ащил по ковролину. В  тишине  было  слышно  даже  шуршание  газетной
бумаги.
   - Все, - сказал Голубков. - Сейчас ты все расскажешь Дмитрию  Борисычу  и
Леониду Николаичу.
   - Зачем? - вскинул голову Строгов.
   Брюнет смотрел на него молча, не  мигая.  Несколько  секунд  партнеры  по
бизнесу глядели друг на  друга.  Потом  Строгов  отвел  взгляд,  вытащил  из
кармана пиджака блестящую упаковку таблеток, отделил одну и положил в рот.
   - У меня болит голова, - сказал он.
   - Хорошо, - произнес Брюнет после паузы. - Иди в свой кабинет. Жди там.
   Строгов поднялся со стула, поплелся к двери.
   После того как дверь за Строговым закрылась,  Голубков  встал,  поднял  с
пола газету и снова вернулся за стол.
   - Ну, - сказал, - видели орла?
   - Видели...
   - Молчит... Молчит, сволочь.  Я  ему  по-человечески:  мне-то  ты  можешь
сказать, Игорь, что произошло?.. Молчит.
   - А вы сами что думаете по поводу случившегося? - спросил Купцов.
   - А что я думаю? Нокаут-покойничек был, конечно, вспыльчивый мужик... Мог
и за ствол схватиться. Но не из-за сотни же долларов, в конце-то концов!
   Петрухин закурил, спросил:
   - А он что, хранил в кабинете ружье?
   - А черт его знает, что он там хранил. Менты нашли в кабинете бейсбольную
биту, патроны какие-то... Дурдом!
   - Ладно, разберемся. Мы к тебе, Виктор, вот с  чем  пришли:  есть  номера
телефонов, по которым последнее время звонил твой Игорек. Часть  из  них  мы
идентифицировали, часть - нет. Помоги разобраться.
   - Давайте попробуем, - ответил Брюнет и надел очки. Петрухин  положил  на
стол список.
   - Смотри, - сказал он. - Это телефоны офиса... это домашний.
   - А это мой, - сказал Голубков.
   - Я знаю... для нас они интереса не представляют. А вот  этот  телефончик
знаешь?
   - Нет, - покачал головой Брюнет.
   Петрухин обвел ручкой две колонки цифр: в одной  было  шесть  звонков  на
неизвестный номер с датами  разговора,  в  другой  три  звонка  с  этого  же
телефона на номер Строгову.
   - Ладно... а вот этот?
   - Это легко. Это наш деловой партнер, Константин Лисицын.
   - Привет Лисицыну. Вычеркиваем. Этот?
   - Этот тоже знаю. Нашего главбуха номер.
   - Вычеркиваем. Этот?
   - Нет, не знаю.
   Петрухин обвел в рамку еще два столбика.
   - Поехали дальше... вот этот?
   - Что-то вроде знакомое... Дай-ка соображу.  -  Брюнет  потер  лоб,  снял
очки. Дважды вслух повторил номер. - Есть! Вспомнил. Этот телефончик  одного
оптовика. Вам он точно не нужен.
   - Вычеркиваем... Вот этот?
   - Не знаю.
   - Знак вопроса... этот?
   - Не знаю.
   Таким образом  в  списке  остались  нерасшифрованными  четыре  телефонных
номера. За любым из них мог скрываться "парень с крепким хребтом". Убийца. А
мог и не скрываться. Запросто могло оказаться, что один неизвестный  телефон
установлен в кабинете стоматолога, у которого Игорь  Строгов  лечит  зубы...
Другой  -  в  бане,  где  Строгов  восстанавливает  физическое  и   духовное
равновесие. Третий - принадлежит любовнице. В  любом  случае  все  их  нужно
проверять.
   - Ладно, - подвел итог Петрухин, - пойдем пообщаемся с твоим замом.
   - Я его, сучонка, сюда вызову.
   - Не нужно, Виктор. Мы с ним с глазу на глаз потолкуем.
   - Смотри, тебе видней... Чем еще могу помочь?
   - Можешь. Во-первых, Строгов нам нужен на весь сегодняшний день.
   - Не вопрос. Забирай его с потрохами, тряси как грушу.
   -  Отлично.  Во-вторых,  нас  теперь  двое.  Нужен  второй   телефон   и,
желательно, автомобиль.
   Брюнет побарабанил пальцами по столу.
   - Телефон? Телефон -  не  вопрос...  А  вот  автомобиль?  А  знаешь  что?
Забирай, к чертовой матери, "опель" Игорька вместе с водилой и телефоном.
   - Кхе... несколько неэтично. Мы работаем твоего Игорька  и  первым  делом
отбираем у него машину. Нормально это?
   - Ну во-первых, автомобиль  принадлежит  фирме.  Во-вторых,  не  навсегда
отбираете. В-третьих, он сам себя поставил в такое положение.
   - Логично, - сказал Купцов.
   Так в распоряжении партнеров  оказался  "опель-фронтера"  с  водителем  и
сотовым телефоном.
   - Чем еще могу помочь? - спросил Голубков.
   - Деньгами, Витя, - ответил  Петрухин.  -  Извини,  но  я  чувствую,  что
предстоят расходы.
   - Не вопрос, - сказал Брюнет, доставая бумажник. - Сколько?
   - Желательно, чтобы долларов по триста-четыреста у каждого из нас было...
   - Разорите вы меня, - с иронией сказал Брюнет, отсчитал и положил на стол
деньги. - Работайте, мужики. Вы представить себе не можете, как меня  сейчас
душат и менты, и прокуратура. А теперь вот налоговая  и  УБЭП  подключились,
шерстят документы.
   Мужики отлично представляли себе, как могут  "душить"  правоохранительные
органы. Особенно когда имеют свои мотивы. А мотивы у убойщиков и прокуратуры
были серьезные: дело-то не рядовое. И его, по идее, нужно раскрывать.  Когда
обнаруживается труп  на  пустыре,  в  подъезде,  в  подвале  и  нет  никаких
свидетелей и следов... Даже тогда глухарек портит отчетность.
   Алексея Тищенко убили почти что на глазах двух свидетелей  -  Строгова  и
Черного. Убийцу видели как минимум трое.  Место,  время,  способ  совершения
преступления известны. На месте преступления милиция была всего через час  -
работать можно по горячим  следам.  Тело  в  наличии.  В  наличии  стреляные
гильзы, пыжи и картечь. Улик, как  говорится,  вагон.  Раскрывайте,  господа
сыщики!
   Но дело забуксовало и определенно  грозило  перерасти  в  глухарь.  Такая
перспектива  не  радовала  ни  милицейское,  ни   прокурорское   начальство.
Естественно, на Брюнета начали давить, полагая, что  он  знает  больше,  чем
говорит. Или ждали, что он сам нажмет на своих сотрудников...  Пока  Строгов
сидел десять суток в  "Крестах"  и  были  основания  считать,  что  он  даст
признательные показания, Брюнета особенно не трогали. Но Строгов  так  и  не
раскололся, из  подозреваемого  превратился  в  "свидетеля".  Вот  тогда  за
Голубкова   и   "Магистраль"   взялись   крепко.    В    принципе,    работа
"правоохранителей" могла полностью парализовать  деятельность  "Магистрали".
На совершенно законном  основании  УБЭП  имело  право  заблокировать  счета,
изъять компьютеры из бухгалтерии... Настроения подогревались конкурентами, и
в питерских СМИ появилась заказная информация, связывающая фамилию Брюнета с
криминальными кругами. Не было никаких сомнений, что напор компромата  будет
расти.
   Разориться "в ноль"  Брюнет,  конечно,  не  мог.  Кроме  "Магистрали",  у
Виктора  Альбертовича  Голубкова  было  еще  несколько  дочерних  фирм.   Но
"Магистраль - Северо-Запад" была основной. Даже видимый ее оборот  составлял
весьма солидную сумму и на порядок перекрывал доход от остальных фирм.
   ...Брюнет нервничал, давил на Строгова, грозил  удержать  все  убытки  из
его, строговской, доли, но друг детства  Игорек  молчал  как  рыба.  Тут  не
захочешь, а занервничаешь.
   - Работайте, мужики, -  сказал  Брюнет.  -  С  расходами  не  считайтесь.
Главное - дайте результат. Это сразу все оправдает. Держите меня в курсе.
   На этом расстались. "Олигарх" Голубков остался в своем шикарном  кабинете
с грузом проблем и газетой о собственном криминальном  прошлом.  А  партнеры
пошли потолковать с его заместителем.

***

   Прежде чем направиться к Строгову, партнеры выкурили по сигарете в холле.
Обилием зелени и солнечного света холл напоминал зимний  сад.  В  просторном
террариуме с песком, камнями и водоемом нежились две черепахи.
   - Ну, что скажешь? - спросил Петрухин.
   - Любопытно...
   - Всегда поражался глыбкости твоих оценок, Леонид Николаич.
   - Это правильно, Ты, Петрухин, молод еще. Опять же - я следователь. А  ты
кто? Тьфу, опер! Учись у мудрого сыскаря, мальчишка.
   - А зато у меня теперь "опель-фронтера", - возразил Петрухин. - Я круче.
   - Да, - сказал Купцов, ты теперь круче... "Опель" мне крыть нечем.
   - Ну ладно. А все-таки: что думаешь?
   - Думаю, а не Строгов ли стрелял в Нокаута?
   - Хлипковат он, - с сомнением ответил Петрухин.
   - Хлипковат, - согласился Купцов.  -  Но  ведь  молчит.  А  десять  суток
отбарабанил... Такие ребятишки, как правило, ломаются. А он свое гнет.
   - Адвокат настропалил. Объяснил:  гни  свою  линию  -  ничего  не  будет.
Доказать-то ничего нельзя.
   - М-да, интересное кино. Ну, пошли к господину Строгову?
   - Пошли.

***

   Кабинет у Строгова был в точности такой же,  как  у  Брюнета.  Увидев  на
пороге партнеров, Игорь Васильевич встал, сказал:
   - Прошу... прошу. Чем могу?
   - Можете, Игорь Василич, можете, - сказал Петрухин, усаживаясь.
   - Если вы просто расскажете нам правду, - сказал Купцов, - то  это  сразу
решит все проблемы. Или большую часть их.
   - Я уже все рассказал, - ответил Строгов довольно твердо.
   - Вы  рассказали  не  правду,  Игорь  Василич...  Да  что  вы  стоите-то?
Присаживайтесь. Вы в своем кабинете.
   Строгов сел. Вытащил из кармана таблетки, повертел их  в  руках  и  снова
сунул в карман.
   - Я, - сказал он, -  буду  разговаривать  с  вами  только  в  присутствии
адвоката.
   - Да брось ты, Строгов, - сердито произнес Петрухин.
   - Душный вы человек, Игорь Василии... "В присутствии адвоката!"  Глупости
это. Разговаривать мы будем. Пройдем вместе в кабинет господина Тищенко, где
вся эта НЕПРИЯТНОСТЬ произошла, и вы нам все расскажете.  Но  это  потом.  А
сейчас поговорим о ваших телефонных звонках.
   - О чем?
   - О ваших телефонных контактах в  дни,  непосредственно  предшествовавшие
убийству Нокаута, - повторил Купцов.
   - Зачем?
   - Надо. Вот список ваших звонков. Мы  полагаем,  что  среди  них  есть  и
телефончик убийцы, - сказал Купцов.
   - Или ты ему из таксофона звонил? - равнодушно вставил Петрухин.
   - Что?
   - Или вы через пейджер общались?
   - Я?..
   - Ты, ты! - ткнул пальцем Петрухин. - На какой номер ты ему звонил?
   - Я ему не звонил, - твердо ответил Строгов.
   - Хорошо, - сказал Купцов. - Давайте поговорим  об  этих  телефонах.  Вот
списочек. Скажите, пожалуйста, Игорь Василич, чей это телефон? За четыре дня
вы пользовались им шесть раз.
   - Этот? - Строгов всмотрелся в список, слегка прищуривая глаза,  как  это
делают близорукие люди. - А, так это моего водителя телефон.
   - Давайте проверим, - сказал Петрухин, придвинул  "Панасоник"  и  потыкал
пальцем в кнопки. - Але. Николай Иваныч? У тебя машина на  ходу?..  Кто-кто?
Конь в пальто. Готовься, скоро кататься поедем.
   Петрухин положил трубку, кивнул  Купцову:  вычеркивай.  Купцов  вычеркнул
один телефон, сказал:
   - Хорошо. Это чей номер?
   - Это? Это номер моего адвоката.
   - Замечательно. Как зовут адвоката?
   - Александр Моисеевич Штурм.
   - А... так я его знаю, - произнес Купцов. - Проверим телефончик?
   - Проверяйте.
   Купцов подвинул аппарат, набрал номер.
   - Александр  Моисеич?  Здравствуйте...  Александр  Моисеич,  моя  фамилия
Купцов,  имя-отчество...  ага!  Вспомнили!  Замечательно,  хорошая   у   вас
память... Нет, не по службе, но по делу одного из  ваших  клиентов...  Зовут
его Игорь Василич Строгов... Нет, нет, Александр Моисеич. Службу в милиции я
давно оставил... Какое я имею  отношение?  Очень  простое.  Проанализировать
обстоятельства этого дела меня по-приятельски попросил Виктор Альбертович...
Да, именно он... Мнение? Скверное мнение, Александр  Моисеич.  Скверное.  Не
хочет ваш клиент говорить правду, вводит всех в заблуждение. Думаю,  кстати,
что это Вы ему подсказали такую тактику... Да нет, от вас я ничего не  хочу.
Просто изучаю связи вашего клиента. Всего доброго,  Александр  Моисеич...  И
вам того же.
   - Убедились?  -  язвительно  спросил  Строгов.  Вероятно,  его  несколько
поддержало невидимое присутствие адвоката.
   - Убедились. Вычеркиваем. Едем дальше. Это что за номер?
   - Я не обязан вам отвечать.
   - А придется, Игорь Василич.
   - А если я все же откажусь? Петрухин лениво сказал:
   - Сейчас, Игорь, я схожу за Брюнетом.
   Строгов помялся немного и ответил нехотя:
   - Это телефон женщины. Вам он совершенно ни к чему.
   - Позвольте мы сами будем решать.
   - Это телефон женщины, с которой я...
   - Да мы поняли. Вы нам просто назовите адресок этой дамы, имя-отчество. У
нас есть к ней пара вопросов.
   - Это неуместно совершенно. Она замужем.
   - Вот что, Игорек, - жестко сказал Петрухин, - неуместно это было до  тех
пор, пока ты не оказался причастен к убийству. Раньше - да! - это было твоим
личным делом... Но теперь - извини...  все  обстоятельства  твоей  жизни  мы
будем изучать под микроскопом.
   - Но это все равно останется вашей тайной, - сказал Купцов.  -  Ни  вашей
жене, ни мужу этой дамы мы ничего не сообщим. Вы поняли?
   - Я все равно не хотел бы...
   - Адрес!
   - Черт с вами! Пишите. Петрухин записал.
   - В какое время вашу пассию можно застать дома так, чтобы не  встретиться
с ее мужем?
   - Днем. Она не работает. Давайте я позвоню ей.
   - Звонить ей не нужно, - ответил Петрухин. - По крайней мере, сейчас.
   - Хорошо, - сказал Купцов. - У нас с вами  остался  последний  телефон...
ну, что вы нам про него скажите?
   - Это тоже ее телефон, - устало ответил Строгов.
   - Как это?
   - Я, видите ли, купил квартиру... специально, чтобы встречаться с ней.
   - Не слабо, - сказал Петрухин. - Широкий ты мужчина, Игорь. Давай адрес.
   Строгов продиктовал адрес.
   - Ключи от этой хаты у вас есть? Ни слова не говоря, Строгов  вытащил  из
кармана связку, снял с кольца два ключа.
   - Когда  будете  говорить  с  Ольгой,  -  попросил  он,  -  пожалуйста...
поаккуратней. Проявите, пожалуйста, такт.
   - Не первый год замужем... Ну что, Леонид Николаич,  я,  пожалуй,  поеду,
познакомлюсь с Ольгой Викторовной, - сказал Петрухин.
   - Да, поезжай. А мы с Игорем Васильевичем пообщаемся здесь,  в  офисе,  -
ответил Купцов. И, наклонившись к партнеру, добавил:
   - Поосторожней там, Дима. Черт его знает, для кого квартирка-то снята.
   - Не первый год замужем, - повторил Петрухин и, поигрывая ключами, вышел.
Глава шестая Партнеры

   Купцов:
   Димка ушел, а я остался в обществе господина Строгова. Какое-то время  мы
молчали. О чем думал Игорь Васильевич, я не знаю. А я думал о том, что  наша
телефонная проверка, похоже, не оправдала надежд.  Скоро  Димка  вернется  и
подтвердит: пустые телефоны. Действительно - принадлежат любовнице.
   А еще я думал о том, какие мотивы руководят Строговым? Что на самом  деле
произошло двадцать третьего апреля? Почему он так упорно отмазывает  второго
участника инцидента?
   - Что вы молчите? - спросил вдруг Строгов.
   - Говорить, вообще-то, нужно  вам,  Игорь  Василич.  Я  надеюсь  на  вашу
откровенность и рассчитываю, что беседа будет конструктивной.
   Конструктивной беседы у нас не получилось. Строгов был скован, но  упорно
придерживался своей версии. Той, которую он уже  излагал  для  милиции:  да,
незначительный повод для конфликта между ним  и  Тищенко  был  -  тот  самый
злополучный "фольксваген". Да, в воскресенье, двадцать третьего апреля,  они
собирались  встретиться  в  офисе  и  окончательно  закрыть   тему.   Плевая
тема-то... Но Тищенко - человек  с  уголовным  прошлым  и  бывает...  э-э...
неадекватен. Поэтому пришлось пригласить на встречу  знакомого  решительного
парня. Для, так сказать, моральной поддержки. Не более того. Вы понимаете?..
Да, кивнул я, понимаю... Ну, вот! Видите! Кто же  мог  знать,  что  Тищенко,
козел этакий, хранит в кабинете помповое ружье? И  уж  тем  более:  кто  мог
знать, что он попытается пустить его  в  ход?  А  Саша  ружье  отобрал...  в
процессе борьбы.... в общем - страшная трагедия! Вы меня понимаете?
   - Нет, - сказал я. - Я, Игорь Васильевич, вас положительно не понимаю.
   - Почему же?
   - Потому что вы лжете, Игорь Васильевич.
   Строгов слегка ослабил  узел  галстука.  Держался  он  в  общем  и  целом
спокойно. Внешне спокойно. Однако внутреннее  его  напряжение  я  ощущал.  И
знал, как добиться, чтобы оно повышалось и, возможно,  достигло  критической
массы...
   - Позвольте. Даже у прокуратуры ко мне претензий нет, - возразил Строгов.
   -  На  самом-то  деле  они  есть,  Игорь  Василич.   Просто   следователь
прокуратуры обязан исходить из  презумпции  невиновности,  выслушивать  вашу
ложь и - если не может доказать обратное - считать ее истиной. Я  не  скован
этими нормами и берусь вам доказать, что вы  лжете.  Это  не  будет,  скорее
всего, доказательствами в юридическом понимании, но на  житейском  уровне  -
вполне... Ну, не хотите рассказать правду?
   - Я уже все сказал, - твердо ответил Строгов.
   Я понял, что с ним придется помучиться. Ладно, так даже интересней.
   - Хорошо, Игорь Василич. Давайте начнем... с середины, с вашего знакомого
"решительного парня". Он мне, признаться, очень интересен. Как - для  начала
- его зовут?
   - Саша... Александр Трубников. Я уже давал показания.
   - А я их не читал. Да и смысла никакого не вижу  читать  заведомую  ложь.
Кстати, почему Трубников? Потому, что вы торгуете трубами?
   - Послушайте, - почти возмущенно сказал Строгов, - какая тут связь?
   - Возможно, никакой... Просто мне так кажется: вы еще не отошли  от  шока
или ляпнули то, что крутилось в голове. Трубы - Трубников.  Но  это  пустое.
Это так, к  слову.  Итак,  решительного  парня  зовут  Александр  Трубников.
Хорошо. А где, когда, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство?
   - Послушайте, Леонид Николаич... Разговор у нас с вами какой-то - с  души
воротит. Выпить не желаете? - спросил Строгов. Почти с надеждой спросил.
   - Нет, не желаю. Тем более что я за рулем, - ответил я.
   - А-а-а, черт! Я ведь тоже теперь сам себе извозчик. Машину  служебную  у
меня Брю... Виктор отобрал, передал какому-то козлу. Черт знает что!
   Я ухмыльнулся.
   - Козла зовут Дмитрий Петрухин, он только что вышел  отсюда  и  в  данный
момент едет на вашей машине к Ольге Викторовне.
   - Вот так?
   - Именно так. Кстати, Петрухин - очень толковый опер...  Но  мы,  однако,
говорили о том, как вы познакомились с Сашей Трубниковым. Когда? Где?
   - В баре "Трибунал"... недавно... в начале апреля.
   - Не первого ли апреля?
   - Нет, не первого, - ответил Строгов. - Я уже сказал: не помню.
   - Жаль. Если бы вы познакомились именно первого  апреля,  это  многое  бы
объяснило.  Итак,   бар   "Трибунал".   Заведение   престижное,   недешевое,
тусовочное. Часто там бываете?
   - Нет. Случайно заскочил кофейку попить.
   - Ага... кофейку. А в какое время это было?
   - Ближе к вечеру. Во всяком случае,  во  второй  половине  дня,  ближе  к
вечеру...
   - Трубников? Как вы познакомились с Трубниковым?
   Ответить Игорь Васильевич не успел - зазвонил телефон -  изящная  игрушка
фирмы "Nokia". Не знаю,  кто  оплачивает  его  счета,  но  разговаривать  по
сотовому две минуты, когда рядом стоит обычный телефонный аппарат, несколько
неумно. Строгов, однако, говорил.
   - Итак, расскажите, Игорь Василич, как вы познакомились с Трубниковым,  -
попросил я, когда Строгов закончил разговор. - Пожалуйста, в деталях.
   - Н-ну... ну, извольте. Я сидел за столиком, пил кофе. Читал...  Кажется,
"Московский  комсомолец".  Он  подошел,  попросил  разрешения  присесть.  Я,
разумеется, разрешил. Потом завязался разговор... Вот так примерно.
   - А о чем же вы говорили и как, собственно, завязался разговор?
   - Послушайте, Леонид Николаич! Что, в конце-то концов, вы от меня хотите?
- спросил Строгов уже явно раздраженно.
   - Правды. А вы лжете... О чем же вы говорили?
   - Черт знает что! - так же раздраженно произнес он. И с вызовом добавил:
   - О футболе.
   - Вы болельщик?
   - Представьте себе - болельщик!
   - Представляю. Я только не представляю, как же  завязался  ваш  разговор.
"Трибунал" - не  пивнуха,  где  алкаши  запросто  подходят  к  столику...  В
"Трибунале", да еще днем, когда нет большого наплыва посетителей, обстановка
несколько иная.
   - А вы что же