торая  могла  бы
привести к Трубникову. Могла бы, но не привела.
   Восьмого мая Петрухин снова направился в квартиру номер тридцать один,  а
Купцов поехал к своему бывшему коллеге-следователю. Петрухину Купцов сказал:
   - Четыре дня прошло, как Геша "Абсолют" свой получил. Наверно, у  мужичка
уже и похмелье прошло. Надо ему еще "Абсолюта" заслать.
   - Ясное дело - надо. А чего хочим узнать?
   - А хочим узнать, не звонили ли с мобильных телефонов на домашний аппарат
в квартире номер тридцать один?  Заодно  хочу  посмотреть  сводки  за  10-16
апреля. Вдруг чего интересное?
   - Сомнительно, но не грех проверить. Езжай, порадуй Геню к празднику. А я
к Смирнову в гости.
   В тридцать первой квартире Петрухин часа три изводил жильцов  расспросами
про Трубникова. Его интересовало  множество  мелочей  из  жизни  постояльца.
Ничего ценного сообщить ему не  могли.  Петрухин  угощал  мужское  население
квартиры тридцать один пивом, а женское пирожными. Травил милицейские  байки
и спрашивал, спрашивал, спрашивал про Трубникова.
   Персона  Александра  Трубникова  по-прежнему  оставалась   "виртуальной".
Впрочем, пенсионер Штейнер все-таки помог.  "Когда-то,  -  сказал  он,  -  я
портретом на жизнь зарабатывал, молодой человек".  Штейнер  взял  фоторобот,
изображавший Трубникова, и в две минуты  решительно  его  переделал.  Похож,
решили все жильцы квартиры тридцать один.
   Похож, решил Петрухин, который Трубникова никогда не видел. Но зато думал
о нем так много, что сразу "узнал" человека "с крепким хребтом"...  Впрочем,
для розыска это ничего не давало. По крайней мере, сейчас.
   Петрухин уже думал, что больше никакой информации  из  квартиры  тридцать
один он не вытащит, когда прозвучала фраза:
   - Он в денежных  вопросах  аккуратный  был.  Вот  когда  счет  пришел  за
межгород, он сразу говорит: это я,  мол,  наболтал  с  родней.  Сколько  там
настучало? Я ему:  столько-то,  Саша.  Он  сразу  денежки  отслюнил.  Сдачи,
говорит, не надо, дядь Толь.
   Петрухин выслушал эти слова спокойно. Внешне - спокойно. Он наливал  пиво
в кружку Смирнова, и рука у него не дрогнула. Он наполнил кружку и спросил:
   - А че, Анатолий Степаныч, он по межгороду звонил?
   - А как же! Два раза.
   - И квитанции целы?
   - А как же. В шкатулке у меня лежат.
   Петрухину хотелось выплеснуть пиво в лицо Смирнову, стукнуть  кулаком  по
столу и заорать: "Ты что же творишь, дядя Толя? Я же у тебя спрашивал!.."
   Ничего такого он не сделал. Потому что знал - Смирнов почешет  затылок  и
скажет: "Да вот забыл я... память уже худая".
   Петрухин налил пива Шестакову и Льву Борисовичу и спросил:
   - А мне покажете квитанции?
   - О чем речь? Тебе, Дмитрий Борисыч, первому.
   Спустя минуту  Петрухин  держал  в  руках  "корешки"  квитанций  ОАО  ПТС
<Открытое акционерное общество "Петербургская телефонная сеть">...  Нет,  не
зря он пил пиво с жильцами тридцать первой квартиры.

***

   На квиточках ПТС указывают код населенного пункта, дату, время  разговора
в минутах и стоимость разговора. А вот номер абонента не указывают.
   Петрухин посмотрел на часы, прикидывая про  себя:  успеем  -  не  успеем?
Восьмое мая -  предпраздничный  день,  укороченный...  Если  поторопиться  -
должны успеть, решил он.
   -  Анатолий  Степаныч,  -  сказал  Петрухин,  -  в  вашей   замечательной
коммуналке   вы,   видимо,   самый   главный...   в   смысле   ответственный
квартиросъемщик?
   - Я, - согласился слегка захмелевший Смирнов.
   - А давай-ка сгоняем в одно место.
   - Куда?
   - На Синопскую, к телефонистам. Справочку получим.
   -  Никуда  не  поеду,  -  убежденно  ответил  Смирнов.  -  Хорошо  сидим,
душевно... никуда не хочу. Пива хочу.
   -  Все  будет,  дядь  Толь,  -   убежденно   сказал   Петрухин,   обнимая
ответственного квартиросъемщика за плечи. - Мы за час обернемся.  Одна  нога
здесь, вторая там... И все у нас будет  -  и  пиво,  и  водка.  Еще  посидим
коллективом, душевно попоем.
   - Не хочу никуда ехать, - артачился Смирнов.
   Петрухин наклонился к уху Анатолия Степановича, шепнул:
   - Я тебе денег заплачу.
   - Поехали, - сразу сказал тот.
   На частнике доехали быстро. В предпраздничный день, к вечеру, автомобилей
было  мало.  Посетителей  в  помещении  ПТС  тоже  было  мало.  До  закрытия
оставалось около двадцати  минут.  Девушка  в  окошке  равнодушно  выслушала
Смирнова, равнодушно взяла паспорт.
   - За какой период? - спросила. - Услуга платная.
   - За период с двадцать девятого февраля  по  двадцать  третье  апреля,  -
ответил за Смирнова Петрухин.
   Девушка застучала по клавиатуре.  Спустя  минуту  из  принтера  с  легким
жужжанием выполз лист бумаги.

Глава восьмая
Телефоны

   Первый практически действующий телефон сконструировал шотландец Александр
Грейам Белл. Давно это было, в 1876 году. Телефон конструкции  Белла  нимало
не походил не только на нынешние мобильные "трубы", но даже и  на  привычные
телефонные  аппараты,  которые  до  сих  пор  живут  в  прихожих   питерских
коммуналок. Наверное, ни сам Белл, ни  его  коллеги  не  предполагали  даже,
какое будущее ожидает их детище.
   Телефон... нынче без него трудно, вернее - невозможно,  представить  мир.
Телефон вездесущ, он  присутствует  в  интерьере  квартиры,  офиса,  завода,
тюрьмы, подводного  крейсера  и  самолета.  Телефон  живет  в  руке  крутого
бизнесмена и обычного сцепщика вагонов. Он в кабине водителя-дальнобойщика и
в дамской сумочке. В Антарктиде, Сахаре и  Гималаях.  Десятки,  а  возможно,
сотни миллионов человек в мире одновременно разговаривают  по  телефону.  По
телефону объясняются в любви и сообщают об окончательном разрыве.  Объявляют
войны и договариваются о перемирии. Сообщают о заложенных бомбах  и  падении
котировок. Узнают прогноз погоды, справляются о  состоянии  здоровья  горячо
любимой тещи, заказывают авиабилеты. Бывает, что хирурги консультируют своих
коллег по телефону прямо во время операции.  Подчиненные  звонят  начальнику
посреди ночи и злорадно хихикают в трубку. По  телефону  занимаются  сексом!
Изучают языки и наводят порчу. Телефон - это почти полумистическое  создание
Александра Белла - передает  голоса.  Тревогу,  отчаяние,  боль,  просьбы  о
помощи, любовь и ненависть... разве это не чудо?
   Телефонные кабели опутали весь земной шар, пересекли континенты, пролегли
по дну океанов. Они гудят от множества голосов.  Эфир,  пробитый  невидимыми
сигналами, тоже гудит  от  неслышных  голосов.  Голоса  взлетают  на  высоту
десятков тысяч километров, вертятся в электронных потрохах спутников связи и
вновь обрушиваются на Землю.
   Прослушивание чужих телефонных  разговоров  стало  профессией  для  тысяч
людей.  А  защитой  телефонных  линий  занимаются  целые   коллективы...   и
многие-многие   тысячи   занимаются   проектированием,    производством    и
обслуживанием телефонов. Он обожаем и ненавидим одновременно. Окно в  мир  и
его ставни. Со случайного,  ошибочного  соединения  начинались  романы...  и
разбивались  надежды.  Потерянная  записная  книжка  становилась   последним
толчком  к  самоубийству.  О  телефоне  написаны  десятки  (сотни?  тысячи?)
стихотворений, песен, баллад, романсов. Нет ни одного фильма  или  книги,  в
которых герой не говорил бы по телефону. Тысячи фильмов и  книг  начинаются,
собственно говоря, со звука телефонного  звонка.  Да  и  наше  повествование
началось с него же...
   Мы не знаем, есть ли где-нибудь памятник телефону. Думаем, что  есть.  Но
если его все-таки нет, то его обязательно нужно поставить.  И  он  наверняка
будет поставлен. Почти наверняка он будет двухцветный - черно-белый. Отлитый
из слез. Из любви. Ненависти. Клеветы. Доноса. Из Доброй Вести.  Он  -  друг
пожилых одиноких людей. Он  враг  глухонемых.  Его  кладут  в  гроб  убитого
бандита вместе с долларами и кокаином. Он - фетиш. Он -  урод.  Он  палач  и
целитель.
   Он ворвался в нашу жизнь и нашу  речь.  Мы  говорим:  телефон  доверия...
испорченный телефон...  нетелефонный  разговор...  телефон  спасения  911...
телефонное право... телефонный терроризм. Мы говорим: автоответчик, АОН.  Мы
говорим: "Проклятие! Все время занято!.." - и гудки, гудки, гудки.
   Мы уже давно живем рядом с телефоном... Вокруг него...  внутри  него.  Мы
часами сидим возле него, когда беспокоимся о своих близких и ждем  известий.
Мы смотрим на него с надеждой или страхом. И совершенно не важно, каков  он:
старая, с дребезжащим диском  коробка  или  современный  аппарат  "cordless"
<Бесшнуровой телефон>.
   Александр Грейам Белл умер в 1922 году. А телефон остался.

***

   ...В общем, ясно: с телефоном - хорошо. А без него  -  хреново.  Неумение
обращаться с телефоном вызывает непонимание и издевку окружающих.  Известен,
например, случай, когда один Президент хотел позвонить  одному  Генеральному
прокурору... по важному вопросу... И не  сумел  дозвониться.  Вот  конфуз-то
был. Все смеялись.
   Петрухин и Купцов с телефоном обращаться умели.
   С Синопской набережной Петрухин и Смирнов на частнике вернулись  обратно.
По  дороге  Дмитрий  купил  выпивки-закуски,  и  в  квартире  тридцать  один
продолжился банкет. Петрухин горел желанием работать,  нужно  было  просеять
телефонные  коды,  отбросить  ненужные.  Он  быстро  хлопнул  стопку  водки,
фальшиво, но "душевно" спел со Львом  Борисовичем  "Подмосковные  вечера"  и
уехал.
   Из машины он позвонил Купцову. Сказал: есть хорошие  новости.  Еду...  По
дороге Петрухин потрепался "за жизнь" с водителем-частником, разговорчивым и
азартным парнем, и через двадцать минут вышел у дома Купцова на  Гражданском
проспекте.

***

   - Амбре, - сказал Купцов, втянув воздух носом. - Гуляем?
   - Работаем, чучело, - ответил Петрухин и протянул распечатку ПТС.  -  На,
держи, следачок. Гляди, чего опер нарыл.
   - Что это?
   Петрухин  объяснил.  Купцов  просиял  и  бросился  к  справочнику   "Весь
Петербург", зашелестел страницами. Коды городов в справочнике  располагаются
не  по  цифровой  системе,  а  по  алфавиту.  Если  бы   коды   принадлежали
Южноуральску или Ясногорску, искать пришлось  бы  долго.  Но  им  повезло  -
первый код принадлежал Буйнакску, второй - Вологде.
   - Начнем с Вологды, - сказал Петрухин, вынимая из кармана  трубу.  Купцов
посмотрел на часы:
   - Скоро десять. Может, подождем до утра? Утро вечера мудренее....
   - На фиг! - сказал Петрухин. - У меня сегодня прушный день... на фиг.
   Он набрал вологодский номер, выдохнул и подмигнул  Купцову.  Петрухин  не
мог знать, кто подойдет к телефону в Вологде. Возможно, друг или родственник
Трубникова. Возможно, сам  Трубников...  Предвидеть  пол,  возраст,  реакцию
человека на том конце провода было нельзя. Петрухину предстояло  работать  с
колес. И здесь все  зависело  от  умения  импровизировать,  находить  нужные
интонации и правильные слова. От артистизма, если хотите.  От  интуиции.  От
таланта.
   В аппарате звучали длинные  гудки,  Петрухин  сидел  с  трубкой  в  руке,
собираясь, настраиваясь на работу.
   - Але, - сказал детский голос.
   - Привет, - сказал Петрухин. - Тебя как зовут?
   - Сережа.
   - Ты смотри-ка, и меня Сережа. А взрослые-то есть дома?
   - Мама ушла к тебе Вере, а папа спит... а вам кого?
   День, подумал Петрухин, прушный.  Из  доверчивого  ребенка  легко  качать
информацию... противно, но легко. Петрухин подмигнул Купцову, который  сидел
напротив и сказал:
   - Мне тебя, тезка. Ты что же, меня не помнишь?
   - Не-ет, - неуверенно ответил вологодский "тезка", мальчик пяти-шести лет
по голосу.
   - Ну, здрасьте... А помнишь, мы с тобой играли?
   - Во дворе?
   - Конечно, во дворе... вспомнил?
   - Не-ет...
   - Какой ты, тезка, забывчивый. Ну а фамилию-то свою помнишь?
   - Помню. Сережа Костиков.
   - Костиков, - повторил Петрухин для Купцова. - А как папу зовут?
   - А вы разве не знаете? - спросил Сережа удивленно.
   - Я-то, брат, знаю. Я тебя проверяю. Может, ты и папу забыл.
   - Нет, не забыл. Папу зовут Володя. А маму Инна.
   - Вот теперь вижу, что ты, Серега, парень  с  головой,  толковый.  А  кем
папа-то работает, не забыл?
   - Мой папа на машине работает, мебель возит.
   - Ну молодец, Серега... Что не спроси - все знаешь. А вот скажи-ка:  дядя
Саша давно у вас был? - спросил Петрухин и несколько напрягся.  Нельзя  было
исключить, что Сережа ответит вдруг: дядя Саша тоже спит. Они с папой  водки
выпили и спят сейчас.
   - Какой дядя Саша? - спросил Сережа. - Который у нас  деньги  занял  и  в
Ленинград уехал?
   Вот как. Деньги занял и  в  Ленинград  уехал...  прушный  день,  прушный.
Информация сама текла в руки.
   - Да-да, он самый, - сказал Петрухин. - Давно был он у вас?
   - Давно... еще зимой.
   - Ну, хорошо, Сережа. Спасибо тебе, здорово мы  поговорили.  Я,  пожалуй,
завтра позвоню. Вы завтра дома будете? На дачу не уезжаете?
   - Нет. У нас нет дачи. Мы в двенадцать часов на митинг пойдем, а потом  в
гости к тете Вере.
   - Вот и хорошо. Я папе утром позвоню. До свидания, тезка.
   - До свидания, дядя Сережа. С праздником.
   - С праздником, - механически  произнес  Петрухин  и  выключил  трубу.  В
Буйнакск в тот вечер звонить не стали.

***

   Утром девятого мая Петрухин позвонил Владимиру Костикову. От этого звонка
зависело очень много. Вполне возможно, что вологодский водитель не станет  с
ним разговаривать. Или начнет лгать...  Или  просто  сам  ничего  толком  не
знает. Или знает, но боится Трубникова. Или... Этих "или" было очень много.
   И тогда останется последняя зацепка - Буйнакск.
   В десять приехал Купцов. Он очень хотел присутствовать  при  разговоре  с
Вологдой. Попили кофейку, Петрухин убрал звук в телевизоре  и  набрал  номер
Костиковых.   После   шестого   гудка   трубку   снял    мужчина.    Видимо,
Костиков-старший.
   - Алло.
   - Добрый день, с праздником вас, - сказал Петрухин.  -  Я  могу  услышать
Владимира Костикова?
   - Я слушаю. Вас тоже с праздником.
   - Владимир, мы с  вами  не  знакомы.  Меня  зовут  Дмитрий,  я  звоню  из
Санкт-Петербурга. Ваш телефон мне дал Саша.
   - Саша? - спросил несколько удивленно Костиков. - Какой Саша?
   - Ваш знакомый.
   - Матвеев, что ли?
   - Я не знаю его фамилию. Возможно, Матвеев. Я знаю, что он какое-то время
жил в Вологде, а в середине апреля звонил вам.
   - Ах, вот какой Саша! Что ж он сам-то не звонит, сучонок такой?
   Петрухин  подмигнул  Купцову:   такое   начало   разговора   предполагало
интересное продолжение. Если Костиков зол на Сашу Матвеева, то  "отмазывать"
его он  определенно  не  будет.  Главное  -  правильно  построить  разговор.
Показать Костикову, что они -  союзники,  а  Матвеев-Трубников  -  их  общий
враг... Петрухин подмигнул Купцову и сказал:
   - Из ваших слов я так понял, что Саша  и  вам  какую-то  пакость  сделал.
Денег, наверно, занял?
   - Да уж... а вы кто? Вы зачем мне звоните?
   - Меня зовут Дмитрий. У меня этот Саша тоже взял денег,  но  отдавать  не
торопится. Вот я и хочу его найти, получить должок и потолковать по душам.
   - По душам с этой падлой? Да его порвать мало... бизнесмен хренов!
   - Володя, если не секрет: много он у вас занял?
   - Для кого-то может и немного. А для меня три тыщи - деньги.
   - Отлично вас понимаю. У меня он взял  меньше,  но  все  равно  противно.
Дело, как говорится, принципа. Я вам, Владимир,  вот  что  скажу:  если  наш
общий должник в Питере, то  я  его  обязательно  разыщу.  У  меня  кой-какие
возможности есть. И тогда мы с вами свои деньги вернем. Но мне нужно,  чтобы
вы мне немножко помогли.
   - Чем же я вам помогу? - спросил вологодский водитель.
   - Мне нужно знать про Сашу Матвеева как можно больше. Расскажите, что  вы
о нем знаете.
   - Да что же знаю? Мудила он... вот что я знаю.
   - Это точно. А все-таки. Он ваш - вологодский?
   - Какое! Он с Дагестана приехал. Город там есть такой... название  хитрое
какое-то...
   - Буйнакск?
   - Точно, Буйнакск. Вот он из этого Буйнакска. Мать у него там живет.
   - Адреса или телефона матери у вас нет?
   - Нет.
   - Понятно. А отчество Сашино не знаете?
   - Отчество знаю... Как у Пушкина отчество - Сергеич.
   - Как вы с ним познакомились?
   - Да халтурил он у нас. Грузчиком. Я мебель вожу.  Он  в  феврале  у  нас
появился, поработал с неделю да и слинял. В Питер, говорит, поеду,  бизнесом
займусь... бизнесом! Был бы я трезвый - хрен бы я ему  денег  дал.  Сто  раз
потом пожалел, да и жена мне уже всю плешь проела.
   - Деньги, я вам обещаю твердо, вернутся. Лишь бы мне его найти.  Скажите,
Володя, мне вот что: халтурил он у вас без официального оформления?
   - Какое, к черту, оформление?
   - Понятно. Когда он у вас появился и когда уехал в Питер?
   - Точно не скажу, но где-то в  середине  февраля.  А  уехал  он  двадцать
шестого. Двадцать пятого у меня бабки занял. День рождения мы его  отметили,
значит... тридцатничек ему стукнул двадцать пятого. Он, значит, преставился,
как положено. Ну, и по пьянке-то у меня сто баксов выудил. Сказал: Вовка, ни
ссы, я человек  слова.  Через  месяц  все  верну,  да  еще  с  процентами...
бизнесмен! Пушкин, блин, Алексан Сергеич!
   - Понятно. Расписку, конечно, не брали?
   - Какое, к черту? По пьянке же.
   - Я тоже по пьянке ему тыщу рублей занял, - соврал Петрухин. - А что  еще
вы про него знаете? Может, рассказывал что-то о себе?
   - Говорил, что воевал он где-то... в Чечне, что ли? Не помню я  толком...
Он, вообще-то, молчун. Только по пьянке и разговорился маленько.
   - Ясно. А зачем он вам звонил в апреле?
   - Звонил-то? Да вот обещал отдать все в конце  апреля.  Извини,  говорит,
Вова, что задержался с отдачей. Дела, говорит, сперва не шли. А теперь, мол,
поперло. Я тебе до конца апреля все верну. Я-то обрадовался.  Ритке  сказал:
вот, Сашка-то позвонил. Скоро и бабки вернутся... с процентами. Держи карман
шире.
   - Понятно. А он как собирался отдать деньги: переводом или лично?
   - Я тогда не спросил. Обрадовался, как дурак, и не спросил.
   - Понятно. Со всяким может случиться. Владимир, вы запишите,  пожалуйста,
мой телефон, - сказал  Петрухин.  Костиков  крикнул  сыну:  "Сережка,  ручку
неси!" - Вы запишите мой телефон и, если  наш  общий  должник  появится  или
позвонит, - сразу же сообщите мне. В любое время суток.  Днем,  ночью  -  не
важно. Договорились?
   - Договорились, - ответил Костиков.
   Петрухин продиктовал номер трубы, сказал еще несколько фраз, закрепляющих
основную мысль: немедленно сообщить о появлении Матвеева, и попрощался.

***

   В тот же день Петрухин сделал еще четыре звонка. Все - в Буйнакск. Первый
раз он позвонил по тому телефону,  который  ответственному  квартиросъемщику
Смирнову сообщили в ПТС.
   После  разговора  с  Вологдой  партнеры  предположили,  что  этот   номер
принадлежит  матери  Матвеева,  и  не  ошиблись.  Однако  сообщить  что-либо
конкретное о сыне  Елизавета  Мартыновна  Матвеева  не  смогла.  Для  матери
Петрухин представился старым  приятелем  сына.  Последний  звонок  от  Саши,
сказала Елизавета Мартыновна, был в апреле.  Сашенька  живет  в  Ленинграде.
Устроился на хорошую должность в солидную фирму, которая торгует трубами. От
кого передавать привет, если Саша позвонит?
   - От Алексея Тищенко, - ответил Петрухин. Купцов покачал головой.
   Второй звонок Петрухин  сделал  в  справочную  Буйнакска  и  узнал  номер
телефона уголовного розыска. Третий звонок он совершил в УР.
   - Але, - сказал Петрухин, когда в трубке отозвался голос  с  "кавказским"
акцентом.  -  Але!  Здравствуйте.  Капитан  Андреев  из  уголовного  розыска
Санкт-Петербурга. С кем говорю?
   - Старший лейтенант Гаджиев.
   - Слушай, брат, выручи. У нас тут проблема образовалась. Без твоей помощи
никак... Как тебя зовут, старший лейтенант?
   - Намик, товарищ капитан.
   - Брось ты это, Намик. Зови меня Игорь. Слушай, Намик, нам позарез  нужно
одного человечка  прощупать.  Я,  конечно,  мог