тороны, этот авторитет весьма и весьма скользкий  -  лишь
до  критического  случая.  Доктор  еще  тогда  говорил   Алферову,   что
осведомителю  следует  подстроить  компрометирующие  обстоятельства.  Не
перед законом компрометирующие,  а  перед  земляками  из  диаспоры.  Это
обычно более действенно. Юра все тянул время. То руки  не  доходили,  то
обстоятельства  не  позволяли.  Ждал  более  удобного  случая.   Вот   и
результат.
   - Какие у него связи с  группировкой?  Он  лично  в  чем-то  замешан?
Использовали его?
   - Очень ограниченные связи - родственные и земляческие. У них там все
в основном на землячестве повязано. Эти парни - кулябские. Ленинабадские
отдельно держатся. Памирские обычно не хотят иметь дело ни с теми, ни  с
другими. Я помню, как они раньше дрались друг с другом. Но в этот раз  -
на моей памяти, впервые - кулябские с памирскими  объединились.  Но  это
заслуга афганцев. Талибы руководят и теми, и другими. Но работа памирцев
кончается уже в Казахстане. К нам они не приходят.
   Доктор встал и прошелся по кабинету, постоял у окна. Подумал.
   - На чем твой парень попался?
   - Слишком много хотел знать. Неосторожно расспрашивать начал.
   - А как на тебя вышли?
   - Я сам на них вышел. Они обычно втроем торгуют. Рядом  за  прилавком
стоят. Друг другу помогают.
   Я подошел. Остальные меня тоже знают.  Разговаривали  как-то  раньше.
Про Душанбе меня расспрашивали. Я же там три года жил.  Они  сначала  не
верили.
   Потом, когда убедились, стали подешевле  огурцы  продавать.  Земляки.
Стал своим человеком. Помог одному квартиру снять. Короче,  в  этот  раз
подошел, спросил про своего стукача. Сказали,  что  по  делам  уехал,  и
тогда меня, похоже, показали. "Хвост"  я  через  десять  минут  заметил.
Поводил его, проверил внаглую и легко оторвался.
   Доктор в сомнении и неодобрении покачал головой.
   - Связи никакие не показал?
   - Нет. Я слишком быстро их увидел.  Просто  не  успел  никуда  зайти.
Непрофессионально парни работают. И город плохо знают.
   - А почему думаешь, что твоего парня взяли?  Может  быть,  он  правда
уехал по делам. А вели тебя по какому-то другому поводу.
   Юра отрицательно покачал головой.
   - Лица испуганные. Сказали, что уехал, но лица...
   Тогда я  стал  по  другим  каналам  проверять.  Мне  рассказали,  что
какой-то таджик с базара на азеров работает.  С  ним  свои  разбираются.
Думаю, и на базаре теперь обстановка натянется. Могут быть эксцессы.
   - Хорошо. Я тоже по своим каналам проверю.
   Эксцессы таджикам сейчас не нужны. Им следует соблюдать  тишину.  Все
дело могут сорвать. А сами азеры не в курсе дела, и у них нет причин для
эксцессов. Так что здесь пока все должно быть спокойно.
   Еще что-то есть?
   - Есть. По моим данным - Сайд здесь.
   Это была новость для Доктора.
   - Сайд должен быть в Уфе. Здесь находиться ему опасно. Мало того, что
он в розыске, на него еще и есть кому наехать,  рассчитаться  за  старые
дела. Если мне не изменяет память, за ним крупные долги.
   - Приехал. Может быть, именно по мою душу.
   После того как стукач все выложил.
   - Это уже становится интересно. Может быть, по  твою  душу,  а  может
быть, обеспокоен грузом. Лично контролирует. Для него  этот  груз  очень
важен. Это как раз возможность оправдать старый провал и расплатиться  с
долгами. Но и  риск  велик.  Если  в  этот  раз  он  подставит  талибов,
возможности оправдаться ему уже не дадут. Для него это...
   - Крышка, - резюмировал Юра. - Ему  некуда  будет  прятаться.  С  ним
никто из мусульманских группировок не захочет работать.
   - Свою задачу, старик, ты понимаешь правильно.
   Гагарин улыбнулся и достал коньяк.

***

   Старший  лейтенант  ГАИ  Витя  Аношин  из  отдела  розыска  пропавших
автомобилей не любил гражданскую одежду. Ему всегда казалось, что  форма
его как-то защищает и придает уверенности. По натуре Витя был  человеком
слишком  застенчивым,  чтобы  в   гражданской   одежде   проявлять   эту
уверенность.
   Доктор ему коньяку  не  налил.  Аношин  пил  только  рюмку-другую  по
праздникам. И никогда - за рулем.
   Но поручение, которое дал ему на днях Доктор, как раз и требовало  от
старшего лейтенанта умения пить много и жадно. Витя  от  этого,  похоже,
страдал.
   - Садись, старик.
   - Ага...
   - Встречался?
   Аношин вздохнул настолько непритворно, что Виктор Юрьевич  просто  не
мог этому вздоху не поверить.
   - Встречался. Тяжелый человек.
   - Центнера на полтора тянет.
   - Я не про то. Пьет много. И мне с ним  приходилось.  Отставать,  сам
понимаешь, нельзя. Если уж я взялся на настоящего гаишника походить...
   - Работа...
   - Да. Он только на третий день уговаривать начал.
   - Уговорил?
   - Почти.
   - И какая у него версия?
   -  Какие-то  местные  крутые  прижимают.   Потому   и   просит   груз
сопроводить. В принципе обычная охранная работа. Только в форме.  Я  для
начала поломался.
   Найми, говорю, охранную фирму. Он резонно  возразил:  охранные  фирмы
больше других грабят.
   - И дальше?
   - Согласился.
   - Когда?
   - Сообщат.
   - На всякий случай будь с оружием. Хотя им и не нужны эксцессы, но ты
- свидетель. Хотя и не знаешь, что можешь свидетельствовать.

3

   Доктор принял одного за другим пятерых  своих  агентов.  Это  создало
общую картину того, как осуществляется проводка автомашины с  грузом  из
Горного  Бадахшана.  Только  после  этого  позвонил  в   разведотдел   к
пограничникам.
   - Марк Борисович, Гагарин беспокоит. Как наши дела? Новости есть?
   Подполковник Иванов долго молчал, прежде чем ответить. Или в кабинете
был  кто-то  посторонний  -  мешал   разговору,   или   соблюдал   режим
секретности,  что  Доктор  Смерть  вообще-то  приветствовал.  Он  и   не
собирался разговаривать открытым текстом, только думал  назначить  время
встречи, если есть стоящие новости. Обычно  эти  встречи  происходили  в
кабинете Доктора, потому что офицеры-пограничники  из  разведотдела  уже
оценили содержимое его бара по достоинству. Хорошие напитки любят все.
   - Есть. Все движется по плану. Только это разговор, сам понимаешь, не
телефонный.
   - Понимаю. - Доктор любил, когда гости приезжали к нему. Здесь он мог
проявить качества гостеприимного хозяина,  каковым,  по  правде  говоря,
всегда и был. - Может, у меня встретимся?
   - Хорошо. Я после службы только переоденусь - домой съезжу, и к тебе.
Меня, кстати, угостили фаршированной  щукой...  -  подполковник  говорил
таким голосом, что у Гагарина слюни готовы были в  три  ручья  прямо  на
стол побежать. - Все съесть не успел.
   Я прихвачу.
   - Годится. Жду.
   И положил трубку.
   Запас времени у Доктора остался. Как он и  предполагал,  подполковник
Иванов пожелает встретиться по окончании рабочего дня. Так удобнее. Марк
Борисович - гурман. Любит вкусно поесть и хорошо выпить.
   Самому Виктору Юрьевичу тоже не  мешает  расслабиться.  Но  до  этого
следует выполнить еще одну  работу  -  еще  одна  встреча,  но  уже  вне
кабинета.
   Гагарин вызвал секретаршу.
   - Людочка, все бумаги подписали?
   - Все.
   - Я отлучусь ненадолго.
   - Не пей сегодня много.
   - Когда я много пью? Что за клевета...
   - Завтра у тебя сеанс.
   Доктор поморщился. Совсем вылетело из головы...
   Еженедельно он проводит оздоровительные бесплатные сеансы гипноза для
воинов-интернациалистов, как  они  до  сих  пор  официально  называются.
Придется во время  вечерней  встречи  с  Ивановым  проявить  достаточную
сдержанность.
   Выехав со стоянки, он минут двадцать поколесил по городу, наслаждаясь
плавным ходом "Мерседеса", потом поставил  его  на  стоянку  возле  Дома
печати, где машин много и  его  авто,  при  всей  своей  солидности,  не
слишком бросается в глаза, и пешком прошел в  детский  парк.  Расстояние
небольшое - пятьсот метров.
   Красно-синие цвета пепси-колы зазывали в яркий летний павильон.  Лето
еще только подступает, а павильоны уже развернули. За  столиком  в  углу
курили две девушки. Доктор взял большой стакан спрайта и  сел  в  другом
углу. И почти сразу  же  появился  Беломор  -  внешне  здесь  совсем  уж
неуместный. Люди такого типа чаще бывают  там,  где  пьют  пиво.  Махнув
рукой, он окинул помещение взглядом, себе ничего брать не стал и  подсел
к Доктору.
   - У меня времени нет. Слушай, короче...
   - Валяй.
   - Сайд вернулся.
   - Я знаю.
   - И имеет что-то против тебя.
   - Он не знает меня.
   - Кто-то стукнул, -  Беломор  скрипнул  стальными  зубами,  глядя  на
стакан со спрайтом.
   - Ты?
   Беломор скрипнул еще раз.
   - Я бы сразу стукнул, если бы ты не  платил.  Короче,  он  базара  не
хочет. Он тебя просто заказал. Ты знаешь, что это такое?
   - Догадываюсь.
   - Тогда расплатись авансом. Если человека заказали Сохатому, то  этот
человек уже покойник.
   Доктор  достал  из  кармана  сто  баксов  и  положил  на  стол  перед
уголовником.
   - Кто такой Сохатый?
   - Бывший спецназовец.
   - Как его зовут?
   - Дым Дымыч.
   Болезненно засосала в груди тоска, потянуло  зеленым  военным  дымом.
Словно  выстрелы  артиллерийских  орудий  раздались  где-то  вдалеке   и
отдались гулом в ушах. Но показывать это посторонним было не в привычках
Доктора Смерть. Впрочем, и близким людям он никогда  не  показывал  свое
внутреннее состояние.
   - Ты сам Сохатого знаешь?
   - Мы с ним на зоне поцапались. Он меня чуть на пересылке не угрохал -
три дня кровью харкал.
   Доктор несильно стукнул кулаком по хлипкому пластмассовому столику.
   - Разберемся! И с Дымом, и с Саидом, - и даже улыбнулся...
   Внешне он остался - само спокойствие.
   - Мое дело - предупредить.
   - Спасибо я тебе  уже  сказал,  -  Доктор  показал  на  стодолларовую
банкноту.
   Беломор быстро спрятал ее в карман.
   - Все. Я пошел.
   - Может, еще и увидимся...
   - Когда?
   - Послезавтра. Здесь же. В половине четвертого...
   - Увидимся, если доживешь до этого...

Глава 7

1

   Неожиданный визит Фени Инфляции помешал беседе  боевых  друзей.  Хотя
она и  старалась  быть  незаметной,  только  слушала  их  разговоры,  не
встревая и не перебивая - что очень удивило хозяина квартиры, привыкшего
видеть ее весьма развязной. Но  разговор  явно  не  клеился,  словно  им
нечего было сказать друг другу. И потому они выпили всего  одну  бутылку
водки  из  четырех,  поболтали,  вспомнили  парней  из  роты,   капитана
Охлопкова, который, по слухам, вернулся после амнистии на службу в ГРУ и
был  восстановлен  в  звании,  посетовали  на  то,  что  Лосеву   такого
предложения никто не делал, а сам он не стал суетиться и унижаться перед
чиновниками из кадров.
   Вскоре Оленин засобирался домой. Он человек сугубо  семейный  и  даже
любовниц почти не имеет.
   И только на пороге,  посмотрев  бывшему  своему  командиру  отделения
разведки в глаза, Сохатый понял, что приходил Оленин с  какой-то  целью.
Может быть, цель эта сформировалась после звонка стукача.
   Но тогда бы он отозвал на кухню и сказал. Но - нет...
   О другом думал Коля. О другом говорили его глаза.
   В глазах этих было немало грусти, сожаления, непонимания и затаенной,
глубоко спрятанной боли.
   Может быть, даже обиды на жизнь...
   - У тебя что-то случились? - спросил Дым Дымыч на  всякий  случай.  -
Может, помощь нужна? Говори, не стесняйся. - Он все же  чувствовал  себя
хоть и  бывшим,  но  командиром,  который  обязан  о  своих  подчиненных
заботиться больше, нежели мать.
   - Нет. Дела просто замучили. Сам-то ты как? Тебе ничего не надо?
   - У меня все  нормально,  -  Сохатый  широко,  как  в  прежние  годы,
улыбнулся. Улыбка удивительно шла его  сухому,  жесткому  лицу.  Человек
преображался на глазах - становился доступным  и  добрым.  -  Ну  ладно.
Забегай еще. Редко, к сожалению, встречаемся.
   Созвонимся как-нибудь. Чтобы наедине посидеть, поговорить. Извини уж,
что сегодня так вышло...
   - А из слоновой кости все-таки лучше, поверь... - сказал на  прощание
Оленин, кивнув в сторону комнаты, где ходила, гремя посудой, Феня.
   - Я знаю, - Дым Дымыч просто и спокойно кивнул. - Она единственная...
   Он подождал, пока Оленин спустится до  поворота  лестницы,  и  только
тогда закрыл за товарищем дверь.
   Вернулся в комнату.
   Феня уже сидела, положив свои красивые длинные ноги на  стол,  и  без
звука похохатывала.
   - Над кем смеемся? Над собой смеемся?
   - Над твоим следователем. По особо важным делам. Ну и  видок  у  него
был, когда меня увидел. Я чуть не описалась со смеху. Ты заметил?
   - Заметил. Лужу под тобой. Я подумал, что он усиленно  искал  к  тебе
пути-дорожки...
   - Искал. Только не так, как  ты  думаешь.  Как  женщина,  я  на  него
впечатления не произвела. У него вкус, похоже,  другой.  Если  у  ментов
вообще бывает вкус. Им обычно  какую  надо:  морду  полотенцем  закрыть,
чтобы не видеть, и все...
   - Может, арестовать тебя хотел? По обвинению в ограблении  Сбербанка.
Так ты скажи, не стесняйся.
   Мы ему еще бутылку поставим и попросим дело закрыть.
   Сохатый переложил ноги Фени на диван. Легкая юбка задралась на живот,
полностью обнажив соблазнительные формы. Феня призывно  протянула  руки,
но разговор продолжила.
   - Может быть, и арестовать хотел. А  что?  Запросто.  Может,  и  меня
подозревает. Я, правда, сразу про это не подумала.
   - В чем подозревает? - не понял Дым Дымыч, склоняясь над ней.
   - Ой, да... Я тебе не хотела говорить... Сегодня  моего  благоверного
грохнули. Рядом с офисом. В туалете. Как родился, как жил, так и умер!
   Дым  Дымыч  не  зря  надеялся  на  свое  самообладание.  Он  даже  не
вздрогнул. Только почувствовал легкое першение  в  горле,  выпрямился  и
спросил чуть , растерянно:
   - Что?
   Она раздраженно села.
   - Ну вот... Не  хотела  же  говорить...  Не  для  разговоров  к  тебе
пришла... Весь секс теперь побоку...
   - Рассказывай.
   Она рассердилась.
   - Моего убили сегодня. Он родился так - его мать в туалет  пошла,  во
дворе у них был туалет, деревянный. Там его и родила. И жил он  так,  по
полвечера из туалета не вылазил. И умер так же, сидя на унитазе...
   А я этому обрадовалась только. Так ментам и сказала,  что  рада...  И
сразу к тебе побежала.
   Дым Дымыч внимательно посмотрел на Феню.
   Потом встал и подошел к окну. На улице гулял ветер.  Тугой,  тянучий,
устойчивый. Гнул кусты сирени. Все небо закрыли тучи. Похоже,  собирался
дождь.
   По времени - еще рано темнеть, но сумерки сгущались стремительно. Как
мысли в голове.
   И он сразу сообразил, чем  создавшаяся  ситуация  ему  лично  грозит.
Понял, как подставила его Феня.
   Нечаянно, но отчаянно подставила. Стечение обстоятельств, конечно, но
от этого не легче.
   Стукач  звонит  Оленину.  Сообщает,  что  некто  по  кличке   Сохатый
собирается убить Толстяка. Оленин знает одного Сохатого, который убивать
умеет мастерски.  За  счет  государства  подготовленный  убийца  высокой
квалификации. У следователя мелькает мысль - не тот ли это  Сохатый?  Он
звонит старому другу и напрашивается в гости. Приходит - и  застает  там
безутешную вдову. Вывод напрашивается сам собой - Феня заказала Сохатому
своего мужа. И теперь  они  составят  прекрасную  пару,  которая  поедет
отдыхать  на  деньги  убиенного  куда-нибудь   на   Канарские   острова.
Романтическая и жестокая бытовуха.
   Откуда знать следователю, что бывший его командир не  убивает  просто
так. Он - работает.
   Откуда знать следователю, что полгода назад его командир просто  ехал
по улице и остановился, увидев голосовавшую женщину. Женщина была слегка
пьяна и сильно возбуждена. Она безудержно ругалась на мужа.
   - Куда вас доставить, моя хорошая? - со смехом спросил тогда Сохатый.
   - Куда-нибудь переночевать. Домой я сегодня не пойду... Мне этот дом,
наполненный дерьмом, опостылел...
   - Так куда же?
   - Переночевать. Я же сказала...
   - Ко мне?
   - К тебе...
   И с тех пор она как-то плавно вошла в его жизнь.
   Не заполнив ее, не оторвав часть, а только эпизодически  напоминая  о
себе посещениями. Пару раз в, месяц. Как правило, без предупреждения.
   И  Дым  Дымыч  никогда  не  интересовался  особо,  кто  ее  муж,  чем
занимается. Даже не спрашивал, как его зовут. Ему было это безразлично.
   Но откуда это знать следователю?
   Следователь  думает  в  соответствии  с   обстоятельствами,   которые
выстроились сами собой. Все логично.
   Из обстоятельств выстраивается версия.
   Оленин наверняка так и подумал. И потому было столько сожаления в его
взгляде, столько непонимания. Или наоборот - понимания. Он понимает, что
Сохатый и убийство - это две близко стоящие вещи.
   Он и сам - следователь - смог бы стать хорошим киллером.

***

   - Слушай, Феня, - сказал Дым Дымыч не оборачиваясь. - Иди домой.  Еще
не поздно, иди, а то скоро стемнеет...
   Он ожидал взрыва, резких слов со стороны этой распущенной женщины, но
услышал, как она тихо встала и пошла к выходу. Наверное, в глубине  души
она относилась к нему совсем не так, как ему казалось. И может быть,  за
этой нарочитой резкостью стремилась скрыть свое действительное отношение
к нему...
   Чуть слышно хлопнула дверь. Феня ушла. Дым  Дымыч  подошел  к  столу,
открыл еще одну бутылку и налил полный стакан  водки,  поднял,  подержал
немного перед грудью, но пить не стал.  Поставил  на  стол.  Не  тот  он
человек, который расслабляет себя пьянкой и снимает стрессовое состояние
водкой.
   Голова сейчас нужна  чертовски  свежая.  Нужно  проанализировать  всю
ситуацию. Не оставил ли где следов? Не только по этому делу, но вообще -
следов профессии. Тайники с оружием и  взрывчаткой  слишком  сложны  для
случайного открытия. Их не найдут.
   Какие еще могут быть следы? Думать надо! Думать...

2

   Если его начали "пасти", то вполне могли поставить  на  прослушивание
телефон. Сохатый давно собирался поставить себе телефон  с  определением
прослушивания, но все руки не  доходили.  Пришлось  одеться  и  выйти  в
ночную темноту к таксофону. Искать  исправный  пришлось  долго.  Наконец
нашел и позвонил Хавьеру. Тот, на удивление, сам взял трубку.
   - Привет. Это я. Встретиться надо.
   - Сейчас?
   - Да.
   - Это обязательно?
   - Да.
   - Сам подъедешь? Или...
   - Или. На Воровского, на троллейбусной остановке. Как от  меня  прямо
идти. Сам знаешь. Я жду.
   - Сейчас выезжаю.
   Дым Дымыч отлично  понимал,  что  идет  на  большой  риск,  подключая
Хавьера к этому делу. Хавьер не из безумно храбрых, когда дело  касается
его свободы.
   Он может испугаться, что Сохатый сдаст его после ареста.  Хотя  знает
достаточно характер Дым Дымыча.
   Мог бы на него  понадеяться.  Но  когда  человеку  есть  что  терять,
рисковать не хочется. Тем более в возрасте Хавьера.  Дым  Дымыч  сам  не
однажды слышал от него высказывания о том, что зона -  дом  родной,  что
там привычнее, чем на воле. Но высказывания делаются для публики.  А  на
деле получается, что никто туда добровольно не рвется.
   Сохатый прикинул время, которое есть у него в  запасе,  и  свернул  к
недалеко стоящей школе, где в кустах у трансформаторной будки вытащил из
стены кирпич и достал из тайника миниатюрный и редкий пистолет  "ОЦ-21".
Его специально разрабатывали, как "второй" пистолет  для  оперативников.
Такие носят обычно под штаниной. Но эта модель не нашла одобрения  и  не
была принята на вооружение.  В  основном  из-за  неудобного  прицела.  В
официальных списках значится в числе существующих всего несколько  таких
стволов. Однако оснастка на заводе была сохранена рабочими. И в  тяжелые
для выживания времена умельцы заводчане начали выпускать  эти  пистолеты
для черного рынка. Делали по частям, так же и выносили с завода. А  дома
собирали.
   Один из таких пистолетов и попал в руки к Сохатому.
   Пять стандартных патронов "ПМ". Большего для хорошего  стрелка  и  не
надо. В этом же  тайнике  у  него  хранился  и  "ОЦ-22".  Это  уже  была
серьезная игрушка -  пистолет-