тивную бригаду он набирал именно  из  афганцев.
Сеансы лечебного гипноза, которые он проводил специально  для  ветеранов
Афганистана, были бесплатными. Но в то же время Доктор  хорошо  понимал,
что сколько существует людей, столько существует и характеров. И афганец
афганцу рознь. Это там, на чужой земле, они были  братьями  друг  другу.
Это там они один за другого держались, один другого прикрывали и  собой,
бывало, жертвовали. Здесь, годы спустя, все изменилось. Они разделены не
просто социальным положением, они разделены на друзей и врагов.  События
с Фондом инвалидов Афганистана - взрыв на Котляковском кладбище  -  тому
подтверждение.
   И как вести себя сейчас против такого серьезного противника, как  Дым
Дымыч Сохатый, Доктор Смерть просто не знал. Но он отлично знал  другое.
Если человека заказали, этого человека обычно убивают.
   Есть из этого выход?
   Есть.
   Надо принимать жесткие  контрмеры.  Заказал  его  Сайд.  Если  убрать
Сайда, то... Нет. Не то... Если убрать Сайда, то сорвется вся  операция.
Долго и тщательно продуманная операция, имеющая конечную важную  цель  -
разорвать цепочку в поставке наркотиков из Афганистана в Европу.  А  без
Сайда дело тормознется. Найдутся другие люди, которых Доктор не знает, и
эти люди пойдут своими тропами, которые придется заново отслеживать.
   Выход какой-то есть?
   Следует работать с самим Сохатым. Но если Дым Дымыч  может  позволить
себе убивать, и не просто людей посторонних, а тех, с кем вместе воевал,
то сам Доктор разрешить себе такое не в состоянии.
   Он тоже солдат. Пусть и врач, но солдат в большей  степени.  И  много
воевал. Врачом он был еще в  Афгане.  Но  потом  был  просто  наемником.
Наемником в Приднестровье. Наемником в Абхазии. Наемником  в  знаменитом
"русском черном батальоне" в Боснии.
   Он очень хорошо умеет убивать. Но не сможет убить Сохатого. И даже не
сможет никого нанять для этого.
   Это не в его принципах.
   Но себя тоже жалко...
   Жалко, если Сохатый сможет свою работу  выполнить.  Нельзя  позволить
ему сделать это. И не просто потому, что жить хочется, а еще и по той же
самой причине, по которой нельзя убирать Сайда.
   Конечно, если покушение состоится,  то  Доктор  постарается  за  себя
постоять. И он сможет это сделать. В такой момент,  глаза  в  глаза,  он
сможет и сам  выстрелить.  Пистолет  у  него  всегда  под  рукой.  Кроме
пистолета еще и спецназовская подготовка, такая же, как у Дым Дымыча,  а
в дополнение и кулак мастера спорта по боксу в тяжелом  весе.  Последнее
перевешивает в его сторону. Но лучше ситуацию до  такого  обострения  не
доводить. И потом,  стрелять  всегда  могут  с  расстояния.  Винтовка  с
оптикой - и вопрос решен.
   А такую винтовку можно и в магазине купить.
   "А что, если... - мелькнула вдруг мысль. - А что, если взять и просто
пойти к нему... Поговорить..."
   Нет. Действовать необдуманно, на  одних  эмоциях  не  стоит.  Но  для
начала нужно узнать, как и в каких условиях Сохатый живет.
   Опять компьютер. Справочник выдал большой список телефонных абонентов
с фамилией Лосев. Но с инициалами "Д. Д." только  один.  Виктор  Юрьевич
запомнил телефон и адрес. Посомневался немного - все-таки он  достаточно
сегодня выпил и за руль садиться не хотелось, - но его деятельная натура
требовала выхода энергии, и он решил, что пора действовать. И совсем  не
обязательно за руль садиться. Можно было бы  вызвать  кого-то  из  ребят
бригады, но ввязывать их, афганцев, в такую историю не хотелось.
   Могут возникнуть ненужные разговоры.
   Он набрал номер телефона секретарши.
   - Ты поужинала? - спросил он, как обычно, слегка насмешливо.
   - А ты думал, что я с голоду должна усохнуть, тебя дожидаясь...
   - Молодец. Одобряю твою самостоятельность.
   Надеюсь, что не сильно поправилась. Все-таки  готовила  на  двоих,  а
употребить все пришлось одной.
   - Не беспокойся, поместилось...
   - Сына спать уложила?
   - Он у бабушки ночует. Я же думала, ты придешь...
   - Заводи свою "телегу" и приезжай ко мне. Надо кое-куда съездить.
   - В это время?
   Часы показывали одиннадцать вечера.
   - Это работа.  Если  хочешь,  я  тебя  оформлю  еще  и  на  должность
водителя.
   - Сейчас приеду. Только мне собраться надо.
   Я уже умылась...
   - Краситься будешь завтра. Приезжай срочно.
   Когда Доктор ночевал у Людмилы,  она  утром  вставала  раньше  его  и
закрывалась в ванной. Наводила красоту. Не хотела, чтобы он видел ее без
косметики.
   Женщины... У них свои заботы...

2

   Все равно, раньше, чем через двадцать минут Людмила не доберется.  За
это время надо и самому подготовиться. Сохатый не тот человек, с которым
можно работать  наобум.  Наобум...  Какая-то  мысль  стала  созревать  в
голове, но окончательно еще не оформилась. Наобум... Мысль как-то близко
связана с этим словом.
   Доктор  проверил  пистолет,  дослал  патрон  в  патронник,  пару  раз
перещелкнул  туда-сюда  предохранитель  и  подвесил  на  брючный  ремень
кобуру.
   Наобум...  То  есть  неорганизованно,  неподготовленно,  надеясь   на
случайную удачу...
   Есть  какой-то  вариант,  который  не  даст  Сохатому   против   него
выступить...
   Наобум... Хаос... Что еще? Что-то близкое... Что это за вариант? Что?
Наобум... Хаос... Паника...
   Нет, не то. Близко где-то эта мысль порхает. Близко. Следует  поймать
ее.
   Он вышел на улицу злой, нахмуренный, закурил.
   Около соседнего подъезда группа парней возбужденно что-то  обсуждала.
Громко выясняли отношения.
   Мешали думать.  Хотелось  тишины,  сосредоточенности.  Доктор  прошел
через двор на улицу, откуда Людмила должна была подъехать.
   И здесь тоже ходили люди. Они тоже мешали. Машины шипели по  асфальту
шинами. И эти мешали.
   Трамвай продребезжал недорезанным поросенком.
   Из той же серии. Все мешали сосредоточиться. Мешали  сообразить,  что
следует предпринять.
   Наобум... Мешают сосредоточиться...
   Есть! - понял он вдруг.
   Надо   заставить   Сохатого    нервничать.    Нельзя    давать    ему
сосредоточиться. Заставить его думать о другом.  О  чем?  О  собственной
безопасности, естественно.
   Это интересный и нетрадиционный встречный ход.
   Причем ход втемную. Чтобы не знал Дым  Дымыч,  откуда  на  него  идет
атака.
   Доктор достал трубку спутникового телефона. Набрал номер,  который  с
первого раза запомнил. Долгие гудки. Спать  Сохатый  завалился?  Ничего,
проснется...
   - Алло! Слушаю! - не похоже, что сонный.
   - Сохатый, -  измененным  голосом,  грубо  и  с  умышленной  издевкой
прорычал в трубку Доктор. - Привет, старина.
   - Привет, кто это?
   - Это я.
   - Кто? - даже в телефонную трубку шла  угроза  сильного  и  абсолютно
владеющего собой и ситуацией человека. Сохатый мало изменился со времени
последней их встречи, разве что заматерел по-волчьи.
   - Слушай внимательно, Сохатый. Ты кое-кому надоел до охренения...
   - Я многим надоел еще больше.
   - А такое положение вещей не всем нравится. Понимаешь это?
   - Что я должен  понять?  -  Дым  Дымыч  откровенно  посмеивался,  как
человек, который выше угроз.
   - Тебя заказали. Ты в штаны не накладывай, но будь готов ко всему,  -
и  Доктор  коротко  хохотнул  в   трубку,   словно   очень   обрадовался
собственному сообщению.
   - Кто меня заказал?
   - Я.
   Он снова хохотнул. И тут же нажал клавишу отбоя.
   Если бы кто-то следил  сейчас  за  ним  со  стороны,  то  заметил  бы
странное несоответствие.  Грубо  хохотал  в  ночи  человек  с  абсолютно
мрачным лицом.
   После этого звонка на душе стало мерзко.  Словно  прохожему  в  спину
плюнул.  Подобные  действия  были  абсолютно  не  в  характере   Виктора
Юрьевича. Воевавшие с ним в Афгане и других местах знали Доктора  Смерть
солдатом, который сам  идет  навстречу  опасности.  Прет  как  танк,  не
обращая порой внимания на обстоятельства, а может быть, и  вопреки  этим
обстоятельствам. Он и попер бы пару лет  назад.  И  просто  раздавил  бы
Сохатого всей своей мощью. Может, не стал бы убивать, памятуя  совместно
прожитую войну, но избил бы до  полусмерти  -  это  он  умел  лучше  Дым
Дымыча.
   Сейчас переменилось многое. В первую очередь то, что Доктор  перестал
быть   тем    отставным    майором    медицинской    службы,    которого
боевиком-спецназовцем можно было бы назвать с  большим  основанием,  чем
врачом. Он перестал быть необузданным солдатом-наемником, не  признающим
правил и  принципов.  Сейчас  Гагарин  представлял  в  регионе  интересы
Интерпола. Международной полицейской организации.
   И благодаря этому произошла метаморфоза в  его  характере.  Появилось
то,  что  было  совсем  несвойственно  "солдату  удачи",   -   он   стал
ответственным. И ответственность удивительным образом сочеталась  в  его
характере с натурой человека быстрого жесткого действия. Хотя порой одно
другому сильно мешало.

3

   Людмила подъехала быстро. Остановилась у тротуара, просигналила и тут
же открыла переднюю дверцу. На заднем  сиденье  Доктор  не  помещался  -
некуда было деть ноги.
   - Все-таки успела накраситься... - Доктор оценил скорость, с  которой
секретарша привела себя в порядок, и улыбнулся.
   - Для тебя стараюсь, чтобы не испугался.
   - Да, меня напугать легко. Я и так перепуганный...  -  пошутил  он  и
назвал адрес. - Поехали.
   Через десять минут они были на месте. По тротуару  медленно  проехали
вдоль старого дома из силикатного кирпича. Доктор прикинул  расположение
окон квартиры Сохатого. Второй этаж. Но проверить еще  раз  надо  будет.
Чтобы не потревожить постороннего человека.
   - Выезжай на улицу и жди меня там, - по-деловому скомандовал он.
   - Ты надолго?
   Доктор не ответил. Машина отъехала, а он вернулся к подъезду.  Зашел,
проверил. Да, окна он вычислил правильно. Свет в  квартире  горит.  И  в
комнате, и на кухне. В комнате открыта дверь на балкон. Значит, разбудил
он Дым Дымыча своим звонком, заставил поволноваться. Это хорошо.  Сейчас
поволнуется чуть сильнее. Занервничает. Не  испугается,  естественно,  -
слишком много прошел Сохатый в ту войну и потом, чтобы  пугаться,  -  но
занервничает. Он сам хорошо знает, что такое киллер.  И  пусть  на  себе
ощутит прелесть ощущений заказанного.
   Двор был по-ночному пуст.  В  таких  дворах  старых  домов  население
большей частью бывает  пожилого  возраста.  Молодежи  мало.  Вечерами  -
тишина и покой. Тишина и покой, которые он - Доктор  Смерть  -  собрался
резко нарушить и разорвать.
   Он отошел чуть дальше от тротуара, чтобы хорошенько рассмотреть окна.
Тюлевые полупрозрачные шторы в комнате. На кухне теневые  шторы,  но  не
задернуты. На открытой форточке покрытая пылью сетка от комаров.
   Минуты идут и заставляют нервничать его самого - верный ли он  выбрал
путь? Но другого придумать Доктор не смог.  Где  же  Сохатый?  Не  может
быть, чтобы никто не промелькнул за окном.  Самого  Виктора  Юрьевича  в
кустах не видно. Даже если кто-то выглянет  в  окно,  даже  если  кто-то
пройдет по тротуару, то не заметит его.
   За окном чуть заметная тень. Человек остановился в коридорчике  перед
кухней. Что-то его там задержало. Не желает показываться на свету  перед
окном?
   Тогда просто выключил бы свет. Но Сохатый в себе уверен.
   А вот и он...
   Человек в десантной тельняшке прошел на кухню.
   Остановился чуть в стороне от оконного проема. Очевидно, там  газовая
плита. Видно человека плохо.
   Только полосатую  спину.  Но  это,  несомненно.  Дым  Дымыч.  Доктору
показалось, что  он  его  узнал.  Правда,  расстояние  велико  и  стекла
запыленные... Определить точно сложно. Но квартира эта принадлежит  ему.
На звонок ответил он сам. Может быть, там,  на  кухне,  другой  человек?
Какой-то гость? В это время...
   В десантной  тельняшке...  Впрочем,  даже  если  это  и  не  Сохатый,
ситуация никак не меняется. Она все равно сработает, как задумано.  Даже
больше шума получится, если Дым Дымыч сегодня не один.
   Доктор достал пистолет, взял его  для  устойчивости  двумя  руками  и
прицелился. Расстояние для прицельной пистолетной стрельбы максимальное.
Но он в себе уверен. Приходилось стрелять с такого  расстояния  -  и  не
промахивался. Спина за  окном  чуть  качнулась.  Пора.  И  он  нажал  на
спусковой крючок. Как раз в  то  время  нажал,  чтобы  на  долю  секунды
опередить человека за окном. Пробив двойное стекло, пуля прошла  в  паре
сантиметров от спины и ударилась в стену.
   Действия мужчины в тельняшке сразу подтвердили, что это был  Сохатый.
Только соответствующая подготовка позволит так быстро  и  так  правильно
среагировать на неожиданную угрозу.
   Сохатый лишь взмахнул рукой и... За окном наступила темнота. Он одним
движением разбил лампочку.
   Во второй раз стрелять было опасно - можно и в самом деле  попасть  в
человека. Но первое же движение Сохатого  показало,  что  он  не  желает
расставаться с жизнью и в  темноте  наверняка  спрятался.  Тогда  Доктор
выстрелил еще трижды. Зазвенело стекло. Виктор Юрьевич подобрал гильзы и
стал уходить по кустам.
   Пригнувшись, пряча свою большую фигуру везде, где это возможно. Таким
образом он обошел двор.  Дом  теперь  был  виден  Доктору  сбоку.  И  он
заметил, как с какого-то балкона метнулась тень. Кто-то прыгнул прямо  в
кусты. Должно быть, там была прогалина.
   Кто выпрыгнул - сомневаться не приходилось.  Сохатый  -  такой  уж  у
человека характер - пошел на обострение. Это в планы Доктора не входило,
и он благополучно свернул за угол, где машина уже  стояла  с  включенным
двигателем. Людмила распахнула дверцу.
   - Подожди, уезжать нам еще рано...


Глава 11

1

   -  Молодой  человек,  передайте,  пожалуйста,  деньги  кондуктору,  -
попросила сухонькая старушка с сиденья впереди.
   Она была такая старая, что Дым Дымыч даже не посмеялся над  тем,  что
его назвали молодым человеком.
   Для нее он таким и был.
   - Пожалуйста, бабуля.
   За окном трамвайного вагона  двигался  поток  автомобилей.  На  улице
после утренней прохлады неожиданно настала почти летняя жара, но  стекла
в дверцах большинство водителей оставляли поднятыми.  В  последние  годы
машин в городе появилось так  много,  что  при  опущенном  стекле  салон
заполнялся выхлопным. газом. В жару это казалось невыносимым. И  все  же
Сохатый предпочел бы ехать в своей машине. Там спокойнее.
   Настроение  после  удачной  разборки  с  Седым,  вопреки  всему,   не
улучшилось. Дым Дымыч считал, что совершил благое дело, даже не  получая
за это оплаты.
   Во-первых, потому что он просто по мужской  природе  своей  не  любил
стукачей. И это даже не зоновское к ним отношение. Это природное  доброе
и честное человеческое качество. И хорошо бы каждому, справедливо считал
он, такое качество иметь в запасниках души.  Во-вторых,  сам  Дым  Дымыч
сработал настолько  красиво,  что  даже  вооруженные  и  обученные  люди
приняли его за лоха. За ментовского, кстати сказать, лоха.  Великолепное
сольное исполнение вышло. Как  на  театральной  сцене.  К  счастью,  без
зрителей, если не считать двух человек, которые наблюдали сцену  издали.
Но они так рванули подальше от "театра одного актера" после  выстрела  в
стену над их головами, что наверняка  не  захотят  добровольно  пойти  в
ментовку и дать свидетельские показания. Да они и не видели его толком с
такого расстояния. И это грело сердце. А в-третьих, подвернулся какой-то
жадный дурак, который сумел схапать с места происшествия доллары.  Ну  и
пусть сейчас этого дурака ищут. Искать  будут,  естественно,  через  эти
самые бумажки цвета спелого лошадиного поноса. На них  мужичок  и  может
засветиться.  Человеческая  психология  неизменна.  Очень  велик   будет
соблазн немного улучшить свою жизнь. И чем быстрее,  тем  лучше.  Только
чуть-чуть... - скажет человек себе. Никто со стороны и не  заметит.  Для
начала только сотню баксов сбросить и за все нервные переживания  купить
бутылочку хорошего коньяка. Заслужил! Он не пойдет, разумеется, в  пункт
обмена  валюты.  Не  только  потому,  что  побоится  быть   вычисленным.
Вычислить трудно, невозможно  практически.  Но  он-то  этого  не  знает.
Просто с обменными пунктами люди в его ситуации интуитивно  предпочитают
не работать. Эти  деньги  внезапно  свалились  на  голову  счастливчика,
попутно убив трех - а если разобраться, то пятерых - человек.
   И он двинет на базар, где через  каждые  два  киоска  висит  скромная
бумажка с простой надписью "$", указывающая, что  здесь  баксы  купят  с
удовольствием.
   Сидят скупщики и  на  центральных  улицах.  И  возле  самих  приемных
пунктов толкаются. Только этот счастливчик не знает, что скупщики валюты
чуть не через одного являются стукачами, иначе их давно бы уже загребли.
Менты обеспечивают скупщикам  "крышу",  а  в  качестве  оплаты  собирают
информацию.
   Вроде бы и не унижая людей, не называя их  официально  сексотами,  но
собирают богатую словесную дань.
   А законы жизненной реальности - особенно в "везучие" моменты жизни  -
таковы, что незапланированные деньги  люди  тратят  чрезвычайно  быстро.
Настолько быстро, что заметить этого не успевают.  Аппетит  приходит  во
время еды. Счастливчик засветится. Не сразу, но засветится. Вот тогда-то
начнется самое смешное. Ментам не нравятся "висящие" дела.
   Менты вышибут из мужика явку с повинной. И расскажет он им  даже  то,
как  пистолет  покупал  на  базаре  у  какого-то  гражданина  кавказской
национальности.
   И в протоколы упоминание о настоящем киллере никак не попадет.  Этого
ментам не надо. Тем более что  мужик  настоящего  киллера  и  не  видел,
потому и выжил. Он вышел на улицу уже после того, как Сохатый отъехал, и
только теоретически может предположить,  что  совершивший  этот  тройной
расстрел неторопливо уехал на том  неказистом,  ободранном  и  кашляющем
"Запорожце".  Сам  "Запорожец"  найдут  не  скоро.  Дым   Дымыч   загнал
автомобиль во двор большого дома и рачительно поставил под  деревьями  -
чтобы на солнце не перегревался. Так  ставят  свои  машины  хозяева,  но
угонщики так автомобили не бросают. Тем более киллеры.
   Да... Теперь Седой не  сможет  больше  стучать  на  самого  Сохатого.
Конечно, печально, что не удалось побеседовать с ним тет-а-тет.  Неплохо
было бы кое-что конкретное услышать. Например, кто из окружения  Хавьера
постукивает. Но беседовать под стволами охраны достаточно трудно.
   Все прошло хорошо, удачно сложились обстоятельства, которые  он  сам,
кстати, создал довольно искусно. Однако неприятное чувство  Сохатого  не
покидало.
   Неприятно было и другое - уже когда все осталось  позади,  добираться
до дома своим ходом. Психологически это оказалось  трудным.  Создавалось
впечатление, что у тебя грязные руки. Выступивший на лбу  от  трамвайной
духоты пот тоже казался грязным. Да еще, как  назло,  народу  в  трамвае
много. Сохатый отметил про себя, что стареет -  иначе  какое  объяснение
можно подобрать подступившим ощущениям?
   Раньше он не обратил бы внимания на такие пустяки.
   Просто он привык после каждого выполненного заказа  принимать  душ  и
смывать все неприятности. Сейчас до душа предстояло добираться долго,  и
он пожинал плоды привычки. И в этот день, пока трясся в трамвае и  молча
выносил толчки пробивающихся  к  выходу,  как  к  спасению,  старушек  с
большими сумками, устал  психически,  как  после  допроса  с  побоями  в
ментовке.
   Вообще,  сработав  так  быстро  на   голой,   как   лысина   Хавьера,
импровизации, без  всякой  предварительной  подготовки  и  просчитывания
вариантов,  он  мог  многое  упустить,  не  заметить.  И  это   вызывало
раздражение.
   Дома Дым Дымыч стоял под душем чуть не целый  час.  И  не  смотрел  в
запотевшие зеркала. Он шаг за шагом вспоминал сегодняшний день. С трудом
почему-то вспоминал, но, кажется, вспомнил все. Если не считать дурацкой
стычки с прибалтами, то вроде бы не на чем его подцепить. И все равно на
душе было неспокойно, словно он совершил где-то ошибку. Но