рячет, на ключ запирала. Очень кому-то нужен ее дневник. Ну, я для интереса
почитала, полный бред. Кто-то в  черном  ее  насиловал,  а  кто-то  смотрел.
Дьявол, кресты, черная месса. Клиника, одним словом. Ленка  старше  меня  на
три года, а ни с кем никогда не гуляла, вот крыша-то и съехала. Ей бы парня,
а где его взять? Остается сказки рассказывать  про  изнасилования  и  прочую
чушь.
   - А где сейчас этот дневник? - задала я очередной, вопрос.
   - Мент забрал. Полистал и рожу скорчил, между прочим,  правильно,  читать
такое с души воротит. "Я в подвале, прикованная к стене..."  Еще  бы  рыцаря
придумала в доспехах и верхом на  лошади.  Говорю,  она  чокнутая  и  врушка
страшная. Однажды пришел какой-то парень, насчет журнала выяснял, она с  ним
пять минут поговорила, а потом сочинять принялась, вроде бы он ей  звонит  и
все такое. Смотрю, губы красит.  Я  спросила:  "Куда  собралась?"  Она:  "На
свидание". А я: "С этим парнем, что ли?" -  "Ага",  -  говорит...  А  парень
такой, в общем, стоящий парень.  Неуж,  думаю,  правда  клюнул?  Я  и  пошла
посмотреть. И что вы думаете? Ленка пешочком домой, а на другой  день  давай
врать: мы туда ходили, сюда  ходили...  Я  не  выдержала,  говорю:  чего  ты
лепишь? Так она и тут вывернулась. Он, говорит, меня возле дома встречал.  В
общем, никто этого парня с ней не видел ни разу, и вдруг он опять  приходит.
Ленку нашу не узнал, она покраснела вся, а только за  ним  дверь  закрылась,
пошла плести: разругались, мол, неделю назад, он ее приревновал и все такое.
Ясно, что врет. Ну, мы покивали, жалко дуру, одно слово: убогая.  Хотя  один
раз я ее с парнем встретила. Где-то месяц назад, недалеко от ее дома.  Я  от
подруги шла, а они навстречу. Я ее потом спросила: что за парень? А она мне:
это не парень. Конечно, он неказистенький с виду, физиономия как у хорька, и
ростом  с  Ленку,  но  для  нее-то  и  такой  хорош,  так  что  нечего  было
выпендриваться. Ну, я и спрашивать больше не стала. Вот такие дела...  -  со
вздохом закончила Вика.
   - Но ведь Лена действительно покончила с  собой?  -  тихо  сказала  я.  -
Значит, во всех этих фантазиях что - то было...
   - Я вам говорю: она чокнутая. В самом  деле  могла  решить,  что  за  ней
следят.
   - Она говорила, что за ней следят? - насторожилась я.
   - Да она чего только не болтала. Сначала выдумала парня, потом  выдумала,
что он ее бросил, сама в это поверила и перерезала вены. Я не со зла говорю,
и Ленку мне жалко, просто... ну, чокнутая она, понимаете?
   - Понимаю, - кивнула я.
   Я отвезла Вику домой. Расспросы ничего  не  дали...  Впрочем,  я  сама  с
трудом  представляла,  что  надеялась  узнать.   Девушка   покончила   жизнь
самоубийством, ей было неуютно в этом мире, и взамен она придумала  свой,  а
потом что-то сломалось в ней, и тогда она легла в  ванну  с  горячей  водой,
прихватив нож... Такое, к сожалению, не редкость. И как я собираюсь  увязать
это с убийством Акимова?
   - Я напрасно трачу время, - укоризненно сказала я вслух.  Мне  стоило  бы
заняться квартирой, работой, наконец, а  не  пытаться  быть  умнее  милиции.
Теперь я знаю, как и почему Акимов оказался в моей квартире, а  дальше  дело
следствия. Но мысли, не имеющие отношения ни к  моей  квартире,  ни  к  моей
работе,  продолжали  меня  преследовать.  Журналистка   Наталья   Никольская
утверждала, что за ней следят. Она погибла от передозировки,  Лена  Телегина
вскрыла себе вены, обе имели отношение к "Обществу любителей Библии"... Одна
наркоманка, а вторая психически неуравновешенный  человек  с  патологической
склонностью к вранью. Впрочем, диагноз я поставила рановато.  Ее  дневник  у
следователя, пусть с этим разбираются специалисты.
   Я  свернула  к  магазину  "Лана".  Утром  я  разбила  заварочный  чайник,
следовало купить новый. Я припарковала машину и стала переходить дорогу, вот
тогда и почувствовала чей-то взгляд. Некто настойчиво пялился мне в затылок.
Я торопливо огляделась: машины, прохожие - суетящиеся и не  очень,  главное,
никому до меня никакого дела. Я огляделась еще раз.  Чувство,  что  за  мной
наблюдают, не проходило.
   Я вошла в  магазин,  возле  нужной  мне  секции  стояло  человек  десять,
создавая толчею. Я с отчаянием посмотрела вокруг, неожиданно поняв,  что  не
могу. Здесь оставаться, не могу ждать своей очереди, не могу смотреть на эти
дурацкие чайники... С трудом соображая, что делаю,  я  бросилась  к  входной
двери, скорее на воздух, здесь дышать нечем. На ступеньках я  столкнулась  с
женщиной и, кажется, толкнула ее, она вскрикнула  и  уронила  сумку,  что-то
звякнуло в ней, а я пришла в себя.
   - Извините, - пролепетала я испуганно, наклоняясь за сумкой. Женщина и  я
протянули руки одновременно. Она подняла сумку с асфальта, заглянула  внутрь
и сказала грустно:
   - Как жаль.
   - Что-то разбилось? - спросила я, испытывая ужасную неловкость.
   - Чашка. Бабушкина. Знаете, не стоило мне нести ее сюда. - Женщина  вновь
виновато улыбнулась, глаза ее, большие  и  темные,  смотрели  ласково,  а  я
поразилась ее голосу: очень музыкальный, совершенно необыкновенный голос. Мы
все еще стояли у входа и мешали гражданам,  женщина  переместилась  ближе  к
стене, и я тоже. - Здесь ломбард, вот я и хотела...
   - Простите, - заторопилась я. - Я  заплачу.  Сколько  могла  стоить  ваша
чашка?
   - Бог с ней, - вздохнула женщина. - Это  судьба.  Чашка  не  должна  была
попасть в чужие руки. Все правильно.
   - Послушайте...
   - Вы не виноваты, - мягко перебила она. - Я ее склею и поставлю на место.
Так лучше.
   - Конечно, вы ее склеите. Но вы несли ее в ломбард. Вам нужны  деньги?  -
Женщина беспомощно эгляделась.
   - Деньги нужны  всем.  Но  она  разбилась  потому,  что  я  поступила  не
правильно. Вы не беспокойтесь, все хорошо. Идите, идите.  Все  действительно
хорошо. см
   Легко сказать идите. Я чувствовала себя виноватой. Если честно, я даже не
помнила,  как  толкнула  ее  или  задела  локтем.  Но  уйти...  Женщина  мне
нравилась, было в  ней  что-то  такое...  Она  не  примет  моих  денег,  это
совершенно очевидно.
   - Простите, где вы живете? - решилась я.
   - Недалеко... на Матвеевской...
   - Давайте я вас отвезу. Я на машине.
   - Нет-нет. Не беспокойтесь. Здесь всего две остановки...
   - Я беспокоюсь за вашу чашку, - улыбнулась я. -  Вдруг  она  окончательно
разобьется?
   - У вас  глаза  хорошие,  -  сказала  женщина.  -  Добрые.  Вы  о  чем-то
тревожитесь? Что-то случилось?
   - Еще бы. Я разбила вашу чашку, - кивнула я.
   - Да бог с ней. Стоит ли печалиться о чашке? Где ваша машина?
   - На стоянке.
   Пока мы шли к моим "Жигулям", я как следует рассмотрела женщину. Ей  было
лет пятьдесят или чуть  больше.  Простенький  серый  плащ  выглядел  на  ней
элегантно. В светлых волосах  седые  пряди.  Она  была  красива  той  особой
благородной красотой, которую даже морщины не  портят,  а  добавляют  шарма.
Глаза совершенно необыкновенные. Если бы я была  художником,  немедленно  бы
взялась за ее портрет.
   - Меня зовут Нелли Борисовна, - точно что-то вспомнив, сказала женщина.
   - А меня Алла.
   - Я знаю, - кивнула она и, заметив мой удивленный взгляд, улыбнулась:
   - Иногда я знаю. Просто достаточно посмотреть в лицо человеку.
   - Интересно, - понятия не имея, что ответить на это, брякнула я.
   Жила она действительно в двух троллейбусных остановках от "Ланы", обычная
девятиэтажка из серого кирпича. Я почему-то подумала,  что  Нелли  Борисовне
больше подошел бы особняк прошлого века. Она меня очень заинтересовала.
   - Ну, вот. Мы  и  приехали.  Это  мой  подъезд.  Может,  вы  зайдете?  На
несколько минут. Посмотрим, что с моей чашкой?
   Заходить я не  собиралась,  но  тут  в  голову  мне  пришла  мысль,  что,
возможно, Нелли Борисовна передумала и решила взять деньги,  просто  сказать
об этом сразу стесняется.
   - С удовольствием, - ответила я.
   Трехкомнатная квартира произвела на меня впечатление.  Казалось,  что  на
дворе не двадцать первый век, а девятнадцатый.  От  вешалки  в  прихожей  до
настольной лампы в гостиной - сплошной антиквариат.
   - Проходите, Аллочка. Вот тапочки, они должны быть вам впору.
   Я спросила, с интересом оглядываясь:
   - Вы одна живете?
   - Да. Уже много лет. Муж умер, сын в другом  городе...  живу,  окруженная
любимыми игрушками и воспоминаниями. Мой отец был актером театра, может,  вы
слышали, впрочем, нет, откуда? А моя бабушка была цыганкой, дед выкрал ее из
табора. Необыкновенно романтическая история. - Разговаривая со  мной,  Нелли
Борисовна включила чайник, извлекла из сумки чашку с блюдцем и  положила  на
стол. Чашка разлетелась на три части. - Ну вот,  склеить  пара  пустяков,  -
бодро заметила хозяйка. - Сейчас найду клей;
   Я повертела блюдце в руках.
   - Это кузнецовский фарфор.
   - О, я вижу, вы разбираетесь...
   - Не то чтобы очень. Нелли Борисовна, я бы все-таки хотела...
   - Ни слова больше. Денег я не возьму. Вы вообще ни при чем. Я сама на вас
налетела. А вот и клей. Вы мне поможете?
   - Конечно. - Чашку мы склеили быстро, Нелли Борисовна убрала ее в шкаф  и
стала накрывать на стол. - Спасибо, ничего не надо, - взмолилась  я,  а  она
посмотрела растерянно.
   - Вы торопитесь?
   - В общем, нет...
   - Тогда выпейте со мной чаю.
   - Спасибо. Нелли Борисовна, мне ужасно неудобно, я вас очень  прошу...  У
меня есть деньги. Такая чашка...
   - Аллочка, мне бы дали за нее рублей пятьдесят,  не  больше.  Можете  мне
поверить, уж я-то знаю.
   - Но...
   - Вот что, если вам непременно хочется дать  мне  денег,  давайте  я  вам
погадаю. Когда становится  совсем  туго,  я  вспоминаю,  что  у  меня  бабка
цыганка, и зарабатываю деньги гаданием на кофейной гуще. Стоит это  как  раз
пятьдесят рублей.
   - Что  ж,  -  засмеялась  я,  -  на  кофейной  гуще  мне  еще  гадать  не
приходилось.
   Весело  поглядывая  на  меня,  Нелли  Борисовна  сварила  кофе  в  турке,
украшенной замысловатым орнаментом, и разлила его в две чашки.
   - Выпейте. Сначала одну, потом другую.
   Кофе был горячий и крепкий, мне вполне  бы  хватило  и  одной  чашки,  но
отказаться я сочла невежливым и выпила. Нелли Борисовна опрокинула чашки  на
блюдца и улыбнулась:
   - Надо немного подождать.
   Я с любопытством наблюдала за процедурой. Хозяйка  взяла  чашку  и  стала
разглядывать гущу на ее стенках с очень серьезным выражением лица. Я  хотела
сказать что-нибудь веселое, но она вдруг заявила:
   - Боже мой, да у вас ужасные неприятности... вижу мужчину  на  полу...  в
кухне, нет, это прихожая... молодой мужчина, блондин. У вас  с  ним  сложные
отношения... он умер... вижу кровь... это убийство, или он сильно  ударился,
когда упал...  Вы  сожалеете  об  этом  человеке,  пытаетесь  самостоятельно
разобраться...
   - Все это вы увидели в чашке? - хмуро поинтересовалась  я.  У  меня  было
лишь одно желание: встать и уйти. Конечно, то, что происходит, не более  чем
фокус, но как она могла знать?
   Нелли Борисовна подняла голову, и, взглянув в ее глаза,  я  почувствовала
стыд. Совершенно невозможно подозревать в мошенничестве  человека  с  такими
глазами.
   - Вы не удивляйтесь, Аллочка, - вздохнула она. - Я действительно  хорошая
гадалка. И это не  фокус.  Зря  вы  так.  Просто  есть  на  свете  вещи,  не
подвластные нашему пониманию.
   - Это мне известно, - усмехнулась я. - Истина где-то рядом...
   Она взяла вторую чашку и улыбнулась.
   - А вот это очень хорошо. Вам можно забыть все ваши горести, впереди  вас
ждет счастье. Друзья, новые знакомства. Очень скоро  вы  получите  известие,
оно вас успокоит, и вы перестанете думать о погибшем.
   - То есть его убийца будет найден?
   - Да. Я могу это понять только в одном смысле...Вы встретите свою судьбу,
Аллочка. Молодой человек, высокий, красивый, у него длинные  темные  волосы.
Одет в куртку, коричневую, она распахнута,  на  шее  кашне,  в  полоску,  вы
сидите за столиком, это театр, кафе или... концертный зал... что-то похожее.
Вокруг люди, он подошел к вам, заговорил... это случится очень скоро, скорее
всего в течение месяца, но точно до Нового года.
   - В самом деле? - подняла я брови.
   - Да. Вы полюбите его, а он вас.
   - И мы будем жить долго и счастливо, - закончила я.
   - Да, - серьезно сказала Нелли Борисовна. - Вас ожидает долгая счастливая
жизнь. Сейчас  для  вас  главное  -  выйти  из  тупика.  Займитесь  работой,
переставьте мебель в квартире, купите новые шторы. Думайте о живых, а  не  о
мертвых.
   - Пару часов назад я себе советовала то же самое, - невесело  усмехнулась
я.
   - Правильно советовали, Аллочка. Встряхнитесь.  Отбросьте  все  ненужное.
Идите вперед.
   - Да-да, конечно, - кивнула я. - Больше в этих чашках ничего нет?
   Нелли Борисовна взглянула укоризненно.
   - Вы мне не верите.
   - Что вы, конечно, верю. Вот ваши пятьдесят  рублей.  Спасибо  за  добрые
вести. Мне пора.
   - Может быть, чаю? - с  беспокойством  спросила  хозяйка,  поднимаясь  со
своего стула.
   - Спасибо. Мне в самом деле пора.
   - Что ж, очень жаль, что вы уходите. Я понимаю,  болтовня  старух  быстро
надоедает...
   - Какая же вы старуха...
   - Обыкновенная нудная старуха, и тут уж  ничего  не  поделаешь.  Аллочка,
заходите ко мне. Я буду рада. Вот мой номер телефона. Я почти  всегда  дома,
звоните. Я буду ждать, и не беспокойтесь ни о чем, у вас все сложится.
   Я еще раз пять сказала "спасибо", и мы наконец простились.
   Оказавшись в своей машине, я уставилась в окно и сидела так минут десять.
Странное чувство овладело мной, что-то сродни беспокойству.  Я  видела  себя
пешкой, которую кто-то неведомый одним щелчком убирает  с  шахматного  поля.
Мне понравилась женщина и не понравилось  это  знакомство,  а  еще  я  точно
знала, что никогда ей не позвоню и не захочу с ней встретиться.
   Я направилась к дому, но при мысли о том, что сейчас,  оставшись  одна  в
квартире, начну изводить себя все теми же думами, невольно поежилась. Что со
мной происходит, черт возьми? Я совершенно не в состоянии взять себя в руки.
Нелли Борисовна права, я должна заняться работой, квартирой, чем угодно,  но
только не следствием. Что я надеюсь узнать? В конце концов, к смерти Акимова
я не имею отношения, и это попросту не мое дело...
   Тут я обратила  внимание,  что  уже  некоторое  время  таращусь  в  окно,
припарковавшись возле  кафе  "Мороженое".  "Как  меня  сюда  занесло?"  -  с
удивлением подумала я и тяжко вздохнула. Я в самом деле становлюсь похожа на
сумасшедшую, рыскаю по городу в поисках неизвестно чего... Я вышла из машины
и направилась в кафе, вспомнив, что с самого утра ничего не ела. В кафе было
шумно, и я пожалела, что забрела сюда.  Однако  моя  очередь  подошла  очень
быстро, я взяла сок, мороженое и огляделась в поисках свободного столика.  У
окна как раз освободилось место, я заторопилась туда, задела кого-то локтем,
сок расплескался, я охнула и услышала над самым ухом: "Черт", -  повернулась
и увидела молодого парня, он тер рукав куртки и зло смотрел на меня.
   - Извините, - пробормотала я, подумав, что являюсь угрозой  для  граждан,
впору вешать на лоб табличку: "Держитесь от меня подальше".
   - Глаза разуй, - рявкнул  он,  смерил  меня  взглядом  и  вздохнул.  А  я
заспешила  к  свободному  столику,  испытывая  неловкость.  Торопливо  съела
мороженое и бросилась к своей машине.
   Вечер я провела с большой для себя пользой: наконец-то закончила уборку в
квартире. Вынося мусор на помойку и возвращаясь, обратила  внимание  на  то,
что дверь соседней квартиры слегка приоткрыта. Я подошла и громко крикнула:
   - Эй, здесь есть кто-нибудь?
   Дверь распахнулась, и я увидела  родственницу  Лены  в  черном  платке  и
фланелевом халате.
   - Извините, - растерялась я. - Вижу, дверь не заперта...
   - С вещами разбираюсь. Это ведь квартира моих  родителей,  да...  а  я  в
мужниной, привыкла там. Муж умер, детей нет. Из родни я да Ленка. Думала  ей
свое жилье оставить, а вон как получилось. Из ваших знакомых никому квартира
не нужна? Я бы продала... Просто жуть берет здесь находиться,  как  вспомню,
что она лежала в  ванной...  Может,  вы  зайдете?  -  неожиданно  предложила
женщина, и я вошла, хотя полчаса назад твердо решила держаться  подальше  от
всяческих убийств и самоубийств.
   - Продать квартиру не проблема, - заметила я, - тем более в этом  районе.
Получите приличные деньги.
   - Господь с ними, с деньгами. Ленку жалко. Конечно, она  малость  того...
Зачем она это сделала? - скорбно спросила женщина. - Разве так можно?
   - Она вам о своих проблемах рассказывала?
   -  Да  какие  у  нее  проблемы?  Так...   Я   сегодня   со   следователем
разговаривала. Дневник ее нашли, настойчивые мысли о самоубийстве,  какой-то
маниакальный психоз, а может, я запомнила не правильно. Она ведь  в  детстве
на учете стояла. Папаша у нее был настоящий псих,  покойная  сестра  еле  от
него избавилась. Вот и поверишь, что яблоко от яблони...
   - Когда она покончила с собой?
   - В среду. Пришла с работы, ужин себе приготовила, а потом взяла да  и...
У нее наркотик в крови нашли, - перешла женщина на шепот. - Откуда  у  Ленки
наркотики? Смех один... Таблетки, конечно, были успокаивающие, но...  Может,
чего напутали?
   - Вряд ли... А что за наркотик, не сказали?
   - Да разве я запомню? Видно, она чего-то выпила, чтоб не бояться, а потом
уж в ванную и... Страх-то какой... это все от ее фантазий. Жила одна,  я  ей
говорила, давай съедемся, все веселее, ни в какую. И в церковь ее привела, с
народом и для души полезно.
   - В какую церковь? - невинно поинтересовалась я.
   - В "Общество любителей Библии".  Это  ведь  все  равно,  что  в  церковь
ходить, раз Библию-то читают.  На  Вокзальном  спуске,  серый  дом.  У  меня
соседка туда ходит, ну и я... Там  плохому  не  научат,  и  молодежи  много,
глядишь, с кем бы познакомилась. И ей сначала нравилось,  повеселела,  среды
ждала, я уж подумала, что нашла кого-то. А потом опять заговариваться стала,
такую чушь плела...
   - Какую? - спросила я, испытывая странное волнение.
   - Да ее слушать-то... следят за ней, духи какие-то, дьявола приплела. Она
с детства всю эту глупость любила.
   - А кто за ней следил?
   - Да бог с вами, кому она нужна? Выдумывала все.
   - А общество продолжала посещать?
   - Да, каждую  среду.  Я-то  редко  хожу,  знаете,  здоровье  и...  а  она
дисциплинированная.
   Мы еще немного  поговорили,  я  уже  собралась  уходить,  когда  заметила
разложенные на столе фотографии Лены. Воспользовавшись тем, что  хозяйка  на
мгновение отвернулась, я сунула одну из них в карман,  чувствуя  себя  самой
настоящей воровкой.
   - Ой, у меня ведь дверь открыта, - с притворным  испугом  вспомнила  я  и
поспешно покинула  квартиру.  Выходя,  я  обратила  внимание  на  дверь:  ни
задвижки, ни крючка, ни цепочки. Дверь запиралась на личину, ключ  торчал  в
замке...  Не  понимаю,  почему  я  подумала  об  этом,   но   на   мгновение
почувствовала что-то вроде озарения. - До  свидания,  -  пробормотала  я,  а
потом еще с полчаса бродила по своей квартире, пытаясь понять, что меня  так
беспокоит. Утром я твердо решила начать новую жизнь и  засела  за  работу  -
просмотрела   воспоминания    мадам    Виноградовой    и    попыталась    их
систематизировать.
   До двух часов я честно трудилась, а потом то и дело принялась смотреть на
часы. Следовало сделать перерыв и немного прогуляться. Я поспешила на  улицу
и, игнорируя свою  машину,  стоящую  во  дворе,  отправилась  пешком,  через
некоторое время без  всякого  удивления  отметив,  что  двигаюсь  в  сторону
Вокзального спуска. Сегодня среда, но для занятий в "обществе"  еще  слишком
рано. Действительно, отчего бы не посетить их собрание? В конце  концов,  во
мне говорит обычное любопытство. Холодный ветер пронизывал насквозь, я стала
оглядываться по сторонам,  с  намерением  обнаружить  какое-нибудь  кафе,  и
взгляд мой натолкн