аю  своих  преследователей  и  постараюсь  от  них
оторваться. И, весело подмигнув своему отражению  в  зеркальной  витрине,  я
пошел к станции метро. Пусть попробуют следить за мной под землей. Это будет
очень нелегкая работа.

Глава седьмая

   Крот не обманул. Он  привез  неизвестного  типа  с  редкими  волосами  на
покатом черепе и в  шикарном  костюме  прямо  в  казино.  Счастливчик  долго
рассматривал незнакомца, потом удовлетворенно кивнул головой.
   - Кажется, мы с тобой уже виделись, - сказал он.
   - Два раза, - подтвердил обрадованный Пирожков, - но нас не знакомили.
   - Теперь познакомимся, - заметил  Счастливчик,  -  только  я  хотел  тебя
спросить  насчет  твоих  ребят,   Они   действительно   замочили   какого-то
директора?
   - Да, - неохотно согласился Пирожков, - но их арестовали.
   - Нужно было бить с умом, - улыбнулся Счастливчик,  -  нельзя  так  глупо
подставляться. Хотя я тебя, конечно, понимаю.
   - Он надежный человек, - радостно подхватил Крот.
   - Давай поговорим, "надежный  человек",  -  с  иронией  в  голосе  сказал
Счастливчик. - Мне нужны твои ребята.  Человека  четыре.  Молодые,  толковые
ребята. Сумеешь найти?
   - Нет проблем, - быстро и радостно выпалил Пирожков.
   - Они пойдут с нами на дело? - не удержался Крот.
   - Не волнуйся, - улыбнулся Счастливчик,  покачав  головой,  -  мне  нужны
ребята лет двадцати пяти-тридцати. Не восемнадцатилетние юнцы, не школьники,
а взрослые молодые ребята. Надеюсь,  ты  понимаешь  разницу?  -  спросил  он
Пирожкова.
   - Конечно, понимаю.
   - Очень хорошо. Теперь слушай внимательно. Они понадобятся мне через пять
дней. Найди для них хорошую машину и скажи, чтобы они приехали ко мне  сюда,
в казино. Я на них хочу посмотреть.
   - Заметано, - кивнул Пирожков.
   - А почему ты не спрашиваешь про гонорар? Про свою долю? - вдруг  спросил
Счастливчик.
   Пирожков сглотнул набежавшую слюну. Открыл рот, выдыхая воздух, и  только
потом спросил:
   - Сколько я получу?
   - За каждого парня по десять  кусков,  -  мягко  сообщил  Счастливчик,  -
по-моему, хорошая цена.
   Пирожков еще раз дернул кадыком  и  посмотрел  на  Крота.  Потом  перевел
взгляд на Счастливчика и нерешительно спросил:
   - Только десять?
   - А сколько ты хочешь? - быстро спросил Счастливчик. - Может,  ты  хочешь
принять участие в самом деле?
   - Д-да, - неуверенно выдавил Пирожков.
   - Это мы обязательно обсудим, -  улыбнулся  Счастливчик,  -  а  за  ребят
заранее спасибо. Так сколько ты еще хочешь? Сорок тысяч тебе мало?
   Пирожков выдохнул, жалобно посмотрел на Крота и очень тихо выдавил:
   - Пятьдесят.
   - Значит, по двенадцать с половиной на брата, - подвел итог  Счастливчик,
- ну, половину можно отбросить, хотя я и не люблю торговаться. Мне кажется -
цена вполне справедливая. А ты как считаешь, Крот?
   - Нормальная цена, - сильно нервничая, сказал Крот,  не  понимая,  почему
они так долго говорят об отвлеченных вещах.
   - Тогда договорились, - спокойно подытожил Счастливчик. - Через пять дней
я жду твоих ребят здесь, в казино. Четверых ребят. Успеешь их найти?
   - Конечно, успею.
   - Очень хорошо. Мы с тобой еще поработаем, Пирожков, если тебя  до  этого
не съедят менты.
   Крот нахмурился. Пирожков вздрогнул.
   - Почему они меня должны съесть? - злобно спросил он.
   -  Не  знаю.  Фамилия  у  тебя  такая  аппетитная.  Пирожок.   В   общем,
договорились. Иди и готовь ребят.  Через  пять  дней  встречаемся  здесь,  в
казино.
   - Что они будут делать? - спросил Пирожков.
   - Это уже лишний вопрос. Во всяком случае, убивать  никого  не  будут,  -
весьма серьезно заверил Счастливчик, - можешь не волноваться. Иди  и  готовь
ребят, - снова повторил он.
   - А наше дело?
   - Об этом поговорим в следующий раз. У нас еще есть время.
   Пирожков встал, подумал немного, потоптался и вышел из комнаты.
   - Ты ему не доверяешь? - спросил Крот.
   - А ты хочешь, чтобы я дал ему твою долю? - вопросом  на  вопрос  ответил
Счастливчик.
   - Нет-нет. Конечно. Все в порядке. Ты мне только скажи, когда и где.
   - Ты ведь знаешь. Крот, что я не люблю трепаться до  начала  операции.  В
таких вопросах нельзя никому верить. Ты лучше подготовь двоих очень надежных
ребят. Они с нами на дело пойдут.
   - Только двоих? - скептически спросил Крот.
   - Делай, как я тебе говорю. Возьми лучше  своих  "шестерок",  которые  за
тобой повсюду ходят, чтобы не было чужаков. И вчетвером возьмем весь навар.
   - Десять миллионов? - встрепенулся Крот.
   - Да.
   - Но как мы их возьмем? Для этого нужно десять чемоданов. Ты ведь знаешь,
мы с ребятами много раз проверяли.  В  один  "дипломат"  влезает  не  больше
одного миллиона.
   - Не беспокойся. Наша добыча войдет в один "дипломат". Мы с  тобой  будем
брать другие ценности. Деньги нам ни к чему.
   - Какие ценности? - заволновался Крот. - Какие ценности? Значит, мы берем
не деньги?
   - Конечно, нет. Зачем нам возиться с бумажками. Мы возьмем бриллиантами.
   - Где? - вздрогнул Крот. - Где мы их возьмем?
   - Не гони, - улыбнулся Счастливчик, - узнаешь все в свое время.
   - Хорошо, - быстро согласился его алчный  собеседник,  -  только  ты  все
точно просчитай. Может, мне взять людей побольше?
   - Нет. Будут только мешать. Вчетвером мы возьмем всю кассу.
   Счастливчик посмотрел на часы. Сегодня он должен был  опять  увидеться  с
Катей.  Первая  встреча,  состоявшаяся  несколько  дней  назад,  была  очень
тягостной для обоих. Он с трудом оторвался от наблюдения  "шестерок"  своего
ретивого компаньона и успел на встречу с посланцами Тарасова.  Двое  мрачных
громил отвезли его непосредственно в тюрьму, где в камере вместе с тридцатью
другими женщинами находилась и Катя.
   Екатерина Сорокина давно была его любовницей. Они встречались, иногда  он
оставался у нее дома, иногда она приезжала к нему  в  гостиницы.  Когда  его
арестовали, она носила ему передачи в тюрьму. И когда его осудили, даже раза
два приезжала к нему в колонию. Она была симпатичной, милой молодой женщиной
без особый претензий, отзывчивой и доброй. Он не любил ее,  она  просто  ему
нравилась, и он часто отдыхал  в  ее  компании.  Катя  обладала  удивительно
мягким, покладистым характером.  И  одним  из  ее  главных  достоинств  была
абсолютная отстраненность от всех дел Счастливчика. Она никогда не  задавала
ненужных вопросов, не страдала излишним любопытством.
   Когда Тарасов сообщил о ее  аресте,  он  с  трудом  удержался,  чтобы  не
врезать полковнику по его наглой физиономии.  Но  в  той  игре,  которую  он
тщательно продумывал все эти дни, срываться было нельзя. И поэтому он поехал
на первую встречу в сопровождении двоих людей Тарасова.  И  даже  сдержался,
когда увиделся с Катей, бросившейся с плачем ему на грудь.  Всхлипывая,  она
рассказала, как у нее дома нашли наркотики,  как  проводили  обыск,  как  ее
забирали в эту тюрьму.
   Она была испугана, раздавлена свалившимся на нее  несчастьем,  тем  более
страшным оттого, что она не понимала ни  его  причин,  ни  истинного  смысла
случившегося.
   - Я не виновата, шептала сквозь следы молодая женщина, а он стоял, сжимая
кулаки, и ничего ей не мог ответить.
   Лишь на прощание он пообещал приехать к ней еще раз и вытащить ее из этой
тюрьмы. После этой встречи он не спал всю ночь. И только к  утру  следующего
дня понял, что его план постепенно выкристаллизовывается. Именно поэтому  он
разрешил Кроту приехать на встречу вместе  с  Пирожковым  и  дал  последнему
задание отобрать нескольких молодых парней для операции.
   На вторую встречу с Катей он отправился, уже зная, что именно он хочет.
   Однако на этот раз его еще больше раздражала  и  тюремная  обстановка,  и
молчаливые сопровождающие, и специфический запах тюремного пространства.
   Катя выглядела хуже, чем в первый раз. Отчетливо обозначились  круги  под
глазами, она нервно оглядывалась. И уже не стала плакать, увидев  его  перед
собой. Она просто всхлипнула и подошла к нему, чтобы дотронуться. К счастью,
Тарасов разрешил им встречаться  в  отдельных  помещениях,  где  заключенные
могли разговаривать со своими адвокатами. Правда,  радость  встречи  портили
сопровождающие Счастливчика наблюдатели, молча сидевшие в комнате. Он что-то
говорил, а она все время молчала, словно думая о своем. И потом вдруг  очень
тихо спросила:
   - Когда ты меня отсюда вытащишь?
   - Что? - прервал он свой рассказ.
   Она смотрела на него, ничего больше не говоря, и  он  понял,  что  просто
обязан промолчать. Он бережно взял ее руку, осторожно поднес к губам.
   - Ты выйдешь через неделю, -  твердо  сказал  он,  -  я  тебе  обещаю,  -
пробормотал он, легко касаясь губами ее волос, - ровно через  семь  дней  ты
отсюда выйдешь и никогда больше сюда не попадешь. Ты мне веришь?
   - Да, - пробормотала она сквозь слезы.
   - Я буду приезжать каждый день, - тихо сказал он, - а  ровно  через  семь
дней тебя освободят. Честное слово.
   - Да, - попыталась улыбнуться она, но у нее не получилось.
   Примерно в это же время Пирожков встретился на конспиративной квартире  с
подполковником Гвоздевым.
   - Ему нужны люди, -  радостно  сообщил  Пирожков.  -  Ему  нужны  четверо
помощников.
   - Он  все-таки  прокололся,  мстительно  сказал  Гвоздев,  -  значит,  он
планирует новое дело.  Я  так  и  думал.  Он  сказал,  для  чего  ему  нужны
помощники?
   - Нет. Он попросил найти ему четверых крепких ребят. Но  не  молодняк,  а
"бойцов", лет по двадцать пять - тридцать. Сказал, что  они  нужны  ему  для
дела.
   - И ты пообещал найти?
   - Да, - кивнул Пирожков, - я думаю отобрать самых надежных.
   - Нет, - решительно возразил Гвоздев, - я отберу сам. Он ведь не  сказал,
для чего именно они ему нужны. Или ты опять решил мне соврать?
   - Нет-нет. Он точно ничего не сказал.
   - Тогда я дам своих людей, их ты ему  и  предложишь.  И  без  вольностей,
Пирожков, сам понимаешь, не тот случай.
   - Все время  вы  меня  оскорбляете,  господин  подполковник,  -  обиженно
заметил Пирожков.
   - Это ты у нас господин. Холеный  и  при  деньгах,  -  насмешливо  сказал
Гвоздев.
   - Ну, товарищ подполковник, - согласился Пирожков.
   - Нет, - снова возразил Гвоздев, - это я для других товарищ, а  для  тебя
гражданин подполковник. Для тебя ничего не изменилось, Пирожков,  даже  если
ты еще одну золотую цепь себе на шею наденешь.
   Пирожков почему-то потрогал  свою  золотую  цепь.  Это  был  своеобразный
атрибут неинтеллигентных людей. Золотые цепи на шеях мужчин,  появившиеся  в
девяностые годы, стали так же привычны, как  и  роскошные  перстни,  которые
нацепили на свои мясистые пальцы нувориши. Когда на цепи  висел  крест,  это
еще было понятно и привычно. Но когда стали болтаться просто  золотые  цепи,
выставляемые напоказ, то ничего, кроме иронии, у  нормальных  людей  они  не
вызывали. Однако многие, и не только  уголовники,  продолжали  носить  такие
золотые  цепи,  не  обращая  внимания   на   ироничные   улыбки   вымирающих
интеллигентов.
   - Ну ладно, гражданин подполковник, - примирительно сказал Пирожков, -  я
понимаю, что вы хотите дать своих людей. А что мне потом делать?  Меня  ведь
ни в одну колонию потом не возьмут.
   - Мои люди не станут светиться. Они будут работать осторожно, -  пообещал
Гвоздев.
   - Да всех ваших людей ребята Крота в лицо знают, - взмолился Пирожков,  -
они же сразу их раскусят. А потом и на меня выйдут. И меня прирежут. Нет,  я
так не согласен. Пусть будут мои ребята, а они  мне  все  расскажут.  Вы  же
знаете, что я от вас ничего не скрою.
   - Они пойдут на дело, а после того, как  ограбят  какой-нибудь  банк  или
возьмут кассу, сообщат тебе, а ты потом мне. И я должен  поверить,  что  вся
эта цепочка сработает аккуратно и я узнаю  о  нападении  еще  до  того,  как
деньги окажутся у бандита, а не после. Так не пойдет, Пирожков, - решительно
заявил подполковник, - я тебе не верю - это самое главное. Я не  верю  твоим
людям, что тоже немаловажно. И я  не  верю  Счастливчику,  что  также  имеет
значение. Поэтому ты предложишь ему моих людей, Пирожков, и мы  с  тобой  на
эту тему больше не будем говорить.
   - Меня убьют. Порежут, - закричал Пирожков, - меня удавят.
   - Если узнают о том, что ты им вместо своих "быков" подставил моих людей,
- резонно заметил Гвоздев, - а об этом никто не узнает. Я тебе обещаю.
   - Они меня все равно убьют, - упирался Пирожков.
   - Разговор закончили, -  подвел  итог  подполковник,  -  сколько  у  тебя
времени?
   - Пять дней...
   - Через два дня я дам тебе своих людей. А потом мы с тобой решим, что нам
нужно делать, - сказал Гвоздев. - И не забывай о том, что  директор  до  сих
пор находится в реанимации.
   - Какой директор? - испуганно спросил Пирожков.
   - Тот самый,  -  очень  убедительным  голосом  произнес  подполковник,  -
надеюсь, ты о нем не забыл.
   - Ладно, - махнул рукой Пирожков, - делайте,  что  хотите.  Но  учтите  -
Счастливчик имеет нюх  на  ментов.  Простите,  я  хотел  сказать,  на  ваших
сотрудников.
   - Я знаю, что ты хотел сказать, не оправдывайся.
   - Только пусть это будут не ваши ребята. Крот их всех знает, -  взмолился
напоследок окончательно сдавшийся Пирожков.
   - Это я тебе обещаю, - твердо сказал Гвоздев.
   Вечером этого дня он докладывал самому Горохову, курировавшему Московский
уголовный розыск, о встрече с Пирожковым. По существующим  строгим  правилам
работы с агентурой, докладывать  о  донесениях  агентов  можно  было  только
вышестоящему начальству, не рассказывая конкретно, кем именно был  агент.  В
отсутствие  переведенного  Краюхина  полковник   Горохов   лично   курировал
некоторые особо важные направления работы. В том числе и оперативную  работу
группы Гвоздева.
   Выслушав доклад подполковника Гвоздева,  он  мрачно  постучал  ручкой  по
столу. Потом подвел итог:
   - Значит, Счастливчик снова взялся за старое.
   - Я был убежден, что он готовит крупное дело, - хмуро сказал Гвоздев, - я
был убежден с самого начала.
   - Непонятно вот что, - нахмурился Горохов, - меня настораживает некоторая
нелогичность действий Счастливчика.. Он ведь не просто вор, он мастер высшей
квалификации. Почему он ведет себя так странно?
   - В каком смысле? - не понял Гвоздев.
   - Он появляется в казино, бывает в людных местах, встречается  с  разными
людьми. По нашим данным, он даже успел побывать в тюрьме  у  своей  подружки
Екатерины  Сорокиной,  которую  арестовали  две  недели  назад  за  хранение
наркотиков. Ты понимаешь, что меня беспокоит? Он не должен себя  так  вести.
Если он готовит новое крупное дело, он обязан залечь на дно, не привлекать к
себе ненужного интереса, не светиться.  А  вместо  этого  он  разъезжает  по
городу, бывает в казино, даже не побоялся в тюрьму приехать.
   Гвоздев молча слушал.
   - И, наконец, самое важное, - окончательно добил  его  Горохов,  -  такой
мастер, как Счастливчик, ни за что не обратится  к  малознакомому  человеку,
каким является для него Пирожков, чтобы он дал ему своих, вообще незнакомых,
парней.
   Он не пойдет на операцию с чужими людьми. Ему вообще не нужны посторонние
нахлебники. Он вскрывает любой сейф за полчаса. Зачем ему помощники?
   - Вы думаете, мы ошибаемся? поднял голову Гвоздев.
   - Не знаю. Но в любом случае людей ему дать нужно. И конечно, не бандитов
Пирожкова. Нужно будет послать наших ребят, достаточно толковых и грамотных,
чтобы они могли самостоятельно действовать в экстремальных обстоятельствах.
   - Я хотел отобрать своих, -  предложил  Гвоздев,  -  но  Пирожков  просил
никого из наших не посылать. Он говорит, что люди Крота  могут  узнать  моих
ребят.
   - И правильно говорит, - недовольно пробурчал Горохов, - это мы никого из
них не знаем. А у  них  на  нас  заведена  настоящая  картотека.  Они  могут
действительно узнать кого-нибудь из наших ребят.
   - Что делать? Вызывать кого-нибудь из другой области?
   - Нежелательно. Нужны местные. Сколько человек хочет Счастливчик?
   -  Четверых.  Причем,  он  специально  предупредил,  чтобы  это  были  не
вчерашние школьники, а достаточно взрослые люди, лет под тридцать.
   - Может, он нападение готовит? - предположил Горохов  и  тут  же  покачал
головой, опровергая себя. - Нет, это не в его правилах.
   - А может, ему нужно кого-то избить? - высказал свое  мнение  Гвоздев.  -
Или убить?
   - И для этого он  нанимает  неизвестных  ему  людей  через  Пирожкова?  -
скептически спросил Горохов. - Здесь  все  не  сходится.  Нам  нужно  крепко
подумать, Гвоздев, очень крепко.
   - А людей мы ему дадим? - напомнил подполковник. - Ему же нужны четверо.
   - Конечно, дадим. Четверо, - задумчиво протянул  Горохов.  -  Кажется,  у
меня есть подходящие кандидатуры. Они обычно работают в масках, и  их  почти
никто не знает. Сотрудники из бывшей группы Звягинцева.
   - Их же отстранили от работы, - изумленно сказал Гвоздев.
   - Тем более, - подмигнул ему Горохов, -  они  ведь  должны  сыграть  роль
бандитов, а не сотрудников милиции. Я думаю, они согласятся.

Глава восьмая

   Эта была самая несчастливая суббота в  нашей  жизни.  Если,  конечно,  не
считать того тяжелого понедельника, когда погибла наша группа. Если тот день
был просто катастрофой, то эта суббота стала полным провалом. А еще говорят,
что суббота - день хороший и все тяжелые дни бывают либо в понедельник, либо
в пятницу, тринадцатого. Но оказалось, что иногда  очень  тяжелой  бывает  и
суббота.
   Конечно, на наших  действиях  сказывалось  и  то,  что  мы  работали  без
поддержки, фактически предоставленные самим себе. А Сережа Хонинов,  хотя  и
был настоящим товарищем и очень  смелым  человеком,  явно  не  дотягивал  до
уровня Звягинцева. Сказывалось отсутствие должного  опыта.  В  общем-то,  мы
подставились глупо и завалили все глупо. Так глупо, что об этом  не  хочется
даже вспоминать.
   В пятницу вечером я обнаружил,  что  за  мной  следят.  И  избавиться  от
гавриков, которые меня "вели", было нетрудно. В метро я их сначала  помучил,
а потом легко оторвался. И приехал на встречу в бар  Славы,  только  немного
опоздав. Все остальные были уже на  месте.  Наш  подопечный  поехал  к  себе
домой, не заезжая сегодня к любовнице. Он должен был заехать  к  ней  завтра
днем. Обычно он заезжал сначала к ней, а  потом  ездил  в  сауну.  Хотя  мне
казалось, что мужчина должен действовать несколько иначе. Сначала  ездить  в
сауну, а потом к любовнице. Но он,  видимо,  соответствующе  и  относился  к
своей "даме сердца".
   Сперва он приезжал к ней, сразу после работы, заканчивая  свои  служебные
дела в субботу примерно в три-четыре часа дня. И  затем  в  сауну,  где  его
ждали друзья.
   Мы специально проверяли, а Маслаков даже в баню заходил. Там шло  обычное
дружеское застолье и собирались близкие друзья нашего подопечного.
   Я приехал на встречу в плохом настроении, и Сергей сразу все понял, когда
я вошел в бар и плюхнулся на скамью.
   - У тебя проблемы? - спросил он.
   - Мотин решил послать за мной своих наблюдателей, - угрюмо пояснил я.
   Ребята переглянулись.
   - Может, ты ошибся, - предположил Аракелов, - может, это были не они?
   - Я проверял. Точно они. Сегодня Мотин меня мордовал три  часа.  А  потом
еще пришел его начальник и тоже задал пару-тройку неприятных вопросов.
   - Они не отстанут, пока нас не дожмут, - зло сказал Хонинов.
   - Им же нужно кого-то наказать, - резонно  заметил  Маслаков,  -  сколько
людей погибло, а  виновных  нет.  Им  нужно  кого-то  наказать,  вот  они  и
собираются  обвинить  нас  во  всех  прегрешениях.  Им  даже   выгодно   нас
подставить.
   - Они так и сделают, - подтвердил я, вспомнив мой допрос, - они уже точно
хотят во всем обвинить нас. В лучшем случае уволят из органов.  В  худшем  -
отдадут под суд.
   - Закончили дискуссию, - подвел итог Хонинов, -  давайте  лучше  подумаем
над нашим делом. Это сейчас для нас важнее всего.
   - Он уже дома, - доложил Аракелов.
   - Сегод