нь залита кровью, а палец лежал на полу, как раз возле его  ног,
обутых в домашние тапочки.
   Лампа выскользнула из моих рук, упала на пол, но не разбилась и  свет  не
погас, я пятилась к выходу спиною, налетела на что-то, вскрикнула и  увидела
Сергея. Он смотрел  не  мигая,  прямо  перед  собой,  лампа  перекатывалась,
вырывая из темноты то лицо мужчины, то его изувеченную руку.
   Не помня себя, я бросилась к выходу, выскочила из подъезда,  добежала  до
первого дерева и вцепилась в него, чтобы устоять на ногах.  Все  происшедшее
казалось страшным сном,  только  я  знала,  что  сию  минуту  проснуться  не
удасться, этот кошмар будет повторяться до бесконечности, день за днем, пока
я не сойду с ума.
   Минут через пять появился Сережа.
   - Как ты? - спросил тихо. Я покачала головой, не зная,  что  ответить.  -
Идем отсюда. - Он потянул меня за руку, мы дошли до машины,  Сергей  сел  за
руль и мы куда-то поехали. Через несколько минут я с удивлением поняла,  что
мы находимся возле  его  дома,  впрочем,  чего  ж  удивляться,  раз  он  жил
по-соседству.
   - Идем, - сказал он тихо.
   - Я поеду домой.
   - Я не  могу  оставить  тебя  одну...  переночуешь  у  меня.  Плевать  на
конспирацию. - Он говорил с каким-то  остервенением  и  тут  я  поняла,  что
Сережа очень напуган, возможно даже больше, чем я.
   Он просто боится остаться один.
   - Хорошо, - кивнула я, мы вышли из машины и направились к подъезду. Молча
поднялись в квартиру, Сергей прошел  в  кухню  и  вернулся  оттуда  с  двумя
рюмками коньяка.
   - Выпей, тебе станет легче. - Я покорно сделала глоток и отставила рюмку.
- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил он где-то минут через пять, затравленно
озираясь и усиленно избегая моего взгляда.
   - Нет, - ответила я.
   - Если звонил этот тип, - сделав второй глоток, начал Сережа,  -  то  кто
его убил?
   - Нам не нужно было ехать, - прошептала я. - Я  должна  была  сообразить:
это ловушка.
   - Глупости. Ничего ты не  должна...  Мы  же  были  уверены,  этот  парень
обыкновенный шантажист...
   - Он убит и кто-то пытал его перед тем,  как  это  сделать.  Я  абсолютно
уверена, что уже завтра милиция займется нами.
   - С какой стати? Я  вытер  все  ручки,  лампу...  все  предметы,  которых
касались ты или я. С чего бы ментам браться за нас?
   - Сережа, кто-то... я не могу объяснить, кто-то играет с нами...
   - Играет?
   - Да, это вроде игры. Телефонная трубка валялась  на  полу  возле  трупа.
Парня наверняка убили сразу после того, как он  позвонил  мне.  Уверена,  он
разговаривал со мной по чьему-то приказу, меня  поразил  его  голос,  парень
просто задыхался от ужаса.
   - Ты хочешь сказать, там был некто, приказавший позвонить  тебе  и  после
этого убивший парня? Но зачем?
   - Думаю, мы скоро узнаем, - обреченно вздохнула я.
   - Но я не вижу в этом  убийстве  никакого  смысла.  Мы  привезли  деньги,
почему бы твоему таинственному некто сначала  не  забрать  их,  а  уж  потом
ментов натравливать?
   - Не знаю, - ответила я устало, а Сережа усмехнулся, о чем-то размышляя.
   - А что, если все проще? Этот  тип  профессионально  занимался  шантажом,
кое-какие фотографии, кстати, весьма впечатляли.
   Кому-то надоело быть дойной коровой и он разделался с мерзавцем. Не  могу
осуждать его за это.
   - И это как раз в тот момент, когда шантажист требовал от  меня  привезти
деньги?
   - А почему нет? Совпадения все еще встречаются в жизни. Твою фотографию я
забрал и не нашел больше ничего компрометирующего, вряд ли в милиции  как-то
свяжут смерть этого парня с нами.
   - Его пытали, значит что-то хотели получить...
   - Конечно, кто-то желал убедиться, что  компромата  у  этого  поганца  не
осталось. Отрезать человеку палец совершенная дикость, но  по  моему  мнению
шантажисты лучшего не заслуживают.
   Все, что говорил Сергей, казалось  мне  глупостью,  хоть  я  и  не  могла
объяснить, почему так уверена в своей правоте,  уверенность  вопреки  словам
Сережи  все  крепла.  Кто-то  пришел  сюда,  забрал   компрометирующие   нас
фотографии, пытал этого парня, чтобы убедиться,  что  ничего  он  не  утаил,
затем заставил его позвонить мне и убил после этого. Кто это может быть?
   Убийца моего мужа или его сообщник? И пленки с фотографиями нужны им  для
того, чтобы меня шантажировать, делиться с фотографом они сочли не разумным,
зато подготовили еще одну  ловушку,  не  удивлюсь,  если  завтра  у  милиции
появится свидетель, который видел мою машину как  раз  в  момент  совершения
убийства, или еще интересней, видел,  как  я  выхожу  из  подъезда,  вытирая
окровавленные руки.
   Этому не будет конца. Кровавый кошмар, который длится, длится и длится...
Я видела себя мухой, безнадежно запутавшейся в паутине, бедняжка  дергается,
бьется и запутывается еще больше.
   Я перевела взгляд  на  Сергея.  Его  лицо  было  сосредоточенным  и  даже
сердитым, а во взгляде, неподвижном и отрешенном, читался страх.
   Он оторвался от созерцания ковра на полу и сказал, глядя  куда-то  поверх
моей головы:
   - Идем спать, детка. Я страшно устал. Завтра у меня важная встреча...
   Мне хотелось засмеяться, но вместо этого я  кивнула  и  пошла  за  ним  в
спальную. Мы легли в одну постель, мало  чем  напоминая  любовников,  скорее
насмерть перепуганных детей. Сережа обнял меня, прижимаясь все теснее, а мне
вдруг пришло в голову: того, что связывало нас вчера больше нет, есть  он  и
есть я, но нет нас. Эта мысль, явившаяся Бог знает из каких глубин сознания,
не давала мне покоя. Я таращилась в темноту, чувствуя, как  по  щекам  текут
слезы, мне было мучительно жаль  Сережу,  точно  он  был  моим  единственным
ребенком, попавшим в беду, и вместе с тем его  присутствие  причиняло  почти
физическую боль.
   Дождавшись, когда он уснет, я осторожно поднялась и  вышла  из  спальной,
оделась в ванной, взглянула на себя в зеркало и не  узнала  своего  лица.  Я
закрыла его рукой и так стояла некоторое время, пытаясь  успокоиться,  потом
бесшумно выскользнула  из  квартиры,  захлопнула  входную  дверь  и,  только
оказавшись на улице, почувствовала некоторое облегчение.
   Шел мелкий дождь, облака плотные,  тяжелые  касались  верхушек  деревьев,
рассвет вызывал  чувство  щемящей  тоски.  В  такое  утро  ничего  не  стоит
расстаться с жизнью.
   Я села в машину и некоторое время наблюдала  за  работой  "дворников"  на
ветровом стекле,  их  скрип  вызывал  раздражение  и  одновременно  странным
образом успокаивал. Монотонный скрип был единственно доступной  реальностью,
он был понятен. Раз-два, идет дождь и работают "дворники". Все  просто.  Мир
состоит из очень простых вещей,  а  потом  приходит  день,  когда  он  вдруг
разбивается вдребезги.
   Домой я возвращалась, когда на улицах появились первые троллейбусы, вошла
в холл, заперла дверь на  задвижку  и  почувствовала  себя  в  безопасности,
вопреки всякой логике.
   Здесь,  в  этом  доме  убили  моего  мужа,  здесь  со  мной   происходили
малообъяснимые вещи и все-таки это был мой дом.
   Ложиться не имело смысла, спать не хотелось и я пошла на кухню пить кофе.
Где-то в половине десятого  зазвонил  телефон,  я  сняла  трубку  с  большой
неохотой, день не предвещал хороших новостей. Это был Сережа.
   - Когда ты ушла? - спросил он.
   - Я не смотрела на часы. Не хотела, чтобы твои соседи  обратили  внимание
на мою машину.
   - Я мог бы проводить тебя.
   - Только до двери...
   - Пусть так, но это лучше, чем проснуться и не увидеть тебя рядом. Как ты
себя чувствуешь? - Вопрос показался мне забавным. В самом деле, как  я  себя
чувствую?
   - Отлично.
   - Твоей иронии я не заслужил, -  обиделся  Сергей.  "Тогда  какого  черта
спрашивал?"
   - Извини, - привычно ответила я.
   - Когда увидимся?
   - Не знаю. Как только появятся новости, я тебе позвоню.
   Мы торопливо простились, я отложила  трубку  и  уставилась  в  окно,  мое
состояние можно было определить одним словом: ожидание. Я ждала без  особого
страха, даже не особенно волнуясь, не желая гадать, что  принесет  мне  этот
день.
   Я увидела, как к воротам подъехало такси и появилась Жанна, и поспешила в
холл. Подруга выглядела неважно.
   - Я не спала всю ночь, - сказала она, - все  думала  о  нашем  телефонном
разговоре. Хотела позвонить, но испугалась...
   - Чего? - удивилась я.
   - Что ты бросишь трубку, не захочешь выслушать. Решила дождаться  утра  и
приехать.
   - Идем выпьем кофе.
   Жанна устроилась в кресле и закурила, руки  дрожали,  а  я  почувствовала
неожиданное отвращение и к этой женщине, и к ее дрожащим  рукам,  попыталась
урезонить  себя,  но  смотреть  на  Жанну  не   хотелось,   и   я   занялась
приготовлением завтрака, стоя к ней спиной.
   - Есть новости о Владимире Павловиче?
   - Что? А... не знаю. Мне никто  больше  не  звонил.  А  у  тебя  были  из
милиции?
   - С какой стати? - пожала я плечами. - У него есть и другие родственники.
   - Но... - Жанна запнулась и в кухне повисло молчание, не тягостное,  нет,
раньше я бы не обратила на это внимания, а теперь механически отметила:  "мы
молчим, точно собираемся с силами". - Возможно я выбрала  не  самое  удачное
время, - вздохнула Жанна, - но меня беспокоит... я всю ночь думала об  этом.
Тебе стоит присмотреться к Гаевскому. Все твои неприятности начались  в  тот
момент, когда он появился в твоей жизни.
   - На самом деле они начались раньше, - усмехнулась я. - В тот день, когда
я узнала, что мой муж мне изменяет.
   - Он не изменял тебе, - хмуро заявила Жанна.
   - Откуда тебе знать такие вещи?
   - Я... мы говорили с ним об этом.
   - Мы с ним тоже говорили, ну и что?
   - Я ему верю.
   - А я нет.
   Я собрала на стол, теперь мы сидели  напротив  и  избежать  взгляда  друг
друга уже не могли.
   - Ты была его  любовницей?  -  спросила  я.  Лицо  Жанны  пошло  красными
пятнами, на мгновение я решила,  что  она  сейчас  набросится  на  меня,  но
ответила она вопреки ожиданиям совершенно спокойно:
   - Нет. Тебе не понять. Когда работаешь с человеком бок  о  бок,  день  за
днем, открываешь для себя какие-то новые черты его характера...
   -  Ты  влюбилась,  -  кивнула  я,  не  очень  настроенная  слушать  чужие
откровения.
   - Это смешно? - с вызовом спросила Жанна.
   - Нет. Я ведь тоже когда-то его любила, - пожала я плечами.
   - Сомневаюсь, - заявила она и посмотрела мне прямо в глаза,  длилось  это
недолго, взгляд она отвела и как-то вся  сникла.  -  Вы  не  подходили  друг
другу. Он страдал. Я же видела. Вы просто мучили друг друга.
   - Извини, все это не очень интересно, - заметила я.  -  Особенно  теперь,
когда Виктора уже нет.
   - Я просто хочу объяснить. Это было только один раз.  Гаевский  узнал  от
Шермана? Как этот сукин сын  умудрился  меня  высмотреть?  Вот  уж  поистине
глаз-алмаз. Мы были вместе три дня и поняли, какой это было ошибкой.  Виктор
любил тебя и нужна ему только ты, он был просто не способен говорить  еще  о
чем-то... Это оказалось очень мучительно, в общем, я получила  по  заслугам.
Мы извинились друг перед другом и попытались забыть  о  случившемся.  Вот  и
все.
   - А когда Виктор погиб, ты решила, что я виновница его смерти?
   Если и не сама убила, то все равно виновата. Не скандалила  бы  с  мужем,
сидела дома и он остался бы жив.
   - Я уже смирилась с тем, что мы никогда не будем вместе.
   Постой... - Жанна даже слегка приподнялась с кресла. - Ты что же думаешь,
это я... я каким-то образом... Ты в самом деле так думаешь?
   - Мы довольно долго были подругами, - разливая кофе, сказала я. - Так что
давай говорить откровенно. Дурацкие розы твоя затея?
   - Ты... Лиличка, ты что? Я  же  люблю  тебя.  Ты  думаешь,  я  бы  могла?
Господи, ты не смеешь так думать.
   - Давай без причитаний. Да или нет?
   - Нет, - глядя мне в глаза, ответила она.
   - И не знаешь, кто бы это мог быть?
   - Нет.
   - Жаль. - Я вздохнула, а Жанна нахмурилась.
   - Жаль?
   - Конечно. Одной тайной было бы меньше. Осточертели мне тайны.
   - Иногда я думаю, что ты совершенно бесчувственная.
   Она поднялась и направилась к двери, останавливать ее мне  совершенно  не
хотелось.

***

   В тот же день пришлось  встретиться  со  следователем.  Мне  позвонили  и
суровым тоном  потребовали  прибыть  по  весьма  важному  делу,  по  какому,
объяснить не пожелали. Я прибыла и имела долгую беседу с молодым  человеком,
который без конца шмыгал носом, а смотрел на меня так, точно ожидал подарка.
   Потом появился мужчина постарше, представиться не пожелал и задал  те  же
вопросы, что до него задавал молодой. Врать, что Владимир Павлович  накануне
ко мне не заезжал, было бы  глупостью,  и  я  рассказала  все  в  мельчайших
деталях о его визите, нелепом звонке и его  поспешном  уходе  в  прескверном
расположении духа.
   - Значит, кто-то воспользовавшись вашим именем, назначил  ему  встречу  в
вашем доме? - повеселел молодой,  тот  что  постарше,  напротив,  на  глазах
мрачнел.
   - Выходит, что так, - пожала я плечами.
   - Как вы думаете, зачем это было нужно?
   - Понятия не имею.
   - В котором часу он от вас уехал?
   - В доме он пробыл минут десять, значит где-то около полуночи.
   - А точнее?
   - Без пятнадцати двенадцать, я думаю. Он приехал в половине двенадцатого,
пробили часы и через пару минут он позвонил.
   Выходит, где-то 23.45, плюс-минус две минуты. Может вы наконец объясните,
что случилось?
   Мне объяснили,  при  этом  две  пары  глаз  пристально  следили  за  моей
реакцией. Наверное, я их разочаровала. Пожала плечами и спросила:
   - Ко мне это какое может иметь отношение?
   - Как же так, ведь он близкий родственник вашего мужа?
   - Они друг друга не жаловали, к тому же Владимир Павлович был  зол  из-за
того, что покойный муж ничего ему не оставил.
   Понятия не  имею,  кто  ему  звонил  и  зачем  кому-то  понадобилось  это
посещение. Я здесь не причем. Делить с Владимиром Павловичем  мне  нечего  и
его смерти я не желала.
   При этих словах мужчины переглянулись, а я ожидала, что меня с минуты  на
минуту арестуют. Одно радовало, о фотографе, что звонил мне ночью,  пока  не
было сказано ни слова, но и без того ясно: положение у меня шаткое и призрак
тюрьмы вновь замаячил на горизонте, там я скорее всего и окажусь, если вдруг
не появится очередной охранник с очередным признанием в убийстве.
   Однако, против ожидания, "беседа" вскоре закончилась.
   - Что ж, большое вам  спасибо,  -  заявил  молодой  и  порадовал,  что  я
свободна.
   Выйдя из подъезда, я обнаружила  Шермана,  он  курил,  стоя  возле  своей
машины, заметив меня, пошел навстречу.
   - Новости скверные, - сказал хмуро. - Что вы об этом думаете?
   - Об убийстве Владимира Павловича? - уточнила я. Шерман  взглянул  весьма
недовольно.
   - Положение у вас незавидное, Лилия Романовна. Не успели похоронить мужа,
как скоропостижно скончался его брат, причем будучи с вами в очень натянутых
отношениях.
   - Хотите сказать, эти господа решат, что Владимира Павловича я  убила?  С
какой стати? Он ведь не получил ни копейки.
   - То-то и оно. Всем известно, что  этим  обстоятельством  он  был  сильно
огорчен и не скрывал, что желает с вами посчитаться.
   Вполне возможно, что и накопал что-нибудь...
   - А я его за это убила? - Шерман пожал плечами, а я усмехнулась:
   - Боюсь, эта версия многим придется по душе.
   - Вот-вот. - Шерман вроде  бы  остался  доволен  произведенным  эффектом,
сгробастал  мою  руку  и  решил  сменить  гнев  на   милость,   перейдя   на
доверительный  тон.  -  Вашего  родственника  придушили  в   машине   медной
проволокой. Кто-то сидел сзади и накинул ее на шею ничего не  подозревающего
Владимира Павловича. Теоретически придушить таким образом человека может как
мужчина, так и женщина. Вы пригласили его к себе, а  потом,  улучив  удобный
момент, спрятались в машине. - Шерман захихикал, но тут же пробормотал:
   - Извините. - А я выдернула руку. - Мне не нравится телефонный звонок.  С
одной стороны, это можно расценить как желание подвести под подозрение  вас,
с другой... преступник мог  действительно  забраться  в  машину,  когда  она
стояла в вашем дворе. - При этих словах я вдруг почувствовала острую боль  в
груди и на мгновение зажмурилась. - Где вы провели ночь? - спросил Шерман.
   - У Сергея, - ответила я.
   - А что сказали следователю?
   - Что я спала и видела сны.
   - Ваше желание оградить Сережу мне понятно, но...
   - Странно, что он выбрал мой двор, - вслух  заметила  я  и  покраснела  с
досады на свою неосторожность.
   - Напротив, все логично, - пожал плечами Шерман.  -  Двор  закрыт,  можно
быть уверенным, что никто ничего не заметит.
   Опять же подозрение сразу же падает на вас,  настоящему  преступнику  это
только на руку. - Адвокат сделал паузу и продолжил:
   - У него в кармане обнаружили письмо с угрозами. Он  был  должен  крупную
сумму денег. Это заставляет предположить...
   - Я слушала дальнейшие объяснения не особенно внимательно.

***

   Чувство было, что я та самая муха, что запуталась в паутине.
   Как  только  найдут  труп  фотографа,  ловушка  захлопнется,  потому  что
появится мотив. Я внимательно посмотрела на Шермана, может рассказать ему  о
ночных событиях? Вопрос, могу ли я доверять ему?
   - Извините, - немного невпопад заявила я. - У меня встреча через двадцать
минут. - И заторопилась к машине. Шерман проводил меня растерянным взглядом.
   Вернувшись домой, я устроилась в гостиной  возле  камина,  меня  знобило,
тревога все нарастала. Я боялась находиться в доме и вместе  с  тем  боялась
его покидать. Все мои чувства были сотканы из противоречий. В конце концов я
кажется задремала, а в себя пришла от звука шагов.
   Кто-то шел по коридору за моей  спиной.  Я  даже  не  успела  испугаться,
только подумала: "кто бы это?", а  в  следующее  мгновение  поняла:  в  доме
тишина, я спала, а  вот  теперь  проснулась...  И  все-таки  я  поднялась  и
осторожно выглянула в коридор. Он был пуст. Я вспомнила, что дом  на  охрану
не ставила, но кнопка тревоги подключена,  это  придало  мне  смелости  и  я
спустилась на первый этаж.
   Непохоже, чтобы в доме кто-то был... Я заглянула в кухню, потом  в  холл.
Возле входной двери лежал  листок  бумаги.  Я  торопливо  сделала  несколько
шагов. "Бумагу просунули в щель под дверью, - решила я и тут же разозлилась:
   - Какая, к  черту,  щель,  дверь  металлическая,  весит  килограммов  сто
пятьдесят и никаких щелей под ней нет. Значит,  ничего  мне  не  приснилось,
кто-то действительно шел по дому"...
   С опаской я коснулась листа бумаги, это была фотография. Я подняла  ее  и
едва не упала в обморок. На фотографии отчетливо был виден  наш  двор,  тело
Виктора с раскинутыми в стороны руками, а рядом с ним я, лицом к  объективу,
так что никаких сомнений быть не может. Я замерла, держа в руках фотографию,
глухо простонала. Если эта фотография попадет в  милицию,  дело  возобновят,
Голицын погиб, а фотография серьезное обвинение против меня.
   Я с трудом поднялась и побрела в кухню. Так вот значит, что хотел продать
мне убитый. Но как он смог сделать этот снимок?
   Неужели знал  о  готовящемся  убийстве?  Чепуха.  Скорее  всего  Владимир
Павлович нанял  человека  следить  за  мной  еще  до  гибели  мужа,  собирал
компромат и тот околачивался  по-соседству  в  ночь  убийства.  Но  если  бы
Владимир Павлович располагал данной фотографией, я бы  уже  давно  сидела  в
тюрьме, выходит, убитый фотограф придержал ее для себя, но кто-то  узнал  об
этом...
   Кто? Человек, убивший моего мужа? И он убил фотографа?
   Я закрыла лицо ладонями и долго сидела, словно в оцепенении.
   Меня настойчиво преследовал  один  и  тот  же  образ:  муха,  бьющаяся  в
паутине.
   - Я знала, что так будет, - пробормотала я и собралась звонить Сергею.  И
тут раздался звонок, я вздрогнула и схватила трубку.
   Голос был глухой, хриплый, точно человек с трудом дышал.
   - Видела? - спросил он.
   - Ч