гда же я  изменила  цвет
своих глаз на голубой, то и сама перестала узнавать себя в  зеркале.  Сейчас
этим никого не удивишь, цветные контактные линзы продаются повсюду,  но  они
от этого не стали менее эффективными.
   Через минуту я стояла рядом с Иваном и разглядывала его в упор.
   Иван не обращал на меня никакого внимания, скорее всего, принимая меня за
пугану.
   - Так ты говоришь, узнает, Вань? - спросила я его не без  удовольствия  и
по его лицу поняла, что он переживает сильное потрясение.
   - Ну ты даешь... - снова произнес он и всю дорогу до ресторана  покачивал
головой, тайком разглядывая меня в зеркале...
   Ресторан был солидный, очень дорогой, и я  пожалела,  что  не  предложила
своему кавалеру переодеться. Он  и  сам  чувствовал  себя  неловко  в  своей
джинсовой куртке в окружении черных костюмов и открытых платьев.
   - Не бери в голову, - успокоила я его. - Важно  не  во  что  ты  одет,  а
сколько платишь.
   - Да мне-то по фигу, - сказал он и с независимым  видом  засунул  руки  в
карманы.
   - Вот и правильно, - поддакнула я и подмигнула ему своим голубым глазом.
   Но метрдотель, видимо, имел  свое  представление  о  респектабельности  и
окинул Ивана скептическим взглядом. Я отвела его в сторону и  прошептала  на
ухо:
   - Не советую так смотреть на  моего  телохранителя.  Он  парень  нервный,
может не так понять.
   Скептический взгляд как корова языком слизнула,  и  он  проводил  нас  до
самого столика, кивнув со значением официанту.
   Со своего места я хорошо видела весь зал, в том числе и  тот  столик,  за
которым сидели Пауль с Софьей Михайловной. С  ними  был  еще  один  человек,
мужчина средних лет в  очках  с  аккуратно  подстриженной  бородкой,  скорее
всего, соотечественник Раушенбаха. Весь стол у  них  был  заставлен  едой  и
напитками, а это значило, что они пришли сюда всерьез и надолго.
   Поэтому и мы с Иваном не ограничились легкими закусками, а  заказали  все
"по полной программе", тем более,  что  я  к  этому  времени  проголодалась.
Правда, спиртного у нас  на  столе  не  было,  кроме  "чисто  символической"
бутылки сухого вина.  Официант,  которому  метрдотель  наверняка  сообщил  о
"профессии" Ивана, не выразил по этому поводу ни малейшего удивления  и  был
предельно вежлив и обходителен.
   Интересующая меня компания тем временем предавалась всем радостям  жизни,
то есть пила и ела за милую душу и веселила друг друга забавными анекдотами.
Я не могла со своего места слышать  каждое  их  слово,  но  отдельные  фразы
доносились до нашего столика, и по ним я могла уловить смысл разговора.
   Софья Михайловна расточала свои ослепительные улыбки  обоим  мужчинам  и,
казалось, не знала, кому из них отдать предпочтение.
   Бородатый немец, скорее всего, был начальником Раушенбаха, но никак этого
не проявлял и хохотал вместе со всеми от души.
   Ресторан  был  небольшой.  Во  всем  зале  я  насчитала  полтора  десятка
столиков, половина  из  них  пустовала,  поэтому  в  воздухе  не  было  того
утомительного гомона, от которого к концу  вечера  обычно  болит  голова.  И
посетители ресторана вполне могли общаться вполголоса. Тем более что в  зале
не было ни оркестра, ни рок-группы с оглушительными колонками. Вместо них на
небольшой эстраде стоял  дорогой  белый  рояль,  на  котором  музыкант  негр
импровизировал блюзы и спиричуэл.
   Это соответствовало моим музыкальным пристрастиям, и  я  с  удовольствием
отстукивала под столом замысловатые джазовые синкопы.
   Иван вполне освоился с обстановкой и с аппетитом уплетал блюдо за блюдом,
запивая их минеральной водой.
   Я, в отличие от него,  выпила  уже  пару  бокалов  вина,  и  если  бы  не
контактные линзы, то мои глаза уже наверняка блестели  бы  в  полумраке.  Но
стекляшки - они и есть стекляшки,  и,  посмотрев  на  себя  в  зеркальце,  я
увидела трезвый и холодный  взгляд.  Из-за  цветных  контактных  линз  глаза
лишаются  львиной  доли  своей  выразительности.  Поэтому,  если  вы  хотите
очаровать  кого-то,  не  торопитесь  надевать  это  украшение.   Иначе   ваш
возлюбленный может подумать, что у вас, как минимум, один глаз стеклянный.
   Мне приходилось следить за тем, чтобы выглядеть достаточно  хмуро,  чтобы
соответствовать образу обманутой и покинутой. И  это,  пожалуй,  было  самое
сложное.
   Иван наелся, выкурил пару сигарет и теперь  не  знал,  чем  себя  занять.
Говорить нам особенно было не о чем, и он явно заскучал.  Можно  было  бы  и
отпустить его на  все  четыре  стороны,  но  одинокая  женщина  в  ресторане
вызывает ненужные ассоциации. А на меня  и  так  уже  посматривали  со  всех
сторон  мужчины  в  разной  степени  опьянения.  В  том  числе  и  начальник
Раушенбаха.
   И когда негр стал наигрывать очередную красивую мелодию, он не выдержал и
пригласил меня на танец. Видимо, он оказался самым смелым. Или самым пьяным.
   Честно говоря, именно этого я и ждала, хотя и сделала  вид,  что  покидаю
свое место с неохотой.
   Пауль и Софья,  увидев,  что  их  приятелю  удалось  подцепить  эффектную
блондинку, стали жестами выражать свое одобрение.
   - Меня зовут Герман, и я приехал из Германии, - сказал мой  партнер,  как
только его руки оказались у меня на лопатках.
   Он довольно бегло говорил по-русски, хотя и с сильным акцентом.
   - Почему вы такая грустная? - спросил  он  через  минуту.  -  У  вас  муж
дерется?
   Очевидно, это была шутка. И я хихикнула в ответ:
   - Не знаю. Мы пока не знакомы.
   - Не знакомы? - удивился он. - Что это значит?
   - Это значит, что я не замужем, - объяснила я.
   - Не замужем? - обрадовался он и обернулся к Ивану. - А что это за хмурый
человек сидит за вашим столом?
   - Сама удивляюсь.
   - Что-что? - не понял он. Видимо, это был для него слишком тонкий юмор.
   - Он меня охраняет.
   - От кого?
   Вопрос показался мне идиотским, и я ответила в том же духе:
   - От монгольских шпионов.
   Неожиданно он рассмеялся на весь ресторан. И  смеялся  минуты  две,  пока
слезы не полились у него из глаз. Танцевать он был уже не в состоянии, и  мы
вынуждены были прервать свой танец.
   Негр от неожиданности растерялся и скомкал весь финал композиции.
   Герман продолжал держать меня за руку и время от времени  пытался  что-то
сказать, но каждый раз очередной приступ смеха мешал ему это сделать.
   Наконец он сумел выдавить из себя членораздельную фразу:
   - Можно, я буду защищать вас... - он снова  хохотнул,  -  от  монгольских
шпионов?
   - А вы не боитесь? - улыбнулась я в ответ.
   - Я очень смелый, особенно с монгольскими шпионами.
   Моя неказистая шутка явно пришлась ему по вкусу. А мне пришлось по  вкусу
его предложение.
   Я пообещала к ним присоединиться и подошла к Ивану. Он совершенно  ничего
не понимал и смотрел на меня с сомнением.
   Я подозвала официанта и рассчиталась за ужин.
   После этого я протянула Ивану десять долларов и сказала:
   - Большое спасибо, Иван. Вы мне очень помогли.
   Он был не против получить десять долларов, но явно не понимал, за что ему
платят.
   - Вы мне можете понадобиться в любую минуту, - развеяла я его сомнения, и
он, пожав плечами, взял деньги.
   - Завтра я целый день буду дома, - на прощанье сообщил он.
   Я проводила его глазами до дверей и отправилась к своим новым знакомым.
   Герман вскочил со своего места и предложил мне сесть.
   Пауль и Софья смотрели на меня с улыбками. Видимо, Герман  пересказал  им
мою шутку, и они ждали от меня новых экспромтов.
   Герман попытался представить меня своим друзьям и только  тут  сообразил,
что до сих пор не узнал моего имени.
   - Анна, - помогла ему я.
   - Софа, - протянула мне руку хозяйка процветающего предприятия  торговли.
- Это Паша, а с Гешей вы уже знакомы. Они противные жадные немцы,  но  водку
пить любят.
   - И женщин, - добавил Геша с выражением блаженства на лице.
   В это время Пауль, перейдя на родной язык, произнес:
   - Мне кажется, это прелестное созданье очень понравилось бы твоей Эльзе.
   - Может быть, - тоже по-немецки ответил Герман, - но на всякий случай  мы
ничего ей не расскажем.
   И они заржали, как жеребцы.
   - Дураки, - любя, обозвала их Софа, а я сделала вид,  что  не  поняла  ни
слова. - Ты понимаешь по-немецки? - спросила она.
   - Я учила английский.
   - Я тоже. Но вижу их насквозь. И по этому поводу я предлагаю выпить.
   Пауль на правах хозяина смешал водку с тоником и разлил по бокалам. Вкусы
у них с отцом были одинаковые.
   - Я предлагаю выпить за Анну, - предложил он, - за нашего  нового  друга.
Пусть у нас будет много друзей. А  чем  больше  у  нас  друзей,  тем  меньше
врагов.
   И я в очередной раз поразилась, как хорошо он говорит по-русски.
   Мужчины выпили стоя.
   - Шампанского! - крикнул Герман и хлопнул в ладоши.
   Официант, как будто ожидал этого весь вечер, в ту же секунду  появился  с
шампанским в мельхиоровом ведерке со льдом. Он хотел  открыть  его  сам,  но
Герман ему  этого  не  позволил  и,  громко  хлопнув  пробкой,  залил  вином
белоснежную скатерть.
   Я внимательно вглядывалась в лица моих новых знакомых и  старалась  найти
на них подтверждение  своим  дневным  фантазиям.  Но  при  всем  желании  не
находила.
   Герман казался симпатичным,  немного  уставшим  дядькой  с  серо-голубыми
близорукими глазами за стеклышками позолоченных очков. Единственное,  в  чем
его можно было заподозрить, - так это в  желании  во  что  бы  то  ни  стало
нарушить верность  своей  Эльзе.  Это  может  быть  интересно  для  частного
детектива, но уж никак не для секретного агента.
   Пауль был гораздо трезвее своего приятеля и добродушно  подсмеивался  над
тем, как тот всеми доступными ему средствами  пытается  произвести  на  меня
впечатление.
   И его  анекдоты,  один  смешнее  другого,  все  так  или  иначе  касались
супружеской измены. И рассказывал их Пауль в оригинальной интерпретации:
   - Один симпатичный немец приходит к гадалке,  -  начинал  он  анекдот,  с
уморительной физиономией поглядывая на  своего  приятеля.  -  Я  ясно  вижу,
говорит ему гадалка, что  вы  хотите  жениться  на  красивой  блондинке,  но
какая-то брюнетка вам мешает.
   После этого Пауль подмигивал нам с Софьей и продолжал:
   - Ничего удивительного, отвечает ей симпатичный немец, - это моя жена.
   Анекдоты были  разные,  но  главный  герой  в  них  был  один  и  тот  же
симпатичный немец. Иногда он имел и  особые  приметы:  очки  в  позолоченной
оправе и аккуратно подстриженную  бородку.  Иногда  главный  герой  анекдота
сочетал В себе российские и немецкие черты  самым  удивительным  образом,  и
тогда это получалось еще смешнее:
   - Один мужик (немец, между прочим) возвращается из отпуска, его встречает
секретарша и говорит:
   - Я хочу поделиться с вами двумя новостями: приятной и неприятной.
   - Тогда начинай с неприятной.
   - Вас уволили. А приятная... У нас с вами будет ребенок.
   Герман хохотал громче всех. Всю пикантность  ситуации  я  смогла  оценить
только тогда, когда Софья сообщила мне на ухо, что Герман до сих пор влюблен
в свою жену Эльзу и чуть ли  не  ежедневно  звонит  ей  в  Германию.  Это  и
являлось предметом постоянных подтруниваний его сотрудников. Он  на  них  не
обижался, но за все два года, что он провел в Одессе, так и не изменил своим
принципам.
   - Так что мужик он неплохой, но  в  пределах  танцевальной  программы,  -
рассмеялась Софья, когда мужчины  ненадолго  покинули  нас.  -  Но  у  тебя,
по-моему, с этим нет проблем?
   - Скорее наоборот, - призналась я ей.
   - А чем ты занимаешься?
   - Развлекаюсь в свободное от работы времени.
   - Приезжая?
   - Заметно?
   - Я тебя раньше здесь не видела. Так мы трепались несколько  минут.  И  я
поведала новой подруге, что приехала из Москвы,  чтобы  отдохнуть  и,  может
быть, наладить кое-какие деловые контакты. Я дала ей понять,  что  занимаюсь
бизнесом, и в свою очередь поинтересовалась ее профессией.
   - Торгуем помаленьку и укрепляем интернациональные  связи,  -  отшутилась
она.
   - И удачно?
   - Регулярно.
   Я хотела  перевести  разговор  на  коммерческие  темы,  но  в  это  время
появились наши кавалеры, которые мне этого не позволили.  И  утащили  нас  с
Софьей танцевать.
   Негр вышел передохнуть, и один из официантов  включил  громкую  ритмичную
музыку, которая пришлась по вкусу нашим немцам.
   Мужчина за сорок в элегантном костюме, скачущий козлом, всегда вызывает у
меня чувство неловкости за него. Особенно если он в очках и  с  бородой.  Но
никого, кроме меня, это, видимо, не смущало, и  мы  скакали,  как  ошалелые,
добрых пятнадцать минут.
   Потом Герман снова заказал  шампанского,  на  этот  раз  официант  открыл
бутылку сам и, не пролив ни капельки, разлил ледяное вино по бокалам.
   С бокалами в руках Пауль с Софой снова  отправились  танцевать  медленный
танец.  Герман  предложил  последовать  их  примеру,  но  я,  сославшись  на
усталость, отказалась, и мы остались с ним за столом наедине.
   Герман с переменным успехом развлекал меня разговорами и время от времени
с улыбкой посматривал на своего молодого приятеля, который умудрялся  делать
три дела одновременно: танцевать, целоваться и пить шампанское.
   Наконец, они вернулись к столу. Софа, разрумянившись от  танцев  и  вина,
обмахивалась накрахмаленной салфеткой.
   - Хорошо бы сейчас искупаться, - предложила я.  И  мое  предложение  было
встречено с восторгом.
   Пауль подозвал официанта и попросил вызвать  такси.  После  этого  они  с
Германом рассчитались за стол, и не успели  мы  допить  вино,  как  официант
сообщил нам с вежливой улыбкой:
   - Карета подана.

***

   Насколько я могла понять, таксист высадил нас у моря недалеко от Софиного
особняка. Пройдя несколько десятков метров, мы  облюбовали  большой  плоский
камень на берегу в качестве стола, и Пауль поставил на него две бутылки вина
и пластмассовую тарелочку с бутербродами, которые он прихватил из ресторана.
   - Сначала купаться, - запротестовала Софа, когда он стал  открывать  одну
из бутылок.
   Купальных костюмов у нас не было, поэтому мы решили, что кругом все свои,
разоблачились с ней до трусиков и побежали к морю.
   Герман долго прыгал на одной ноге, пытаясь стащить с себя брюки, наконец,
ему это удалось, и он последовал за нами.
   Софа, как настоящая морячка, с разбегу  нырнула  в  набежавшую  волну,  и
через полминуты ее голос донесся издалека:
   - Паша, ты не боишься, что меня отобьет у тебя Нептун?  Меня  уже  кто-то
гладит по заднице.
   Паша рассмеялся в ответ, но купанием не соблазнился,  предпочел  остаться
на берегу и только снял пиджак и расстегнул рубашку.
   Из-за парика мне пришлось входить в воду,  не  торопясь,  хотя  я  обычно
поступаю так же, как и Софа.  Море  было  спокойное,  и  я  с  удовольствием
плескалась в теплой соленой воде.
   - Геша, покажи этому трусу, что такое настоящий мужчина, - крикнула  Софа
Герману, который в течение нескольких минут не решался войти в воду  глубже,
чем по колено, и подскакивал каждый раз, когда волна подбегала к его  ногам.
Услышав Софин призыв, он тяжело плюхнулся в воду и  поплыл  к  ней  брассом,
отдуваясь, как кит. Герман уже почти  достиг  ее,  но  в  этот  момент  Софа
нырнула и вынырнула метров за двадцать от него.
   Мой парик, несмотря на все мои старания,  довольно  сильно  намок,  я  не
стала искушать судьбу и вернулась на берег.
   Пауль встретил меня на берегу стаканом вина,
   Несмотря на полумрак, я заметила, что он откровенно любуется моей грудью.
   - Перестань пялиться на Аньку, - услышала я Софин голос за спиной. - А то
устрою тебе международный скандал.
   Она уже выходила из моря, так что  на  волнах  бултыхался  теперь  только
Герман, но он, судя по всему, тоже направлялся к берегу.
   - Никто никуда не смотрит, - со смехом откликнулся Пауль,  не  отводя  от
меня глаз.
   - Ты слышал,  что  тебе  сказали,  Фриц?  -  произнес  неожиданно  чей-то
незнакомый мужской голос. Мы, оказывается, были на пляже не одни.
   Я  хотела   накинуть   кофточку,   но   события   развивались   настолько
стремительно, что я не успела этого сделать. Из тени появился  сначала  один
молодой человек крепкого телосложения, за ним - второй, а голос  третьего  я
услышала у себя за спиной.
   - Иди домой, Фриц, купанье закончено. Пауль  был  слишком  сообразителен,
чтобы не понять всей серьезности происходящего.
   - В чем дело? - спросил он, но один из парней сильным ударом сбил  его  с
ног.
   Второй направился ко мне. Я разглядела на нем белую  майку,  обтягивающую
мощную грудную клетку, и ключ от машины, который он вертел на пальце.
   - Что случилось, Пауль? - спросил по-немецки Герман. Он только что  вылез
из воды и представлял собой весьма жалкое зрелище в длинных белых трусах  со
стекающими с них струйками воды.
   Один из парней ногой толкнул его, и тот плюхнулся опять в воду.
   - Иди поплавай, папаша, - бросил ему вслед парень и направился ко мне.
   - Вы что, очумели? - заверещала Софа. Пауль поднялся  на  ноги  и  был  в
полной растерянности. Ближайший к нему мальчик ударил его в грудь, и он  еле
удержался на ногах.
   Помощи нам ждать в этой  ситуации  было  неоткуда.  И  я  вынуждена  была
разобраться с этими мальчиками сама.
   Крутнувшись на одной ноге, второй я заехала по голове тому типу,  который
хотел схватить меня за руку. Минута спокойствия ему гарантирована.
   - Ни хрена себе, - удивился тот, что толкнул Пауля, и сделал  шаг  в  мою
сторону.
   Пауль воспользовался этим и ударил его  в  ухо.  Удар,  видимо,  произвел
должное впечатление. Мальчик, хоть и  остался  на  ногах,  но  на  несколько
секунд потерял ориентацию в пространстве.
   В Пауле было не меньше  ста  килограммов  весу,  и  телосложения  он  был
нехрупкого. К нему бросился третий незнакомец, но я встала у него  на  пути.
Если я правильно оценивала ситуацию, Пауль  мог  справиться  с  одним  своим
обидчиком, но двоих бы он не осилил.
   - Пошла на... - попытался избавиться от  меня  тот,  которому  я  перешла
дорогу, и тут же пожалел об этом, судя по звукам, которые он издал, падая на
колени. Удар даже босой ногой в  это  место  надолго  лишает  возможности  к
передвижению даже самого крепкого мужчину.
   К этому времени  обладатель  белой  майки  начал  трясти  головой,  чтобы
очухаться. Схватив его за волосы, двинула  голову  злоумышленника  коленкой.
Его нос, соприкоснувшись с моим суставом, чудом не оставил на нем  кровавого
следа. После этого я отшвырнула парня в воду, и он тяжело рухнул  туда  всем
телом.
   Пауль продолжал драться  с  первым  возмутителем  спокойствия.  Они  были
приблизительно равными соперниками, и схватка могла затянуться  надолго,  но
Софа с неожиданной энергией схватила полупустую  бутылку  за  горлышко  и  с
силой опустила на голову противнику своего возлюбленного.
   Возмутитель рухнул на землю как подкошенный.
   - Три ноль в нашу пользу, - тяжело дыша, сказала Софа.
   - И тем не менее лучше отсюда  смыться,  -  посоветовала  я,  после  чего
помогла перепуганному Герману вылезти на берег, схватила свои вещи и  быстро
оделась.
   Когда мы выходили на дорогу, за спиной у нас слышались стоны и непечатные
угрозы в наш адрес. Неожиданно Софа обняла меня и, всхлипнув, предложила:
   - Пойдемте все ко мне.
   - Ну, правильно, - согласилась я, заметив у нее  в  руках  целую  бутылку
вина и тарелку с бутербродами, - не пропадать же добру.
   Мы поймали попутную машину и через  десять  минут  были  в  знакомом  мне
особняке.
   От волнения и долгого пребывания в воде протрезвел даже Герман. О  других
и говорить не приходится.
   Единственным пострадавшим из нас физически оказался Пауль.  У  него  была
разбита губа, и из носа текла кровь. Он пропустил несколько сильных ударов в
голову и, надо сказать, легко отделался. Драться он совершено не умел.
   Софа это поняла и в течение всего вечера, что мы  провели  за  столом  на
веранде ее особняка, периодически всх