и более громко, и тут я узнал
ее.
     - Это Дэрайес Джаст.
     - Я знаю. Какого дьявола тебе нужно?  -  она  уже  не  называла  меня
"малышом". Ей было действительно плохо.
     - Извини, Роузэнн, но ты слышала о Джайлсе?
     - Да, я слышала о нем. Никогда бы не подумала, что проклятый  ублюдок
может поскользнуться и упасть в ванне.
     Уже вторая женщина бранила его за то, что он осмелился умереть.
     - Роузэнн, - спросил я, - ты видела Джайлса  после  того,  как  мы  с
тобой разговаривали вчера?
     - Нет, не видела, и вообще, какое тебе дело до этого? А ты видел его?
     Я мог ответить, что видел его. Но это не имело  значения.  Поэтому  я
сказал:
     - Роузэнн, меня кое-что беспокоит.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Дело в том, что когда я вошел в его комнату...
     - ...ты обнаружил его. Может быть, ты его подтолкнул?
     Она не думала, что говорит.
     - Послушай, Роузэнн, когда я вошел в комнату, он уже  был  мертв.  Он
лежал в ванне, словно до этого принимал душ, а его одежда была  разбросана
по всей комнате. Создавалось впечатление, что он кидал ее по дороге в душ.
     На другом конце провода воцарилось молчание, и оно длилось так долго,
что я  уже  собрался  проверить  контакт,  но  тут  она  произнесла  более
нормальным голосом:
     - Но это невозможно, он всегда складывал...
     И замолчала.
     -  Ты  хочешь  сказать,  что  кто-то  другой,  раскидал   его   вещи?
Какая-нибудь женщина. Нет, он этого не допустил бы. -  И  она  тоже  сразу
сделала вывод, который, по-моему, доказывал ее невиновность. -  Ты  хочешь
сказать, что кто-то убил его и потом  раскидал  его  вещи,  чтобы  создать
впечатление, что произошел несчастный случай, когда он принимал душ?
     - Ты считаешь это возможным?
     -  Не  знаю...  Я..  Да,  конечно,  это  возможно.  -  Внезапно   она
взорвалась: - Это сделала Юнис!
     - Юнис?
     - Конечно. Если она не могла обладать им, то значит, никто не  должен
был.
     - Это невозможно, Роузэнн.
     Роузэнн издала сиплый звук, который должен был изображать смех.
     - Ты считаешь, что она должна была сделать это сама? - спросила  она.
- Могла нанять кого-нибудь. В наши дни это стоит не так дорого.
     - Но у тебя есть такой же мотив, как у Юнис, и столь же веский.
     - У меня?
     - Если ты не можешь им обладать, значит, никто не должен.
     - Не будь идиотом! - крикнула она и швырнула трубку.
     Я положил свою.
     Итак, чего я добился?  Обе  восприняли  мой  намек  на  убийство  без
сомнений, в силу чего я был склонен вычеркнуть их из списка подозреваемых.
Роузэнн   выдвинула   идею   наемного   убийцы.   Почему   бы    и    нет?
Малоправдоподобно, но почему бы и нет? Тогда алиби не  имели  бы  никакого
значения. И быть может, след героина, который я  обнаружил,  был  оставлен
наемным убийцей. (Почему - мне было неясно).
     Проку от всего этого не было никакого.  За  последние  пять  часов  я
размышлял более напряженно, чем когда-либо в  своей  жизни  -  даже  когда
обдумывал сюжеты своих романов - и без результата.
     Было почти 18 часов, и в любое время в номер могли  прийти.  Я  запер
его и ушел. Продолжая размышлять.
     Я ждал лифта. Поскольку я не верил, что убийство было связано с таким
пустяком, как ручки, и поскольку я не верил в причастность Юнис и Роузэнн,
то мотив следовало искать в другом месте - другая женщина,  которую  никто
не подозревает, героин, убийца-маньяк (нет, маньяк не  стал  бы  создавать
видимость несчастного случая).
     В поисках мотива стоило  бы  проследить,  что  делал  Джайлс  с  того
момента, как мы расстались почти за 24 часа до его смерти. Когда я  увидел
Джайлса в последний раз, он уходил с Генриеттой Корвасс. Если  я  начну  с
нее...
     Остановился лифт, идущий вниз. Я вышел на пятом  этаже  и  обнаружил,
что комната пресс-конференций все еще открыта. В  ней  сидела  всего  одна
женщина. Она не  знала,  где  Генриетта,  но,  кажется,  слышала,  как  та
говорила,  что  собирается  на  прием,  который  устраивает   издательство
"Снуолл, Брум и К" сегодня  вечером.  Я  с  трудом  упросил  ее  разыскать
объявление, и оказалось, что  он  состоится  не  в  отеле,  а  в  соседнем
ресторане в 18.30.



                            13. ТОМАС ВЭЛИЭР. 18.40

     У меня не было приглашения, но поскольку я имел значок  Эй-Би-Эй,  то
мог доказать, если бы меня спросили, что я писатель. Но меня ни о  чем  не
спрашивали. Выпивка, естественно, меня не интересовала, и  я  прошел  мимо
бара, лишь бегло взглянув, нет ли там Генриетты. Ее там не было. Но зато я
увидел моего уважаемого издателя, главу "Призм  Пресс"  Тома  Вэлиэра.  Он
тоже меня заметил.
     - Привет, Дэрайес! Страшное дело, - сказал он, подходя.
     Разумеется, я знал, о чем он говорит.
     - Да, страшное дело, - сказал я, продолжая жевать.
     - Говорят, вы обнаружили тело? - сказал он.
     - Да. Я тот счастливчик.
     - Он упал ванне и разбился?
     - Похоже на то.
     - Страшное дело, - повторил он.
     - Поистине страшное.
     - Такое постоянно случается, - он помотал головой. - Я имею  в  виду,
что легко поскользнуться в ванне. Кстати, Дэрайес...
     - Да?
     - Помните, о чем мы говорили вчера?
     - О том, что Джайлс покидает "Призм Пресс"?
     - Не покидает. Он только говорил, что, возможно, покинет. Он  еще  не
покинул.  -  Он  взглянул  на  меня  с  осуждающим  видом.  -   В   данных
обстоятельствах, мне кажется, нет необходимости упоминать об этом.  Джайлс
мертв, вы же знаете.
     - Да, знаю, страшное дело.
     Том подозрительно взглянул на меня, но,  видимо,  то,  что  он  хотел
сказать, было слишком важно, чтобы отвлекаться.
     - Я хочу  сказать  -  пусть  мертвые  покоятся  в  мире.  Кому  нужен
бесполезный скандал?
     - Смена издателя, по-моему, не вызывает скандала, - сказал я.
     - Да, но из этого ничего не вышло, зачем же говорить об этом?
     - Конечно, - сказал я. - У меня нет никаких причин говорить об  этом,
Том. Я буду рассматривать это дело как конфиденциальное.
     - Спасибо, Дэрайес.
     - Будем оптимистически смотреть на вещи, Том, -  сказал  я.  -  Книга
Джайлса разойдется лучше, чем предполагали. Не часто  писатель  умирает  в
разгар рекламной кампании.
     - Ну что вы, - пробормотал  он  смущенно.  -  Мы  не  хотим  наживать
капитал на несчастье.
     - Полно, - сказал я. - Используйте заголовки. Это случилось на съезде
Эй-Би-Эй. Книготорговцам это очень  поможет,  и  они  начнут  проталкивать
книгу. Подумайте только: "Смерть в Эй-Би-Эй".
     Я вспомнил сетования Азимова, его обязательство  написать  книгу  под
названием  "Убийство  в  Эй-Би-Эй".  Клянусь,  я  так  старался  распутать
происшествие, что у меня в этот миг даже мелькнула мысль, не подстроил  ли
его Азимов, чтобы заиметь сюжет или разрекламировать свою книгу.

     (Совершенная чушь. Я  говорил  Дэрайесу,  что  нелепо  оставлять  эту
фразу, но он настаивает, потому что уверяет, что он  именно  так  подумал.
Если ему так хочется выглядеть придурком, это его дело.
                                                                А. Азимов.

     Я  не  знаю,  почему  Азимов  считает,  что   он   выше   подозрений.
Заинтересованный читатель может задуматься над тем, не  пишет  ли  он  эту
книгу в тюремной камере.
                                                            Дэрайес Джаст.

     Ну что ж, даже если это ослабит напряженность сюжета, должен заявить,
что пишу эту книгу не в тюремной камере, а в своем кабинете.
                                                               А. Азимов.)

     - Я полагаю, книга действительно  лучше  разойдется,  -  нерешительно
проговорил Том, - но мне это безразлично.



                        14. ГЕНРИЕТТА КОРВАСС. 19.45

     Гости на приеме заполнили две большие комнаты и коридор между ними. Я
знал, наверное, не более одного из каждых десяти  присутствующих,  но  мне
казалось, что буквально каждый здоровается со мной. Я стал  знаменитостью,
приобретя большую известность от того, что обнаружил труп,  чем  от  своих
четырех книг (не считая пятой, готовившейся к печати).
     Я все больше мрачнел, переходя от группы к группе и думал о том,  что
бесполезно искать иголку в стоге сена,  и  вдруг,  примерно  без  четверти
восемь, услышал ее голос, повернулся в этом направлении  и  увидел  ее.  Я
присоединился к группе людей, среди которых она стояла, и в  конце  концов
мне удалось встретиться с ней глазами. Она мгновенно узнала меня,  но  тут
же отвернулась. Я протиснулся к ней и  легонько  потрогал  ее  за  локоть.
Когда она обернулась я сказал так  тихо,  что  практически  никто  не  мог
расслышать:
     - Мне надо поговорить с вами.
     - О чем?
     - Это очень важно, - ответил я все так же тихо.
     - Пол поводу... - она не закончила фразу, но это  внезапное  молчание
было столь же красноречивым, как если бы она договорила.
     - Да, - сказал я. - Выйдем из комнаты. Мы не можем говорить здесь.
     Она пошла за мной. Я рассчитывал пройти во внутренний  дворик,  но  и
там за маленькими  столиками  сидели  участники  приема.  Я  подвел  ее  к
невысокой бетонной ограде, окружающей ресторан, подтянулся и сел  на  нее,
болтая ногами.
     - Ужасная история, - проговорила она. -  Совсем  не  нужная  реклама.
Попадет во все газеты.
     - Об этом я ничего не знаю, Генриетта. Отель примет все  меры,  чтобы
замять шумиху.
     - Ведь объявить о случившемся пришлось мне.
     - Такая у вас работа.
     - Но мне это не нравится.
     - Согласен. Не нравится. Но, судя по вашему виду, вам не нравлюсь  я,
только потому, что сообщил вам о происшедшем. Мне это  тоже  не  нравится.
Интересно, понравилось бы вам войти туда и...
     - Замолчите! - К моему удивлению, она  готова  была  расплакаться.  Я
замолчал, выжидая, заплачет или сдержится. Она не заплакала и спросила:
     - Для чего мы сюда пришли?
     - Послушайте, он был моим другом. Вчера вечером он не  хотел  идти  с
вами, помните? Я заставил его пойти, и именно поэтому он не смог  взять  в
гардеробе пакет, который ему был нужен, и попросил меня это сделать, а я..
не смог выполнить его просьбу. Теперь для меня важно убедиться в том,  что
это не привело к его смерти.
     - Как мог пакет иметь столь важное значение?
     - В нем были  ручки.  Джайлс  всегда  пользовался  ручками  со  своей
монограммой, и он забыл их дома. Я не принес пакет  вовремя,  и  он  писал
автографы единственной ручкой, которая у  него  была  с  собой,  а  в  ней
кончилась  паста,  и  это  вывело  его  из  равновесия.  Если  бы  он   не
разволновался, он мог бы пойти на  ленч  книготорговцев  и  писателей.  Но
поскольку он был вне себя: он поднялся в свой номер,  решил  принять  душ,
чтобы поостыть, и, видимо, упал. Так что в каком-то смысле вина  лежит  на
мне.
     - Если дело обстояло так, то чем я могу помочь?
     - Я просто хочу знать все, что произошло вечером.
     - Мне, собственно, нечего рассказывать. Мы поехали на  телевидение  и
записали передачу.
     - А как он вел себя во время записи?
     - Самым примерным образом. Очень хорошо говорил. Эту передачу покажут
через три недели, приурочат ко дню выхода книги. Если у них котелок варит,
прокрутят раньше. Я не удивлюсь, - добавила она  с  горечью,  -  если  они
покажут ее завтра утром, пока съезд еще продолжает работу.
     - Надо будет посмотреть, - сказал я. - А что было после записи?
     - Ничего. Мы вернулись.
     - Я имею в виду, после того, как вы доставили его в номер.
     - Почему вы говорите, что я доставила его в номер? - спросила она,  и
голос ее дрогнул.
     - Ведь вы собирались,  не  правда  ли?  Последние  ваши  слова  перед
отъездом были: "Я сама провожу вас до вашего номера".
     - А, помню, - сказала она с неожиданным равнодушием. - Я поднялась  с
ним на лифте до его этажа.
     - Он попросил вас зайти к нему?
     - Не-ет, - ответила она неуверенно.
     - Генриетта, - сказал я. - Не надо  темнить.  Он  приглашает  к  себе
каждую женщину. (Я  этого  точно  не  знал,  но  решил  рискнуть).  И  вы,
несомненно, вошли, иначе вы бы не были так смущены.
     Она не ответила и отвернулась.
     - Я обещаю вам, - сказал я, - что  никому  не  передам,  что  вы  мне
рассказали. Нет надобности входить  в  подробности.  Просто  расскажите  в
общих чертах, что произошло.
     - Мне-то нечего стыдиться. Я ушла от него вчера вечером и вообще  его
больше не видела.
     - Значит, вы не видели, как он надписывает автографы?
     - Конечно, нет!
     - Кто-нибудь заходил за ним утром?
     - Не знаю, во всяком случае не я.
     Между тем у меня было отчетливое впечатление,  что  утром  до  десяти
часов с ним была женщина. Кто-то сказал мне  об  этом.  Мне  даже  назвали
имя... Бесполезно. Я не мог вспомнить.
     - Когда вы ушли от него вчера?
     - Я не смотрела на часы. Вероятно, было около 11, но точно  не  знаю.
Послушайте, я не хочу больше об этом говорить.
     Она поспешно сбежала вниз по лестнице, а я повернул в другую  сторону
и направился к отелю.



                         15. ШИРЛИ ДЖЕННИФЕР. 21.10

     Что дальше? Мне было известно, что Джайлс делал примерно до 23  часов
накануне. В 10 часов утра он надписывал  автографы.  Что  же  произошло  в
течение 11 часов ночью и утром, что могло бы объяснить  случившееся  около
полудня? К концу этого периода с ним была женщина. В этом  я  был  уверен,
хотя и не мог вспомнить, что вселило в меня уверенность. Возникал  вопрос:
кто она и провела ли она с ним ночь?
     Я  вошел  в  вестибюль  и  услышал   возглас,   которого,   наверное,
подсознательно опасался с самого начала:
     - Дэра-ай-ес, я ищу тебя целый день.
     Не думаю, чтобы она делала  это,  но  с  ее  стороны  было  мило  так
сказать.
     - Привет, Ширли, - сказал я бесцветным голосом. - Извини, у меня  был
очень трудный день.
     - Знаю. Все об этом говорят. Как ужасно! Именно ты должен  был  найти
его. Я думаю, из-за этого ты  не  подошел  к  киоску,  где  я  надписывала
автографы.
     - Я провел время с полицейскими, малоприятное занятие, - оправдывался
я.
     - Бедняжка, - проворковала она.
     Странно, до чего я чувствовал себя неуязвимым для ее чар.
     - Меня уже мутит от этого, я собираюсь пойти домой и немного прийти в
себя, - я слегка отодвинулся от нее.
     У нее был удивленный и обиженный вид.
     - Домой?
     - Так будет лучше, Ширли. Сегодняшний день вымотал меня, - я  нарочно
зевнул и почувствовал, что мне и впрямь хочется спать. - Ты  будешь  здесь
завтра?
     - Не знаю, - ответила она сухо.
     - Я буду. Может быть увидимся. - Я повернулся и вышел из отеля.
     Когда я очутился в своей комнате, и дверь захлопнулась за мной, я  не
мог вспомнить, как дошел от отеля до дома. Расстояние было больше мили, но
я  не  помнил  ни  одного  шага.  Мое  возвращение  напоминало  мгновенное
перенесение  массы,  нечто  из  глупых   научно-фантастических   рассказов
Азимова.

     (Насколько я  помню,  я  имел  в  виду  вообще  научно-фантастические
рассказы. Не сомневайтесь, что Азимов  вставил  свое  имя,  как  будто  он
единственный автор научной фантастики в мире.
                                                            Дэрайес Джаст.

     В одном из моих лучших рассказов  "Такой  прекрасный  день",  который
входит в сборник "Сумерки"  и  другие  рассказы",  происходит  перенесение
массы. Поскольку Дэрайес после настойчивых расспросов признал,  что  читал
этот рассказ, я утверждаю, что  моя  интерпретация  максимально  близка  к
истине.
                                                               А. Азимов.)

     Прежде  чем  заснуть,  я  вспомнил,  что  Айзек  Азимов  был   вторым
писателем, надписывающим утром автографы. Он  мог  видеть,  с  кем  пришел
Джайлс. Завтра утром,  кажется,  в  11  часов,  он  должен  участвовать  в
симпозиуме, и я подумал, что пойду туда. Во всяком случае... сам  по  себе
он... может оказаться интересным. И я заснул.




                 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВТОРНИК. 27 МАЯ 1975 ГОДА


                          1. ДЭРАЙЕС ДЖАСТ. 6.00

     Спал я плохо. Мне снились  дурные  сны,  подробностей  которых  я  не
помню. Я открыл глаза в 6 часов утра - во рту был отвратительный  привкус,
подушка намокла от пота.
     Какое-то  время  я  смотрел  в  потолок,  пытаясь  отделить  кошмары,
созданные моим воображением, от  кошмара  вчерашних  реальных  событий,  и
понял, что больше мне не заснуть. Я встал, принял душ, побрился и решил не
возиться с завтраком дома. Было теплое ясное утро, и я пешком отправился в
отель.
     Кафе в отеле было почти полно, хотя я пришел в 7.30. Я заказал  блины
и ветчину и стал прислушиваться к разговорам. Говорили о чем  угодно  -  о
боксе, о том, что ни редакторы,  ни  издатели  не  заглядывают  в  книжные
магазины - как же им знать проблемы книготорговцев? - и о других пустяках.
Закончив завтрак, я пошел между столиками, продолжая  прислушиваться.  Как
понимаете, я делал это  не  из  любопытства.  Мне  хотелось  знать,  какое
впечатление смерть Джайлса произвела на участников съезда. Ответ был прост
- никакого.
     Жизнь продолжается.



                           2. САРА ВОСКОВЕК. 8.45

     Примерно без четверти девять я поднялся  на  шестой  этаж.  Начальник
службы безопасности, наверное, еще не пришел, и я вообще не знал, где  его
кабинет, зато знал, где кабинет Сары. Вряд ли она уже явилась, но я  решил
подождать.
     Я ошибся: она была у себя, я постучал по косяку двери.
     - Привет!
     Она обернулась:
     - Как себя чувствуете, Дэрайес? Вид у вас измученный.
     - Плохой день и плохая ночь. Но ничего.
     - Знаете, медицинский эксперт приезжал вчера около 19.30 и увез тело.
     - Я так и предполагал. А куда делась  Юнис?  Я  имею  в  виду  миссис
Дивор.
     - Этого я не знаю. Думаю, что ушла домой. Хотите кофе?
     - Спасибо, только что пил.
     - Могу я вам чем-нибудь помочь?
     - Когда приходит  начальник  службы  безопасности?  У  него  какое-то
труднопроизносимое имя.
     - Марсольяни, - она взглянула на часы. -  Обычно  он  приходит  рано.
Хотите повидать его?
     - Даже очень.
     - Я позвоню ему и скажу об этом, но, знаете,  вчера  он  был  немного
недоволен вами.
     - Он сказал, почему?
     - Сказал, что вы суете нос, куда не следует. Но не уточнил.
     - Я действительно всюду сую свой нос, по крайней мере в данное время.
Например, можете вы мне сказать кое-что, прежде чем позвоните ему?
     - Смотря что.
     - Существует ли в отеле проблема наркотиков?
     - Проблема наркотиков?
     - Ну, замешан ли отель в той или иной степени в продаже или  доставке
наркотиков... героина?
     - Конечно, нет!
     - Хорошо, не отель. Но не происходит ли это здесь без  ведома  отеля?
Вот что я имею в виду.
     Она задумчиво смотрела на меня:
     - Почему вы спрашиваете?
     - Я же сказал, что всюду сую свой нос.
     - Поистине. Вы не имеете права задавать такие вопросы, а я - отвечать
на них. Если вам надо об этом знать, следует спрашивать у  Марсольяни,  но
не думаю, чтобы он вам ответил.
     - Вы ему позвоните?
     Она позвонила и вкрадчивым голосом сказала:
     - Он хочет зайти к вам на минутку.
     Это она придумала сама, я такого не говорил.



                          3. ЭНТОНИ МАРСОЛЬЯНИ. 9.20

     Марсольяни - его кабинет тоже на шестом этаже - заставил  меня  долго
ждать. Он не спеша перебирал бумаги и всем своим видом показывал,  что  не
спешит. Я сидел, стараясь не проявлять признаков нетерпения. Наконец в  20
минут десятого, когда  ему  надоело  играть  в  ничегонеделание  под  моим
пристальным взглядом, он спросил:
     - Чем могу быть полезен?
     - Можете вы узнать, показало ли вскрытие, что мистер Дивор употреблял
наркотики?
     - Нет. Позвоните в полицию или узнайте у его жены. Еще что?
     - Полици