кой стати ей умереть... и вела себя странно. Не
знаю, что ей надо было в "обществе". Катька говорит, там полно таких.
   - Каких? - не поняла я.
   - Ну... всякие чокнутые прибиваются к "обществу",  ищут  спасения,  смысл
жизни... Катька, она человек очень резкий, иногда такое скажет...  А  наркош
считает уродами. Она и в "общество" перестала ходить из-за  этого.  Говорит,
тошно смотреть на них. Это она меня привела к Всеволоду, а сама потом ходить
перестала.
   - Там что, действительно много наркоманов? - насторожилась я.
   - Нет,  вы  же  были  на  лекции.  Приличные  люди,  из  нашего  колледжа
преподаватели  ходят,  четыре  человека.  А  Катька,  она  любит  что-нибудь
загнуть...
   - То есть соврать? - нахмурилась я.
   - Катька? - удивилась Марина. - Нет, Катька вообще никогда не  врет.  Как
бы вам объяснить? К Всеволоду иногда  приходят  всякие...  Он  им  помогает,
лечит.
   - Он что, врач?
   - Он их словом лечит,  разговаривает  с  ними,  утешает.  Это  ведь  долг
каждого человека помогать страдальцам, униженным, отвергнутым.  Ведь  правда
же?
   - Наверное, - кивнула я. - Только наркоманы как-то не очень подходят  под
эти определения, я с трудом представляю, как их можно лечить словом.  А  эта
ваша Катька, она здесь живет? Я могла бы с ней встретиться?
   - Конечно. Вы чай пейте, остынет, - сказала Марина, протягивая мне чашку.
   - Спасибо. Марина, у меня вот еще какой  вопрос.  Вы  случайно  не  знали
Акимову Раису Андреевну? Она тоже посещала "общество".
   - Прокуроршу? - улыбнулась девушка. - Я ее часто видела. Но мы никогда не
разговаривали. Она очень гордая. Проходит мимо, точно вокруг и людей-то нет.
На лекциях она никогда не бывала, а к Всеволоду приходила часто.
   - Когда вы видели ее в последний раз?
   - А зачем вам прокурорша? - насторожилась девушка.
   - Она выбросилась из окна, с третьего этажа.
   - Она? - Лицо Марины исказила гримаса: ужас пополам с недоверием.
   - Да. Я сама это видела. Оттого и пришла к  вам.  Моя  соседка  покончила
жизнь самоубийством, двадцать третьего сентября, в этот же день еще  кое-что
случилось, теперь Акимова. Я пытаюсь разобраться в происходящем.
   - Вы думаете, это как-то связано с "обществом"? - растерялась Марина.
   - Я пытаюсь разобраться, - повторила я. - Помогите мне, пожалуйста.
   - Двадцать третье сентября? Это была среда? - подумав  немного,  спросила
девушка, разглядывая свои руки. - В тот день я ее и видела. Акимову.
   - Она была в "обществе"?
   - Ага. По средам у нас заседание, вы же знаете.
   - И Акимова была на заседании?
   - Нет. Она приехала после шести, минут пятнадцать седьмого, а заседание у
нас в пять, хотя вы знаете.
   - А на чем она приехала?
   - Не знаю. На машине, наверное. Она всегда приезжала на машине. Она в зал
вошла, я сидела на последнем ряду. Она вошла, постояла немного  в  дверях...
очень нервничала.
   - Почему вы так решили?
   - Ну, это же было ясно. И лицо  такое...  Всеволод  на  нее  посмотрел  и
нахмурился, она сразу же вышла.
   - И больше вы ее не видели?
   - Видела. Мне должен был парень позвонить, и я ушла раньше, а дверь  была
закрыта, и в холле никого. Я пошла через боковую дверь,  а  там  прокурорша,
стоит под липой и курит. Я свернула к калитке, она  меня  не  видела,  боком
стояла. Задняя калитка выходит на Привокзальную, там  грязь  ужасная,  но  К
воротам надо было мимо Акимовой идти, а мне не хотелось. Знаете,  она  вроде
пряталась, стояла в тени, чтоб ее не видели, вот я  и  пошла  к  калитке,  а
калитка заперта. Я хотела открыть, но не смогла, темно, я  подумала,  может,
ее на ключ заперли? Ужасно по-дурацки получилось. Я спешила, ну  и  пришлось
идти к воротам, мимо прокурорши.  Я  за  угол  завернула  и  слышу,  она  со
Всеволодом говорит. Я испугалась, вдруг  подумают,  что  подслушиваю,  ну  и
спряталась за деревом.
   - О чем они говорили?
   - Спорили о чем-то. Я не вслушивалась. Он ее уговаривал, а она  вроде  бы
грозилась. Мерзавцем его назвала.  Вы  знаете,  я  подумала,  что  они...  в
близких отношениях.
   - Любовники?
   - Да... они так разговаривали... На "ты"  и  вообще,  ссорились.  Он  еще
сказал: "Ты знаешь, как я к тебе отношусь, я беспокоюсь за тебя" - и  что-то
еще в этом роде. А она сказала: "Пошел ты к черту, хочешь, чтобы я  сдохла?"
Она его последними словами ругала, а он уговаривал. Потом он ее  увел  через
боковую калитку. Наверное, у него был ключ. А я бегом к воротам. У светофора
я машину Всеволода увидела, он летел, как сумасшедший...
   - Во сколько примерно это было? - задала я очередной вопрос.
   - В семь. Я ведь опаздывала и на часы посмотрела.  Было  семь  часов  две
минуты.
   - Вы уверены? - пролепетала я.
   - Конечно. Мне позвонили в половине восьмого, я только-только  успела  до
общаги добраться.
   - Обычно лекции длятся полтора часа?
   - Да. Ну и обсуждение. Тут, конечно, по-разному...
   - Но в ту среду...
   - Все закончилось раньше. Я думаю,  Всеволод  ее  увидел  и  поторопился.
Говорю, она здорово нервничала. Вы думаете, это важно? - помедлив,  спросила
Марина.
   - Очень. Если вы ничего не напутали. Дело в  том,  что  Акимова  оставила
записку, в которой признается в убийстве своего мужа - прокурора. Он погиб в
ту среду, около семи. Но если Акимова в это  время  была  в  "обществе",  то
совершить убийство никак не могла.
   - О господи, - Марина побледнела, а я схватила ее за руку.
   - О нашем разговоре пока никому ни слова. Поезжайте к родителям.
   - Вы думаете... - Она сжала кулаки, с ужасом глядя на меня. - Но ведь мне
надо идти в милицию?
   - Боюсь, сейчас они не станут вас слушать, у них есть  признание,  и  они
совершенно не заинтересованы в том, чтобы дело получило огласку.
   - Как же так...
   - Поезжайте к родителям, - настойчиво повторила я. - И ни слова  о  нашем
разговоре. - Я не была уверена, что в милиции  нам  обрадуются,  к  тому  же
всерьез опасалась за Марину.
   В третьем часу мы отправились к ее подруге Кате. Выяснилось, что  та  еще
не пришла. Курносая девчушка с веснушками россыпью  объяснила,  что  Катя  в
библиотеке. Если же она сегодня встречается со  своим  парнем,  то  вернется
поздно или вовсе ночевать не придет,  такое  тоже  бывало.  Ждать  не  имело
смысла. Я оставила номер своего телефона  с  просьбой  позвонить  и  поехала
домой.
   Войдя в квартиру, проверила автоответчик. Кирилл звонил дважды.  Я  сняла
трубку. Кирилл ответил в ту же секунду.
   - Где ты была? - спросил он тревожно.
   - Сначала у подруги, потом болталась по улицам, пытаясь  прийти  в  себя.
Кажется, мне это удалось.
   - Слава богу. Ты не можешь представить, как я рад. Если не возражаешь,  я
сейчас приеду.
   - Конечно, не возражаю.
   Входную дверь я оставила незапертой, Кирилл вошел, а я громко крикнула:
   - Это ты?
   - Я. Почему дверь открыта?
   - Я видела, как ты подъехал.
   Он подошел, обнял меня и сказал:
   - Я рад, что мрачные мысли тебя покинули, но дверь все-таки лучше держать
на замке.
   Кирилл сходил в прихожую и вернулся с бутылкой вина, а я зажгла свечи.
   - Не хочешь ко мне переехать? - спросила я через некоторое время.
   - Интересное предложение, - улыбнулся Кирилл. - Сэкономлю на квартире.
   - Ты так и не подобрал ничего подходящего?
   - Времени не было. Я слишком занят тобой. А насчет переезда...  Наверное,
это звучит смешно, но я человек строгих правил. Жить у тебя я могу  лишь  на
законном основании, но так как мысль сберечь денежки уже запала мне в  душу,
я делаю тебе предложение: Алла, выходи за меня замуж.
   - Здорово, - засмеялась я. - Хорошо, я подумаю.
   - Нечего  думать.  Выходи,  и  все.  На  следующей  неделе  можно  подать
заявление.
   - Отчего же не завтра? - фыркнула я.
   - Завтра мне на работу. Неудобно отпрашиваться в первый же день.
   - Ну что ж. До следующей недели еще много времени.  Буду  размышлять  над
твоим предложением.
   - Не вздумай отказываться. Ты разобьешь мне сердце. На деньги, что у меня
отложены, можно приобрести хорошую тачку. Если честно, я уже присмотрел одну
в автосалоне.
   - У меня есть машина, - напомнила я.
   - Вряд ли ты мне уступишь ее. А бегать на своих двоих ужасно надоело.
   В этот момент зазвонил телефон. Трубку снял Кирилл, сказал "да", а  потом
протянул ее мне.
   - Алла? - хмуро спросил женский голос. - Это Катя. Мне  сказали,  что  вы
хотите со мной поговорить.
   - Да. Мы не могли бы встретиться?
   - Вы ведь насчет этих любителей Библии? Я туда давно не хожу.
   - Я была бы вам очень признательна, если бы вы  все-таки  встретились  со
мной.
   - Ладно. У вас машина есть? Встречайте меня завтра возле колледжа  в  три
пятнадцать. По дороге и поговорим. Идет?
   - Конечно, - обрадовалась я. - Тогда до завтра.
   Я повесила трубку, а Кирилл спросил:
   - Кто это?
   - Так, по работе... Хочу написать статью о  том,  как  молодежь  проводит
свой досуг.
   - А эта девица тебе зачем?
   - Пока еще сама не знаю.
   Будильник зазвонил ровно  в  семь,  Кирилл  вскочил,  чертыхнулся,  затем
поцеловал меня и сказал:
   - Спи.
   - Хочешь, приготовлю тебе завтрак? - пробормотала я, очень рассчитывая на
то, что Кирилл поведет себя как джентльмен, и не ошиблась в нем.
   - Справлюсь сам. К тому же по утрам я только пью кофе.
   Я перевернулась на другой бок и тут же  опять  уснула.  Кирилл  осторожно
коснулся моего плеча.
   - Алла, я ухожу.
   - Я дам тебе ключи, - сказала  я,  поднимаясь  и  натягивая  халат.  Лишь
хорошее воспитание не позволило мне зевать во весь рот.
   - Мы вчера уже обсуждали это, - весело подмигнул Кирилл. - Пока я не стал
законным мужем, я здесь только гость. Придется тебе провожать меня до порога
и целовать на прощанье. Ты ведь поцелуешь меня на прощанье?
   - Я подумаю, - хмыкнула я.
   - О, черт, я опаздываю, - взглянув на часы,  заторопился  Кирилл.  -  Мне
добираться на другой конец города.
   - Может, тебя отвезти? - решила я  проявить  благородство.  -  Машина  во
дворе.
   - Боюсь, если  я  начну  пользоваться  твоей  добротой,  ты  очень  скоро
выгонишь меня вон.
   - Не преувеличивай.
   Он быстро поцеловал меня и кивнул на тумбочку.
   - Я оставил номер рабочего телефона, правда, застать  меня  на  месте  не
просто, но мне сообщат о твоем звонке, и если что, я сразу перезвоню.  Запри
дверь. Чем собираешься заняться?
   - Буду работать, - пожала я плечами.
   - Отлично. До вечера.
   Закрыв за ним дверь, я отправилась досыпать. Однако сон не шел,  и  очень
скоро я поднялась и действительно засела за работу. Большого толку от  этого
не было, но я смогла навести порядок в своих записях.
   В половине третьего я села в машину и отправилась к педколледжу. В  15.15
двери здания широко распахнулись и появились студенты, в  основном  девушки.
Громко разговаривая, они мелкими группами  исчезали  в  ближайшем  переулке,
ведущем к троллейбусной остановке. Высокая блондинка с волосами,  собранными
в хвост, смешно торчащий из-под вязаной шапочки, и куртке с капюшоном  дошла
до угла здания и стала оглядываться. Я посигналила и открыла дверцу  машины.
Она бегом припустилась ко мне.
   - Вы Алла? - спросила она серьезно, вообще  она  производила  впечатление
исключительно серьезной девушки.
   - Да. Садитесь, пожалуйста. - Она села, а я завела мотор. - В общежитие?
   - Если вам не трудно, в областную  библиотеку.  Мне  надо  срочно  книжки
сдать.
   - Конечно, - кивнула я и развернулась на ближайшем светофоре.
   - Что вы хотели узнать? - нетерпеливо спросила Катя.
   - Я журналист. Один раз присутствовала на заседании "общества", вроде  бы
все  просто  замечательно,  но  чем  большее  количество  людей  я   о   нем
расспрашиваю, тем чаще мне кажется...
   - Что там нечисто? - хмыкнула Катя.
   - Возможно, - согласилась я. - У вас такое же впечатление?
   - Возле Всеволода наркоши крутятся. Он их спасает. Уговаривает завязать и
заняться своей душой. Идиотизм, правда? Я понимаю, цели у него  благородные,
но наркоманов словом не спасешь, я точно знаю. У меня парень  был  наркоман.
Это я вам скажу... В  общем,  я  от  него  еле  отвязалась,  а  потом  вдруг
встретила у Всеволода. Прошмыгнул в калитку, я в окно видела. Он  меня  тоже
видел, но отвернулся, прикинулся, что не узнал. Вот уж  кому  на  все  слова
наплевать, так это Сеньке, но и он спасается.
   - Вы хотите сказать... -  начала  я,  внезапно  почувствовав  себя  очень
неуютно.
   - Ничего я не хочу, - поморщилась Катя. - Если б было что сказать,  сразу
пошла бы в милицию. А в "обществе" состоят очень  уважаемые  люди,  вряд  ли
кто-то из них... ну, вы понимаете. Просто Всеволод  любит  всяких  юродивых:
наркош, девок психованных. А ваша Ленка Телегина просто дура.  Как-то  ни  с
того ни с сего стала раздеваться. Глаза закатила, пена изо  рта  и  бормочет
"дьявол, дьявол", совершенная дикость. А Всеволод принялся ее утешать. И нам
потом говорит: "Девочки, мы должны  ее  поддержать,  она  слабый  человек  и
нуждается в помощи". Не знаю, как он ее поддерживал, но она вообще с катушек
съехала.
   - Вы думаете, она принимала наркотики?
   - Ленка? Нет... не знаю. Да она и  так  чокнутая,  заговаривалась,  точно
пьяная...
   - Вы знаете, что она покончила с собой? - спросила я.
   - Марина сказала. Если честно, я не  удивляюсь.  Скорее  всего  у  нее  в
мозгах замкнуло.  Хотя,  конечно,  ее  все  равно  жалко.  У  меня  знакомая
покончила с собой, тоже  из  "общества".  Мы  вместе  учились,  потом  Юлька
бросила колледж, ушла из дома, жила с каким-то парнем. Мать ее с милицией от
него забирала. Вот  ей  Всеволод  точно  помог.  Юлька  хотела  вернуться  в
колледж,  спокойная  такая  стала,  с  предками  отношения  наладились.   Из
"общества" практически не вылезала. А потом... Чего на нее накатило?  Пришла
к подруге, и они вдвоем... У подруги  родители  в  отъезде  были,  нашли  их
только через два дня, в общем, ужас...
   - Они оставили какую-нибудь записку?
   - Нет. По крайней мере, я ничего  об  этом  не  знаю.  Да  вы,  наверное,
помните этот случай, про него все газеты писали. -  Теперь  я  действительно
вспомнила.
   - По-моему, по делу проходил какой-то парень? - спросила я. - Подозревали
убийство.
   - Точно, бывший Юлькин дружок-наркоман. Но  в  тюрьму  его  не  посадили,
значит, он ни при чем. История совершенно дикая. Жили люди и вдруг  надумали
умереть. И я решила, что мне у Всеволода делать нечего.
   - Вы думаете, их смерть как-то связана с "обществом"?
   - Не знаю, - поморщилась Катя. - Мне там разом все опротивело.
   - Можно еще  вопрос?  -  спросила  я.  -  Всеволод  Петрович  вам  чем-то
несимпатичен? - Катя закусила губу и  уставилась  в  окно.  Мы  подъехали  к
библиотеке и теперь стояли напротив входа. Я  молча  ждала,  боясь  спугнуть
девушку неосторожным словом.
   - Он вроде  бы  хороший  человек,  -  заговорила  она.  -  Добрый.  Слова
правильные произносит. Всем хочет помочь. Но... я думаю, он лицемер.  И  все
эти тетки, что за ним по пятам ходят, тоже лицемерки.
   - Для такого утверждения нужно что-то посущественнее собственных  эмоций,
- заметила я.
   - Знаю. У меня только эмоции. Он меня однажды за руку взял, мы одни были.
Про родителей расспрашивал, как мне  живется,  а  у  самого  глазки  бегают,
ладошка потная... Я сразу поняла, что ему надо. "Катя,  я  хочу  помочь",  а
сам... мне стало так противно, он ведь деду моему ровесник... и не стыдно...
гадость. В общем, я туда ходить завязала.
   - А после того как вы перестали там появляться, у  вас  не  было  никаких
неприятностей?
   - Неприятностей?
   Я тут же пожалела, что задала этот вопрос. Девушка испугалась.
   - Нет... Выдумаете...
   - Я просто спросила, - как можно мягче сказала я. - Кстати, я  хотела  бы
встретиться с родителями Юли, вы не могли бы сообщить их адрес?
   - Конечно, только про меня им ничего  не  говорите.  -  Она  продиктовала
адрес, поблагодарила меня и вышла.
   Дверь мне открыла женщина лет сорока, в цветастом  халате,  посмотрела  с
удивлением.
   - Извините, вы мама Юли Аксеновой? - начала я.
   - Юленька умерла, - торопливо ответила женщина, вглядываясь в мое лицо.
   - Я бы хотела поговорить с вами...
   - О чем?
   - О Юле. Я журналист из "Вечерки", меня зовут Алла Друзина. Можно войти?
   - Входите, - пожала плечами женщина. - Только я не знаю... входите.
   Мы прошли в кухню. За столом у окна сидела девочка-подросток и пила чай.
   - Почему вас интересует Юля? - спросила женщина. - Прошел почти год...
   - Видите ли, моя соседка, молодая девушка, умерла на днях, -  покосившись
на девочку, сказала я. - Похожий случай. Я пишу о проблемах молодежи...
   - Вера, иди в свою комнату, - строго сказала  женщина,  и  дочь  послушно
покинула кухню. - Это моя младшая.  Не  знаю,  о  каком  похожем  случае  вы
говорите, мою дочь убили. И я знаю убийцу.  То,  что  ему  удалось  избежать
наказания...
   - Вы имеете в виду молодого человека, с которым Юля встречалась?
   - Да. Совершенно непутевый парень. Родители ему  все  позволяют.  У  него
своя квартира, жил, как хотел. Вы не представляете, какого труда стоило  мне
убедить Юлю его бросить. Она была  чудесной  девочкой  и  любила  меня.  Все
складывалось хорошо. Мы так радовались, но этот мерзавец хотел погубить  ее,
сначала пытался утянуть ее на самое дно,  на  помойку,  а  когда  не  вышло,
просто убил.
   - Юля погибла вместе с подругой?
   - Да, они очень дружили с Аней, он и ее не пожалел.  В  милиции  сказали,
девочки умерли от передозировки. Я уверена, он что-то подсыпал им,  а  когда
они уснули, сделал уколы.
   - У него было алиби?
   Женщина усмехнулась:
   - Конечно. Оказывается, он ту ночь провел в милиции, глупее чего-нибудь и
придумать трудно. Будто бы в  ночном  клубе  была  драка,  нескольких  ребят
забрали, и  его  в  том  числе.  У  него  отец  милиционер,  большая  шишка,
состряпать сынку-наркоману такое алиби нетрудно. Он убил мою дочь, я знаю, и
когда-нибудь он за это поплатится.
   - Ваша дочь посещала "Общество любителей Библии"? - спросила я.
   - Да. Это я ее туда привела.
   - Вы тоже в нем состояли?
   - Нет. Подруга посоветовала. У нее дочка ходила, ей нравилось,  вот  и  я
привела Юлю. Сначала она ходила из-под палки, а  потом  увлеклась.  Она  так
переменилась. Она была очень хорошей дочерью, а  он  убил  ее...  -  Женщина
беззвучно плакала,  а  я  почувствовала  себя  крайне  неуютно,  чужие  раны
бередить не стоило. Торопливо простившись, я направилась к входной двери.  -
Вера, проводи, - крикнула женщина. В прихожей появилась девочка, открыла мне
дверь и, когда я уже переступила через порог, вдруг шепнула:
   - Подождите на улице.
   В некотором замешательстве я устроилась в машине  и  стала  ждать.  Минут
через десять появилась Вера с мусорным ведром  в  руках.  Я  вышла,  а  она,
заметив меня, кивнула в направлении соседнего двора.  Мало  что  понимая,  я
направилась туда. Девочка ждала меня, устроившись на скамейке.
   - Вы из газеты? - спросила она тихо.
   - Да, - кивнула я. - О чем ты хотела поговорить?
   - Вы маму не слушайте, - вздохнув, сказала Вера. - Витька ее  не  убивал.
Он  хороший  парень  и  никакой  не   наркоман.   Он   спортом   занимается,
велосипедным. Первенство выиграл. Разве наркоманы бывают чемпионами?
   - Какой Витька? - наверное, прозвучало это довольно бестолково, но тут до
меня наконец дошло, и я вздохнула:
   - Это тот самый парень...
   - Мама его просто ненавидит. А за что? Он, наоборот, хотел помочь  Юльке.
Я-то знаю, она ему нравилась по-настоящему, и он хотел  помочь.  Только  все
бесполезно. - Вера смотрела себе под ноги,  вздохнула  и,  точно  решившись,
перевела взгляд на меня и сказала твердо:
   - Юлька была скверной... совсем не такой, как мама  говорит.  Она  любила
всякую мерзость,  кассеты  приносила  и  заставляла  меня  смотреть.  Еще  и
смеялась. И рассказывала мне, чем она занимается.  Я  пригрозила,  что  маме
расскажу, а