ятия и
представления информации, так и
"картины", "образы", складывающиеся
на их основе (имеется в виду
вербальная и невербальная
коммуникация). Но в плане анализа
роли эмоцио-ментального комплекса в
работе творческого мышления нам
хотелось бы подчеркнуть именно то
обстоятельство, что иной (по
189

сравнению с функционированием созна-
ния) будет и база исходных данных, и
сама основа их соотнесения. Поэтому
решения, возникающие в результате
обращения к осмыслению проблемы на
уровне эмоцио-ментального комплекса,
могут быть весьма неожиданны и
нетривиальны.
Именно с такой организацией эмоцио-
ментального комплекса, на наш взгляд,
связано разрушительное влияние
дистресса на продуктивную
способность. Через воздействие на
эмоциональную сферу (а это именно
эмоциональное воздействие, поскольку
умом человек может понимать
бессмысленность и ненужность эмоци-
ональных реакций в определенных
стрессовых ситуациях, но "сердце" не
слушается) удар передается в прото-
эмоцио-ментальный комплекс,
результатом чего является
начинающийся вслед за ударом хаос,
разрушение систем сложившихся
взаимодействий. Существующие связи
рвутся. Все расстроено. Нормальное
функционирование комплексов нарушено.
В результате такой дезорганизации
утрачивается возможность установления
связей на одной из самых
нетривиальных для сознания человека
основ - на базе уподобления
собственных впечатлений по поводу

190

воспринимаемой и хранящейся
информации.
Очевидно, рутинное мышление в
подобной ситуации пострадает в
меньшей степени, поскольку может
осуществляться без обращения к этой
глубинной сфере (хотя, безусловно,
свои проблемы возникнут и в этом
случае из-за наличия взаимосвязей
интеллектуальной и эмоциональной
сферы). Что же касается продуктивного
мышления, то его нормальное
функционирование самым серьезным
образом зависит от эмоционального со-
стояния человека.
Как уже говорилось, на базе прото-
эмоцио-ментального комплекса
формируются психические содержания,
имеющие в современной культуре статус
знаний, мнений, представлений,
верований и т.п. Мы стремились
показать, что отношения между ними -
достаточно сложные, а граница,
разделяющая их, не всегда опреде-
ленна. Тем не менее, некоторые выводы
относительно их функционирования в
процессе формирования способности
творческого мышления, как
представляется, можно сделать.
Например, формирование знаний, в
отличие от навыков и умений, на наш
взгляд, связано с достаточно поздними
этапами человеческой истории, когда
получили определенное развитие
191

средства символического представления
и оперирования информацией. Знания
составляют элемент концептуальной
системы, поэтому их формирование и
эволюция связаны с формированием и
эволюцией такого рода систем.
Напротив, может показаться, что
верования возникают на самых ранних
этапах эволюции человеческого
мышления. Однако, на наш взгляд, это
не совсем так. Если исходить из
нетождественности веры и мнения, то
следует учесть, что феномен веры
связан с формированием некоторых
более или менее отвлеченных представ-
лений, в целом образующих достаточно
стабильно функционирующую (и при этом
устойчивую к критике) систему,
позволяющую на ее основе
интерпретировать самые различные
события, происходящие в окружающем
человека мире.
Попытаемся проиллюстрировать это на
примере анализа верований народности
азанде (Восточная Сахара), который
был проведен английским антропологом
Эд.Эванс-Притчардом52. Он обращал
внимание на исключительную
устойчивость верований к критике с
позиции иной объяснительной модели.
____________________
52Evans-Pritchard   E.    Witchcraft,
 Oracles and  Magic among the Azande.
 Oxford,1937.
192

Им рассматривалась процедура гадания
на растительном ядовитом экстракте -
бенге, позволяющая, по мнению азанде,
установить, виновен ли подозреваемый
в содеянном. В рот цыпленку вливалось
снадобье, и при этом колдун вопрошал
оракула бенге, виновен ли данный
человек в данном преступлении. Если
цыпленок умирал, то считалось, что
оракул дал утвердительный ответ. Если
оставался жив, ответ был
отрицательным. Но результат мог
рассматриваться как окончательный
только после того, как проводилась
повторная проверка, в ходе которой
дух бенге должен был ответить, как мы
теперь сказали бы, на мета-вопрос:
"Если оракул яда сказал правду в
предыдущем испытании, пусть цыпленок
выживет. Если нет, пусть он умрет".
Если цыпленок вновь выживал, решение
считалось окончательным. Если умирал,
это означало, что результат был
неверен. Естественно, в ходе по-
добного рода испытаний оракул яда
довольно часто давал противоречивые
ответы. Но это отнюдь не обескура-
живало азанде. Противоречивый
результат, ошибки оракула, как это
для нас ни странно, служили
дополнительным доказательством его
непогрешимости: неправильные ответы
объяснялись действием мистических сил
и лишь подтверждали точность его
193

суждений, когда такие силы не
действовали.
Эванс-Притчард пробовал
интересоваться, а что будет, если
дать цыпленку магическое снадобье, не
задавая вопросов, или дать
дополнительную дозу яда выжившему
после обычных доз цыпленку? Но сама
постановка подобного рода вопросов
является в рамках верований азанде
нелепой. Азанде не знает, что
случится, его не интересует, что
случится, и никто никогда не был на-
столько глуп, чтобы тратить хороший
бенге на бессмысленные эксперименты,
придумать которые может только
европеец.
В этом примере, на наш взгляд,
примечательны следующие моменты. Во-
первых, наглядно видна историческая и
культурная обусловленность критериев
отнесения некоторых утверждений к
категории истинных или ложных,
осмысленных или бессмысленных. Во-
вторых, достаточно отчетливо
проступает то общее, что роднит
концептуальные построения с системой
верований: внутренняя
согласованность, оформление в соот-
ветствии с критериями, действующими в
рамках самих этих построений,
достаточно высокая устойчивость к
попыткам критики с позиции

194

альтернативных объяснительных моделей
и т.п.
В этой связи, на наш взгляд, можно
утверждать, что вера, так же как и
знание, является элементом некоторой
более общей системы представлений и
поэтому не возникает на ранних этапах
эволюции человеческого мышления. В
качестве своей основы она
предполагает наличие достаточно
развитой интерсубъективной системы
знаний, а также способности
оперирования символическими
репрезентатами.
Напротив, мнение теснее связано с
внутренним миром человека, с его
переживаниями по поводу той или иной
ситуации. И в этом смысле можно
утверждать, что в процессе эволюции
мыслительной способности оно
возникает раньше, чем вера и знание.
Иллюзии, на наш взгляд, представляют
собой некоторую разновидность мнения
- мнение вопреки знанию. Если
понимать иллюзии таким образом, то
они являются достаточно поздним
"приобретением" эволюции,
сопровождающим формирование знания.
Иллюзии - это, в некотором роде,
феномен метауровня, на котором только
и возможно сопоставление (в данном
случае противопоставление) знаний и
мнений.

195

Иллюзиям, очевидно, в определенной
степени родственны фантазии. И те и
другие возможны лишь на таком уровне
развития мышления, когда содержания
собственного внутреннего мира
приобретают для субъекта
самостоятельную значимость
(ценность), становятся объектом
внимания, рассмотрения, сравнения.
Фантазии, так же как и иллюзии,
достаточно опосредованно связаны с
реальным положением вещей, являются
порождением психики человека,
следствием свободного комбинирования
ранее сформировавшихся восприятий.
Может быть в этом еще одна причина
того, почему творческое мышление,
опирающееся на фантазию, является
относительно поздним продуктом
развития человеческой мыслительной
способности.
В акте творческого мышления
осуществляется оперирование самыми
различными пластами индивидуальной
системы личностных смыслов. Поэтому с
точки зрения развития творческой
способности необходимо не только
накопление знаний, но и приобретение
самого разнообразного опыта,
позволяющего формировать ин-
дивидуальные мнения, верования и даже
иллюзии. Все они оказываются
значимыми и могут быть использованы

196

на разных стадиях творческого
процесса.
Сознание, подсознание,
бессознательное
На наш взгляд, формирование сознания
происходило постепенно, в ходе
развития коммуникации и закрепления
функционирования звукокомплексов в
виде образов-символов. Как мы
стремились показать, по мере развития
мыслительной способности, человек на-
чинает вычленять себя из окружающего.
Сфера личностных переживаний
становится объектом рассмотрения,
структурирования и оценки. Подобные
трансформации прото-мыслительной
способности, как представляется, и
лежали в основе формирования средств
осознанного восприятия, размещения и
оперирования информацией.
Ранее существовавшие формы, по
существу, не могут быть названы ни
осознаваемыми, ни бессознательными,
поскольку сами эти категории связаны
с более поздними этапами эволюции
мышления и с другими типами
психических содержаний. Как уже
отмечалось, эти психические
содержания базировались на таком типе
восприятия, который принципиально
отличался от существующего в рамках
современной картины мира, различающей
компоненты осознанного и
бессознательного (подсознательного,
197

периферического, краевого сознания и
пр.).
С функционированием образов-символов,
на наш взгляд, начинается постепенное
оформление средств осознанного
восприятия и преобразования
информации. В противовес им, те формы
восприятия, которые оказались
наиболее тесно связанными с
"реликтовыми", составили содержание
неосознаваемой сферы личностных
смыслов. Дальнейшая дивергенция
сознания и бессознательного приводила
к тому, что психические содержания,
сначала не слишком различавшиеся по
степени своей осознанности, позднее
составили как бы две полярные,
противоположные сферы системы
личностных смыслов (правда, связанные
множеством переходных ступеней).
Содержание бессознательного
становилось все менее доступным
осознанию.
По существу же, как сами психические
содержания, накопленные в процессе
фило- и онтогенеза, так и те
процедуры оперирования информацией,
которые сформировались на этой
основе, не утрачиваются и не исчезают
со временем. Они продолжают
функционировать в мышлении и памяти
человека, поставляя ему те содер-
жания, которые получены на базе
осмысления современной реальности
198

средствами, унаследованными от
"Родителя" и "Ребенка".
Таким образом, если на основе
проведенного анализа логики эволюции
человеческого мышления попытаться
понять некоторые компоненты
мыслительной активности человека, то,
на наш взгляд, можно сказать
следующее.
Базисом формирования бессознательного
являются реликтовые формы восприятия,
обусловившие возникновение первичных
звукокомплексов - как средства спо-
нтанного интегрированного выражения в
прото-образах переживаний субъекта по
поводу определенных ситуаций.
Соответственно, содержание
бессознательного включает те
компоненты системы личностных
смыслов, которые человек извлекает на
основе использования такого рода форм
восприятия и репрезентации информа-
ции. При этом можно различать
ментальные конструкты, которые
являются общечеловеческим достоянием
(вероятно, они соответствуют
коллективному бессознательному
К.Юнга), и те, которые складываются в
процессе жизнедеятельности каждого
отдельного индивида и получены в
результате применения этих же форм
перцепции и репрезентации к
осмыслению современной субъекту
реальности (вероятно, их можно
199

считать соответствующими
индивидуальному бессознательному
Юнга).
Несколько слов относительно понимания
природы подсознания. Как уже
отмечалось, особую роль в эволюции
мышления играет формирование образов-
символов на базе первичных прото-
образов. Ему соответствуют
фундаментальные изменения
мыслительной способности и
складывание новых сфер осмысливаемой
реальности - субъективной и
символической. В этой связи пред-
ставляется, что сфера личностных
смыслов, зафиксированных на уровне
подсознания, включает психические
содержания, извлекаемые субъектом на
основе оперирования образами-
символами. И здесь, очевидно, могут
быть выделены компоненты, фиксирующие
как общечеловеческий, так и
индивидуальный опыт, накапливаемый в
процессе жизнедеятельности каждого
отдельного субъекта. Соответственно,
закономерности функционирования
образов-символов составят принципы
оперирования информацией на уровне
подсознания. (Некоторые вопросы,
связанные с функционированием
подсознания, будут рассмотрены
позднее - при анализе специфики
мышления креативных личностей.)

200

Творческое мышление является наиболее
концентрированным выражением
максимально эффективного и
гармоничного функционирования всех
компонентов мыслительной способности
человека. При этом субъект оперирует
пластами смыслов, включающих элементы
как общечеловеческого, так и
индивидуального, как осознанного, так
и неосознанного (бессознательного,
подсознательного) опыта.
Реликтовые формы восприятия,
находившие свое выражение в
складывании первичных (спонтанных и
комплексных) прото-образов, возникшие
на их основе способы репрезентации
информации в виде образов-символов,
символические и образные средства
представления и оперирования
информацией, явившиеся закономерным
этапом естественного развития мысли-
тельной способности человека, - все
они сохраняют свою значимость (хотя и
в различной степени для различных
культур) и продолжают функционировать
в мышлении современного человека.
Содержания общечеловеческого опыта, а
также результаты, получаемые каждым
отдельным индивидом вследствие
использования этих форм восприятия и
оперирования информацией в процессе
его жизнедеятельности, составляют
компоненты индивидуальной системы
личностных смыслов. Максимально
201

эффективное и гармоничное
функционирование всей этой сложной
системы обеспечивает возможность
реализации творческого акта. Однако в
рамках современной технократической
культуры преимущественное развитие
получили средства, базирующиеся на
осознанном восприятии и оперировании
информацией. Соответственно этому
сформировались и стереотипы вос-
приятия действительности, и система
приоритетов и ценностей, и картина
мира (включая критерии научности), и
др.
Напротив, те компоненты мыслительной
активности, которые более
непосредственно связаны с фило- и
онтогенетически ранними формами
репрезентации и оперирования
информацией (являющиеся базисом под-
сознания и бессознательного),
приобрели статус знания низшего
порядка, менее ценного, менее
достоверного, менее совершенного.
Такое, если так можно выразиться,
несколько высокомерное отношение
создавалось постепенно всем духом,
всем пафосом прогресса, совершав-
шегося в направлении доминирования
средств осознанного восприятия и
переработки информации.
И именно потому, что специально это
мироощущение никем не насаждалось,
оно оказалось столь прочно вплетенным
202

в структуру цивилизации, что
отказаться от него, и даже просто
вычленить компоненты такого рода
стереотипов, не так-то просто.
Примером такого высокомерно-
пренебрежительного недооценивания
альтернативного мировосприятия может,
на наш взгляд, служить существовавшее
до недавнего времени отношение к
детской культуре. (Кстати говоря,
если учесть существование взаимосвязи
между фило- и онтогенетически ранними
формами восприятия и осмысления
действительности и содержанием
бессознательного и подсознания,
представляется не случайным, что
подобное отношение затронуло детскую
культуру.)
Хотя научный интерес к детскому
фольклору пробудился в различных
странах в конце прошлого столетия53,
но тогда он носил несколько
академический характер: записи
делались на основе воспоминаний
взрослых и, естественно, подвергались
цензуре "взрослого" сознания.

____________________
53В  России   одним  из   первых  его
 собирателей  был  П.В.Шейн.  В  20-е
 годы     многое     для     развития
 исследований  сделали  О.И.Капица  и
 Г.С.Виноградов. Однако  в 30-е  годы
 эти исследования приостановились.
203

И лишь с 60-х годов нашего столетия
начинаются исследования "живой"
фольклорной традиции детей, которые
позволили выявить удельный вес
различных "жанров" в структуре
фольклора, условия, необходимые для
того, чтобы ребенок мог приобщиться к
детской традиции, нормы поведения,
существующие в детском сообществе, и
т.д.
Стали изучаться такие устойчивые
феномены детской культуры, как
"дразнилки" (мощное средство пре-
сечения нежелательных для группы форм
поведения), "страшилки" (знаменитые
"черная рука", "красное пятно" и пр.,
через рассказы о которых прошли,
наверное, все взрослые),
многочисленные "отговорки", сам
характер которых (строго
фиксированные формы, непререкаемый
авторитет) наводит на мысль об их
родстве некоторым ранним проявлениям
ритуальной практики. Обращает на себя
внимание также безграничная
уверенность в действии разного рода
заклятий ("скрещенные на груди руки
оберегают от нападения змеи"),
"вызываний" (гномиков, Белоснежки,
чертиков и т.п.), гаданий, тра-
диционных словесных формул, имеющих
почти магическую власть над
участниками "ритуала" ("Тьфу, тьфу.
Космическая печать, не стирать",
204

"Мирись, мирись, мирись и больше не
дерись. А если будешь драться, я буду
кусаться. А кусаться ни при чем, буду
драться кирпичом. А кирпич ломается,
дружба начинается"). Все эти стороны
жизнедеятельности изучаются
специалистами (и то, как мы видели, с
недавнего времени). Обыденное же
сознание относится к этим феноменам
снисходительно-покровительственно:
придет время, дети поумнеют, и все
эти глупости сами по себе пройдут. Но
полезно было бы задаться вопросом:
почему подобные формы осмысления и
упорядочения мира настолько
устойчивы, что встречаются у разных
народов и в практически неизменном
виде сохраняются на протяжении
длительного времени?
В целом же хотелось бы отметить
следующее. Обращаясь к анализу
альтернативных форм мышления и
восприятия, хорошо было бы нам не
уподобиться представлениям племени
азанде, для которых целые пласты
реальности (включая определенного
типа взаимозависимости, вопросы,
отношения) вообще не существуют, так
как не вписываются в их картину мира
(которая, попутно отметим, очень
устойчива к попыткам критики с
позиции иных объяснительных моделей.
- И в самом деле, какой же нормальный
человек будет расходовать хороший
205

бенге, чтобы найти ответы на
бессмысленные вопросы?). Поэтому
хотелось бы, чтобы различные формы
мировосприятия и мироощущения
(зачастую нетрадиционные для
современной культуры), различные
способы репрезентации и оперирования
информацией, о которых речь шла в
этой книге, не отвергались изначально
на том лишь основании, что наше
нынешнее восприятие и мышление не
таково. Мы стремились как раз к тому,
чтобы показать, что творческое
мышление, как целостный феномен, не
может быть понято, если наша
объяснительная модель будет
базироваться на учете лишь тех
компонентов видения мира, которые
традиционны и привычны для
современной технократической
культуры. Все то, что дала история
человечества, все плоды длительной
эволюции мыслительной способности, а
также то, что возникает и развивается
в процессе формирования и развития
детского мышления, - все это, хотя и
стерлось в значительной степени в
нашей памяти, но не утрачено нами.
Самые разные обстоятельства (о
которых здесь шла речь) осложняют
доступ к этим пластам системы лич-
ностных смыслов и к реконструкции
этих форм оперирования информацией, -
это и специфическая направленность
206

нашей цивилизации, и действие
механизмов психологической защиты, и
определенная нетерпимость к
результатам и достижениям
альтернативных культур, и, напротив,
некоторая переоценк