филька!
     Тот оторвался от своего занятия - разборки содержимого ящиков стола и
подошел к шкафу.
     - Отпер! Ловко!
     - Выше поднимай фонарь! Поверни влево! Вот так!
     Внутренность шкафа была разделена на правильные клетки.  Преступникам
сразу же  бросился  в  глаза  объемистый  портфель,  лежащий  в  одном  из
отделений шкафа.
     - Ну-ка, что здесь такое! - прошептал Александр, открывая портфель. -
Векселя, расписки... Ненужный бумажный хлам! - отбросил он портфель.  -  А
вот здесь, кажется, деньги! - достал Александр  толстую  папку,  аккуратно
перевязанную шнурком.
     В его руках заалела куча  банковых  билетов.  Глаза  Фильки  блеснули
алчным огнем.
     - Тыщь десять будет! - крикнул он.
     - Именные! - злобно швырнул  от  себя  пачку  Александр,  внимательно
рассмотрев билеты. - С ними никуда не сунешься... сразу погоришь.
     Филька ожесточенно выругался. Наконец были найдены и наличные  деньги
- около трех тысяч рублей.
     - Маловато, черт побери! А в столе ты ничего не нашел?
     - Вон там мелочью  несколько  рублей,  да  часы  золотые,  -  ответил
Филька.
     - Забирай все! Айда теперь!
     ...Громилы быстро вышли из кабинета.
     - Ну что, как? - тихо  спросил  их  Сенька,  все  время  стоявший  на
карауле в прихожей.
     - Шагайте... - шепнул Пройди-свет, не отвечая на вопрос. обратно  они
вышли через двор, осторожно затворив за собой калитку.
     ...Прежде чем отворить парадное крыльцо, Пройди-свет некоторое  время
выждал, не раздастся ли шум в комнатах. Но было тихо... Убийство и  грабеж
были произведены настолько быстро и бесшумно, что  никто  из  домашних  не
слышал ничего.
     - Ну ты,  Филька!  Иди  направо,  а  мы  с  Козырем  прямо  домой!  -
распорядился Александр, когда они очутились на улице...
     Метель продолжала бушевать, вздымая столбы и кружа их вдоль  улицы...
Преступники разошлись в разные стороны... Пурга замела их следы...



                                 3. ДУВАНЫ

     Было темно, когда  Александр  и  Сенька  Козырь  добрались  до  своей
штаб-квартиры. За дорогу они порядочно перезябли, но были, тем не менее, в
хорошем расположении духа.
     - Ни одна собака не встретилась! - довольным тоном  произнес  Козырь,
очутившись в полнейшей безопасности под гостеприимной кровлей  уединенного
флигеля.
     - Черт побери! Здесь холодно, как в сарае, - повел плечами Александр,
разматывая башлык, - зажги-ка свечу, Козырь.
     Сенька чиркнул  спичкой.  Робкое  трепещущее  пламя  оплывшей  свечки
озарило мрачную комнату.
     - Как-то дойдет Филька, - подумалось Сашке, - как бы не нарвался.
     - Ну, не таковский парень... - уверенным тоном заметил Козырь, садясь
на скамейку. - Эх, пуста! - с сожалением пробормотал он, кивая на бутылку.
- Хорошо бы хватить малость с холоду.
     - Постой, у меня есть водка, кажется, - вспомнил  Александр,  отворив
висячий замок, которым была заперта дверь в следующую комнату.
     Минуту спустя, он вышел оттуда,  держа  в  руках  оплетенную  соломой
бутылку.
     - Коньяк есть... Важно теперь выпить! - и он сделал несколько глотков
из горлышка. - Тяни! - предложил он Козырю,  передавая  ему  бутылку.  Тот
поспешил воспользоваться приглашением.
     - Ну, крепкий, дьявол. Аж искры из глаз посыпались. Почем бутылка?
     - Три рубля.
     Начинало светать. Окна, занесенные снегом, смутно забелели. Метель не
прекращалась и надоедливо выла в трубе.
     Наконец, явился  и  Филька.  Весь  запорошенный  снегом,  сердитый  и
усталый, он, войдя в комнату, с сердцем бросил мешок с  инструментом  и  с
озлоблением выругался:
     - Все глаза повыхлестала  чертова  пурга!  Ишь  вы  как  греетесь!  -
усмотрел Филька своим единственным глазом заманчивую бутылку.
     Не ожидая ответа, он подошел к столу и одним приемом опрокинул в себя
не менее стакана коньяку.
     - Что, благополучно дошел? - спросил его Сашка.
     - Надо бы лучше, да некуда!  -  хриплым  простуженным  басом  ответил
Филька, отворачивая полу азяма и доставая кисет.  -  На  улице  теперь  ни
одной души нет! - добавил он, с наслаждением затягиваясь едким  махорочным
дымом.
     - Ну, теперь давайте, ребята,  "дуванить"  (производить  дележку),  -
предложил Александр, вынимая пачку кредиток.
     Деньги были тщательно пересчитаны. Оказалось  всего  три  тысячи  сто
семнадцать рублей.
     - Ну, а вещи? - обратился Александр к кривому верзиле.
     Филька вынул золотые часы, портсигар и еще три рубля.
     - Вот! - заявил он.
     - Значит, деньгами 3120 рублей! - сосчитал Александр. - Из них третья
часть атаману, - продолжал он, отсчитывая нужную сумму.  -  На  нас  троих
остается 2080 рублей. Это будет по... 693 рубля... Целковый  еще  казенный
остается...
     Козырь  и  Филька  молчали,  напрягая  мозг,  высчитывая  свой   свой
"заработок".
     - Ну, я вам дам сейчас по  шестьсот  рублей,  для  ровного  счета,  а
остальные пусть за кассой остаются. Согласны?
     - Ладно... чего там толковать! -  ответил  Козырь,  беря  свою  часть
денег и бережно завертывая их в носовой платок. Филька тоже согласился.
     - Что ж касается вещей, то стоимость их мы разделим после продажи!  -
закончил Александр. - Я, вам, ребята, не буду повторять о необходимости на
некоторое время избегать кабаков и тому подобных мест.  Сами  знаете,  как
это опасно теперь!
     - Чего там! Об этом не сумлевайся: нешто впервой! - заметил Филька.
     - А тебе, Филька, оставаться больше здесь незачем. Завтра  мы  поедем
на заимку: там можешь пьянствовать сколько хочешь.
     - Што-ж, ехать, так ехать... по мне хошь седни! - безразличным  тоном
отозвался Филька.
     - Ну, я ухожу! Завтра утром я за тобой, Филипп, заеду!
     Пройди-свет нахлобучил башлык и собрался было выйти  из  комнаты,  но
его остановил Козырь.
     - Вот что, Александр, ты седни вечером, коли время будет,  заходи  ко
мне на квартиру: надо же "дуван" запить.  Квартира  у  меня,  сам  знаешь,
спокойная - бояться нечего... погуляем ночку!
     Пройди-свет в нерешительности остановился.
     - Право, не знаю... -  начал  он,  но  Козырь  горячо  повторил  свое
приглашение:
     - Чего там не знать! Право слово - приходи!
     - Ну хорошо! Часов  в  шесть  вечера  зайду!  -  решил  Александр  и,
простившись со своими сообщниками, вышел.
     Немного погодя, собрался уходить и Козырь.
     - Ты тоже, Филька, приходи. Погуляем!  Только...  Вот  што,  брат,  у
меня, значит, будет все по-деликатному: вроде бы на господский манер,  так
уж ты того... Махорку-то свою брось, а купи папиросы!  Я  приглашу  своего
хозяина: человек он политичный, бывалый, по "бумажным делам" судился.
     - Надо ему показать, что мы тоже не лаптем щи хлебаем.
     - Это можно! Не бойсь - в грязь лицом не ударим.  Тоже  и  мы  видели
людей, - несколько обиженно ответил Филька.
     - Ну, так приходи же. Вечерком, так - часов в шесть.
     Приятели расстались.
     Необходимо пояснить, что Сенька Козырь, с тех пор, как начал работать
под руководством Пройди-света, весьма и весьма  поправил  свои  финансовые
дела. Сошелся с одной девицей,  из  числа  своих  прежних  знакомых,  снял
квартиру и зажил по-семейному. Безопасность его была,  между  прочим  и  в
том, что паспорт у него  был  чистый,  документом  этим  снабдил  его  еще
Егорин. И теперь, благодушествуя в своей  собственной  квартире,  не  зная
нужду в деньгах.  Козырь  благ  благословлял  судьбу,  сведшую  его  в  то
памятное осеннее утро с Пройди-светом.
     Вернувшись к себе  домой  часов  в  семь  утра,  Козырь  застал  свою
сожительницу, молодую еще недурную собой женщину,  уже  проснувшейся.  Она
возилась с самоваром,  поджидая  своего  дружка,  крайне  озабоченная  его
долгим отсутствием. Цель таких ночных экспедиций, предпринимаемых Козырем,
была ей хорошо известна и она опасалась за исход этих темных дел.
     - Пришел! А может, приехал? - шутливо хлопнул ее по спине  Козырь.  -
На вот, спрячь, куда подальше! - и он протянул ей деньги.



                      4. В НЕБОЛЬШОЙ, НО ТЕСНОЙ КОМНАТЕ

     Глаза молодой женщины блеснули радостным огоньком. Она бережно  взяла
переданную ей пачку денег и спросила:
     - Сколько тут, Сеня?
     Козырь промолчал и затем раздельно  произнес,  наблюдая  впечатление,
произведенное его словами.
     - Ровно... шестьсот целковых.
     Ольга   Егоровна,   так   звали   сожительницу,   даже   онемела   от
неожиданности: слишком уж большой показалось ей эта сумма.
     - Вот что, Оля, - обратился к ней Козырь, - всех-то денег ты не прячь
- оставь на расходы рублей пятьдесят. Сегодня у меня вечером будут  гости,
так надо будет приготовить угощение. Ты уж похлопочи, чтобы все  было  как
следует.
     - Много гостей звал-то?
     - Нет, двое товарищей придут, да хозяина надо пригласить.
     - Пельмени разве сделать.
     - Что ж, это хорошо! Стряпай пельмени. Ну, а пока  поторопи  самовар.
Напьюсь чаю, да пойду в магазины.
     Полчаса спустя, Козырь, выпив  наскоро  два  стакана  чаю,  оделся  в
приличное пальто с барашковым воротником и вышел из квартиры.
     Одноэтажный дом разделялся на две половины. В одной из  них,  меньшей
по размеру, жил Козырь, а другую с окнами на улицу, занимал сам  хозяин  -
Василий  Федорович  Шумков,  человек  с  "политичным   обхождением",   как
отзывался о нем Козырь.
     Шумков, также как и его квартирант пришел в Сибирь не по доброй воле.
В молодости он был письмоводителем у мирового судьи, где-то на юге России.
Попался в какой-то грязной истории и был сослан с лишением некоторых  прав
в места не столь отдаленные.  Здесь,  в  Сибири,  он  переменил  множество
профессий, начиная от содержания тайного дома терпимости и кончая  скупкой
заведомо краденных вещей. Последнее занятие давало ему постоянный и  очень
большой доход. В этой сфере он не имел себе соперников и действительно был
достоин отзыва Сеньки: вел свое дело - "по самой тонкой  политике".  Кроме
этого, так  сказать,  неофициального  занятия,  у  Шумкова  была  мелочная
торговля. Лавка помещалась в его  собственном  доме.  Занимался  он  также
скупкой и перепродажей  просроченных  ломбардных  залогов.  В  общем,  был
человек оборотистый.
     В описываемое нами утро, он стоял у  себя  в  лавке  за  прилавком  и
щелкал на счетах, подводя итоги своих операций.
     - Василию Федоровичу! -  приветствовал  его  Козырь,  показываясь  на
пороге лавки, - наше почтение!
     Шумков оторвался от толстой  засаленной  книги,  которую  он  называл
"мемориалом", и протянул Козырю руку.
     - Здравствуй, здравствуй, Сеня! Что хорошего скажешь?
     - А вот хочу тебя, Василий  Федорович,  на  пельмени  звать.  Приходи
сегодня  вечером  и  супружницу  свою  захвати.  Гости  у  меня   будут...
покалякаем, значит!
     - Спасибо на добром слове! Приду  всенепременно!  Часиков  в  восемь,
после запора лавки! - любезно раскланялся Шумков.
     - Ну, а пока до свидания! Пойтить до магазинов - вина набрать!
     - А ежели что из закуски  понадобится,  так  у  меня  в  лавке  есть:
ветчина, колбасы,  селедка,  консервы,  если  нужно!  -  крикнул  вдогонку
Шумков.
     Но Козырь не намерен был угощать своих гостей залежалыми колбасами  и
ржавой селедкой. Он решил все купить в хороших магазинах.
     Часа через два Козырь,  нагруженный  разными  свертками  подъехал  на
извозчике к своей квартире и, расплачиваясь с последним, дал  ему  за  три
конца рубль серебром.
     - Спасибо, барин! - пробормотал извозчик.
     - Гм, барин, - усмехнулся Козырь, - а и то  сказать  -  деньги  есть.
Стало быть и почет как барину.
     - Ну, Ольга, - заговорил  он,  входя  в  комнату,  -  всего  накупил:
закусок разных и вина - прямо любому купцу впору.
     Первым из гостей пришел Филька. Войдя в кухню, он долго возился около
дверей, отряхивая снег и откашливаясь.
     - Ну и чертило! -  подумала  про  него  Ольга,  пораженная  громадным
ростом и могучим телосложением Фильки.
     - Раздевайся, брат, да проходи сюда, в светлую  горницу,  -  встретил
его Козырь.
     Они  прошли  в  другую   комнату,   отделенную   от   кухни   дощатой
перегородкой. Здесь все было готово к приему  гостей.  На  большом  столе,
покрытом чистой скатертью, красовалась целая батарея бутылок:  тут  был  и
коньяк, и рябиновая, и киевская наливка.
     Громадный графин водки возвышался посредине стола.
     - Ну-ка, Филя, хватим по одной для начала, - налил хозяин рюмки.
     - С чем поздравить-то, -  прохрипел  Филька,  бережно  беря  толстыми
пальцами налитую рюмку, - с новосельем, штоль!
     - С окончанием дела, - подмигнул ему Козырь.
     Они выпили, и Филипп  не  без  важности  ткнул  вилкой  в  коробку  с
килькой: дескать, знай наших - тоже не лыком шиты! Вскоре  пришел,  верный
своему слову, Сашка.
     - Эге, да вы, братцы  мои,  вижу  я  времени  не  теряете!  -  весело
заговорил он, входя в комнату и здороваясь с присутствующими.
     Одет  он  был  в  красную  шелковую  рубашку,  суконную  поддевку   и
лакированные сапоги. Костюм его очень шел к статной молодецкой фигуре.
     - Ишь,  ты  как  вырядился,  -  подумал  Козырь,  и  присоединившись,
церемонно ответил на пожатие руки.
     - Гости дорогие, прошу - угощайтесь. Кому чего любо! -  и  он  сделал
пригласительный жест рукой...
     Выпивали, закусывали, но беседа клеилась плохо.  Козырь  был  слишком
поглощен хозяйственными заботами, а Филька вообще был не из разговорчивых.
Некоторое оживление внесло появление Шумкова и его супруги. Сам Шумков был
в  длинном  старомодном  сюртуке.  Щеки  его  были  тщательно  выбриты,  а
седоватые усы лихо закручены кверху. Супруга его - толстая дебелая женщина
- куталась в дорогую ковровую шаль и производила  впечатление  простоватой
мещанки, какой она и была на самом деле. Шумков женился на ней по  расчету
и, несмотря на все старания, никак не мог привить ей "хороший манер".
     В разговоре принимала теперь участие и Ольга.
     Обменявшись незначительными фразами о  погоде,  о  дороговизне  дров,
причем Василий Федорович не преминул рассказать о том, что в их местах - в
херсонской губернии - поздно ложится снег, и какие там теплые бываю зимы.
     Мало-помалу вино начало развязывать языки. Оживился также  и  Филька:
пользуясь тем, что дамы вышли в кухню, он сразу  опрокинул  чайный  стакан
водки.
     - Не люблю из рюмок! - пояснил он.
     На сцену появилась гармонь,  и  Пройди-свет  бойко  заиграл  какой-то
марш.
     - Я обожаю музыку, - подвинулся к нему Шумков.



                            5. ПОСЛАНЕЦ ШАЙКИ

     На другой день после вечеринки, устроенной  Козырем,  утром,  сидя  у
себя в лавке, Василий Федорович, развернул только  что  принесенный  номер
местной газеты, прочитал следующее:

                          Загадочное преступление

               Вчера  утром  был  найден  в  своей   спальне
          задушенным   известный   Томску    коммерсант    и
          домовладелец  NN.  Убийство  совершено   с   целью
          ограбления: железный несгораемый шкаф,  в  котором
          покойный  хранил  ценности,  оказался   сломанным.
          Ящики письменного стола выдвинуты; вещи  перерыты.
          Убийцы, очевидно, люди опытные, так как ими  взяты
          только наличные деньги, сумма которых  неизвестна,
          и оставлены именные  серии,  свыше  чем  на  36000
          рублей. Предварительным дознанием установлено, что
          преступники  пробрались  в  дом  через  взломанную
          дверь парадного хода. На этом  преступлении  лежит
          печать загадочности. Положительно непонятно: каким
          образом убийцам  удалось  совершить  свое  гнусное
          дело, не разбудив никого в доме. Через две комнаты
          от спальни убитого спал его приемный сын,  молодой
          человек. Жена покойного  и  его  дочь,  спавшие  в
          своей комнате, тоже ничего не слышали.
               Заканчивая  настоящую  заметку,   высказываем
          горячее пожелание, чтобы перст  карающей  Немезиды
          указал преступников!

     Прочитав это  сообщение,  Шумков  не  спеша  сложил  номер  газеты  и
многозначительно крякнул. Теперь ему было понятно появление  портсигара  в
руках Фильки.
     Покойный NN - был тот самый человек, которому принадлежал  портсигар,
узнанный Шумковым.
     Вот оно, что, - размышлял Василий Федорович, - стало быть, это их рук
дело! Однако, не ожидал я от своего квартиранта такой прыти!  Это,  должно
быть все тот, в поддевке, руководит... Парень, видно сразу, прожженный!
     Шумков имел в виду Пройди-света, импонирующее влияние  которого  было
замечено им во время пирушки.
     - Да... Дельце, можно сказать, тонкое! И взяли они думать надо, сумму
немалую! Недаром Сенька так раскутился: вина да закуски  разные  выставил.
Чай пришлось на его долю не одна тысяча. У покойника  деньги  должно  быть
были бешеные. Эх, нельзя ли мне около этого дела чем поживиться!
     Последние мысли глубоко засели в голову Василию Федоровичу, и он весь
день, отпуская товар, считая  деньги,  казался  озабоченным  и  непривычно
рассеянным. У него созрел план, как извлечь выгоду для себя из той  тайны,
которую открыл ему портсигар с инициалами...
     Вернемся к нашему старому знакомому Егорину.
     Два дня спустя после вышеупомянутого, Кондратий Петрович сидел у себя
в столовой за вечерним чаем и  самым  милым  образом  беседовал  со  своей
женой.
     - Хозяин, вас спрашивают, там на  кухне.  -  Просунулась  в  столовую
голова кухарки.
     - Кто это такой, - отставил свой стакан Егорин, вылезая из-за стола.
     В кухне около порога стоял неизвестный ему мужчина, довольно прилично
одетый. При виде Егорина он молча подал ему небольшой конверт.
     В нем заключалась карточка, на одной стороне которой чернела зловещая
печать "мертвой головы", а на другой была надпись: "следуйте немедленно за
подателем сего письма."
     Егорин нахмурил брови и обратился к таинственному посланцу:
     - Подожди немного, я сейчас оденусь.
     За то время, как Егорин вступил в  шайку  "мертвой  головы",  ему  не
приходилось ни разу принимать участия в предприятиях шайки.  Раза  два  он
ссужал своих лошадей лицам, явившимся от имени  этой  организации,  причем
каждый раз получал известную сумму. На его попытки узнать,  где  находится
атаман шайки - "человек в  маске",  что  он  теперь  предпринимает,  люди,
бравшие у него лошадей отговаривались  незнанием.  Надо  сказать,  что  за
последнее время,  тот  ореол  таинственности,  который  в  глазах  Егорина
окружил личность главаря шайки рассеялся.
     Наши  читатели,  без  сомнения  помнят,  как   был   удивлен   Егорин
таинственным исчезновением "человека в  маске",  при  первой  их  встрече.
Егорин, прошедший, как г