ня, да, - согласился Маслаков, - нам нужно договориться на завтра.
   - Будем действовать, как  условились,  -  подвел  итог  нашему  совещанию
Хонинов, - и без вольностей. Раз Мотин решил устроить  за  нами  наблюдение,
значит, уже согласовал этот вопрос с начальством. Значит, для себя  они  уже
все решили. Сделаем так - завтра ты, Никита, будешь сидеть весь  день  дома.
Пусть они тебя пасут там, в квартире. У тебя должно быть  абсолютное  алиби.
Весь день ты должен не просто сидеть дома, а появляться время от времени  на
балконе, выносить мусор, беседовать во дворе с соседями, чтобы все видели  и
знали, как ты провел этот день. Ты  меня  понимаешь,  Никита?  Очень  важно,
чтобы ты весь день был у них на виду.
   Я подавленно кивнул головой. Конечно, он был прав. Если завтра я не смогу
гарантировать, что за мной нет хвоста, - вся наша операция никому не  нужна.
В таком случае мы из охотников автоматически  превращались  в  дичь.  И  еще
неизвестно, для кого мы в таком случае загоняли нашего подопечного. Это  как
на охоте, когда стая волков охотится на лося и в пылу охоты не замечает, что
их уже обложили флажками со всех сторон и  скоро  встретят  ружья  егерей  и
охотников.
   В общем, домой я возвращался в таком паскудном настроении,  что  об  этом
лучше не вспоминать. Мне казалось,  что  в  субботу  все  будет  по-другому.
Откуда нам было знать, что нас ждет в субботу.
   Про остальное  я  уже  напишу  со  слов  ребят,  которые  мне  все  потом
рассказали. В субботу поначалу все было, как мы условились. Я остался  дома,
выходил на балкон, улыбался соседям, делал несколько раз зарядку,  гулял  по
двору, даже сыграл в футбол  с  дворовым  молодняком,  очумевшим  от  такого
гостя.
   Для них я был почти герой, они знали, что я работал в МУРе. Я даже  успел
заметить парочку моих наблюдателей, которые сидели в машине, стоявшей  прямо
напротив моего двора. Они не очень и таились,  из  чего  я  сделал  вывод  о
правильности суждений Хонинова. Видимо, действительно Мотин для себя все уже
решил. И теперь ему важно  было  спровоцировать  меня  или  наших  ребят  на
какой-нибудь необдуманный поступок, чтобы окончательно решить наш вопрос.
   У ребят тоже поначалу все шло как обычно.  Рано  утром  Решко  поехал  на
службу в министерство. В обед он не  вышел,  видимо,  перекусил  на  работе.
Ровно в четыре часа он покинул министерство и поехал к своей любовнице.  Уже
здесь наши ребята откровенно за ним следили, остановили машину прямо рядом с
магазином, где он оставил свой автомобиль, когда зашел за покупками.  Но  он
ни на что не обращал внимания. Видимо, больше думал о  длинных  ногах  своей
любовницы.  Я  ее  тоже  видел.  Девочка  была  очень  аккуратная,  хотя   и
стервозная. И что таким нужно? Почему вместо  того,  чтобы  выйти  нормально
замуж и рожать детей, она становится содержанкой уже  не  очень  молодого  и
неприятного офицера милиции? А вдобавок ко всему умудряется завести себе еще
и кавказца. Чего ей не хватает?
   Только денег. Другого ведь ничего ей не могут дать эти двое уже не  очень
молодых и женатых "чайников".
   И, может, действительно все  дело  только  в  деньгах?  Вообще  правильно
говорят, что все решают деньги. В нашем мире уже не осталось таких  понятий,
как любовь или привязанность, дружба или совесть. Деньги - главный стимул  и
главное мерило наших отношений. Зачем девочке искать  себе  молодого  парня,
мучиться с ним в коммуналке или без квартиры,  ждать,  пока  он  встанет  на
ноги, начнет зарабатывать? Зачем  ей  рожать  в  муках  детей,  растить  их,
купать, заботиться, и все для того, чтобы в сорок лет превратиться в  старую
бабу, уже не реагирующую не только на своего мужа, но и вообще  на  мужиков?
Дети такого благородства не оценят, мужу все будет казаться нормальным. А  у
девочки только одна жизнь. И есть длинные  ноги  и  смазливая  мордашка  для
того, чтобы устроиться гораздо лучше своих подруг. Вот поэтому она плюет  на
все и решает жить сегодняшним днем.
   Может,  она  правильно  решает,  это  не  мне  судить,  но  обидно,   что
современные девушки предпочитают жить по законам циников, а не романтиков.
   Как бы там ни было, Решко даже не заметил  ведущуюся  за  ним  слежку  и,
оставив машину во дворе, поспешил к своей бабе. Больше двух часов он  у  нее
никогда не оставался, наверно, просто сил не хватало. Ребята, конечно, очень
нервничали,  им  казалось,  что  такой  профессионал,  как  подполковник  из
министерства, просто  обязан  был  заметить  их  наблюдение.  Аракелов  даже
считал, что Решко просто притворяется и давно их заметил.
   Но через два часа Решко вышел из дома, сел в свою машину, чтобы поехать в
сауну, где его уже ждали друзья. Вот тут-то он и  обнаружил  идущую  за  ним
машину. Ребята сразу поняли, что он  их  заметил.  Он  занервничал,  сначала
попытался оторваться, потом два раза проверил и, когда убедился, что  следят
именно за ним, резко повернул машину и отправился к себе  домой.  Машину  он
оставил на стоянке и почти бегом пробежал расстояние от стоянки до дома, уже
не оглядываясь на машину с ребятами. На это и был наш расчет. Главное, чтобы
он не поехал на работу, где его телефоны мы никак не могли  прослушать.  Но,
видимо, наши ребята его сильно напугали, если он решил поспешить домой. Если
бы он немного подумал, то успокоился бы и позвонил из первого же попавшегося
телефона-автомата, который мы не могли бы прослушать. Но он явно  испугался,
даже больше, чем можно было предположить. И поэтому поспешил к  себе  домой,
где мы могли спокойно услышать его телефонные разговоры.
   Ребята настроили аппаратуру и почти сразу  услышали,  что  Решко  кому-то
звонит. На другом конце провода раздался незнакомый мужской голос.
   - Я слушаю.
   - Виталий Николаевич, - быстро заговорил Решко, - у меня проблемы.
   - Что случилось? - спросил неизвестный.
   - Я сегодня обнаружил, что за  мной  следят,  -  почти  плачущим  голосом
сообщил подполковник.
   - Может, вам показалось? - спросил Виталий Николаевич.
   - Нет. Я все проверил. За мной следят. Я  сразу  понял,  что  они  следят
именно за мной.
   - Кто это был?
   - Я не знаю. Может, ФСБ или наши.  Я  ничего  не  знаю.  Вы  обещали  мне
помочь... вы обещали...
   - Откуда вы звоните? - спросил более проницательный Виталий Николаевич.
   Секундное замешательство. Подполковник вдруг понял  свою  ошибку.  Но  не
стал себя выдавать.
   - С улицы, - соврал он.
   Видимо, это секундное замешательство уловил и его собеседник. Но не  стал
ничего переспрашивать.
   - Хорошо, - сказал он, - успокойтесь и не волнуйтесь. Я вам  позвоню.  До
свидания.
   Он положил трубку. А Решко  выругался  в  трубку,  даже  не  положив  ее.
Видимо, понял, что  совершил  роковую  ошибку.  Но  больше  не  стал  ничего
говорить. Через полчаса он позвонил какому-то своему знакомому и  потребовал
вернуть деньги, которые ему ссуживал. Но потом звонить  вообще  перестал.  К
этому времени у него на этаже дежурил  Маслаков.  Мы  ведь  профессионалы  и
знаем, что в таких случаях делают люди, осведомленные о том, что их  телефон
может прослушиваться. Они выходят звонить к соседям. Так и Решко. Поняв, что
по своему телефону он никуда не может звонить, он дважды  выходил  из  своей
квартиры и, позвонив соседям, вежливо просил разрешения  воспользоваться  их
телефоном. Маслаков поднимался на следующий этаж, но все слышал,  однако  не
мог узнать, кому именно звонил Решко.
   Через час, примерно в половине восьмого, Маслакова сменил Аракелов. И как
раз тогда из квартиры Решко раздался громкий шум. Видимо,  нервничающий  муж
устроил очередной скандал своей супруге. И наконец дверь открылась, и оттуда
вышел сам подполковник, сильно  хлопнув  дверью.  Очевидно,  ему  предложили
куда-то срочно приехать.
   Подполковник оглянулся по  сторонам  и  пошел  вниз.  Аракелов  осторожно
последовал за ним. Выйдя из дома, Решко не  пошел  к  своему  автомобилю,  а
поспешил на стоянку  автобуса.  Аракелов  следовал  за  ним.  Автомобиль,  в
котором сидел Хонинов, стоял  у  стоянки.  На  этот  случай  был  разработан
подробный план.
   Дело в том, что белые "Жигули" без номера  Решко  узнал.  Но  он  не  мог
знать, что старенький "Москвич", стоявший рядом с его двором, был  составной
частью нашего плана. "Москвич" был такой старый, что  буквально  рассыпался.
Мы взяли его у нашего сержанта из дежурной части. Главное,  что  он  был  на
ходу. В нем к этому времени уже сидел Маслаков.
   Решко посмотрел по сторонам, заметил белые "Жигули" и  поспешил  сесть  в
автобус. Аракелов вбежал за ним. Но Решко смотрел  только  на  уже  знакомую
машину. Маслаков специально держался на некотором расстоянии, чтобы  не  был
виден пустой салон автомобиля. Когда автобус проехал один из перекрестков, в
этот момент загорелся желтый свет, и "Жигули" остановились перед светофором.
   Решко это увидел. Странно, что он не  изучал  оперативной  психологии.  И
вообще вел себя настолько нервно и  непрофессионально.  Впрочем,  что  можно
было ожидать от чиновника, вечно просиживающего  в  министерстве?  Куда  ему
тягаться с оперативниками!
   Как только его автобус свернул за угол и остановился, он  сразу  выскочил
из салона, не обращая внимания на Аракелова, также успевшего спрыгнуть вслед
за ним, и  "Москвич",  затормозивший  перед  автобусом.  Решко  оглянулся  и
поспешил на  соседнюю  улицу,  почти  бегом  направляясь  к  станции  метро.
Аракелов побежал за ним. К этому времени  Хонинов  уже  успел  подъехать  и,
крикнув Маслакову, чтобы тот ждал их, бросился следом.
   В общем, в вагон метро они успели вскочить вдвоем. Решко и Аракелов.
   Хонинов успел сесть в  последний  вагон  этого  же  состава.  А  Маслаков
остался в машине. Через три станции  Решко  вышел  из  поезда  и  пересел  в
другой. На этот раз с ним в вагон вошел Сергей Хонинов, а Аракелов  вошел  в
другой вагон. В общем, Решко сделал еще одну пересадку  и,  когда  убедился,
что все в порядке, пошел к выходу.  Он  вышел  из  метро,  остановил  первую
попавшуюся машину и поехал в сторону  Домодедова.  Хонинову  и  Аракелову  с
трудом удалось остановить другой автомобиль.  Но  они  сильно  отставали,  а
упрямый водитель все никак не хотел прибавить скорости.
   Они сильно отставали, когда Решко вдруг остановил свой автомобиль и вышел
из машины,  направляясь  к  какому-то  магазину.  Ребята  подъехали  поздно.
Слишком поздно. Именно в то самое  время,  когда  из  окна  какого-то  резко
затормозившего автомобиля высунулось дуло автомата и длинная очередь прошила
тело глупого подполковника. Он согнулся пополам и упал, отброшенный к  стене
магазина.
   Автомобиль мгновенно сорвался с места. Хонинов  и  Аракелов  подбежали  к
нему, когда все уже было кончено. Тело  подполковника  лежало  на  тротуаре,
вокруг уже собирались люди. А машину с убийцами, конечно,  никто  не  видел.
Вот так мы сваляли дурака  вместе  с  подполковником.  Только  ему  пришлось
расплачиваться за эту глупость гораздо серьезнее, чем нам.

Глава девятая

   Он вошел в здание, показав свой пропуск. Дежурный милиционер, стоявший  у
входа в  банк,  кивнул  ему  головой,  пропуская  дальше.  О  нем  уже  были
предупреждены.  Здесь  одного  удостоверения  полковника  милиции  было   бы
недостаточно. Он прошел через  огромный  холл,  подошел  к  лифту.  Еще  раз
показал свое удостоверение сидевшему за столом дежурному и, войдя  в  кабину
лифта, нажал кнопку верхнего этажа. Лифт плавно заскользил вверх.
   На нужном этаже створки мягко раскрылись. Здесь  за  столиком  сидел  еще
один охранник. Рядом с ним  стоял  другой.  Оба  внимательно  посмотрели  на
вышедшего из лифта незнакомца.
   - Полковник Тарасов? -  спросил  сидевший  за  столом.  И,  не  дожидаясь
ответа, показал на дверь:
   - Вас уже ждут.
   Стоявший рядом охранник предупредительно открыл дверь, и полковник  вошел
в комнату. Это была приемная, где сидели две девушки. Они молча  следили  за
тем, как полковник прошел через приемную и вошел в кабинет. Кабинет по своим
размерам походил скорее  на  небольшой  зал.  В  глубине  сидели  двое.  Они
повернулись к полковнику. Один из них был хозяин  кабинета,  банкир,  больше
известный своими связями с членами правительства, чем собственной финансовой
деятельностью. Второго гостя полковник тоже знал. Его  часто  показывали  по
телевизору.
   - Что у вас произошло, полковник? - раздраженно  спросил  банкир.  -  Нам
кажется, что у вас появились проблемы.
   - Нет, - угрюмо ответил Тарасов. Ему не предложили сесть,  и  он  отвечал
стоя, - у нас нет проблем.
   - Это вам только кажется, - разозлился банкир, - вы должны были  положить
в сейф одну папку. А вместо этого вы устроили неизвестно что. Два дня  назад
был убит подполковник Решко. Виталий Николаевич звонил мне и все  рассказал.
Может,  вы  ничего  не  умеете,  полковник?  Сначала  вы  с   вашим   бывшим
руководителем завалили одно  дело,  а  теперь  заваливаете  второе.  Вам  не
кажется, что нам может просто надоесть заниматься вашими проблемами?
   - Мы сделаем все, что нужно, - сказал полковник, - у нас уже все готово.
   - Через пять дней, - мрачно напомнил банкир. - Нам нужно, чтобы документы
были в сейфе через пять дней. Мы передадим их  вам  ровно  через  пять  дней
вечером. А ночью они должны быть в  сейфе.  Надеюсь,  на  этот  раз  никаких
накладок не будет.
   - Счастливчик уже готов, - доложил полковник.
   - Надеюсь, вы ему ничего не рассказывали?
   Полковник покачал головой.
   - Хорошо, - сказал банкир, откинувшись в  своем  кресле,  -  тогда  ровно
через пять дней. И чтобы никто, кроме вас, ничего не знал.
   - Никто не знает. Даже Виталий Николаевич.
   - До свидания, - кивнул банкир, отворачиваясь от полковника.
   Тарасов повернулся, чтобы уйти, когда гость банкира,  молчавший  все  это
время, вдруг спросил:
   - Что у вас с группой Звягинцева? Опять проблемы?
   - Нет, - повернулся  полковник,  -  никаких  проблем.  Их  отстранили  от
работы.
   Там все в порядке.
   - А кто следил за  Решко?  Кто  мог  знать  о  его  связи  с  Александром
Никитичем? Что вообще происходит, полковник?
   - У нас все в порядке, - упрямо повторил полковник.
   - До свидания, - еще раз сказал банкир.
   Полковник вышел из кабинета.
   - Сукин сын, - убежденно сказал банкир, - приходится иметь дело с  такими
ублюдками.
   - Ты ему доверяешь?
   - Конечно, нет. Но  он  неплохой  специалист.  Если  у  нас  получится  с
документами, все будет в порядке.
   - Ты уже их приготовил?
   -  Конечно.  Можешь  сам  посмотреть.  Очень  толково  подобраны.  Правда
замешена на большой порции лжи. Но для газет сойдет  и  так.  Скандал  будет
грандиозный.
   Объективно его сын почти не принимал участия в работе этой  компании.  Но
он с ними контактировал, а этого вполне достаточно. Получается, что сын брал
деньги у компании, а отец разваливал дело.
   - Вы специально вышли на его сына, - понял гость.
   - А ты как думаешь? - усмехнулся банкир. - Иначе  этого  министра  оттуда
клещами не вытащишь. Когда правительство меняли, мы с тобой думали, что  его
уберут  в  первую  очередь.  А  его  вместо  этого  даже  повысили,  сделали
вице-премьером. Ты хочешь дождаться того дня, когда  он  нас  всех  за  одно
место схватит? Он и так  уже  давно  под  нас  копает.  Мне  это  совсем  не
нравится. На его сына мы вышли давно. Все  готовили,  все  проверяли,  чтобы
материала побольше было.
   - Неплохо придумали, - кивнул гость.
   - Пришлось. Эти документы не обладали такой динамитной  силой,  пока  его
папаша не санкционировал акции против компании "Калвар". Обыск они  проведут
через пять дней, я посоветовал Николаю через адвоката дать показания  именно
в этот день. Ты представляешь, какой будет скандал,  когда  сами  сотрудники
милиции найдут в сейфе компрометирующие документы  против  своего  министра?
Никому и в голову не придет,  что  это  подставка.  Не  будут  же  работники
милиции сами составлять компромат на своего шефа. Я думаю, что  все  пройдет
нормально и уже через неделю наш министр будет отдыхать на пенсии.  От  этих
документов ему не отвертеться.
   - Посмотрим, - осторожно сказал гость, - у нас  ведь  не  получилось  два
месяца  назад,  когда  мы  пытались  решить  с  этим  Липатовым.  Ничего  не
получилось.
   - Мы просто не правильно подготовили удар. Я все время думаю - почему  мы
ошиблись тогда? Наверно, что-то не так рассчитали. Просто замах  у  нас  был
слишком сильный. Мы думали,  что  уйдет  премьер,  а  вместе  с  ним  и  все
правительство. Тогда у нас были шансы выдвинуть своих людей. А сейчас у  нас
удар точный, нацеленный. Нужно только вовремя положить в сейф все документы.
   Насколько я знаю, этот уголовник очень известный специалист. Да и Тарасов
в таких делах не новичок. Им только нужно положить документы и уйти.
   - А потом?
   - Что потом? - не понял банкир.
   - У нас останутся свидетели, - очень выразительным голосом сказал гость.
   - Нет, - улыбнулся банкир, - не останутся. С уголовником  вообще  проблем
не будет. А Тарасов  будет  молчать.  Он  ведь  не  дурак  и  понимает  наши
возможности.
   Мы потеряли в  министерстве  Александра  Никитича,  но  если  сейчас  все
получится, то проведем туда своего человека. Я уже звонил  куда  нужно.  Мне
обещали,  что  новый  министр  будет  совсем  другой  человек,  со  стороны.
Догадываешься, с кем я говорил?
   - Он тоже в курсе? - живо поинтересовался гость.
   - А как ты думаешь? - усмехнулся банкир. - Если все получится хорошо,  мы
не только министра свалим, мы такой удар по премьеру нанесем,  что  от  него
одно мокрое место останется. Два скандала подряд он  не  переживет.  Сначала
история с министром юстиции, которого голым с бабами в сауне сняли. А  потом
выясняется, что и другой министр не ангел. Самый надежный человек  премьера,
за которого тот глотку рвал перед Президентом.  Если  уйдет  второй  силовой
министр, то Президент может решить, что пора уходить и премьеру. Да и газеты
будут рвать премьера на куски.
   - В прошлый раз не рвали, - напомнил гость.
   - В прошлый раз мы поторопились, - холодно сказал банкир, -  решили,  что
можно все свалить в одну кучу. А сейчас мы  нормально  подготовились.  Нужно
только нанести основной удар.
   - Посмотрим, - еще раз философски сказал гость, -  в  любом  случае  этот
министр всем уже давно надоел.

***

   Тарасов вышел из здания, чувствуя, как  у  него  все  дрожит  внутри.  Он
привык к тому, что пользовался в Казахстане,  где  раньше  работал,  должным
почетом и уважением. Там его все знали и уважали. Здесь  никто  не  знал  и,
самое обидное, никто не уважал. Здесь он был обычным полковником, каких было
десятки тысяч.
   Здесь ему могли приказывать, говорить с ним сквозь зубы, обращаться с ним
крайне бесцеремонно, выгоняя после разговора и даже не  предлагая  сесть  во
время него. Но он знал,  что  по-другому  уже  нельзя.  Времена  изменились.
Раньше все решал профессионализм и точное соблюдение правил игры.  При  этих
правилах признавалась руководящая роль риторических болтунов из  райкомов  и
горкомов, принимался институт  замполитов,  и  все  офицеры  в  обязательном
порядке изучали марксизм-ленинизм, который должен был помочь  им  в  розыске
преступников, и становились членами партии.
   Но  наступили  другие  времена.  Теперь  его   профессионализм,   как   и
профессионализм всех остальных сотрудников,  никого  не  интересовал.  Нужно
было только точно соблюдать правила игры. А правила были простые. Для  этого
необходимо было прибиться к тем нескольким  стаям,  которые,  собственно,  и
растащили страну по кускам, разворовывая и грабя собственный народ.  У  этих
подонков не было ни национальности, ни собственных убеждений, ни  каких-либо
идеалов.
   Абсолютные циники, они готовы  были  продать  и  предать  кого  угодно  -
коммунистов и демократов, правительство и Президента,  собственный  народ  и
со