шо ведомо, и сегодня же покарай нас по грехам нашим. А если мы твердо [234] пребываем в согласии святого сего Евангелия, Ты, Господи, будь нам сегодня в помощь и выдай нам врагов истины, чтобы поступили мы с ними согласно нашей воле!"
     Сказав это, ударились все головами о землю и приняли благословение, идущее от Евангелия и от епископов. А один из присутствующих там нахараров, хоть и участвовал в их замысле, не присоединился к ним в этом великом свидетельствовавши. И тут же, в тот же час был ими побит камнями. И напал на всех великий страх.
     При этом все так распалились ревностью гнева, что у всех зрителей спирало нутро, и они пренебрегли царскими наградами и попрали ногой грозные повеления. Кинулись тотчас к своему оружию, всю ночь готовились и снаряжались, а когда забрезжил рассвет, разделив полк на три части, ударили по стану. Первый отряд с восточной стороны, и второй отряд с западной стороны, и третий отряд с северной стороны, взяв в окружение, обложили весь многолюдный лагерь и многих перебили и еще больше из видных людей связали и кинули за подвластные им могучие замки. А добычу, и награбленное, и захваченное в лагере, собрав в одном месте, хранили как бы по царскому повелению.
     А когда захватили марзпана, он присоединился к ним с клятвою твердо держаться обета и каялся в первом своем отступлении от них. Кидался он покаянно в ноги святым епископам и умолял, валяясь в ногах, чтобы не отвергли, не отталкивали его от себя. Повторял и утроял нерушимую клятву на святом Евангелии перед всем множеством, написал и припечатал эту клятву и привязал ее к Евангелию, и умолял, чтобы месть с него взыскал Бог и чтобы они не убивали его, как свойственно людям.
     А они, хотя и были убеждены в его коварном притворстве и что он вновь обманно вернется к прежнему заблуждению, нисколько не спешили наложить на него руку за прежние вины, а оставили его на суд святого Евангелия.
     А те, что прибыли, дабы взять в добычу святую сокровищницу Церкви, против воли сдались и сложили свою добычу пред лицо святых епископов и всего войска. И повеление царя, отвергнутое, обратилось в ничто. А преуспевшие силою Бога мужи и [235] жены, и все множество рамиков, славословя, восклицали и говорили: "Готовы мы к гонениям и к смерти и ко всяким притеснениям и мучениям за святые церкви, кои нам заповедали наши предки силою пришествия Господа нашего Иисуса Христа, через которого мы вновь родились в единой надежде веры ~ крещением во Христа Иисуса. Подобно же желаем мучением и кровью обновить себя. Ибо отцом нашим признаем святое Евангелие, а матерью вселенскую Церковь. Пусть никто между нами стеною злобы не станет, не оторвет нас от нее [церкви]!"
     И далее господин не превосходил более собственного раба, а изнеженный азат удрученного сельчанина, и все одинаково не сдавали в мужестве. Одно [билось] сердце в устремлениях всех мужей и жен, старцев и отроков, и всех пребывающих в согласии во Христе. Ибо все стали воинами единого воинства, надели единую броню веры по заповеди Христовой, мужи и жены перепоясались единым поясом истины.
     Отвергнуто было золото, и никто не брал себе серебра, а почтенные одежды для украшения и возвеличивания оказались в небрежении и бесчестии и не пробуждали алчности. Даже [простое] имущество в глазах каждого его владельца шло ни во что. Считали они себя как бы мертвыми трупами, и каждый сам рыл себе могилу и жизнь свою считал смертью, а собственную смерть подлинной жизнью.
     Но очень часто слышался возглас: "Лишь бы умереть доблестно, лишь бы имя и душу унаследовать, чтобы жив был в нас Христос, которому нетрудно вторично обновить нас и всех, усопших прежде, из праха и воздать каждому по делам его!"
     Говоря это и более, чем это, и утешая себя и друг друга, воины заново приготовили свое оружие, молельщики непрестанно пребывали в молитвах своих, а те, что говели, подвизались в постах своих. День и ночь не прерывались голоса священнослужителей в святых псалмах, чтения божественных заветов шли без перерыва во все часы, подобно и толкователи учительствовали в утешении небесном.
     В это время вновь напали на замки и аваны, которые занимали персы в различных укрепленных местах страны, разрушали и [236] сокрушали их жилища. Первым был великий Арташат вместе с его аванами. Взяли неприступные крепости: город Гарни, Ани, Артагерс и их аваны, Еркайнордк и Архни и их аваны, Бардзрабол, Хоранист, Цаханист, надежный Олакан и с ними их аваны, Арпанеал, аван Ван и с ним его аваны, Греал и Капойт, Оротн и Вашакашат67.
     Все это, с относящимися к ним деревнями и агараками, военными отрядами и военачальниками, захватили в том же году и разорили, мужей и жен с их имуществом и добром, вместе с драгоценными сокровищами и утварью увели в плен. Разоряли и разрушали их строения, поджигали и сжигали дома служения огню. Вычищали мерзость идолопоклонства и забирали утварь и оборудование атрушанов, приносили и складывали в святых церквах и через святых иереев отдавали на служение святому Престолу. И, вместо суетного обряда, который упраздняли, во всех местах языческих водружали спасительный крест Христов, воздвигали всесвятой престол и в святости совершали живительное таинство, назначали на месте церковнослужителей и священников. Укрепленная надеждой, радовалась вся страна.
     И пока, исполнившись этой великой добродетели, творили они дела геройские, над каждым обозначилась некая божественная благодать. Ведь без договоренности с Армянскими войсками, с восточной окраины страны кто-то напал на страну Атрпатакан68. И в разных местах причинили много ущерба, захватывая, и разоряя, и разрушая многие атрушаны.
     А те, что наткнулись на великие крепости, сотворив крестное знамение, напали на гарнизоны. И стены двух очень больших замков, рухнув, развалились, хотя к ним никто и не приблизился. И все жители страны, пораженные страхом перед великим знамением, сами, своими руками сожигали храмы огня. Отрекаясь от законов могов, исповедовали святое Евангелие.
     И другие великие дела удачи совершали благодаря этому воинству. Ибо там, где не надеялись, что кто-либо упомянет имя Бога, великий ужас нисходил на тех сверху, и каждый рассказывал товарищу о новых чудесных видениях. Подобно же и звезды [237] на небе являлись, сверкая ярким светом, чего не было в их прежней природе. А все юноши страны упражнялись в храбрости, подобно воинственным мужам.
     И вот, через много дней прибыл хазарапет Алвании со святым епископом страны и в великом смятении торопил войска, говоря: "Полк персидский, который был в стране хонов, вернулся оттуда, вступил в нашу страну, прибыла от двора в большом количестве также и другая конница. И кроме всего этого, еще и триста могов-наставников привели с собой, всполошили страну и кое-кого перетянули на свою сторону, и хотели наложить руку на церковь. И по велению царя всех понуждали и говорили: "Если по доброй воле примете нашу веру, получите от него [царя] дары и почести, и будет вам от казны сложение податей, а если по доброй воле не согласитесь, то есть у нас повеление воздвигать в деревнях и городах атругианы и в них возжигать Врамов огонь69, и поставить могов и могпетов служителями веры по всей вашей стране. И если кто-либо, воспротивившись, станет перечить, сам он примет смертную кару, а жена и дети такового, становясь анашхархиками, поступят во владение дворца!"
     Когда эта тяжкая, горькая весть достигла полка Армянского, [воины] нисколько не ослабели и не лишились отваги, но снова состоялось совокупное собрание всей страны по поводу прибытия к ним вестников печали. И единодушно подбодрив их, отпустили, чтобы на некоторое время лукавым обманом задержали тех и чтобы они отступились от своих недобрых намерений, не тронули святой общины их церкви. А сами, [вооружившись] могуществом Бога, совещались и искали выхода из обстоятельств.
     В это время одного из великих нахараров. Атома из рода Гнуни, спешно послали в западную страну доложить об этом коварном замысле царя Востока, одновременно и рассказать о собственных мужественных подвигах, которые [христиане] наделе совершили, - поправ ногами грозное повеление, произвели величайшее избиение могов, - и просить от него [кесаря] помощи, а если он пожелает, даже перейти к нему в служение.
     Вот копия грамоты, которую написали кесарю Феодосию: [238] "Йовсэп епископ, со многими моими со[братьями]-епископами и со всем войском Армянским, марзпан Васак и Нершапух Рмбосеан вместе с нашим спарапетом и со всеми нашими великими нахарарами [обращаемся] к тебе, великославному кесарю Феодосию.
     Да умножатся наши приветы тебе и всем твоим войскам, тебе, что с миролюбивым человеколюбием властвуешь над морем и сушей, и нет никого среди нас, земных, кто стал бы супротив вашему беспрепятственному господству.
     Мы располагаем правдивыми памятными сочинениями о добродетельных предках ваших, как, властвуя в Европе, они переправились и овладели и страной азийцев, от границ Сеира до краев Гадеса70, и никого не нашлось, кто бы восстал и выступил против их власти.
     При столь великой власти они страну Армянскую именовали великим и любимым дасгпакертам. Посему и предок наш Трдатий71, который в детстве был похищен своими дядьями, зарезавшими его отца, и, будучи спасен, воспитан в великой стране Греческой, помнил вашу давнюю любовь. Воцарившись вашей властью, он завладел своей отцовской страной. Подобно же и веру во Христа приняв от святого главы епископов Рима, просветил темные северные края, которые ныне возлюбившие тьму сыны Востока желают отнять и вырвать у нас.
     И мы, смелея от вашей мужественной доблести, кое в чем смогли воспротивиться их повелениям, главное же, ныне подготовились к будущему. Мы предпочли смерть в богопочитании жизни в отступничестве. Если же вы возьмете нас под свою руку, то мы вновь встретимся с жизнью и никогда со смертью! Но, если хоть немного промедлите, жар от этого пламени достигнет, возможно, и многих других стран!"
     И когда предстали перед великим царем, то огласили письмо с просьбой Армянской страны и памятные сочинения о предках, упомянули много книг, к сему относящихся, которые содержали тот же нерушимый обет.
     Но пока блаженный Феодосии опрашивал весь Сенат и желал найти мирный способ разрешения дела, и был озабочен и [239] весьма настроен, чтобы восточные церкви не были разграблены нечестивыми язычниками, - в это-то самое время настал безвременно конец жизни его и возникло злющее препятствие оказанию помощи.
     И воцарился вместо него кесарь Маркиан, и через негодных своих слуг, мужей-советчиков: Анатолия, который был спарапетом, и сирийца Елпария, - оба мужи бесчестные и негодные, в то же время безбожники, - склоненный их речами, не пожелал царь прислушаться к единому союзу армян, которые всей своей силой противостали злобности язычников. И сей, лишенный мужественности [Маркиан], предпочитал сохранить договор с язычниками ради мирского покоя, чем стать соратником общины христианской. По этой причине поспешно отправил послов к царю персидскому, того же Елпария, и заключил с [царем] нерушимый договор, [обязавшись] оставить армянские войска без помощи войском, и оружием, и всяким содействием.
     И, когда так получилось и отпала надежда на помощь от людей, святые епископы вновь стали ободрять себя и войско Армянское. Те же, хотя и учитывали свою малочисленность и сговор обоих царей, но нисколько не трепетали от страха и, верные прежнему обету, были смелы и говорили: "Мы готовы и поражать, и погибнуть! Нетрудно Богу с немногими творить дела многих и с ничтожными совершать великие деяния".
     Хотя они и не имели предводителем царя, и не было какого-либо помощника извне, от чужих, но, благодаря своей добродетели и утешению от святых вардапетов, все нахарары со своими дружинами, каждый из своего удела, дружно, без промедления сошлись в одном месте. Много было и другой конницы, из самого царского удела.
     И все войско разделили на три полка.
     Полк первый дали Нершапуху Рмбосеану и послали его на охрану страны близ границ страны Атрпатакан.
     Полк второй дали под начало зоравару Армении Вардану, чтобы пересек он пределы Иверии [и пошел] на марзпана Чора, который явился разорять церкви Алвании72. [240]
     А третий полк дали под начало Васаку, князю Сюника, который в своих сокровенных замыслах не отошел от языческого обета.
И тот отобрал и взял к себе тех, за кем знал слабость в вере: 
ишхана Багратуни с его дружиной, 
ишхана Хорхоруни с его дружиной, 
ишхана Апахуни с его дружиной,
ишхана Вахевуни с его дружиной, 
ишхана Палуни с его дружиной, 
ишхана Габелеана с его дружиной, 
ишхана Урца с его дружиной.
Многие и другие отряды из царского удела он привлек на свою сторону, и кое-кого из сепухов других родов. И коварным обманом он укрылся в засаде в крепостях своей страны, под вымышленным предлогом, что, мол, он сразу же выступит оттуда против полка Персидского, чтобы изгнать его из страны Алванской.
     А сам из тайного убежища спешно отправил послов к полку Персидскому: "Вот, разрушил я единодушие общины Армянской и, расчленив рать, [двинул полки] по трем направлениям. Полк первый я удалил в Хер-и-Зареванд73. А полк второй состоит под моим началом, и не дам я ему вредить царским войскам. И всех других, оказавшихся в этой стране боеспособных мужей, я раскидал, рассеял по всему пространству этой страны. Но полк третий я передал под начало Вардану в Алвании,  в малом составе и немногочисленный. Смело выходи навстречу и вовсе не бойся дать сражение. Знаю я, что перед великой силой они понесут поражение!"
     Это он написал и посвятил в это марзпана по имени Себухт. А тот, когда услышал все эти ободряющие вести от Васака и, проверив, утвердился в мысли, что с малосильным полком идет на него спарапет Армении, не стал выжидать в краях Чора, а собрал все множество своих войск и поспешно перешел большую реку именуемую Кура. И встретился с [Варданом] близ границ Иверии против города Халхала, который был зимней ставкой царей Алвании. Прошел и сосредоточился со всем своим войском, построив боевые [241] порядки, окружил он все пространство поля. Вооруженные и в доспехах, [стояли они] во всей готовности для боя против полка Армянского.
     А когда доблестный Вардан и все войско, которое было с ним, увидели могучую оснащенность полка язычников, осознали и собственную малочисленность. Но, хотя их было много меньше, чем тех, они нисколько не убоялись того великого множества, а все единодушно воздели руки свои к небу, восклицали и говорили:
     "Покарай, Господи, тех, кто карает нас, сразись с теми, кто сражается с нами, оружием и щитом твоим помоги нам! Поколебли и приведи в дрожь полчища нечестивцев, рассей и разбросай злое единодушие врагов Твоих пред Твоим спасительным, великим знамением и подари через нас, немногих, доблесть для победы над несметным множеством. Мы молим не ради похваления, суетного славолюбия, бесполезных приобретений, и не от жадности корыстолюбия, направленного на обретение преходящего величия, но чтобы знали и поняли все те, кто не покорствует проповеди святого Евангелия, что ты властвуешь над жизнью и смертью и в руке Твоей победа и поражение. А мы готовы умереть ради любви Твоей, а если доведется и убивать их, то мы будем мстителями не за себя, а за истину!"
     И, говоря это, сплотились, напали и сломили правое крыло и, отбросив его налево, предали всех мечу по [всему] пространству и обратили в бегство вплоть до недоступных мест в лесах, у глубоких обрывов реки Лопнас74. Здесь противостали им некоторые из рода царя Баласакана75, сбросили с коня одного из армянских нахараров и из полка Димаксеанов убили Муша и Газрика.
     Тут Аршавир Аршаруни взглянул зорким оком, зарыкал как лев и напал как вепрь, поразил и сразил храброго Вурка, брата царя лпинов, и с ним прикончил многих его приспешников. И так каждый [из полка армянского] поверг на землю своего противника. И вследствие дерзкого наскока больше было тех, кого скинули в реку, чем павших на суше от меча. И от множества упавших тел прозрачные воды реки обратились в кровь. И никто из них не спасся и не скрылся в густых лесах равнины. Но [242] кто-то из вражеской рати, став в доспехах на спину коня, переправился через большую реку, [будучи] на волосок от смерти покинул сражение, доставил печальную весть оставшейся части основного войска, и они в бегстве бросились к шахастану76.
     Тогда войско армянское, завершив славное ратное дело, занялось обиранием трупов; собрали огромную военную добычу и обобрали трупы павших. И собрали много серебра и золота, оружие, и добрых коней и украшения храбрых мужей.
     Затем с не меньшей отвагой напали на замки и города, в которых закрепились персы в стране Алвании, крепко сражаясь и сжигая опорные крепости, а могов, которых привели [персы] для совращения страны, где только находили их в различных неприступных местах, группами предавали мечу и выставляли на корм птицам небесным и зверям земным. Очищали места от всяких омерзительных жертв и, спасая, освобождали церкви от невыносимого утеснения.
     И многие из нахараров Алоании и из шинаканов, которые ради имени Божьего рассеялись и бежали в неприступные места гор Капкоха77, когда увидели успех дела, которое Бог совершил через полк Армянский, сами являлись, собирались и присоединялись к [армянским] войскам и становились единодушными и равными участниками геройских подвигов. Затем они направились к Хонским вратам78, которыми силою завладели персы, взяли и разрушили врата и перебили войска, что располагались внутри, а врата вверили власти Вахана из рода царей Алвании. И во всех этих доблестных [подвигах] решительно никто из них не пал раненым, кроме одного блаженного, который геройски погиб в великом сражении79.
     И здесь же того самого мужа, которому вверили эти врата, отправили послом в страну хонов и ко многим другим племенам варваров, бывших союзниками страны хонов, чтобы вести с ними переговоры и заключить договор, установить нерушимый союз. А те, когда все это услыхали, поспешно, без промедления прибыли на место и стали очевидцами победных дел. И нисколько не помедлили клятвенно вступить в договор согласно собственным законам, приняли на себя [также] и клятву христианскую - твердо соблюдать единство с ними. [243]
     Но, когда это совершили и обрели великую уверенность, пока еще спокойно пребывали там же, на месте, явился из страны армянской гонец печали. Он бил себя в лоб и, разрывая ворот, [рассказывал] об изменнике Васаке: "Отступив от обета христианского и разорив многие места в стране Армянской, особенно царскую зимнюю ставку, где были стоянки войск, Гарни и Ерамаванк, великий дастакерт Драсханакерт, Варданашат и крепость Ошакан, Парахот, Сардеанк, аван Дзолакерт и крепость Армавир, аван Куаш, Аруч, Ашнак, и весь Арагацотн, и Арташатский наханг и самый Арташат, и все деревни и аваны вокруг него взял, разорил и поджег и все ваши семьи вынудил бежать, покинув места собственного пребывания. Наложил руку и на святые церкви, унес святые сосуды церковного престола, увел в плен семьи священников, а их самих связал и заключил в тюрьму. И, распространив набеги, он разоряет всю страну. А полк, который был в краях Атрпатаканских, не поспел оказать помощь Миджнашхарху80. Но войска, которые там оставались, ускользнули от нечестивца, отступили к окраине страны и пока еще держатся данного с вами обета единения в любви Христовой. Те же, что были с ним, так некоторые бежали в свои места, но очень многие были совращены его нечестием".
     Двинувшись от этого места, чтобы возвратиться в Армянскую страну, в великой поспешности, и со многой добычей, и с безмерным величием, и в беспечальной радости, с песнями на устах, они громко восклицали: "Исповедуем Господу, что благ Он, что милость его вовеки, что поразил Он великие народы и убил могучих князей, ибо Он благ, ибо вовек милость Его!" И, распевая этот псалом и исполнив его до конца, с молитвами приносили славословие святой Троице.
     Там зоравар81 занялся отстававшими воинскими рядами, обеспечил их передовым, замыкающим и боковым прикрытием, в целости и здравии