о  убожества,  отчего
убожество это становилось еще более наглядным. На стоянке, обнесенной легкой
ажурной  оградой,  стояло  десятка  два  автомобилей.  По  большей  части  -
иномарки.  Над  входом  со  сверкающими   мраморными   ступеньками   нависал
голубоватый стеклянный купол. Сверкала  полированной  бронзой  литая  плита:
"Магистраль - Северо-Запад".
   Все, как у людей, подумал Петрухин, входя в шикарную стеклянную  дверь...
Интересно, думал ли Брюнет десять лет назад, что сумеет так подняться?
   Из застекленной будочки на Петрухина внимательно смотрел не очень молодой
охранник.
   - К Брю... к генеральному директору, - сказал Петрухин.
   - Простите, ваша фамилия? - спросил охранник,  и  Дмитрий,  подумал,  что
охранник из отставных офицеров. Он ошибся, из действующих.
   - Петрухин.
   - Вас ждут, Дмитрий Борисыч. По коридору прямо  и  налево.  Там  приемная
генерального.
   Внутри, как и снаружи, все было "на уровне": от  сверкающего  паркета  до
длинноногих девах, снующих по коридору: евростандарт. Приемная... секретарша
и знакомый уже телохранитель... компьютеры... "Виктор Альбертыч вас ждет..."
Дверь... Брюнет.
   - Я рад, что ты передумал, Борисыч... кофейку? Или коньячку?
   - Минералки. Холодной...
   Брюнет  продублировал  слова  Петрухина  в  переговорное  устройство,   и
появилась секретарша с минералкой, ногами и улыбкой.
   - Трубы горят?  -  с  пониманием  поинтересовался  Брюнет.  Петрухин,  не
отрываясь от стакана, кивнул.  -  Ничего,  Борисыч,  трубы  -  наш  профиль,
поможем.
   - Что значит: трубы - ваш профиль?
   - ЗАО "Магистраль - С-З" входит в тройку крупнейших поставщиков  труб  по
Северо-Западу.
   - Нормально... трубы - довольно далеко от фарцовки шмотками, а, Витя?
   - На первый взгляд - да. Но на самом-то деле  нет  никакой  разницы,  чем
торговать. В основе все равно лежат бабки.
   - Мудро, -  сказал  Петрухин.  -  Глыбко.  Афористично.  Ладно,  давай-ка
перейдем к делу.
   - Охотно, Борисыч... Для начала, видимо,  нам  следует  обсудить  условия
нашего... э-э... сотрудничества.
   - Стоп! - поднял руку Петрухин. - Стоп, Витя. Ни о  каком  сотрудничестве
нет и речи... пока, во всяком случае. У тебя,  как  я  понял,  сложилась  не
очень хорошая ситуевина с  криминальной  подкладкой.  И  тебе  нужно,  чтобы
кто-то, кто рубит в деле, разобрался, что произошло... так?
   - Так. У меня, Борисыч, из-за этой ситуации такие заморочки...
   - Погоди, Брюнет. Погоди. О заморочках ты мне еще  расскажешь.  Сейчас  я
хочу, чтобы ты понял: за дело я возьмусь  только  в  том  случае,  если  оно
действительно представляет интерес. Это - во-первых. А во-вторых, мне на хер
не нужны никакие руководящие указания. Я должен обладать полной свободой.  И
если я вдруг открою, что эту мокруху организовал ты, например, то именно так
я шепну в убойный отдел. Понял?
   - Понял, - кивнул Брюнет. - Ни хера ты, Борисыч, не меняешься.
   - Нет, Витя, я сильно изменился... Ну да ладно, это все лирика. Если тебя
устраивают МОИ УСЛОВИЯ, то давай-ка перейдем к делу. Рассказывай, что у тебя
приключилось.

Глава третья
Трубный глас

   Брюнет:
   Ты, Борисыч, мою биографию знаешь. До известных пределов, разумеется.  Но
все-таки многое знаешь... Мне перед тобой ломаться понту нет... Я  фарцевал,
я кидал, я бабки делал. Но я на ножи никогда никого не  ставил.  Ты  знаешь.
Меня махновцы грабили - это было. Меня беспредельщики  из  ОМОНа  грабили  -
тоже было. А я честно жил... ну, ты ухмылку-то спрячь, знаю, что думаешь.
   Короче, сколотил я капиталец. Как раз ко времени - Горбатый разрешил лавэ
делать. Что началось, сам помнишь. Какие хари на Божий свет вылезли -  какой
там НЭП! В кабаках одни стриженые затылки в тренировочных штанах.  Я  совков
не люблю, но у меня, поверишь ли, ностальгия по совку в ту пору сделалась...
мы же молодые были. Как в "Брате-2" говорит таксист: ведь были же  люди  как
люди. Куда все подевались?
   В общем, я тоже закрутился, ларьки открыл. Торговля - ой! -  варенкой,  в
подвале смастряченной. Но ведь брали! И бабки текли. Ни ума,  ни  куражу,  а
зелень шелестит. Скучно было - беда... Но тут я услышал трубный глас!  Не  в
религиозном смысле или каком мистическом,  а  в  сугубо  материальном...  Не
торопи, сейчас объясню. Ты сам сказал:  давай  с  самого  начала.  Вот  я  и
начинаю с са-а-мого начала. Я, как тебе, может быть, известно, не питерский.
Я из славного города Волгодонска. Ничего славного в нем, конечно,  нет.  Как
был дырой, так и остался. Но я-то в нем родился и  вырос.  Родина!  Хрен  ей
между... Однако без Волгодонска нам никак  не  обойтись  -  все  сегодняшние
завязки оттуда. В общем, так: в конце  девяносто  первого,  когда  Ельцин  с
холуями Союз раздербанили, вышел на меня землячок один мой,  Игорь  Строгов.
Он к криминалу никаким краем не шьется, офицер морской. Вышел он  ко  мне  с
хорошим предложением: есть у нас в Волгодонске завод "Атоммаш". Он в ту пору
никому был на хрен не нужен, лежал  полумертвый...  перестройка.  Чернобыль.
Конверсия! Хрен ей между. Лежит "Атоммаш", и разворовывают его  со  страшной
силой. А у Игорька Строгова там  кое-какие  кореша  оказались  из  заводских
бугров. Все -  бля!  -  коммунисты  с  девятьсот  пятого  года...  в  смысле
скоммуниститъ чего с родного завода со всей  душой.  И  вот  пришел  ко  мне
Игорек:  есть  дело  на  лимон.  Толстенький,  зелененький,   с   поросячьим
хвостиком... да,  Борисыч,  верно  угадал!  Трубы.  Трубы  из  нержавейки  в
неограниченных почти что количествах из заводских запасов. Я весь расклад не
сразу просек. Потом уж понял: Клондайк. Ты вот думаешь:  трубы!  Что  такое?
Какие трубы?.. И я так думал. А без них ничего не  делается,  между  прочим.
Трубы - везде! Под землей, на земле, в космосе. Ни один  станок  или  машина
без них не обходится. Миллионы километров труб!
   В  общем,  тебе  -  как   на   духу:   воровали.   Вагонами.   Начальству
атоммашевскому бабки возили сперва в трусах пачками, потом - чемоданами. Для
этого дела привлекли нашего волгодонского мальчишечку. Погоняло - Нокаут. Он
такой был - приблатненный по жизни. Я его с детства  знал,  покойничка-то...
Отсидел он по молодости за хулиганку. Без царя в  голове.  Но  для  каких-то
терок-разборок в самый раз. Резкий парень  был  Леша  Тищенко.  Нокаут.  Так
втроем и работали. Нокаут на подхвате.
   Но надо ж и расти. Да и времена  переменились.  В  общем,  организовал  я
"Магистраль". Игорек - хрен ему между! - тоже в учредителях. А Нокаут - нет.
Он и пришел в наше дело позже, да и, сказать  по  правде,  толку-то  с  него
немного. Уже пошел большой бизнес, пэтэушнику в нем делать  нечего.  Это  не
грузовик левака через эстонскую  границу  впендюритъ,  а  настоящий  бизнес.
Контракты пошли с заводами-производителями, поставки, договора.  Все  как  у
взрослых, Борисыч. А у Лешеньки Нокаута - восемь классов средней школы, ПТУ,
три года зоны и два кулака. Но мы его все равно не обижали.  Оклад  он  имел
как президент нормального банка.
   Он, однако, считал по-другому. И пошли у них с Игорем заморочки  -  обиды
какие-то, выяснения отношений. Я, сказать по правде, не придавал значения...
если бы знал, чем кончится! А  кончилось,  Борисыч,  стрельбой  и  трупом  в
помещении офиса.

***

   - А кончилось стрельбой и трупом в помещении  офиса,  -  довольно  мрачно
произнес Брюнет и замолчал.
   - Давай-ка подробней, - сказал Петрухин.
   - Подробней? Подробней так: я в тот день  был  на  даче.  Вернулся  около
восьми вечера. Я еще только подъезжал к дому - звонок  на  трубу.  А  звонит
мне. представь себе, обычный охранник.
   У нас в офисе вся охрана - офицеры  флотские.  Это  по  связям  Игоря  мы
берем.  Люди  с  высшим   образованием,   могут   нормально   пообщаться   с
посетителями. Без хамства, без понтов... Так вот, звонит мне  охранник.  Это
вообще-то случай из ряда вон: охранник звонит генеральному  директору!  Что,
спрашиваю, случилось? А случилось вот что: выходной, в  офисе  никого.  Один
охранник. Примерно в одиннадцать часов вдруг приехал Нокаут. Спросил: кто  в
конторе? Никого. После этого Леша прошел к себе в кабинет. Спустя  несколько
минут приехал Игорь Строгов в сопровождении какого-то молодого мужика.  Тоже
прошли внутрь. Через минуту охранник услышал выстрел.  Еще  через  минуту  -
второй. Почти сразу из коридора вышли  Игорь  и  этот  незнакомый  мужик.  У
мужика в руках короткое помповое  ружье...  Охранник,  конечно,  ни  жив  ни
мертв. Поедешь с  нами,  сказали  ему.  И  в  джипе  Игоря  его  отвезли  на
Петроградскую, к  "Горьковской".  Там  проинструктировали:  дуй  обратно  на
службу. На Финляндском  вокзале  выпей  литр  пива.  Из  офиса  позвонишь  в
ментуру. Объяснишь, что выходной. Что никого в офисе нет, скучно. И ты пошел
пить пиво. А когда  вернулся,  обнаружил  тело  Нокаута.  Больше  ничего  не
знаешь... Ну, охранник рад-радешенек, что не  убили.  Все  сделал,  как  ему
сказали. Менты ему, конечно, не поверили.
   Петрухин ухмыльнулся, сказал:
   - Да уж, конечно... Что дальше?
   - Потом он позвонил мне.  Я  говорю:  быстро  бери  такси,  приезжай.  Он
приехал - дрожит. И сперва мне несет ту же самую ахинею, что  и  ментам.  Ну
я-то - хрен ему между! - взял его в оборот, он  раскололся,  рассказал,  как
дело было. У меня, Борисыч, волосы - дыбом. Ты же понимаешь: два  сотрудника
устраивают разборку в офисе. Со стрельбой! С трупом!
   Я сначала вообще поверить в это не мог...
   - Да, Витя, история, прямо скажем, с  душком-с,  -  согласился  Петрухин,
наливая себе минералки.
   - Какое с душком! От нее за километр воняет... Ну, возьмешься, Сергеич?
   - А что твой друг Игорек... э-э... Строгов? - игнорируя  вопрос,  спросил
Петрухин.
   - Сволочь он! Приехал в ментуру сам на другой день. С адвокатом... Наплел
с три короба. Задержали его по девяностой. Сейчас сидит в "Крестах".
   - Ничего, скоро выйдет, - ответил Петрухин. - Будет свидетелем.
   - Думаешь?
   - Уверен. Если, конечно, не расколют. Но я бы на его месте не раскололся.
   - Значит, свидетель?
   - Понятное дело - свидетель... Ну, а от меня что ты хочешь, Брюнет?
   Брюнет вышел из-за стола, возбужденно начал ходить по кабинету.  Ковролин
скрадывал звук шагов.
   - Чего хочу?!. Чего хочу? Правды я хочу. Меня же менты прессуют,  меня  в
газетах полощут. У меня контракты под угрозой срывов. У меня была  назначена
встреча с губернатором - хрен! Отменили... ты понимаешь?
   - Понял.
   - Ну так возьмешься?
   - Возьмусь. Меня тоже позвал трубный глас.

***

   Петрухин:
   Меня тоже позвал трубный глас. Но  не  коммерческий,  как  у  Брюнета,  -
ментовский. Довольно  трудно  объяснить,  что  это  такое.  Пожалуй,  сродни
инстинкту охотничьей собаки.
   В общем-то,  то,  что  бегло  рассказал  генеральный  директор  компании,
входящей в тройку лидеров "трубного" дела на Северо-Западе, меня зацепило...
Я еще не знал всех обстоятельствах, но понял - меня зацепило. И сказал:
   - Возьмусь.
   - Что нужно? - сразу спросил Брюнет. Он мужик деловой по жизни  и  привык
вопросы решать конкретно.
   - Пока немного: всю, какая есть, информацию по Нокауту, Игорю Строгову  и
охраннику. Деньги на оперрасходы. Телефон. Транспорт. И -  напарник.  Одному
это дело лопатить не очень реально.
   Брюнет повеселел, снова сел в кресло и ответил:
   - С информацией просто: получишь все - от личных дел  до  общих  сплетен.
Хрен им между! С деньгами еще проще. Сколько потребно?
   Сколько мне потребно, я и сам не знал. Ляпнул наугад:
   - Тысяч десять.
   Брюнет покачал головой и достал  бумажник.  На  столешницу  легли  триста
пятьдесят баксов. Я сгреб купюры, сунул их в карман. Эх, если бы в уголовном
розыске так легко давали деньги на оперрасходы!
   - Телефон? Ну, это тоже просто. Сейчас  изыму  у  любого  бездельника  из
отдела маркетинга. Их там целое  стадо.  И  все,  видишь  ли,  без  сотового
работать не могут. С сотовым они, правда, тоже не могут... А вот транспорт -
это вопрос. Парк у нас есть, и не маленький, но. вот свободных машин...
   - Ладно, - сказал я. - Перебьюсь.
   - Глупости. Транспорт будет, но чуть позже. А вот что касается  напарника
- это ты, Сергеич, сам решай.
   Спустя час я вышел из офиса "Магистрали" с деньгами, сотовым телефоном  и
пластиковой папкой... Осталось найти партнера. Я  уже  знал,  где  буду  его
искать...

Глава четвертая
Купцов

   На севере еще осталась светлая полоска, а с юго-запада тянуло тучи - будь
здоров. И уже начинался дождь. А плохая погода для бомбежки -  самое  то.  Я
спустился вниз, завел "антилопу". Пока движок грелся, слушал радио. Директор
рассказывал про новый компьютерный вирус "Я тебя люблю" и про то, что завтра
в полдень "по Москве" состоится "парад планет". Ну это  еще  дожить  надо...
ночная бомбежка - она и есть ночная бомбежка. Тут загадывать ничего нельзя.
   Я посмотрел на часы - половина одиннадцатого, - включил  ближний  свет  и
поехал. Давай, "антилопушка". Давай, кормилица. Вечер, темень, дождь -  наше
с тобой время. Об-честъ-венный транспорт ходит к ночи совсем худо, маршрутки
тоже потихоньку сворачиваются, а пассажир хочет домой. К жене, к  любовнице,
к телевизору. Или наоборот - в кабак, в казино, на поиски  приключений...  А
тут мы с "антилопой" - эх, прокачу!
   Я не успел проехать сотни метров - пассажир! Это хорошая  примета.  Когда
ночь сразу удачно начинается, то она и дальше хорошо пойдет... проверено.  Я
в таких случаях пассажира беру, даже если невыгодно.
   Я тормознул. Мужик, не спрашивая, распахнул дверцу и плюхнулся  в  салон.
Когда пассажир так уверенно, не спрашивая  ничего,  садится  в  машину,  это
означает, что он либо кошелек, либо хам. Либо "счастливое"  сочетание  обоих
этих замечательных качеств... В последнее время таких уродов стало много...
   - Здорово, майор, - сказал пассажир, и я вгляделся в  него  внимательней.
Едрен батон - Петрухин! - Включай печку, а то задубел я, тебя ожидаючи.
   Вот те и раз!.. Задубел он, меня ожидаючи.
   - Ну, здорово, капитан... каким ветром тебя?
   - Холодным, Леня. Да еще и с дождем. К телефону ты не подходишь, пришлось
возле дома ловить.
   Димку Петрухина я сто лет знаю - начинали когда-то вместе в районе,  я  -
следаком, он - опером. Я потом перешел в следственное  правление.  Оттуда  и
уволился два года назад в должности старшего следователя и майорском звании.
Наша контора на Захарьевской,  6,  носила  в  ту  пору  совершенно  уродское
название  -  УРОПД  <УРОПД  -  управление  по  расследованию  организованной
преступной деятельности>. Теперь, правда,  еще  более  чудовищное  -  СЧРОПД
<СЧРОПД - следственная часть по расследованию  ОПД>.  Ушел  я,  конечно,  не
из-за названия. Но это другая история.
   Я включил вентилятор. Движок еще не успел прогреться и тепла давал  мало,
но Петрухин сунул руку к дефлектору.
   - Удивлен? - спросил он.
   - Куда едем? - спросил я. Петрухин засмеялся, ответил:
   - Это, Леня, будет зависеть от твоего ответа. Если  ты  скажешь:  да,  то
просто подкинешь меня  до  дому.  Если:  нет  -  то...  опять  же  до  дому.
Нормальный расклад?
   - Да, расклад хороший... Давай-ка, Дима, объясни  толком,  зачем  я  тебе
понадобился.
   - Курить у тебя можно? - Я кивнул, и он закурил. - Чтобы не ходить вокруг
да около: ты по ментовской работе не скучаешь, майор?
   - Ты всерьез? - спросил я, и теперь кивнул он.
   Вот ведь вопрос какой! Простой, в сущности, вопрос, но ответ на  него  не
так уж и прост. Я задумался. Шел дождь, где-то на темных улицах  ждали  меня
мои пассажиры, "антилопа" ровно гудела прогревающимся движком...
   - Почему ты спросил, Дима?
   - Ежели ты к своему ментовскому  ремеслу  не  охладел,  есть  возможность
тряхнуть стариной.
   - Э-э, нет... в ментуру, Дмитрий Борисыч, я больше не вернусь.
   - Ты меня не понял, Леонид Николаич. Я тебя в ментовку  не  зову.  Я  сам
неделю как ушел. НАЕЛСЯ.
   -  Вот  теперь  я  действительно  ничего  не   понимаю,   Дима.   Объясни
бестолковому старику.
   И он объяснил. И я, не раздумывая, сказал: да. Мы никуда не  поехали,  мы
поставили "антилопу" на место и поднялись ко мне домой. Примета не  подвела:
уж если ночь начинается хорошо, то и дальше пойдет хорошо.

***

   Купцов взялся за кольцо под абажуром лампы и опустил ее  ниже.  Усеченный
конус света  захватил  в  яркий  круг  стол,  остальное  пространство  кухни
скрылось в тени. И кухня сразу стала как  будто  меньше,  уютней.  На  столе
стояли бутылки с пивом, бутерброды и пепельница. В центре лежал лист бумаги,
наискось рассеченный шариковой  ручкой...  Просто  и  выразительно,  в  духе
раннего Кандинского.
   Петрухин взял ручку, нарисовал квадрат и написал по его углам:  охранник,
Тищенко, Строгов, "X". Фамилии Тищенко и  Строгова  при  этом  расположились
напротив друг друга - по диагонали.
   - Итак, - сказал Петрухин, - давай прикинем, что  мы  знаем.  Мой  старый
знакомый Витя Голубков  по  прозвищу  Брюнет  сумел  организовать  серьезную
фирму. У истоков вместе с ним стояли два его  земляка  -  Игорь  Строгов,  в
прошлом морской  офицер,  и  Алексей  Тищенко  -  пэтэушник  с  криминальной
подкладкой. Начинали с элементарного воровства... Сейчас, по словам Брюнета,
работают легально, добросовестно и даже платят налоги.
   - Ты смотри, какие порядочные ребята, - вставил Купцов.
   - Ага... Едем  дальше.  Между  Строговым  и  Тищенко  в  последнее  время
сложились  не  очень  простые  отношения.  Причиной,  опять-таки  по  словам
Брюнета, послужил  старенький  микроавтобус  "фольксваген".  Он  принадлежит
фирме, и Тищенко хотел его выкупить,  а  Строгов  был  против.  Вернее,  они
разошлись в оценке этого хлама. Причем разошлись всего-то в  сотню  баков...
смех, да и  только.  Однако  конфликт  завязался,  отношения  напряглись.  В
воскресенье, двадцать третьего  апреля,  Тищенко  и  Строгов  встретились  в
офисе. Строгов, видно, побаивался этой стрелки и привел с  собой  человечка,
которого  мы  обозначим  "X".  Спустя  всего  минуту  после  начала  встречи
прозвучал выстрел. По версии Строгова, Тищенко повел себя агрессивно, достал
помповое ружье. "X" это ружье вырвал у него  из  рук  и  в  процессе  борьбы
застрелил завхоза.
   - Почему  завхоза?  -  спросил  Купцов.  -  Ты  говорил,  что  Тищенко  -
замдиректора.
   - Он, конечно, оформлен замом, но какой  он  заместитель  генерального  с
пэтэушным-то "образованием"? Едем дальше, Леня. Спустя еще минуту  прозвучал
второй выстрел... Сразу после этого Строгов и  "X",  прихватив  охранника  с
собой, покинули офис. Остался там только тепленький трупик завхоза. Примерно
сутки Строгов  отсутствовал,  дома  не  ночевал,  на  звонки  не  отвечал  -
мобильник его был выключен. Потом явился в милицию, наврал с три короба, был
задержан на десять суток и  отпущен...  Что  ты  про  это  думаешь,  товарищ
следователь?
   - Полная х...ня, - сказал Купцов, наливая пиво в бокалы.
   - Глыбкая оценка!  У  вас,  профессионального  юриста  с  университетским
образованием,   формулировки,   как   всегда,    отточены,    лаконичны    и
безукоризненны.
   - Да уж - профессионализм за деньги не купишь, - ответил Купцов. - А  что
этот "X"? Что мы о нем знаем? Откуда он взялся? И куда он делся?
   - Ничего не знаем. Строгов говорит, что случайный знакомый. Познакомились
в баре "Трибунал", показался он Строгову решительным мужиком, и Игорек  взял
его с собой на стрелку. Адреса или телефона этого "X" Строгов не знает.
   - Полная Х...НЯ, - повторил Купцов. - Во-первых, я верю, что был какой-то
конфликт... но не из-за сотни же долларов? Во-вторых, на  стрелку  не  берут
случайного собутыльника из бара. В-третьих, так в принципе не делают... Если
намечается   серьезная   стрелка,   то   никак    не    в    офисе.    Труп,
охранник-свидетель... куда их девать? Что, в конце концов,  означает  второй
выстрел? Добивали раненого?
   - Спустя минуту?  -  с