уквы и  цифры,  но
почему-то сразу  поняла,  что  мне  в  очередной  раз  повезло.  Эти  буквы,
например,  могли  оказаться  инициалами  владельца  иконы,  а  цифры  -   ее
порядковым номером в коллекции.
   Многие владельцы библиотек таким образом  маркируют  все  свои  книги,  а
некоторые даже заказывают для этого экслибрисы. Правда, буквы были настолько
корявыми, что это заставило усомниться меня в этой версии. Ни один уважающий
себя коллекционер не изуродует икону таким безобразным начертанием.
   У меня начала болеть голова и неудивительно. За одни сутки я проехала  на
машине около тысячи километров, перелетела  из  Москвы  в  Лондон,  посетила
аукцион и, ко всему прочему, напилась пива и водки.
   Наскоро приняв душ, я улеглась спать, отложив все вопросы на утро.

***

   Следующий день я посвятила  оформлению  документов  на  вывоз  из  Англии
иконы, купленной на аукционе. У меня не возникло никаких проблем.  Это  была
солидная фирма, и они брали на себя все хлопоты.
   Со второй иконой дело обстояло значительно сложнее, на нее у меня не было
никаких документов, подтверждающих законность ее приобретения,  а  объяснить
таможенникам, что тебе подарил старинную икону случайный знакомый в  пивной,
практически невозможно. И я решилась на контрабанду. А  что  мне  оставалось
делать?
   Я уже приблизительно представляла себе, каким  образом  вывезу  икону  из
Англии. На самом деле, это не такая уж сложная вещь. Со времени  образования
Единой Европы таможенники здесь совершенно распустились.  Единственное,  что
их может заинтересовать, так это граната у тебя в сумочке. И что им остается
делать, когда границ в Европе практически не существует.
   Поэтому вывезти что-либо отсюда иной раз значительно проще, чем ввезти  в
нашу страну.
   "Но осторожность не помешает", -  решила  я  и  отправилась  в  ближайший
книжный  магазин.  Мне  нужен  был  какой-нибудь  бестселлер   или   альбом,
пользующийся у иностранцев наибольшей популярностью. И я нашла такой  альбом
без труда.
   По всей Англии в эти дни отмечалась круглая дата со  дня  выпуска  первых
пластинок легендарной группы "The  Beatles".  Газеты  сообщали  о  том,  что
муниципальным властям Ливерпуля, знаменитого на весь мир, благодаря  великой
четверке, города, удалось добиться смены  дорожных  знаков.  Теперь  на  них
значилось, что вы приближаетесь к родине звезд.
   Но не только ливерпульцы гордились своими земляками.  О  них  в  эти  дни
снова  писали  все  английские  газеты,  выходили  новые  тиражи  знаменитых
пластинок и, наконец, был выпущен тот самый альбом, что привлек к  себе  мое
внимание.
   Это была очередная иллюстрированная история  группы,  типично  сувенирное
издание, которое считал своим долгом приобрести в эти дни  каждый  уважающий
себя иностранец, покидая
   Англию.
   Альбом продавался в плотном картонном футляре, и это  тоже  было  мне  на
руку. Я приобрела четыре таких альбома, после  чего  отправилась  к  себе  в
номер и, изуродовав один из них, вставила в его обложку  свою  контрабандную
икону. Размеры иконы абсолютно совпадали  с  размерами  альбома,  и  подмену
невозможно было обнаружить даже при внимательном осмотре. Отойдя на  шаг,  я
попыталась заметить разницу между четырьмя лежавшими на столе альбомами и не
сумела этого  сделать.  Этого,  в  принципе,  было  достаточно,  таможенники
приняли бы меня за очередную битломанку.
   Сегодняшний  таможенник  -  это  в  первую  очередь   психолог,   и   его
натренированный взгляд отыскивает среди пассажиров того, кто  изображает  на
лице абсолютное спокойствие.  И  именно  этих  людей  таможенники  и  просят
показать свои вещи.
   Но я никогда не вызывала подозрений ни у одного таможенника.
   Самое главное в этой ситуации - ничего не  изображать.  Малейший  оттенок
игры на вашем Лице свидетельствует против вас. Это и есть самое трудное. Для
этого надо самой поверить,  что  никакого,  например,  пистолета  у  тебя  в
кармане нет. Не демонстрировать это, а поверить самой. А это уже искусство.
   Именно этим искусством я и  владею  в  совершенстве.  Поэтому  если  меня
выгонят из секретных агентов, я тут же переквалифицируюсь в контрабандиста и
не останусь без куска хлеба на старости лет.
   Кроме того, я решила на  этот  раз  употребить  забавный  прием,  который
архитекторы называют "принципом зеленой собаки". Его придумал один из лучших
архитекторов нашего века. Сдавая очередной свой немыслимый  проект  приемной
комиссии, он где-нибудь на  видном  месте  рисовал  зеленую  собаку.  Только
слепой не обратит на такое безобразие внимания. И это  не  просто  отвлекало
внимание членов приемной комиссии, но и усыпляло их бдительность. Они уже ни
о чем другом думать не могли, кроме этой злополучной  собаки,  и  торопились
высказать автору свое недоумение.
   Именно  на  такую  реакцию  и  рассчитывал   гениальный   архитектор   и,
дождавшись, когда самый нетерпеливый приемщик выскажет вслух свои претензии,
с самым невинным видом произносил:
   - Действительно, она здесь ни к чему, - и тут же приступал к удалению  ее
с проекта.
   Приемная  комиссия  облегченно  вздыхала,  ее  чувство  прекрасного  было
удовлетворено, и проект принимался большинством голосов.
   Этот метод я и решила  сегодня  опробовать  на  британских  таможенниках,
использовав вместо зеленой собаки обычную сигарету...
   Я появилась перед ними с немыслимой  прической  на  голове,  чемоданом  в
одной руке, стопкой альбомов в другой и с сумкой через плечо. В зубах у меня
торчала зажженная сигарета.
   При виде ее вежливый английский таможенник не поверил своим глазам. А  я,
переложив стопку под мышку, а чемодан  зажав  между  ног,  дисциплинированно
доставала из сумочки свои проездные документы.
   - Вы не могли бы выбросить вашу сигарету? - попросил он меня, и  я  стала
оглядываться в поисках мусорного ящика. Разумеется, его там не было.
   - Простите меня, - пролепетала я, сунула стопку с альбомами ему в руки  и
пулей полетела к выходу из аэропорта, чтобы избавиться там от сигареты.
   Я рассчитала все абсолютно точно. К нему один за другим  стали  подходить
другие пассажиры, а он, со стопкой альбомов в одной руке  и  с  чемоданом  в
другой, чувствовал себя полным идиотом. Я дождалась, когда ему  надоест  это
чувство, и он перенесет мои вещи в нужное мне  место,  вернулась  к  нему  с
широкой улыбкой на лице и снова принялась извиняться:
   - Извините, я такая рассеянная, я даже засыпаю с сигаретой во рту.
   Заметив на его лице зарождение чувства ненависти к собственной персоне, я
еще раз извинилась и проследовала мимо него к своим вещам.
   Таможенник вздохнул облегченно.
   Через полчаса наш самолет поднялся в воздух и взял курс на Киев.

***

   Когда лайнер набрал высоту, я еще раз посмотрела на гостеприимный остров.
Теперь он выглядел совсем как на географической карте, хотя я и не могла его
видеть полностью, для этого понадобилось бы подняться  повыше.  Пресловутого
тумана сегодня над ним не было, разве что смог  местами  с  успехом  заменял
его.
   Я расстегнула ремень безопасности и откинулась на спинку кресла. Теперь у
меня было несколько часов, чтобы не торопясь проанализировать ситуацию.
   Я люблю свою работу, в том числе и за то, что  каждый  раз  встречаюсь  с
самыми  разными  людьми,  среди  которых  встречаются   весьма   "любопытные
персонажи", как сказал Гром.
   Вот и на этот раз судьба подарила мне встречу с оригинальным типом.  Курт
Раушенбах не подходил ни под одну категорию известных мне правонарушителей и
диверсантов,  с  которыми  я  имела  дело  до  сих  пор.  Он   был   слишком
сентиментален для подобного рода деятельности, впечатлителен и  эмоционален.
Не было в нем и намека на холодный расчет и "звериный  оскал".  Скорее,  это
тот тип добродушных толстяков, которых можно встретить во  всему  свету,  но
чаще всего они встречаются на детских утренниках и цирковых  представлениях,
в крайнем случае, в пивных и закусочных. Они не представляют угрозы  ни  для
кого, хотя бы потому, что в душе трусоваты. Они  любят  хорошо  поесть  и  с
удобством поспать, аккуратны и исполнительны на работе и пользуются  любовью
своих сотрудников. У них обязательно имеется такая же толстая и  добродушная
супруга и целая куча ребятишек.
   Каким же образом этот добродушный  толстяк  оказался  вовлеченным  в  это
сомнительное предприятие? Откуда  у  него  столько  уникальных  произведений
искусства, где он их взял и почему так торопился от них избавиться? Этим  он
напомнил мне продавца краденого, который, польстившись  на  шальные  деньги,
взялся за это дело, но, выйдя па базар, уже и сам не рад и  старается  сбыть
товар с рук, хотя бы и себе в убыток.
   В таком случае за ним должен стоять кто-то другой, опасный и расчетливый,
кому и достается большая часть доходов.  Но  почему  он  выбрал  в  качестве
посредника  Курта?  Невольно  я  вспомнила  фотографию  Раушенбаха,  где  он
позировал перед объективом вместе со  своим  сыном.  Пауль  обнимал  его  за
плечи, как младшего брата, покровительственно и свысока. Или мне это  просто
показалось? Мне хотелось еще раз посмотреть на снимок, но  я  не  могла  это
сделать прежде, чем проявлю свою пленку.
   К тому  же  Пауль  оказался  искусствоведом  по  профессии,  и  это  лишь
подтверждало мои подозрения. Он наверняка  разбирается  в  иконах  и  хорошо
представляет их реальную стоимость. В своей нынешней работе  он  вполне  мог
познакомиться с "криминалом", в украинском бизнесе  его  не  меньше,  чем  в
России, и выйти таким образом на  поставщиков  "товара".  Каким  образом  он
переправляет его в Германию - дело десятое, хотя  вывезти  иконы  с  Украины
значительно сложнее, чем из Англии.
   Поэтому я и направилась теперь в Одессу,  чтобы  познакомиться  с  Паулем
лично. А через него найти и поставщиков, на Украине или в России.
   Я уже знала о нем немало: фамилию, номер машины, на которой он  ездит,  и
его длинноногую рыжую подругу - "нови руски киска".

Глава 3

   Позади остался  и  киевский  аэропорт,  и  дорога  до  Одессы,  со  всеми
перипетиями и недоразумениями, что предполагает перемещение  в  пространстве
бывшего Советского Союза.
   Прежде всего я должна была выбрать для себя удобное  во  всех  отношениях
место жительства. Хотя бы потому, что  не  надеялась  выполнить  задание  за
несколько дней. В  Лондоне  мне  просто  повезло.  Если  бы  не  тот  звонок
Раушенбаху во время аукциона, торчать бы мне в  туманном  Альбионе  не  одну
неделю. И если тебе повезет, значит удача не за горами.
   Мне казалось, что, прилетев в Одессу, я сделала верный  выбор.  И  могла,
таким образом, рассчитывать на успех.
   Я всегда любила Одессу и бывала здесь не раз. И у меня были в ней любимые
уголки, прежде всего, в старом городе, поэтому я и выбрала себе гостиницу  в
двух шагах от Дерибасовской.
   Как только не называли этот город. И маленьким Марселем, и  жемчужиной  у
моря. Но для меня Одесса не требует никаких сравнений и эпитетов. Потому что
Одесса - город уникальный и не похожий ни на один город в мире. И я люблю ее
улочки и дворики, люблю и одесситов  с  их  неповторимым  чувством  юмора  и
темпераментом. И приезжаю сюда каждый раз с предчувствием если  не  счастья,
то приключения, как минимум. Может быть, потому, что это  был  первый  южный
город моего детства.
   Забросив вещи в гостиницу, я отправилась побродить по знакомым улицам,  а
заодно и перекусить. Кухня в Одессе тоже своеобразная, поскольку  вобрала  в
себя черты русской, украинской, еврейской, греческой, армянской и бог  весть
какой еще. И результат получился весьма аппетитный.
   Мне показалось, что за те годы, что меня здесь  не  было,  Одесса  сильно
изменилась внешне, и далеко не в лучшую сторону. Так же, как  изменились  в.
Москве Арбат и Крещатик в Киеве. Они стали современнее  и  "цивилизованнее",
но поутратили, может быть, самое главное - свою неповторимость.
   Но, услышав несколько случайных фраз на улице, успокоилась и поняла,  что
Одессу изменить невозможно.
   Перекусив, я зашла в пару  магазинов,  где  вынуждена  была  купить  себе
кое-что из одежды. Консультанты Грома готовили меня к поездке  в  Лондон,  а
то, что уместно в Англии, выглядело бы, мягко говоря, странно в этом залитом
солнцем приморском городе.
   Неожиданно, как всегда на юге, наступил вечер, и я  отправилась  спать  к
себе в гостиницу. Только теперь я поняла, как я устала, и  заснула  до  утра
как убитая.
   Проснувшись утром, я первым делом отправилась в фотоателье и напечатала с
негативов несколько необходимых мне  сейчас  фотографий.  Сначала  я  хотела
сделать это самостоятельно, но это потребовало бы слишком много  времени,  к
тому же мальчики в ателье, печатая в день сотни  фотографий,  по-моему,  уже
потеряли  к  их  содержанию  интерес  настолько,  что  одинаково  равнодушно
напечатают вам и секретный документ и порнооткрытку.
   За столиком ближайшего уличного кафе я совместила приятное с полезным, то
есть позавтракала и, не торопясь, изучила фотографии. Теперь я узнала бы  из
тысячи  и  Пауля,  и  его  рыжую  подругу,  не   говоря   уже   о   "Тойоте"
неопределенного цвета, рядом с которой они сфотографировались.
   Судя по всему, фотографии были сделаны в этом году и  не  далее  как  два
месяца назад. Мне показалось, что я догадалась, где были произведены снимки.
И я попыталась отыскать это место. Вполне могло оказаться, что неподалеку от
него располагалась та самая фирма, в которой работал бывший искусствовед.
   На поиски у меня ушло чуть больше часа, но я  не  считала,  что  потеряла
время впустую. Я не только нашла улицу  и  тот  ее  участок,  где  снимались
Раушенбахи, но и смогла с точностью до недели определить время съемки.  Дело
в том, что в объектив случайно попала часть театральной афиши.  Она  до  сих
пор находилась на том же месте и, подойдя к ней поближе, я сделала маленькое
открытие.
   Дело в том, что это был репертуар оперного театра за прошлый месяц. Месяц
закончился три дня назад, но афишу еще не успели заменить на новую.
   Значит, фотография была сделана не раньше месяца назад, максимум месяц  и
неделю. Следовательно, Курт Раушенбах приезжал к сыну совсем недавно и после
этого у него появились русские иконы на продажу.
   Насколько я поняла из его полупьяных откровений, он до этого  никогда  не
был в России. А учитывая, что Россией для него  был  весь  бывший  Советский
Союз, я могла быть теперь уверена, что три-четыре недели назад он приезжал в
Одессу в первый раз в своей жизни.
   "Ну, что же, это интересно", - подумала я.
   Если бы я не знала Курта лично, то с  уверенностью  заявила  бы,  что  он
приезжал сюда за иконами. Но, зная его, не рискну настаивать на этой версии.
   Я никак не могла представить себе, что "папаша Курт"  способен  на  такой
смелый поступок. Его бы при этом точно "хватил Кондратий"
   Но тем не менее этот  факт  косвенно  подтверждал  причастность  Пауля  к
коллекции икон. Поэтому, не  откладывая  дела  в  долгий  ящик,  я  занялась
поисками немецкой фирмы.
   "Чем может заниматься в Одессе немецкая фирма? - размышляла я.  -  Скорее
всего  она  чем-нибудь  торгует  или  что-то  покупает.  Поэтому   наверняка
рекламирует свою деятельность".
   Довод показался мне убедительным, и в ближайшем газетном киоске я  купила
несколько рекламных изданий. Присев на лавочку, я попыталась  определить  по
названиям иностранные фирмы и даже начала помечать их карандашом.
   Скоро я поняла, что большинство фирм в Одессе носит иностранные названия,
но  это  совершенно  не  означало,  что  они  имеют  какое-то  отношение   к
иностранному капиталу. Название вообще чаще  всего  ничего  не  означало.  И
нужно  было  быть  семи  пядей  во  лбу,  чтобы  разобраться  во  всей  этой
абракадабре.
   Может быть, в конце  концов,  я  и  разобралась  бы  в  ней,  но  изучать
украинский бизнес неделями у меня не было времени. И я нашла более  короткий
путь. В одной из своих газет я обнаружила номер телефона справочной  службы,
гарантирующей любую информацию в сфере коммерческой деятельности,  и  решила
обратиться туда за помощью. И за несколько минут узнала все то, на что могла
потратить целую вечность.
   Милая девушка с ангельским голосом поведала  мне  обо  всех  предприятиях
Одессы, хоть как-то связанных с Германией, снабдила меня всеми  необходимыми
телефонами и поинтересовалась,  не  нужна  ли  мне  подробная  информация  о
деятельности каждой из них.
   В результате мне оставалось только проехаться  по  всем  этим  адресам  и
Пауль Раушенбах был бы у меня  в  кармане.  Тем  более  что  немецких  фирм,
включая совместные предприятия, оказалось в Одессе не так много.
   Единственной сложностью было то, что я не имела  права  спрашивать  ни  в
одной из них о господине Раушенбахе,  поскольку  объяснить  свой  интерес  к
этому человеку мне было бы нелегко. А надеяться на то, что он  целыми  днями
стоит на пороге своей фирмы, было бы наивно.
   Другое дело автомобиль. Его-то поисками я и занялась  в  первую  очередь.
При этом мне было не  важно,  кому  принадлежит  "Тойота"  с  известным  мне
номером - Паулю или его "киске", потому что неизвестно, кого из них я больше
хотела видеть.
   Большая часть интересующих  меня  фирм  располагалась  в  центре  города,
поэтому я не стала ловить такси, а отправилась пешком по ближайшему адресу.
   В детективных романах сыщик обычно проходит по всем адресам,  прежде  чем
отыщет то, что ему нужно. Но жизнь, к  счастью,  не  так  занудна  и  иногда
дарует нам приятные неожиданности. Именно это и произошло со  мной  на  этот
раз. Отправившись по ближайшему адресу, я сразу же попала в десятку.  Причем
"Тойоту" я заметила  прежде,  чем  название  фирмы.  Мне  даже  не  пришлось
доставать из сумочки  фотографию,  потому  что  заветный  номер  я  навсегда
запомнила еще в Лондоне.
   Налюбовавшись  на  машину  и  пережив  пятиминутное  состояние  глубокого
удовлетворения по этому поводу, я подняла глаза наверх и прочитала  название
фирмы. Оно полностью соответствовало ожидаемому. Собственно говоря, это была
не фирма, а ее филиал, вернее, представительство. Сама  фирма  находилась  в
Германии и  была  хорошо  известна  в  Европе,  поскольку  занималась  таким
достойным делом, как торговля пивом и безалкогольными напитками.
   "Ну что же, - подумала я, - вполне подходящее занятие для умного мальчика
и бывшего искусствоведа". И стала придумывать  способ  проникновения  в  эту
уважаемую организацию.
   И вот тут-то меня и ожидали самые большие неприятности. У меня не было ни
одного шанса устроиться сюда  на  работу,  хотя  бы  потому,  что  по  своим
документам я проживала не на Украине, не имела никакого отношения  к  Одессе
и, тем более, к пивоторговле. Можно было бы слетать в  Тарасов  и  запастись
всеми необходимыми документами и вернуться в Одессу каким-нибудь заслуженным
пивоваром России или почетным гражданином Одессы, но и это не  гарантировало
бы мне ровным счетом ничего. Вряд ли эта организация испытывала острую нужду
в сотрудниках.
   Да  и  надо  ли  мне  это  было?  В  конце  концов,  меня  совершенно  не
интересовала как сама фирма, так и ее продукция. Если я  правильно  понимала
ситуацию, то для Пауля Раушенбаха эта контора была  всего-навсего  "крышей",
удобным поводом для проживания в Одессе, а  его  сотрудники  могли  даже  не
догадываться о его главной "теневой" деятельности. Это была  на  самом  деле
солидная фирма, а солидные фирмы очень  дорожат  своей  репутацией  и  редко
нарушают закон. Им это просто не выгодно.
   Изучив табличку на дверях, я выяснила, что через два с небольшим  часа  в
фирме будет обеденный перерыв, и решила отложить первую  встречу  с  молодым
Раушенбахом до этого времени.
   Мне  совершенно  не  хотелось  возвращаться  в  гостиницу,  и  я   решила
прогуляться к морю. Приморский бульвар, памятник Дюку Ришелье и Потемкинская
лестница встретил