ыло
разглядеть еще два силуэта. Один скорее всего охранник.
   Кто там еще?
   "БМВ" мягко подкатил, качнулся на  амортизаторах  при  торможении,  и
через заднюю дверцу выскочил высокий мосластый и, похоже,  очень  резкий
парень.
   По лицу, по острым скулам  Сохатый  сразу  определил,  что  это  либо
человек, тянувший срок в зоне, либо бывший  спортсмен,  часто  сгонявший
вес, следовательно, занимавшийся единоборствами. То, как он держал левую
руку - плечо чуть приподнято, но в то же  время  локоть  стремится  быть
прижатым к телу, -  достаточно  точно  показывало  наличие  под  курткой
кобуры с пистолетом. Второй скорее всего его  напарник.  Значит,  клиент
готов к неожиданностям. Возможно, носит  бронежилет.  Впрочем,  это  Дым
Дымыча не обеспокоило. Он отлично знает, что бронежилет выдержит выстрел
из пистолета  Макарова,  выдержит  очередь  из  любого  автомата,  кроме
специального, имеющего пули со стальными калеными сердечниками,  защитит
даже  от  мощных  пятнадцати  зарядов   итальянской,   израильской   или
американской "беретты" и семнадцати зарядов австрийского "глока", но  не
устоит  против  старенького  и  надежного  "ТТ".  "ТТ"  пробивает  любой
бронежилет, и потому Сохатый всегда предпочитает этот  пистолет  другим,
хотя и старается чаще стрелять в голову. В этом случае - если попал куда
следует - не надо делать контрольный выстрел.
   Охранник широким шагом сразу  направился  к  "Запорожцу".  Дым  Дымыч
совсем недавно подменял на время знакомого, старого  спецназовца  -  сам
вместо него читал в школе  подготовки  охранников  лекции,  и  на  своих
лекциях проводил четкую грань между мягкой и жесткой охраной.  Мягкая  -
когда  охранник  незаметен,  когда  он  выглядит   скорее   компаньоном,
товарищем или еще  кем-то,  но  всегда  готов  к  любым  неожиданностям.
Жесткая охрана  -  это  когда  охранник  бросается  в  глаза,  намеренно
демонстрирует свою агрессивность в желании  запугать.  В  данном  случае
наметанный взгляд Лосева сразу отметил  не  правильно  выбранный  метод.
Жесткая охрана может защитить от пьяного или грабителя,  кинозвезду  или
звезду эстрады от докучливых  поклонниц  или  любителей  автографов,  но
только не от киллера. Но, видимо, в данной ситуации Седому  выбирать  не
приходится...
   Охранник подскочил к машине Сохатого,  готовый  к  резким  окрикам  и
действиям, но неожиданно заметил  милицейскую  фуражку.  С  него  словно
воздух слегка сдулся. По крайней мере, грубость и напор отступили.
   - Браток, - наклонился он  к  опущенному  стеклу,  -  ты  так  машину
поставил, что всю стоянку занял...
   - А?.. - поднял брови Дым Дымыч и оглянулся через заднее стекло. - А!
Сейчас перееду, - кивнул  он  согласно  и  завел  двигатель,  готовый  к
маневру.
   И пока маневр длился, он уже все прикинул, оценил и  просчитал  новую
ситуацию. Отступать уже нельзя. И так он сегодня утром был на  глазах  у
Седого.  Сейчас  второй  раз.  В  третий  раз  его  самого  вычислят   и
пристрелят. Дело начато, обратной дороги нет.
   Маневр неуклюже был выполнен. "БМВ" тут же  встал  на  свое  законное
место, из него быстро вышли Седой и второй охранник, невысокий и  внешне
не впечатляющий, заметно напряженный.
   Седой вытащил тяжелый "дипломат" и оглянулся как раз  в  тот  момент,
когда Сохатый открыл дверцу "Запорожца" и неторопливо,  словно  разминая
затекшие члены, потянулся. Двое  были  перед  глазами,  третий,  высокий
охранник, сбоку и чуть сзади.
   Дальнейшее длилось секунды. Пистолет сам собой оказался  в  руке  Дым
Дымыча. Первым упал высокий охранник, за ним второй, а сам клиент застыл
в испуге с открытым ртом. В этот рот и хотелось выстрелить - но  это  не
всегда бывает эффективно, и потому он выстрелил опять в лоб. Седой  упал
на капот своей машины, на спину, откинув руки. "Дипломат" рас крылся,  и
высыпались тугие, упакованные  в  целлофан  пачки  долларов.  Там  было,
наверное, раз в десять больше, чем платили Сохатому за хороший заказ.
   Было искушение. Но он удержался.  Сам  не  зная  почему,  интуитивно.
Резко одернул себя.  И  отвернулся.  Окинул  взглядом  улицу.  Метрах  в
пятидесяти остановилась, заторможенная увиденным, парочка.
   Дым Дымыч прицелился и выстрелил в стену у них над головами, понимая,
что стрелять в прохожих бессмысленно. С такого расстояния они  не  могут
его рассмотреть и описать. Парочка развернулась и бросилась бежать.
   Он посмотрел в другую сторону, потом  на  безжизненно  сползающего  с
капота Седого, на падающие в лужу машинного масла доллары  и  улыбнулся,
как делал всегда  после  выполнения  заказа,  бросив  пистолет  в  траву
газона.
   "Запорожец" быстро развернулся, слегка почихал, словно не одобряя или
не принимая управление чужого человека. Но отъехать надо было  всего  на
пару кварталов, а потом бросить машину.  На  перекрестке  мигал  зеленый
сигнал светофора. Можно было бы успеть и проскочить, но опять же Сохатый
продемонстрировал демоническое спокойствие и остановился.
   Ожидая, он поправил зеркало заднего  вида,  посмотрел,  что  творится
там...
   Еще  никто  не  хватился,  не  оценил   ситуацию,   только   прохожий
приближается с противоположной стороны. Из-за угла,  наверное,  вывернул
или вышел из соседней арки... Пусть полюбуется! Картина не  для  каждого
дня. Будет потом что соседу за бутылкой рассказать.
   Прохожий нервно огляделся, быстро подошел  и  наклонился.  В  зеркало
было плохо видно происходящее, и Дым Дымыч обернулся.
   Ах вот как!
   Он  увидел,  как  прохожий  торопливо  набивает   "дипломат"   Седого
рассыпанными пачками с долларами, торопится, чтобы успеть все собрать до
появления людей. Собрав деньги и прихватив "дипломат",  он  стремительно
скрывается в арке ворот. Да, этот человек долго еще не  будет  спать  по
ночам. А потом он будет бояться потратить свалившиеся с неба деньги.
   Запрячет их  подальше  и  каждое  утро  подолгу  будет  рассматривать
газеты, разыскивая сообщения из милицейских сводок. Он должен  понимать,
что его приобретение - улика против него и оправдание самого Сохатого.
   Человек обрек себя на страх, долгий и изнуряющий.  И  нужны  ему  эти
баксы...
   Сохатый мог бы взять их и сам. Сумма солидная, кому-то может  на  всю
жизнь хватить. Но данный вариант  еще  лучше.  Этот  человек  с  баксами
наверняка скоро засветится. И пусть ищут их. Пусть  думают,  что  Седого
убили из-за них.
   А Седой уже не успеет поседеть.

3

   Утром машину на стоянку возле прокуратуры с трудом удалось  втиснуть.
Николай Сергеевич, едва войдя в кабинет,  сел  за  телефон.  Но  сначала
позвонили ему. Максимов интересовался, будут ли они  продолжать  допросы
по делу о перестрелке на станции .техобслуживания.
   - Адвокаты торопят, срок содержания заключенных следует или продлять,
или "оформлять" собственное бессилие...
   - Нет. Сейчас не до того, - резко ответил  Оленин.  -  На  меня  этот
проклятый заказ взвалили...
   - У адвоката все бумаги готовы. И залог ждет. Без нас судья залог  не
примет. Как решим? Будем отпускать?
   - А ты другой путь видишь?
   - Нет.
   - Я пока тоже. Вот чуть освобожусь, все решим.
   Максимов долго еще не клал трубку, болтая о чем-то несущественном,  и
у  Николая  Сергеевича  создалось  впечатление,  что  он  хочет   что-то
спросить, но не решается. Но Оленину  своих  забот  хватало,  чтобы  еще
вникать в чужие проблемы. Пусть сам в своих разбирается, если ему нужно.
   Николай Сергеевич набрал номер Овчинникова  -  занято.  Оленин  начал
нервничать, без конца повторяя набор номера. Наконец Володя  ответил.  У
опера новостей было мало. Но появилась зацепка  -  кладовщица  одной  из
фирм-арендаторов в производственном корпусе видела незнакомого человека,
который направлялся к выходу во двор. Этот выход вообще мало кто  знает.
Кладовщица знает, потому  что  раньше  десять  лет  работала  в  той  же
должности в самом институте. Двор заброшен  и  используется  только  как
склад   для   отслужившей   свое   технологической   оснастки.   Бывает,
инженеры-конструкторы института - из тех редких, кто остались  на  своих
местах, - заглянут туда, что-то посмотрят, измерят и запишут,  чтобы  не
изобретать заново колесо. А  так  никто  во  двор  не  ходит.  Проверили
возможный путь этого незнакомца дальше. Дверь в пристройку оказалась, на
удивление, открытой. А этой дверью, как  говорит  завхоз  института,  не
пользовались больше десятка лет. Даже ключи от нее давно потерялись.  Но
там довольно просто открыть и без ключей. Преступник вытащил оказавшийся
незацементированным  кирпич  под  перемычкой,  отворотил  стояк  дверной
коробки, и после этого замок стал на двери бесполезным. А из  пристройки
попасть в основной  корпус  довольно  легко.  Там  металлическая  дверь,
перегораживающая бывший общий коридор, закрывается на  засов  только  со
стороны пристройки. Зашел, сделал свое дело, вышел и дверь  закрыл.  Все
просто. Именно так, возможно, и сделал  киллер.  Опрашивали  повторно  и
рабочих-строителей, что занимаются  своим  делом  в  пристройке.  Кто-то
ходил, они видели посторонних. Думали,  это  хозяева  корпуса  суетятся.
Хозяева  часто  приходят,  работать  мешают.  Никто  этого  постороннего
человека хорошо не запомнил. Обыкновенный человек.  Очень  обыкновенный.
Даже в чем одет - мнения расходятся.
   Единственное  -  куртка.  Кто  говорит  -  серая,   кто   говорит   -
светло-зеленая. Но не плащ. Именно куртка.
   - По такой примете очень быстро найдем! - бодро,  почти  по-пионерски
констатировал Овчинников. - Полмиллиона человек на опознание  кладовщице
представить, и все...
   - Фоторобот сделать не пробовали?
   - Четыре часа  ее  в  лаборатории  продержали.  Испытали  все  методы
инквизиции. Потом показали строителям. Они такого человека  в  глаза  не
видели.
   - Поздравляю.
   - Спасибо. Рад стараться.
   - На всякий случай. Попроси строителей свой фоторобот сделать. И  оба
варианта мне пришли  с  оказией.  А  сам  попробуй  плотнее  проработать
Анжелику.
   -  Уговорил.  Ею  уже  занимаются.  А  основная   группа   опрашивает
сотрудников всех фирм в здании. К кому кто приезжал или приходил  в  это
время. Сам понимашь, Николай Сергеич, какая это работа...
   - Хорошо. Будет новое - звони.
   Следующий час ушел у Оленина на то, чтобы очень осторожно подготовить
запрос на Хавьера. Полный.
   С кем сидел? С кем близко контактировал в последней "ходке"?  Кто  из
старых друзей поддерживает с ним связь?  Так  осторожно,  чтобы  в  этом
запросе  никак  не  проскальзывало  имя  Лосева.   Вернее,   имя   пусть
проскальзывает в ответе. Но так, чтобы оно стало одним из многих имен  в
списке. И  никак  не  показывало,  что  Николай  Сергеевич  интересуется
персонально этим человеком. Потом только,  трижды  себя  перепроверив  и
перечитав текст, отнес запрос на  компьютер.  Компьютеризация,  конечно,
значительно  ускорит  оборот  запросов,  но  все   же   получить   ответ
моментально Николай Сергеевич не надеялся и потому занялся кучей  мелких
текущих дел,  "подбиранием  хвостов".  "Хвостов"  оказалось  неимоверное
количество. На это ушло еще два часа.
   А когда объемный ответ на запрос все же принесли, он, быстро пробежав
первые страницы, внимательно углубился в чтение середины.  Сверял  даты.
Перечитывал строчки по несколько раз.
   Получалось, что Дым Дымыч не только провел свои  полгода  строгого  в
той же зоне, где Смотрящим был Хавьер, но и освободился с разницей в два
дня.
   Правда, ничто не указывало на их связь или  какое-то  сотрудничество.
Конечно, Смотрящего зоны Сохатый не мог не знать. И  сам  Лосев  не  тот
человек, которого можно не заметить.  Что-то  он  рассказывал  во  время
первой  встречи...  Только  времени  прошло  уже  много.  Сейчас  трудно
вспомнить. Но с кем-то он  там  конфликтовал.  Конфликтных  на  зоне  не
любят. Да, кажется, он говорил, что его заточкой запороть пытались. Если
пытались раз, значит, повторили бы свою попытку. Наверняка Дым Дымыч  не
вышел бы оттуда живым, если бы кто-то не прикрыл его. Кто может прикрыть
и чем? Только Смотрящий своим авторитетом.
   Логическая связь просматривалась явная, хотя и откровенно предвзятая.
Точно так же можно все это приписать любому, кто освободился со  строгой
зоны примерно  в  то  же  самое  время.  Но  фактической,  отраженной  в
документах связи не было. С одной стороны, это и хорошо. Неизвестно, кто
еще прочитает эту справку. Но с Хавьером пора начинать работать плотнее.
На Дым Дымыча же  выходить  пока  рано.  Вспомнить  бы  тот  разговор  о
конфликте  в  зоне.   Тогда   многое   станет   ясно.   Тогда   появится
подтверждение. Но это был и не разговор вовсе.  Так,  несколько  фраз  в
ответ на вопрос. Однако хорошо зная  возможности  Сохатого,  Оленин  мог
предположить, что в обиду тот себя не давал. Конечно, он человек оружия.
Но и в рукопашной с ним справиться сложно.
   Оленин закрыл полученную справку в сейф. Он так и не решил еще, будет
ли вести расследование против своего бывшего командира. И никто пока  не
должен знать о Сохатом ничего лишнего. Хочется надеяться, что  и  Седой,
собрав данные, передаст их только  одному  ему.  Надо  как-то  осторожно
предупредить стукача.
   А что? Прямо так взять и сказать, что эти люди очень и очень  опасны,
и пусть он язык за зубами держит.
   Зазвонил телефон.
   - Слушаю. Оленин.
   - Николай  Сергеевич,  -  проговорил  заместитель  прокурора.  -  Тут
сегодня еще одно дело. Я на тебя его  вешать  не  собираюсь,  но  ты  бы
съездил, посмотрел. Может, что любопытное найдешь. Ограбление.
   Привезли доллары в пункт обмена валюты. Три трупа.
   - А я здесь при чем?
   - Там визитная карточка очень похожа на твою вчерашнюю.
   - Какая визитная карточка?
   - У всех трех пуля  прошла  между  глаз.  Владелец  фирмы,  кассир  и
охранник. Все трое были вооружены, но не успели даже пистолеты  достать.
Их аккуратно уложили.
   - В таких случаях обычно работает  бригада.  Минимум  двое,  если  не
трое. В одиночку на трех вооруженных не ходят. А мой действует,  похоже,
один.
   Я сейчас жду важного звонка. Отъехать не могу. Как раз по  вчерашнему
делу. Потом узнаю, что там и как.
   Наши уже выехали?
   - Выехали.
   - Хорошо. Буду в курсе дела. Кто ведет?
   - Нигматуллин.
   - Отлично.
   "За два дня - шесть  трупов.  И  все  убиты  одинаково...  -  подумал
Оленин. - Это слишком много даже для миллионного города.  Посмотреть  бы
надо, но только после звонка Седого".
   Он взглянул на часы. Уже  пора  бы.  Николай  Сергеевич  прошелся  по
кабинету, постоял перед окном, выпил стакан  воды  и  в  нетерпении  сам
набрал номер.
   - Здравствуйте. Мне нужен Седов.
   - А кто его спрашивает? - виновато и испуганно спросила секретарша.
   - Товарищ.
   - Минутку.
   Секретарша передала трубку.
   - Кто его спрашивает? - поинтересовались еще раз.
   - Товарищ, - еще раз повторил Оленин.
   -   С   вами   разговаривает   следователь   областной    прокуратуры
Нигматуллин...
   Оленин положил трубку. Он все понял.


Глава 10

1

   Память о войне никогда не оставит ни одного из тех,  кто  ее  прошел.
Порой сном, случайным взглядом прохожего,  видом  прокостылявшего  рядом
инвалида -  все  возвращается,  вспоминается,  наваливается  сумбуром  -
болезненным, злым, ожесточенным. И тогда непонятный посторонним зубовный
скрежет сводит лицо в гримасу. И даже душа  начинает  от  этой  судороги
болеть, совмещая нравственную боль с физической.
   Таким остался Афган в памяти Доктора Смерть.
   Потом были и другие войны - Приднестровье, Абхазия, Босния.  Но  они,
хотя сами были невнятными и сумбурными, воспринимались  уже  трезво,  не
как первая, которая сделала из  врача  солдата.  Потому  что  именно  на
первой он "сломался".
   Вечером, расставшись с подполковником-пограничником Ивановым,  Доктор
не поехал по привычке к Людмиле, хотя она позвонила  сначала  в  офис  -
сообщила, что приготовила ужин, потом домой - сообщила, что ужин остыл и
она устала его подогревать.
   Виктора Юрьевича не оставляли мысли о Сохатом.
   Отношение Доктора к Афгану и ко  всему,  что  с  этим  связано,  было
совсем особым. Он мог бы взять  к  себе  на  работу  и  профессиональных
сыскарей с прочными  налаженными  связями,  мог  найти  и  кагэбэшников,
обладающих в запасниках памяти и в бумагах домашних тайников обширнейшей
информацией.
   В  нынешние  времена  это  не   проблема.   Но   он   набрал   именно
солдат-афганцев. Это была его собственная помощь людям,  которые  прошли
через то же, что и он, которых мучили порой одинаковые с ним сны.
   И очень больно ударило сообщение Беломора о бывшем  командире  взвода
спецназа ГРУ. Того самого  спецназа,  в  котором  служил  и  сам  Доктор
Смерть. Правда, служил он в качестве майора медицинской службы.  Но  это
непонятно только для тех, кто не знает специфики их работы. Медик ты или
связист, сапер или шифровальщик - ты в первую очередь спецназовец. И это
не просто совместная  служба.  Это  своего  рода  сообщество,  братство.
Спецназовец  может  стать  киллером.  Хорошим  киллером,  обученным   за
государственный счет. Но не может он, не имеет права принимать заказ  на
своего бывшего сослуживца. Никогда!
   Доктор долго лежал  на  диване,  вспоминая  какие-то  куски  военного
прошлого,  разбуженного  сейчас  так  неосторожно  и   так   болезненно.
Казалось, все уже забылось, все заретушировалось последующими днями.
   Но сообщение ударило не ощущением опасности, а горькой обидой.
   Уже около десяти вечера... Доктор подумал, что на киллера,  возможно,
есть данные у ментов. Он включил компьютер, набрал  слоган  и  пароль  и
вышел  в  сеть  МВД.  Отстучал  стандартный  запрос,  какой,   по   мере
надобности, посылал уже не раз - Лосев Дмитрий Дмитриевич.
   Ответ перечитал трижды. Текст удивил  его  и  заставил  задуматься  о
превратностях судьбы. Дым Дымыча, похоже, поломала жизнь посильнее,  чем
самого Доктора. И только после этого вывода гнев улегся.
   Даже головная боль прошла. Захотелось разобраться и помочь.
   Посмотрев на часы, он набрал номер бывшего коллеги по спецназу.
   - Да. Слушаю.
   - Господин экс-майор Афанасьев?
   - Он самый.
   - Вас беспокоит экс-майор Гагарин.
   - Я узнал. Привет, старик.
   - Привет, Шурик. Я не очень поздно?
   - Нормально. По какому поводу я вдруг кому-то понадобился?
   - Ты помнишь, еще до того, как  нас  в  Афган  ввели,  там  постоянно
дислоцировалась отдельная рота.
   Тоже из наших. Они еще жаловались, что им спать не дают -  из  боя  в
бой гоняют.
   - Помню. Капитан Охлопков.
   - А помнишь, у него взводом командовал старлей Лосев,  Веселый  такой
мужик.
   - Помню.
   - Не слышал про него ничего?
   Афанасьев некоторое время помолчал.
   - Слышал. Ты знаешь, как они вместе с Охлопковым попали?
   - Нет.
   Афанасьев опять помолчал, должно быть, вспоминая.
   - Нас тогда уже вывели. Я  только  по  разговорам  знаю.  Их  хадовцы
подставили. На кого-то натравили, а оказалось  -  не  на  тех.  Дескать,
срочная операция, нападение на сотрудников службы безопасности - а сами,
как потом оказалось, просто разборки проводили перед сменой власти.  Кто
виноват оказался - понятно. Короче, судили, разжаловали и посадили.  Лет
по шесть дали. Но, говорят, амнистировали быстро.
   Тогда, помнишь,  для  всех  уголовных  амнистия  была,  и  их  как-то
всунули. Но подробностей я не знаю.
   - Ладно. И на том спасибо.
   - Не за что. Пока.
   - Пока. Звони, если что.
   Значит,  парня  действительно  подставили.  В   данных   МВД   этого,
естественно, нет и быть не может. Но подставить спецназ не  трудно.  Как
они работали там,  на  вражеской  территории,  Виктор  Юрьевич  знал  не
понаслышке. И потому понимал хорошо - имей только желание,  а  подставку
организовать можно без суеты.
   Чужие проблемы Гагарин понимать умел. Афганцам, имеющим эти проблемы,
он старался помогать.
   Не случайно свою опера