у  тебе  послать  официальный
запрос. Но ты же понимаешь, сколько времени  уйдет,  пока  я  получу  ответ.
Помоги, брат. А я тебе в Питере помогу чем хочешь,  если  у  тебя  возникнет
потребность.
   - А из какого района твой человек, Игорь?
   - А черт его знает, из какого он района! Какая разница?
   - Э-э, есть разница, дорогой. Если он земляк мой, то - извини  -  я  тебе
ничего не скажу. У нас так принято, брат.
   - Я понял, Намик. Нет так нет... но если сможешь - я твой должник.
   -  Диктуй,  записываю.  Петрухин  продиктовал   ФИО   и   дату   рождения
"Трубникова".
   - Хорошо, Игорь, - сказал старший  лейтенант  Гаджиев.  -  Перезвони  мне
через два часа. Постараюсь тебе помочь.
   Спустя два часа Петрухин снова взялся за телефон.
   - Але, Намик. Это Игорь из Санкт-Петербурга. Пробил?
   -  Записывай,  Игорь:  Матвеев  Александр  Сергеевич  родился  в  Ереване
двадцать пятого февраля семидесятого года. Прописан в Буйнакске по адресу...
номер и серия паспорта... Не судим.
   - Спасибо, брат, -  сказал  Петрухин.  Он  действительно  был  благодарен
незнакомому старшему лейтенанту Гаджиеву. - Спасибо, брат. Скажи, что я могу
для тебя сделать в Питере?
   - Э-э, брат... Скажи, ты Апрашку знаешь?
   - Знаю, конечно.
   - Вот хорошо. Слушай, Игорь, сходи на Апрашку, найди там Мамуку. Мамука -
брат мой. Он на Апрашке торгует.  Скажи  ему,  что  брат  Намик  привет  ему
передает.
   - Хорошо, - ответил обескураженный Петрухин. - Сделаю.
   Когда он положил трубку и пересказал просьбу Намика  Купцову,  тот  долго
хохотал.
   - Как ты искать Мамуку этого будешь? - спросил он, отсмеявшись. -  Их  же
там тысячи. И каждый третий - Мамука.
   Петрухин ничего не ответил. Только почесал затылок.

***

   Десятого числа следователь Гена получил из GSM очередную  распечатку.  Из
распечатки следовало: с двадцать девятого февраля по двадцать третье  апреля
на телефон в квартире номер тридцать один четырежды звонили с сотовых.
   -  Может,  Анжелке?  -  спросил  сам  себя  Купцов.  Попросил   Петрухина
проверить. Дмитрий позвонил Анжеле, Анжела пококетничала,  попудрила  мозги,
но в конце концов взяла на себя три звоночка.
   - Кавалеры? - спросил, усмехаясь, Петрухин.
   - Кобели они, а не кавалеры. Им бы только перепихнуться. А чтобы  честной
девушке руку, сердце и кошелек предложить, так нету их.
   - Не бери в голову, Анжела. Найдешь еще  свое  счастье,  -  подбодрил  ее
Петрухин. - Хочешь, с нормальным парнем познакомлю?
   - А что за парень? - заинтересовалась Анжела.
   - Нормальный парень. Инженер с Кировского завода.
   - Вы за дуру меня держите?  -  возмутилась  охотница  за  миллионерами  и
разговор прекратила.
   - Ты бы ей лучше Мамуку  с  Апрашки  сосватал,  -  подсказал  с  издевкой
Купцов.
   - Злой ты человек, - сокрушенно  покачал  головой  Петрухин.  -  Ну  что,
поехали к Брюнету? Ждет с докладом.

***

   Итак,  Саша  Трубников  из  бара  "Трибунал"  превратился  в   Александра
Сергеевича Матвеева. У Матвеева были  все  положенные  человеку  "атрибуты":
дата и место рождения. Адрес, по которому он, к сожалению, не жил. Паспорт с
известным номером и серией. У него были даже черты лица и отпечатки пальцев.
Были  известны  некоторые  факты  его  биографии.  И  все  же  он  продолжал
оставаться  "виртуальным".  Сейчас  Трубников-Матвеев  "существовал"  внутри
тоненькой пластиковой папочки, которую Купцов передал Брюнету после  доклада
о проделанной работе. Доклад занял меньше десяти минут.
   Брюнет оживился, просиял.
   - Ай да вы молодцы какие! - сказал он, хлопнув ладонью по папке. - Ай  да
молодцы. С этой папкой  я  уже  могу  идти  к  прокурорскому  следаку:  вот,
гражданин следователь, извольте - убийца. На блюдечке с  голубой  каемочкой.
Утритесь! Раскрыто дело-то.
   - Может, повременишь с прокуратурой? - спросил Петрухин.
   - Почему это? - удивился Брюнет.
   - Есть одна идея, Виктор Альбертович, - ответил за Петрухина Купцов.
   - Что же за идея?
   - Идея простая: найти Матвеева.
   Брюнет задумался. Полминуты он молчал, потом сказал:
   - По большому счету мне это не нужно. Задержат этого  Матвеева  или  нет,
мне все равно. Моя цель была проста: показать ментам, что я не  причастен  к
"маленьким шалостям" моего друга детства Игорька. И вы блестяще это сделали,
господа сыщики. Зачем вам-то этот мокрушник?
   Петрухин щелкнул зажигалкой, прикурил и ответил:
   - Как тебе сказать, Виктор? Мы ведь в это дело не ради  денег  вписались.
Вспомни: ты сам  мне  рассказывал  о  том,  как  делались  деньги  в  начале
перестройки, когда кооперативное движение началось. Деньги  есть,  а  куражу
нет... Понимаешь?
   - В общем - да, - кивнул Брюнет. - Я вас понимаю, мужики. Хотите  довести
дело до конца. Ну что ж, я не против. Но папочку  я  все  равно  сегодня  же
отнесу в прокуратуру. Мне ведь главное, что бы меня не прессовали.
   - Твое право, Виктор Альбертыч, - сказал Петрухин. -  Но  мы  с  Леонидом
Николаевичем хотим довести дело до задержания Матвеева. Он  очень  опасен...
Ты не возражаешь?
   - Напротив. Даже помогу, если есть необходимость. Я и сам мокрушников  не
люблю... А как, коль не секрет, вы собираетесь это делать? Этот Трубников...
   - Матвеев, - поправил Купцов.
   - Ну, Матвеев... он, может быть, уже из Питера слинял.
   - Будем проверять. Если он покинул Питер поездом или  самолетом,  мы  это
узнаем.
   - Каким образом?
   - Ну, это просто... Покупая билет на поезд или самолет,  ты  предъявляешь
паспорт, и твои данные заносят в компьютер. Этот вариант мы проверим быстро.
Вот если человек уехал на автомобиле или электричками - тогда, конечно,  его
след теряется.
   - Понял, - кивнул Брюнет. - А если все-таки на автомобиле?
   - Пока у нас нет никаких оснований так думать. Проверка  ведется,  и  уже
сегодня мы будем знать ответ относительно железнодорожного и авиа вариантов.
Это - во-первых. Во-вторых, у нас есть еще одна зацепочка.
   - Какая? - поинтересовался Брюнет, но без особого интереса.
   - Вот взгляни, - Петрухин положил на стол последнюю  распечатку.  -  Этот
телефончик тебе не знаком?
   Брюнет надел очки, посмотрел на лист бумаги.
   - А черт его знает, - сказал он. - Этих номеров в  голове  -  как  мух  в
привокзальном сортире... вроде бы что-то знакомое.
   Брюнет подумал, приспустив очки на кончик носа.
   - Нет, мужики... не скажу. - Он нажал кнопку селектора, произнес:
   - Леночка, золотце, посмотри-ка в своем талмуде  такой  номерок...  Ежели
найдешь - шепни мне, кому он принадлежит.
   - А что его искать, Виктор Альбертович? - ответил голос секретарши. - Это
же Горбача номер.
   - Точно! - сказал Голубков. - Точно. Это же Леши Горбача номер.  А  зачем
он вам? Партнеры переглянулись.
   - А кто он такой - Леша Горбач? - спросил Петрухин.
   - Леша-то? Леша  -  наш  партнер,  нормальный  мужик...  а  в  чем  дело,
Борисыч?
   Партнеры снова переглянулись.  Брюнет  глядел  на  них  поверх  очков  на
кончике носа и чем-то неуловимо напоминал одного известного телеобозревателя
с НТВ. Петрухин крякнул и сказал:
   - Видишь ли, в чем дело, Виктор... Четырнадцатого апреля твой  партнер  и
нормальный мужик Леша Горбач звонил со своей трубы нашему Матвееву.
   - Да ты что?
   - И разговаривал с ним около минуты.
   - Шестьдесят восемь секунд, - уточнил Купцов.
   Брюнет снял очки, швырнул их на бумаги. Вид у него был озабоченный.
   - Может, ошибка? - спросил он.
   Купцов и Петрухин промолчали. Ошибки и совершенно невероятные  совпадения
бывают. И даже чаще, чем можно предположить... Но никто из троих собравшихся
в кабинете мужчин в совпадение не верил. Даже если предположить, что  Горбач
ошибся номером и из сотен  тысяч  питерских  телефонов  совершенно  случайно
попал на телефон кузнеца Смирнова... Даже если поверить в это, как объяснить
более чем минутную продолжительность разговора?
   - Сейчас я позвоню Горбачу, - сказал
   Голубков.
   - Погоди, успеешь, - сказал Петрухин. - Расскажи-ка лучше, что за человек
этот Леша. Какие у него отношения были с покойным Тищенко и Строговым?
   Брюнет рассказал. По его словам было совершенно непонятно, как Горбач мог
быть связан с Матвеевым. Да и с Нокаутом у Леши  отношения  были  на  уровне
"привет-привет", "как дела?", "все  нормально"...  Со  Строговым?  Да  вроде
выпивали они в общей компании, не более того.
   - И тем не менее именно Леша Горбач позвонил Матвееву за  день  до  того,
как у Матвеева  появились  какие-то  деньги,  -  подвел  итог  Купцов.  -  И
разговаривал с ним больше минуты. Пожалуй,  Виктор  Альбертович,  вы  должны
познакомить нас с господином Горбачом. Я думаю, что общение Игоря Строгова и
Алексея Горбача выходило за рамки совместной выпивки и посещения бани.
   Брюнет задумался.

***

   Петрухин:
   Наше знакомство с Алексеем Григорьевичем Горбачем состоялось  под  вечер.
За это время  я  успел  навести  о  нем  справочки.  Ничего  интересного  не
обнаружил: тридцать семь лет. Питерский. Прописан вместе с женой и  сыном  в
Пушкине.  Один  из  двух  учредителей  ООО  "Металл-АГ"...  не  судим...  не
привлекался. Имеет автомобиль "форд-скорпио" выпуска девяносто пятого  года,
на котором дважды нарушал ПДЦ. Вот и  все.  Разумеется,  эта  информация  не
отражала ни личность, ни образ жизни бизнесмена Горбача.  Ни  хрена  она  не
отражала.
   Брюнет с Купцовым уехали в прокуратуру, а я остался в  офисе.  Я  посетил
кабинет покойного Тищенко. Его еще не отремонтировали, на стене  и  на  полу
остались следы картечи и не очень симпатичные бурые  пятна.  Брюнет  сказал,
что  никто  из   сотрудников   не   хочет   въезжать   в   этот   кабинет...
Впечатлительные, однако, сотруднички у господина Голубкова.
   Я сидел в кабинете, где завалили Нокаута, и пытался понять: что же  здесь
произошло? Кто стрелял первым - Строгов? Матвеев? Зачем потребовался  второй
выстрел? Ведь оба были сделаны в голову... если бы первый пришелся  в  грудь
или в живот, то ничего странного во втором выстреле не  было  бы:  добивали.
Или сделали "контрольку". Но в Тищенко стреляли почти в упор. С расстояния в
один-полтора метра. В голову. В прокуратуре Брюнету  показывали  фотографии,
познакомили даже с заключением экспертизы... Никакой необходимости во втором
выстреле не было. Но он прозвучал. Что же это означает?
   Я просидел в кабинете Тищенко почти час, но ничего не придумал. Вот  если
бы я был экстрасенс... О! Если бы я был экстрасенс! Я бы закрыл глаза и, как
в голливудских фильмах про маньяков, сразу бы все просек и разоблачил.
   Но я не был экстрасенсом. Я запер кабинет с бурыми  следами  на  стене  и
вернул ключ секретарше Леночке. Я даже потрепался с  ней  и  рассказал,  как
раскрыл одно жу-у-уткое, ужасное убийство  с  помощью  экстрасенса.  Дурочка
округляла свои, глазки и верила.  Потом  я  вышел  из  офиса  и  покурил  на
набережной. Нева сверкала, и по ней бойко шел прогулочный теплоходик.  Ветер
доносил до меня отдельные  слова  экскурсовода.  Но  ним  я  догадался,  что
экскурсовод рассказывает туристам на теплоходе про  "Кресты".  Я  тоже  могу
кое-что рассказать про "Кресты". Мой рассказ  будет  здорово  отличаться  от
того, что знает  про  СИЗО  45/1  экскурсовод.  Но  я  ничего  не  рассказал
туристам. Теплоход прошел вверх, к  Большеохтинскому  мосту,  а  я  стоял  и
думал: что же произошло в офисе "Магистрали" двадцать третьего апреля, когда
туда пришли решительный парень с крепким хребтом  и  мягкотелый  заместитель
Брюнета?
   Решительный парень с крепким хребтом и укороченным  помповым  ружьем  под
полой длинного пальто... И мягкотелый  интеллигент  Игорь  Строгов.  Сладкая
парочка.
   Решительный. С ружьем. И опытом какой-то войны.
   И - мягкотелый бизнесмен.
   Я стоял, курил, щурился на блестящую под майским солнцем Неву.
   Не знаю почему, но  мне  вспомнилась  история  про  другого  решительного
парня. Дело было лет пять назад в ресторане гостиницы  "Пулковская".  Гуляла
там одна серьезная компания. Я их почти всех знаю. А во  главе  стола  сидел
Паша Борщ  -  авторитет.  Гуляли  ребята  хорошо,  с  размахом.  Что-то  они
отмечали-обмывали, но что именно, я вспомнить не могу. Да  и  вообще  я  эту
историю знаю с чужих слов. Агент мой мне  ее  рассказал.  Он-то  как  раз  в
"Пуле" был в тот вечер... Так вот, братаны гуляли, а за  одним  из  столиков
сидел парень с подругой.  И  Паша  Борщ  на  его  подругу  глаз  положил.  И
предложил ей к своей крутой компании присоединиться.  Но  парнишка  вдруг  к
британскому столу подошел и говорит Борщу: так, мол, и так, брат, девушка со
мной, и, мол, ты ведешь себя некрасиво. Борщ ему:  "Тебя,  бычок,  никто  не
спрашивает. Вали отсюда. У меня одни шнурки дороже стоят, чем твоя тачка..."
Пальцы, короче, веером. Парнишка, ни слова не говоря, достал  шило  и  ткнул
Пашу в горло. Посреди ресторана! На  глазах  у  полутора  десятка  братанов!
Поднялся шухер. Парень под шумок вместе с подругой исчез, и никто из  крутых
не посмел его задержать!.. Борща увезли на "скорой", и, надо сразу  сказать,
ничего с ним не сделалось, остался живой.
   Только голос немного у него после ранения  изменился.  Ну  вот,  парнишка
исчез, Борща увезли. А братаны немного очухались  и  давай  орать:  "Порвем!
Зароем! В бочку с бетоном посадим!"  Кстати  сказать  -  могли  бы.  Но  тут
подошел к их столику Татарин и говорит: "Я  этого  парнишечку  знаю.  Он  из
Альметьевска. Характерный парень. И у него, братаны, не только  шило,  но  и
ППШ есть". Сказал Татарин такие слова,  хлопнул  коньяку  и  от  британского
стола отошел. А братаны  за  столом  враз  притихли,  задумались...  Чем  та
история кончилась? А ничем. Никто этого парня искать и ставить  на  ножи  не
стал. Хотя найти его труда не составляло. Но не стали. Потому  что  увидели:
характерный парень. Крутой. С крепким хребтом... А  ведь  Паша  Борщ  не  из
слабаков был. Не чета Игорьку Строгову.
   Не знаю, почему я эту  историю  вспомнил.  Не  знаю.  Но  факт  налицо  -
вспомнил.
   Потом из  прокуратуры  вернулись  Купец  с  Брюнетом.  Брюнет  был  очень
довольный. И Ленька тоже... Что ж?  Дело-то,  в  конце  концов,  мы  красиво
сработали. Для Брюнета оно как бы уже сдано в архив.
   А  для   нас   с   Ленькой   нет.   Нам   нужно   встретиться   с   Сашей
Трубниковым-Матвеевым. Но сначала - с Горбачом.

***

   Алексей Горбач появился в офисе  "Магистрали"  под  вечер.  Персонал  уже
разошелся, уже ушла секретарша Леночка. Дважды в кабинет Брюнета  заглядывал
Игорь Строгов, но оба раза, увидев  Купцова  с  Петрухиным,  молча  выходил.
Потом и он ушел. Петрухин видел в окно, как мрачный Игорь Васильевич  сел  в
свой БМВ и отвалил.
   В ожидании Горбача пили пиво, веселый Брюнет травил анекдоты и  байки  из
своей жизни. Мужик он был с чувством юмора и получалось у него  хорошо  и  к
месту.
   Петрухин тоже задвинул пару баек, а потом к чему-то вспомнил и  рассказал
историю про ранение Паши Борща в "Пуле". Голубков кивнул, сказал:
   - Было такое дело. Я ведь тоже в тот вечер в "Пуле" был.  Не  в  Борщевой
компании, но был. Парнишку этого помню. Парнишка - точно - характерный.  Это
сразу видно. А ты почему, Дима, эту историю-то вспомнил? Их обоих - и Борща,
и Татарина - давно уж и в живых нет...
   - Не знаю, - ответил Петрухин. - Вспомнил... пересеклось как-то в связи с
Трубниковым-Матвеевым.
   Купцов, внимательно посмотрев на напарника, промолчал. Кажется, он  хотел
что-то спросить, но ничего не спросил.
   Без пяти восемь приехал Горбач. О его приходе доложил по селектору Черный
- в тот день было его дежурство.
   - Пусть проходит, - ответил Голубков. - Ждем.
   Алексей Горбач оказался классическим  отечественным  бизнесменом  средней
руки. По крайней мере - внешне. Он вошел, с  порога  весело  поприветствовал
собравшихся, поставил свой "дипломат" у двери и подошел к Брюнету:
   - Ну, зачем звал, боярин? Пивком угостить?
   - Пивком? Угощу... Вот,  кстати,  познакомься...  -  Голубков  представил
Купцова и Петрухина, не называя их фамилий и не объяснив, с какой целью  они
здесь находятся.  Все  сказали:  "Очень  приятно".  Потом  Брюнет  придвинул
Горбачу бутылку пива.
   - Да я же за рулем, Виктор... какое пиво?
   - Нам больше достанется. Как жизнь, Алексей?
   - Все хоккей... а у тебя?
   Брюнет  повертел  высокий  пивной  бокал,  оставляющий  мокрый  след   на
столешнице, и ответил:
   - Тоже все хоккей. Хотя еще вчера было  совсем  хулево.  Прессовали  меня
менты. Харламыч в газетках статьи про меня тискал... не читал?
   -  Как  же.  Читал.  Крепко  тебе  подгадил  Игорек.  А  сейчас   что   -
разобрались?
   - Почти. Почти, Леша, разобрались. Вот ребята, - Брюнет кивнул в  сторону
партнеров, - помогли, вычислили убийцу.
   Горбач посмотрел на Петрухина с Купцовым, спросил:
   - И кто же этот шустрый дядя? Брюнет отхлебнул пива, подмигнул Горбачу  и
ответил:
   - Да ты его знаешь.
   - Да? А кто?
   - Саня Матвеев, - равнодушно, буднично сказал Брюнет. Горбач  молчал  две
или три секунды. В кабинете было очень тихо.
   - А кто такой Саня Матвеев? - спросил Горбач.
   Брюнет посмотрел на Петрухина, на Купцова, на Горбача.
   - Да вспомни, Леша. Крутой такой мэн. Ты же ему звонил как-то.
   - Что-то я не врубаюсь... Что за Саша Матвеев? Он откуда?
   Брюнет встал, прошелся по кабинету,  остановился  за  спиной  у  Горбача.
Тишина в кабинете стала напряженной, нехорошей.
   - Леша, - негромко произнес Брюнет, и Горбач обернулся  к  нему,  неловко
выгибаясь. - Леша, ты меня знаешь?
   - Виктор, я не понимаю...
   - Точно! Не понимаешь!  Но  ничего,  сейчас  тебе  объяснят,  -  произнес
Голубков и, обращаясь к Купцову, добавил:
   - Леонид Николаич, прошу вас.
   Купцов улыбнулся,  взял  со  стола  папку  с  копиями  "дела"  и  вытащил
последнюю распечатку GSM.
   - Алексей Григорич, - сказал  он,  -  я  допускаю,  что  вы  не  в  курсе
относительно роли Александра Матвеева в убийстве Нокаута.
   - Да я не знаю никакого Матвеева!
   - Я допускаю, - повторил Купцов, - что вы не в курсе. Именно  поэтому  мы
не передали пока вот эту бумажку, - он тряхнул в воздухе листом  распечатки,
-  в  прокуратуру...  Но  отрицать,  чтобы  звонили   Александру   Матвееву,
бессмысленно.
   - Я не знаю никакого Александра Матвеева и никогда в жизни ему не звонил,
- уверенно произнес Горбач.
   - Хорошо, - сказал Купцов. - Телефон  номер  933-...  -  ...  принадлежит
вам?
   - Мне. Показать телефон?
   - Не надо. Верю. Вы один им пользуетесь?
   - Да, один. У жены есть свой... да в чем дело?
   - Четырнадцатого апреля вы никому свой телефон не передавали?
   - Виктор, - сказал, повернувшись к Брюнету, Горбач, - я не понимаю...
   - Отвечай на вопросы Леонида Николаевича, - ответил Брюнет.
   - Четырнадцатого апреля, - повторил Купцов, - вы никому свой  телефон  не
отдавали?
   - Я уже сказал: нет, не отдавал. Ни четырнадцатого, ни  тринадцатого,  ни
пятнадцатого... Ни хера себе приколы!
   - Хорошо. Никому не отдавали.  Тогда  объясните,  пожалуйста,  почему  вы
отказываетесь от звонка на телефон номер ... - ... - ...? Этот звонок сделан
с вашей трубы четырнадцатого апреля  в  двадцать  один  час  пятьдесят  семь
минут. Продолжительность разговора составила шестьдесят восемь секунд.
   Купцов  положил  на  стол  перед   Горбачом   распечатку.   Три   номера,
принадлежащие Анжеликиным "миллионерам", были вычеркнуты. Номер горбачевской
трубы  обведен  в  рамку.  Покосившись  на  Брюнета,  Горбач  взял  в   руки
распечатку, внимательно изучил ее.
   - А что это за телефон? - спросил он у Купцова.
   - Этот телефон установлен по адресу  Четвертая  линия,  дом...,  квартира
тридцать один. На  четырнадцатое  апреля  там  проживал  Александр  Матвеев.
Возможно, он вам известен под другой фамилией?
   - Да не знаю я никакого Александра Матвеева!
   - Взгляните на этот рисунок, - сказал Купцов и положил на стол ксерокопию
композиционног