влял Стилисту явное наслаждение, - вы там,  на  рабочем  месте,  можете
увидеть нечто, что вас как сознательную гражданку  наверняка  возмутит.  Так
вот, лапочка, у твоей свекрови несколько дней погостят наши ребята.  Помехой
они ни бабуле, ни твоей Оленьке не  будут.  Наоборот,  ребята  трудолюбивые.
Если что, помогут. Так ничего передать доченьке не желаете? - весело спросил
он.
   Рита, держа сына за руку,  медленно  шла  по  улице.  Рядом  притормозила
старая "Волга". Рита мгновенно  загородила  собой  Степана  и  выхватила  из
сумочки пружинный нож. Такие ножи продаются в коммерческих палатках.
   - Не подходи! - закричала она.
   - Да Господь с тобою, милая, -  сказал  сидевший  за  рулем  Робинзон.  -
Залазь скорей. Это я тогда звонил. Давай шибче. Влазь в машину. А  то  вона,
народ глазеет.
   Рита узнала голос. И они с сыном быстро сели в машину.
   - Значится, вооружилася, - посмотрел он на нее в зеркальце.  -  Лихая  ты
баба, - одобрительно кивнул он. - Меня Витек послал узнать, как дела твои.
   - Он живой? - Рита заплакала.
   - Живой. Что с ним сделается.
   - Извините, - вытирая слезы, всхлипнула она.
   - Да чего там, поплачь. Завсегда жинке легче становится. Или, Думаешь,  я
не понимаю? - вздохнул он. - Вы поэтому и живете более мужика. Как на сердце
кручина, слезами горе отмываете. А мужик, значится, в сердце все носит.  Вот
мужики и мрут как мухи. До шестидесяти мало кто дотягивает.
   - Где папа? - тихо спросил Степа.
   - А вот этого, хлопчик, говорить права не имею. Не потому что,  значится,
не доверяю. Но кто знает,  как  оно  выйдет.  Вдруг  тебя  заново  эти  гады
сцапают, мамкин ножик супротив них не поможет. Ты  уж  не  обижайся,  малец,
но...
   - Понимаю, - вздохнул Степа. - Просто за папу боюсь.
   - Это хорошо,  -  улыбнулся  старик.  -  Коли  за  родителей  опасаешься,
значится, любишь и сыном хорошим будешь. Не бросишь на старости лет. Я  чего
приехал-то...  -  Оглядевшись,  он   притормозил.   -   Звонить,   значится,
поопасался.
   Счас по телевизору такое кажут, что прям  дух  захватывает.  И  телефоны,
значится, все прослушивают, и даже дома могут  телевизор  поставить,  и  все
видать им будет.
   Конечно, у наших тут такого может и не быть. Но Степка, брат твоего отца,
от московской мафии прячется. А москвичи,  они  всю  жизнь  в  передовых  по
хитрости ходят. Поэтому я и решил на дороге вас подхватить. И повезло.
   - А как вы нас узнали? - спросила Рита.
   - Так Витька мне твою карточку дал, - улыбнулся  старик.  -  С  сыном  ты
снята. Вот. - Он показал ей фотографию.
   - Мы с тобой, помнишь, у школы фотографировались, - сказала Рита.
   - Значится, дела таковы, - остановив машину, повернулся старик.  -  Зараз
там милиции полно и солдат  с  автоматами.  Но  Витька  ваш  пока  в  полной
безопасности. Я не успокаиваю вас, а говорю, значится, так, как оно есть. Он
просил вам это отдать. -  Сунув  руку  в  карман,  Робинзон  вытащил  пухлый
конверт.
   - И, значится, не бойтесь. Если кто звонить  из  гадов  станет  и  пужать
начнет, ты ему в оборот скажи. Если что  с  сыном  или  со  мной,  значится,
произойдет неладное, Степка бумагу в  милицию  отошлет.  Покедова  он,  мол,
молчит, но, ежели не отстанете, бумага в милицию большому  начальнику  зараз
передана будет.
   - Какая бумага? - не поняла Рита.
   - Так мы, значится, обсудили все это, - объяснил Робинзон.  -  И  решили,
что Степка нужен им для того, чтоб, значится, убить его.  А  смерти  предать
его желают по одной причине: он же знает ой как много. За мафию.
   - Так вот в чем дело, - прошептала Рита.
   - Ты на него зла не держи, - правильно понял ее старик. - Ведь  ежели  не
он, так  с  вами  бы  плохо  было.  Он,  можно  сказать,  значится,  вовремя
объявился.
   - Да, - вздохнула Рита. - Я это понимаю. Но  с  другой  стороны...  -  Не
договорив, снова заплакала.
   - А ежели бы бандюки напали? - стараясь отвлечь ее, спросил  Робинзон.  -
Вдарила бы ножиком?
   - Не задумываясь.
   - Ну, тогда вылазьте скорее, - в шутку перепугался он, - то я тех ножиков
до невозможности опасаюсь.
   - Что с тобой? - войдя на кухню, тихо спросила Ксения  стоявшую  у  плиты
Зою.
   - Ничего, - попыталась улыбнуться та, но улыбка получилась жалкая.
   - Что-то случилось? Неужели опять они? Но что им  сейчас  надо?  Ведь  ты
завтра на работу идешь. Чего же они еще хотят?
   Не сдержавшись, Зоя тихо, чтобы не слышал Андрей, заплакала.
   - Они... - прижав пальцы к глазам, прошептала она.
   - Зоя! - услышали женщины громкий голос Андрея. - Звонят!
   Теперь и они услышали дверной звонок. Зоя вздрогнула.
   - Я открою, - сказала Ксения. - Или не надо?
   - Открой, - прошептала Зоя. Ксения вышла в прихожую.
   - Кто там?
   - Врач, - услышала она женский голос. - Анна Семеновна Гладышева.
   - Мы не вызывали. - Ксения удивилась.
   - У  нас  направление  для  Андрея  Яковлева,  -  проговорила  за  дверью
Гладышева. - Мы должны доставить его в клинику на обследование с последующим
лечением.
   Ксения повернулась к подошедшей к двери Зое. Вытирая  слезы,  та,  шагнув
вперед и щелкнув замком, открыла дверь.
   - Здравствуйте, - приветливо улыбнулась  стоявшая  перед  дверью  молодая
полная женщина в белом халате. За ней -  двое  мужчин  с  носилками.  -  Где
больной?
   - спросила Гладышева.
   - Кнут и пряник, - прошептала Зоя Андреевна.
   - Что? - взглянула на нее врач.
   - Он в комнате.
   - И как она реагировала? - усмехнулась Екатерина.
   - Как еще может реагировать жена на известие об измене мужа?  -  Геннадий
рассмеялся.
   - Она не послала парней к Светке?
   - Да она и сама с ней разберется, ведь в один спортзал ходите. А  у  тебя
как дела?
   - Пока ничем похвастать не могу, - вздохнула она. - Но мне только раз его
к себе затащить. И тогда все, он мой.
   - Действуй. Мы должны сделать так, как  решили.  Пора  всем  занять  свои
места. Ну, я пошел. - Геннадий посмотрел на часы. - Пока.
   - Счастливо, - улыбнулась Екатерина. Он быстро направился к калитке.
   Екатерина, помахав ему рукой, вышла следом и подставила ведро под кран.
   - Ох ты и тварь,  -  услышала  она  разъяренный  голос  из-за  невысокого
забора. Резко повернулась.
   В калитку шагнула Светлана. Короткий халат был подпоясан. В руках ведро с
водой. Екатерина опустила рычаг колонки.
   - Сучка! - воскликнула Светлана и выплеснула на нее из ведра.
   Вскрикнув, рыжая окатила водой бросившуюся к ней Светлану.  На  мгновение
та остановилась. Затем женщины рванулись навстречу друг  другу,  повизгивая,
сминая крепкими босыми ногами цветы на клумбе, закружили перед крыльцом. Они
вцепились друг другу в мокрые  волосы,  а  свободной  рукой  были  по  телу,
пытаясь попасть в грудь. Отпустив волосы,  немного  отскочив  назад,  начали
драться, нанося  удары  ногами  и  руками.  Мокрые  халаты,  расстегнувшись,
сползали с плеч.
   На лицах обеих была кровь.
   - Во дают! - раздался громкий крик. - Смотрите, пацаны! Бабы хлещутся!
   Отскочив,  они  увидели  остановившихся  у  забора  троих  мальчишек   на
велосипедах. Светлана  бросилась  к  разделявшему  дома  забору,  вбежала  в
раскрытую калитку. Екатерина скрылась в доме. Мальчишки  со  смехом  поехали
дальше.
   - Гадина, - войдя в дом и вытирая кровь  с  верхней  губы,  с  ненавистью
прошептала Светлана. - Вот, оказывается, почему Ангелина узнала. Хотя, - она
вдруг улыбнулась, - с другой  стороны,  это  и  неплохо.  Ангелина  заставит
сделать Гришку выбор. А если он  будет  не  в  мою  пользу?  -  Сняв  мокрый
порванный халат, зло произнесла:
   - Мы еще не закончили, приятельница.
   - Паскуда. - Припудривая оцарапанную щеку  и  вытирая  кровь  под  носом,
Екатерина всхлипнула. -  Я  тебе  устрою  разборку.  Спектакль  перед  домом
получился. Как я забыла, что она дома? Снова вздохнув, махнула рукой. - Зато
теперь она все знает. А если расскажет Пряхину? Немного помолчав,  Екатерина
злобно рассмеялась:
   - Завтра на работе увидимся.
   - Турнир будет скоро, - сказала Ангелина,  стоя  перед  открытой  дверью,
которая была оборудована спортивными снарядами для тренировок дома. -  Скажу
честно, я надеюсь с твоей помощью выиграть несколько тысяч долларов.
   - Нормально, - усмехнулся сидевший на топчане Русич. -  Давненько  у  вас
подобные мероприятия проводятся?
   Она засмеялась:
   - Несколько лет. Если надеешься, что  ты  сможешь  там  поднять  шум  или
как-то...
   - Понимаю. Я недавно гладиаторов вспомнил.  Но  это  было  узаконено.  Не
боитесь, что органы вмешаются?
   - Нет, - улыбнулась Ангелина. - Я же сказала - все это не в первый раз.
   Впрочем,  подробности  ты  узнаешь  перед  началом.  Мой  тебе  совет   -
тренируйся. Я понимаю, что  ты  не  молод,  но  видела  парней,  которых  ты
отделал, поэтому и решила использовать тебя. Я поставлю  на  тебя  в  первых
трех встречах. Если выиграешь, обещаю отпустить...
   - Не надо. - Он махнул рукой. - Я вроде свыкся с мыслью, что это  все,  -
он обвел рукой комнату, - не сон. Что ты потаскуха, я понял. Но в отличие от
тех ты еще и мразь.
   - Все. - Ангелина усмехнулась. - Я приду завтра. Только не пытайся что-то
предпринять. Ты не успеешь даже ударить меня, как тебя убьют.
   - Положим, вмазать тебе я все равно  успел  бы,  -  усмехнулся  Федор.  -
Просто сейчас рано. Но запомни, сучка, - он криво улыбнулся, -  будет  и  на
моей улице оркестр играть марш победы. А сейчас проваливай! -  Он  встал.  -
Надо готовиться к чемпионату. Там  как?  Насмерть  хлещутся  или  до  первой
крови?
   Услышав в его голосе насмешку, женщина вышла.
   - Я знаю, что буду делать,  -  чуть  слышно  проговорил  Федор.  -  Нашли
гладиатора.
   - Миха. - Постукивая суковатой палкой, Топорик вышел на кухню.
   - Че, дед? - спросил сидевший за столом с чашкой кофе Бугор.
   - Ты мне бы обсказал, как там дела с Атаманом, - усаживаясь  на  табурет,
вздохнул Топорик. - Все-таки знакомый он мне. Я и его  отца  знал.  Пропащий
мужик был, пьянь гольная. А  Степка  вроде  мужик  правильный.  Говорят,  вы
мальца Ореховых похитили. Не по-людски это.
   - Я не при делах, - отрезал Бугор. Допив кофе, встал. - И вообще, дед, не
лез бы ты в эти дела. Я, кажется,  знаю,  кто  тебе  новость  притащил.  Тот
старикашка. Он ведь в тех краях живет.
   - Ты его не хапай, - разозлился старик. - Я Робинзону жизнью  обязан.  Он
сапоги никому не лизал и в шестерках не хаживал. Так что его имени  даже  не
касайся. Ты...
   - Все, дед, - отрезал Бугор, - кончен базар.
   - Ты как, щенок, с дедом разговариваешь?! - рыкнул Топорик. - Тебя еще  и
в планировке не было, когда я с ментами стрелялся. В шестерках не был. -  Он
громыхнул палкой  по  столу.  -  И  младенцами  не  закрывался.  Тогда  хоть
какие-то, но понятия были. А вы... - Хорош, дед. - Бугор начал  сердится.  -
Тогда времена другие были. Да, короче, чего мы с тобой  базарить  будем?  Ты
уже свое отгулял и не мешай...
   Сильный удар палкой меж лопаток  заставил  его  вскрикнуть  от  боли.  Он
шагнул вперед, поймал вторично вскинутую для удара руку старика с палкой.
   Другой рукой ухватив палку, вырвал ее. И тут получил короткий  удар-тычок
двух прямых пальцев в глаза. Взвыв, закрывая их ладонями, волчком закрутился
по кухне.
   Наткнулся на стол, ударился.
   - Охренел! - прорычал он. - Старый! Ты же...
   - Я тебе пасть на портянки порву. - Кряхтя, Топорик поднял палку. -  Жбан
расквашу, как арбуз моченый. Как я гулял, ты и в кино  не  видывал.  Но  мне
себя под старость упрекнуть не в чем. Я по нашим правилам жил. А ты... -  Он
выматерился и опустил палку. - Хоть бы родичей не позорил. И отец, и мать на
такое бы сроду не пошли. - Он вышел. И тут же вернулся. -  Холодных  нифелей
от чая в марлечку и приложи, - ворчливо  посоветовал  он.  -  Шнифтам  легче
станет.
   Мычавший с прижатыми к глазам ладонями Бугор услышал, как дед ушел в свою
комнату. Фыркнув, отнял ладони от глаз.
   - Вот это старый, - гордо прошептал он. - Как вилкой ткнул.
   - Я вроде не сильно, - садясь на  кровать,  пробурчал  Топорик.  -  Наука
будет, - оправдывая себя, добавил он.  -  А  то  привык  на  своих  шестерок
рычать.
   Хоть бы, пока я жив, его не повязали. Ведь если  его  в  тюрягу  упрячут,
сломаюсь.
   А он вытерпел и даже не замахнулся. Тогда вон того  запросто  замочил.  И
все дела. И даже глазом не моргнул.
   - Как устроились?  -  войдя  в  одноместную  палату,  спросила  Гладышева
лежавшего на кровати с журналом в руках Андрея.
   - Спасибо. - Положив журнал на столик, он растерянно посмотрел на нее.
   - Отлично. А чему я обязан таким комфортом?
   - Предприятию, - улыбнулась она, - где работает ваша жена.
   - Зоя?
   - Сейчас у вас возьмут кровь, - перешла она к делу. - Завтра  с  утра  не
ешьте.  Обследование  займет  десять  дней.  Мы  постараемся   сделать   все
возможное.
   - Но это все, - обвел он руками, - наверное, очень дорого стоит, вы же не
благотворительная организация?
   - Конечно, нет, - улыбнулась она. - Но давайте пока  не  будем  выяснять,
как и что. - Врач вышла.
   - Что-то здесь не так, - покачал головой Яковлев.
   - Господи, - говорила Зоя. - Что же делать? Что?
   - Идти в милицию, - предложила Ксения. - Хотя, - возразила  она  себе,  -
это ничего не даст. Но надо что-то делать, потому что...
   - Они уже в деревне у матери Андрея, - перебила ее Зоя. - А  кроме  того,
Андрей в клинике. Я слышала, что там очень хорошие  специалисты,  но  иногда
там... - Не договорив, махнула рукой.
   - Ну тогда обратись к этому, товарищу  Андрея,  -  предложила  Ксения,  -
который приходил.
   - Он не станет ничего делать, - сквозь слезы с трудом выговорила Зоя. - К
тому же они уже в деревне. И убьют Олю. - Зарыдав, вдруг потеряла сознание.
   - Зойка, - бросилась к ней Ксения.  Не  зная,  что  делать,  метнулась  к
телефону.
   - Не надо, - услышала она тихий голос Зои. -  Умоляю,  никому  ничего  не
говори. Они убьют Оленьку. - Она вновь зарыдала.
   - Успокойся. - Присев рядом, Ксения выплеснула воду  в  лицо  бьющейся  в
истерике Зое.
   - Чего это вы с Зойкой схватились? - усмехаясь, спросил сестру Семен.
   - Уж больно она из себя строит, - фыркнула та. - Не знаю,  как  у  нее  с
карате и чем она там занималась, но бороться умеет и сильная. Я  бы  ее  все
равно сделала, если бы не Гога...
   - Это как сказать, - поддел ее брат. - Она то же самое  говорила.  Но  вы
как девчонки-школьницы. Одна ляпнула, а другая с ходу завелась.
   - Ну, это понятно - какая женщина не хочет доказать окружающим,  что  она
сильнее и ловчее соперницы.
   - И поэтому тоже. Но главное здесь в Гоге. Я же заметил, что ты  на  него
глаз положила. Скажешь, не так?
   - Так, - смеясь, кивнула Елизавета.
   - Вот это ничего себе. - Семен покрутил головой. - Обеим уже по  тридцать
с лишним, а они того и гляди за волосы одна Другую схватят.
   - Как я поняла, - сказала Елизавета, - они работали с тобой в Москве, Они
и тут этим занимаются?
   - Я - нет, - усмехнулся Семен, - а они - не знаю. - Вы что-то говорили  о
старой учительнице. Значит, хотите ее кинуть за жилье.
   - Уж больно ты догадлива, - хмуро заметил он. - Но запомни: не  дай  Бог,
где вякнешь. Я в этом не участвую, но долю свою с них получу.
   - Так, может, и мне что-то достанется? - Она, смеясь посмотрела на брата.
   - Видела, как ты на нее глаза пялил, - сердито проговорила Зоя.
   - Перестань, - усмехнулся Гога, оторвавшись от банки с  молоком.  -  Баба
она вполне, смотрится. Но от добра добра не ищут. Ты поэтому и  затеяла  эту
борьбу в грязи?
   - И поэтому тоже. Девка она сильная и знает кое-что, но...
   - Перестань, Зайчик. - Гога поставил банку с молоком  и,  подойдя,  обнял
женщину. -  Ну  кого  мне  нужно?  У  меня  есть  ты,  красивая,  сильная  и
проверенная в делах. Я люблю тебя и, - он подхватил  притворно  взвизгнувшую
Зою на руки, - хочу тебя.
   -  Вот  что,  милый  майоришко,  -  расхаживающий  по  комнате   Кардинал
остановился, - надеюсь, ты понимаешь, что Атаман не должен давать показаний.
   Все разговоры о том, что он блатной и ему сдавать кого-то западло,  всего
лишь слова. Сейчас или чуть позже он поймет, что для него это  самый  лучший
вариант защиты, и тогда может  перейти  в  нападение.  Отправит  писульку  в
органы, где подробно изложит дела нашей фирмы, и  тогда  все.  Мы,  конечно,
выберемся, но основная часть наших людей сядет, и надолго сядет.  Среди  них
будешь ты. - Он ткнул пальцем в сторону перепуганного майора. -  Мы  бы  его
давно взяли,  но  нам  мешает  милиция.  А  сейчас  туда  еще  и  солдатиков
подтянули. Неужели они не допускают мысли о том, что он мог проскочить?
   - Такие варианты имеются, - облизнув пересохшие губы, кивнул  Наседин.  -
Но вероятность очень мала. Сразу были оповещены соседи. Кроме того, по  всем
самым маленьким населенным  пунктам  была  разослана  информация  о  розыске
опасного преступника. И если бы Атаман хоть где-то засветился, мы бы  знали.
Он ранен, с ним брат. Сейчас все склоняются  к  тому,  что  они  подельники.
Несколько раз вызывали жену Орехова.  Но  она  наотрез  отказалась  что-либо
говорить. За ней установлено  наблюдение.  Но  сегодня  ее  потеряли.  Знают
только, что она ходила к родственникам своего приемного отца, погибшего  два
года назад при весьма загадочных обстоятельствах.
   - Надеюсь, сейчас этим не начнут заниматься?
   - Разумеется, нет. Что же касается...
   - Ты вот что сделаешь... - перебил майора Кардинал.
   - Все нормально, - кивнул Робинзон, - так что не боись. Супружница  твоя,
значится, вооружилась. Чуть меня ножиком не ткнула, - весело вспомнил он.
   - А хлопчик за тебя весь в беспокойстве. Хорошо, когда детишки имеются. -
Он вздохнул.
   - Слава тебе Господи, - прошептал Виктор, облегченно вздохнув.
   - Я сказал все, -  старик  повернулся  к  Разину,  -  как  мы,  значится,
обговорили. Что надумано очень хорошо - это ясно. Но вот в чем меня сомнение
гложет. Если ты так им подгадить можешь, не пойдут ли они на  крайние  меры?
Ведь терять все одно нечего. Хватанут Степку и  Ритусю  и  скажут:  али  ты,
Атаман, мать твою в кочерыжку, приходи, али...
   - А ведь они могут! - ахнул Виктор.
   - Не-а, - уверенно отверг это предположение Атаман. - Если  я  выйду,  то
меня с ходу мусора выцепят. Им не в кайф это будет. Не будут они рисковать.
   - Может, ты напишешь бумагу? - спросил Виктор. - И я...
   - Вот тогда они точно Ритусю и Степку убьют, - перебил  его  Робинзон.  -
Но, видать, дела сурьезные, коли так все закрутилось.
   - А почему ты нам помогаешь? - спросил Степан.
   - Решил напоследок в бороде почесать, - усмехнулся старик. -  Если  бы  с
год назад вот так вы заявились, я  бы  вас,  наверное,  принять  принял,  но
отравил либо пристрелил бы. Глядишь, и орден бы от милиции заполучил. Или от
мафии какую благодарность заимел. А  зараз  уж  больно  желание  имеется  им
поперек горла непроглатываемой костью, значится, встать, потому как жить  на
этом свете мне осталось  совсем,  значится,  немножко.  И  желаю  я  прожить
последние денечки весело. Как в молодости, - усмехнулся он. -  Я,  когда  по
лесам с автоматом хаживал,  довольный  был.  Наверное,  потому,  что  молод.
Нравилось мне, что люди боятся. Потом, значится, все-таки за смерть  отца  и
матери мстил. Но чтоб за нас ни говаривали, дома людские не  жег  и  простых
граждан не вбивал.
   - Но ты сам говорил, - хмыкнул Степан, - что родственника сжег.
   - Так это ж разве человек. - Робинзон покачал головой.
   - Он один был? - с интересом спросил Виктор.
   - С им жена и трое детишек, один другого меньше. Поэтому я выпустил  всех
и даже его не вбил. Было время, жалел об этом. Но  и  во  время  злости  все
едино детей и его выпустил бы. Это страшно, когда при детях родных  вбивают.
По себе знаю.
   Братья переглянулись.
   - Вы зараз настороже будьте, - поднимаясь, предупредил Робинзон. - У меня
уже раза два в доме обыскивали. И уса