том, что всякого рода символические средства (аллегории и т.п.) могут быть использованы как "хитроумное орудие обмана" с целью затемнять смысл, скрывать истинный смысл и т.п. [23]. Критика Бэкона в этом направлении идет в общем русле его критики "идолов площади", то есть заблуждений, возникающих "в силу особенностей самой природы общения", связанной с использованием слов и знаков [24]. 
Представители современной "аналитической" эстетики, которые превратили эстетику в критику языка теорий искусства, нередко ссылаются как на свой теоретический источник на критику языка в английской эмпиристской философии ХVII-ХVIII вв. Когда эта ссылка касается Бэкона, Гоббса и Локка, она "затушевывает" различие между ними и семантиками. Уже говорилось о том, что Бэкон нацеливал философию языка на изучение аналогии между словами и вещами, а не между самими словами, и не одобрял скрупулезное исследование языка [25]. Что же касается теории искусства, в частности, стихотворного, то она должна, не ограничиваясь "формальными" задачами, "включать в себя и теорию того, какой стихотворный жанр лучше всего соответствует определенному содержанию или предмету" [26]. 

    1). Фр. Бэкон.  Сочинения в двух томах. М., 1971, т. 1, с. 184. 
2). М.Ф. Овсянников.  Введение ко II тому "Истории эстетики". М., 1964, с. 73. 
3). K.R. Wallace.  Francis Bacon on Communication and Rhetoric. The Univers of North Kalifornia. Press, 1943, p. 5. 
4). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 331. 
5). Там же. 
6). Там же, с. 331-332. 
7). Там же, с. 332. 
8). Там же, с. 330-331. 
9). Там же, с. 184. 
10). Ch. Morris.  Signs. Language and Behavior, p. 287. О психологическом подходе английских эмпириков к проблемам знака и языка см. также E. Cassirer.  Philosophie der Symbolischen Formen, Bd. 1, p. 73. 
11). M. Arens. op.cit., s. 35. 
12). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 333. 
13). Там же, с. 334. 
14). Там же, с. 352. 
15). Там же, с. 427. Ср. с. 186. 
16). Там же, с. 354. 
17). A. Wolf.  A History of Science, Technology and Philosophy. In the 16-th  and 17-th Centures... Gloncester, Mass, 1968, v. II, p. 68. 
18). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 156. 
19). Там же, с. 184. 
20). Там же, с. 292. 
21). К. Гильберт, Г. Кун.  История эстетики. М., 1960, с. 233. 
22). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 186-187. 
23). Там же. 
24). См. Г. Тымянский.  Фрэнсис Бэкон и его философия. Вступительная статья к книге "Ф. Бэкон. Новый Органон", 1935, с. 40. 
25). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 333. 
26). Там же, с. 336. 







ГЛАВА VI. ЭСТЕТИКА АНГЛИЙСКОГО 
ПРОСВЕЩЕНИЯ
        Философские основы эстетической мысли Англии ХVII-ХVIII вв. были заложены в трудах великих английских философов - Ф. Бэкона, Т. Гоббса и Д. Локка. Каждому из них был свойственен значительный интерес к коммуникативных проблемам - знака (символа), значения и языка. Этот интерес, естественно, не мог не оказать свое влияния и на их подходы к анализу искусства. 
   Ф. Бэкон
        У Ф. Бэкона связь с его философией выявляется при характеристике искусства, в частности, поэзии, как познания. "Мы с самого начала, - пишет он, - назвали поэзию одним из основных видов знаний..." [1]. Для Бэкона, философа Возрождения и в еще большей степени мыслителя Нового времени, характерен подход к познанию вообще, в том числе и к художественному, с практической точки зрения [2]. Поэтому его в высшей степени интересует вопрос о том, как лучше, эффективнее передать, сообщить и выразить то, что найдено, о чем вынесено суждение и что отложено в памяти. Без всяких преувеличений можно сказать, что Бэкон был одним из первых философов Нового времени, увидевших глубокую связь между гносеологией и теорией коммуникации, которую он называл "искусством сообщения" [3]. 
        Составной частью "искусства сообщения", по Бэкону, является учение о средствах изложения. Все, "что способно образовать достаточно многочисленные различия для выражения всего разнообразия понятий (при условии, что различия доступны чувственному восприятию), может стать средством передачи мыслей от человека к человеку [4]. Таково бэконовское определение знака. Помимо знаков-слов [5] бывают знаки вещей, выражающие значение или на основе сходства с ними ("иероглифы", "жесты, "эмблемы"), или (не имея такого сходства и являясь чисто условными) на основе "молчаливого соглашения" (Бэкон их называет "реальными знаками") [6]. Самыми удобными средствами сообщения Бэкон считает слова и письмо, но он полагает, что изобразительные знаки ("иероглифы") имеют "не последнее значение" и было бы "полезно знать, что, подобно тому, как монеты могут делаться не только из золота и серебра, так можно чеканить и другие знаки вещей, помимо слов и букв" [7]. 
        Бэкон различает два плана исследования знаков - план содержания (он называет его "смыслом", "значением") и план выражения ("изложения, "формы") [8], в частности, применительно к искусству. Так, понятие поэзии, - пишет он, - может восприниматься в двух смыслах: "с точки зрения словесного выражения либо с точки зрения ее содержания"; в первом случае "она представляет собой определенный род речи", "определенную форму выражения" [9]. 
        Ч. Моррис, характеризуя семиотические идеи философов английского эмпиризма, правильно отмечает, что большое внимание они уделяли проблемам семантики, анализу значения с точки зрения сенсуалистической психологии [10]. Однако, Бэкон опять-таки в силу эмпирически-практического подхода к проблеме языка [11] много внимания уделяет и тому аспекту, который позже получит в семиотике название "прагматики", а у Бэкона называется "мудростью сообщения" и в значительной мере совпадает с риторикой. Так, формулируя задачу философской грамматики - исследовать не аналогию между словами, но "аналогию" между словами и вещами, т.е. "смысл" [12], Бэкон называет и другую цель - "как следует должным образом воспринимать чувства и мысли ума" [13]. Как вытекает из контекста, "прагматические" задачи, которые он ставит перед риторическим искусством, во многом относятся и к искусству. 
        Задача и функция риторики состоят в том, чтобы указания разума передавать воображению для того, чтобы возбудить желание и волю, она рисует образ добродетели и блага, делая его почти зрительно ощутимым, представляет их "в словесном облачении так живо, как это только возможное" [14]. Но и поэты дали "глубокий анализ и показали, как следует возбуждать и зажигать страсти, как следует их успокаивать и усыплять, как опять-таки сдерживать их и обуздывать, не давая им возможности придти в действие" [15]. Средства убеждения, используемые как оратором, так и музыкантом, должны изменяться применительно к характеру аудитории, их вкусам. Необходимо заботиться о "гибкости и приспособляемости стиля, о тех особенностях речи, которые бы помогли общению с каждым в отдельности". "И, конечно же, было бы целесообразно привести новое исследование этого вопроса, о котором мы сейчас говорили, дав ему название "мудрость частной речи" и отнеся к числу тех, которые требуют разработки" [16]. 
        Бэкон - и это тоже характеризует его как мыслителя Возрождения - далек от того, чтобы подчинить теорию искусства риторике, он видит различие между ними [17]. Дело в том, что риторическое искусство использует воображение согласно указаниям разума. В искусстве же, поэзии, живописи часто возможны "преувеличения и произвольные изображения" [18], "невероятные" сочетания вещей [19], вот почему поэзия "скорее должна считаться своего рода развлечением ума", чем "наукой" [20]. 
        Последняя характеристика как бы предвосхищает определение искусства как игры воображения, но для Бэкона все же более характерен взгляд на искусство как на "способ выражения научных истин или моральных идеалов" [21]. Этим объясняется та высокая оценка, которую дает Бэкон использованию в искусстве всякого рода символических средств: аллегории, мифов, притчей, загадок, образных сравнений, примеров, широко распространенных у древних. Все эти способы репрезентации делают наглядными и очевидными, более доступными для понимания новые и непривычные открытия и выводы и обладают исключительной силой воздействия, чем и пользуется религия [22]. В то же время Бэкон отдает себе ясно отчет в том, что всякого рода символические средства (аллегории и т.п.) могут быть использованы как "хитроумное орудие обмана" с целью затемнять смысл, скрывать истинный смысл и т.п. [23]. Критика Бэкона в этом направлении идет в общем русле его критики "идолов площади", то есть заблуждений, возникающих "в силу особенностей самой природы общения", связанной с использованием слов и знаков [24]. 
Представители современной "аналитической" эстетики, которые превратили эстетику в критику языка теорий искусства, нередко ссылаются как на свой теоретический источник на критику языка в английской эмпиристской философии ХVII-ХVIII вв. Когда эта ссылка касается Бэкона, Гоббса и Локка, она "затушевывает" различие между ними и семантиками. Уже говорилось о том, что Бэкон нацеливал философию языка на изучение аналогии между словами и вещами, а не между самими словами, и не одобрял скрупулезное исследование языка [25]. Что же касается теории искусства, в частности, стихотворного, то она должна, не ограничиваясь "формальными" задачами, "включать в себя и теорию того, какой стихотворный жанр лучше всего соответствует определенному содержанию или предмету" [26]. 

    1). Фр. Бэкон.  Сочинения в двух томах. М., 1971, т. 1, с. 184. 
2). М.Ф. Овсянников.  Введение ко II тому "Истории эстетики". М., 1964, с. 73. 
3). K.R. Wallace.  Francis Bacon on Communication and Rhetoric. The Univers of North Kalifornia. Press, 1943, p. 5. 
4). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 331. 
5). Там же. 
6). Там же, с. 331-332. 
7). Там же, с. 332. 
8). Там же, с. 330-331. 
9). Там же, с. 184. 
10). Ch. Morris.  Signs. Language and Behavior, p. 287. О психологическом подходе английских эмпириков к проблемам знака и языка см. также E. Cassirer.  Philosophie der Symbolischen Formen, Bd. 1, p. 73. 
11). M. Arens. op.cit., s. 35. 
12). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 333. 
13). Там же, с. 334. 
14). Там же, с. 352. 
15). Там же, с. 427. Ср. с. 186. 
16). Там же, с. 354. 
17). A. Wolf.  A History of Science, Technology and Philosophy. In the 16-th  and 17-th Centures... Gloncester, Mass, 1968, v. II, p. 68. 
18). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 156. 
19). Там же, с. 184. 
20). Там же, с. 292. 
21). К. Гильберт, Г. Кун.  История эстетики. М., 1960, с. 233. 
22). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 186-187. 
23). Там же. 
24). См. Г. Тымянский.  Фрэнсис Бэкон и его философия. Вступительная статья к книге "Ф. Бэкон. Новый Органон", 1935, с. 40. 
25). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 333. 
26). Там же, с. 336. 





ГЛАВА VI. ЭСТЕТИКА АНГЛИЙСКОГО 
ПРОСВЕЩЕНИЯ
        Философские основы эстетической мысли Англии ХVII-ХVIII вв. были заложены в трудах великих английских философов - Ф. Бэкона, Т. Гоббса и Д. Локка. Каждому из них был свойственен значительный интерес к коммуникативных проблемам - знака (символа), значения и языка. Этот интерес, естественно, не мог не оказать свое влияния и на их подходы к анализу искусства. 
   Ф. Бэкон
        У Ф. Бэкона связь с его философией выявляется при характеристике искусства, в частности, поэзии, как познания. "Мы с самого начала, - пишет он, - назвали поэзию одним из основных видов знаний..." [1]. Для Бэкона, философа Возрождения и в еще большей степени мыслителя Нового времени, характерен подход к познанию вообще, в том числе и к художественному, с практической точки зрения [2]. Поэтому его в высшей степени интересует вопрос о том, как лучше, эффективнее передать, сообщить и выразить то, что найдено, о чем вынесено суждение и что отложено в памяти. Без всяких преувеличений можно сказать, что Бэкон был одним из первых философов Нового времени, увидевших глубокую связь между гносеологией и теорией коммуникации, которую он называл "искусством сообщения" [3]. 
        Составной частью "искусства сообщения", по Бэкону, является учение о средствах изложения. Все, "что способно образовать достаточно многочисленные различия для выражения всего разнообразия понятий (при условии, что различия доступны чувственному восприятию), может стать средством передачи мыслей от человека к человеку [4]. Таково бэконовское определение знака. Помимо знаков-слов [5] бывают знаки вещей, выражающие значение или на основе сходства с ними ("иероглифы", "жесты, "эмблемы"), или (не имея такого сходства и являясь чисто условными) на основе "молчаливого соглашения" (Бэкон их называет "реальными знаками") [6]. Самыми удобными средствами сообщения Бэкон считает слова и письмо, но он полагает, что изобразительные знаки ("иероглифы") имеют "не последнее значение" и было бы "полезно знать, что, подобно тому, как монеты могут делаться не только из золота и серебра, так можно чеканить и другие знаки вещей, помимо слов и букв" [7]. 
        Бэкон различает два плана исследования знаков - план содержания (он называет его "смыслом", "значением") и план выражения ("изложения, "формы") [8], в частности, применительно к искусству. Так, понятие поэзии, - пишет он, - может восприниматься в двух смыслах: "с точки зрения словесного выражения либо с точки зрения ее содержания"; в первом случае "она представляет собой определенный род речи", "определенную форму выражения" [9]. 
        Ч. Моррис, характеризуя семиотические идеи философов английского эмпиризма, правильно отмечает, что большое внимание они уделяли проблемам семантики, анализу значения с точки зрения сенсуалистической психологии [10]. Однако, Бэкон опять-таки в силу эмпирически-практического подхода к проблеме языка [11] много внимания уделяет и тому аспекту, который позже получит в семиотике название "прагматики", а у Бэкона называется "мудростью сообщения" и в значительной мере совпадает с риторикой. Так, формулируя задачу философской грамматики - исследовать не аналогию между словами, но "аналогию" между словами и вещами, т.е. "смысл" [12], Бэкон называет и другую цель - "как следует должным образом воспринимать чувства и мысли ума" [13]. Как вытекает из контекста, "прагматические" задачи, которые он ставит перед риторическим искусством, во многом относятся и к искусству. 
        Задача и функция риторики состоят в том, чтобы указания разума передавать воображению для того, чтобы возбудить желание и волю, она рисует образ добродетели и блага, делая его почти зрительно ощутимым, представляет их "в словесном облачении так живо, как это только возможное" [14]. Но и поэты дали "глубокий анализ и показали, как следует возбуждать и зажигать страсти, как следует их успокаивать и усыплять, как опять-таки сдерживать их и обуздывать, не давая им возможности придти в действие" [15]. Средства убеждения, используемые как оратором, так и музыкантом, должны изменяться применительно к характеру аудитории, их вкусам. Необходимо заботиться о "гибкости и приспособляемости стиля, о тех особенностях речи, которые бы помогли общению с каждым в отдельности". "И, конечно же, было бы целесообразно привести новое исследование этого вопроса, о котором мы сейчас говорили, дав ему название "мудрость частной речи" и отнеся к числу тех, которые требуют разработки" [16]. 
        Бэкон - и это тоже характеризует его как мыслителя Возрождения - далек от того, чтобы подчинить теорию искусства риторике, он видит различие между ними [17]. Дело в том, что риторическое искусство использует воображение согласно указаниям разума. В искусстве же, поэзии, живописи часто возможны "преувеличения и произвольные изображения" [18], "невероятные" сочетания вещей [19], вот почему поэзия "скорее должна считаться своего рода развлечением ума", чем "наукой" [20]. 
        Последняя характеристика как бы предвосхищает определение искусства как игры воображения, но для Бэкона все же более характерен взгляд на искусство как на "способ выражения научных истин или моральных идеалов" [21]. Этим объясняется та высокая оценка, которую дает Бэкон использованию в искусстве всякого рода символических средств: аллегории, мифов, притчей, загадок, образных сравнений, примеров, широко распространенных у древних. Все эти способы репрезентации делают наглядными и очевидными, более доступными для понимания новые и непривычные открытия и выводы и обладают исключительной силой воздействия, чем и пользуется религия [22]. В то же время Бэкон отдает себе ясно отчет в том, что всякого рода символические средства (аллегории и т.п.) могут быть использованы как "хитроумное орудие обмана" с целью затемнять смысл, скрывать истинный смысл и т.п. [23]. Критика Бэкона в этом направлении идет в общем русле его критики "идолов площади", то есть заблуждений, возникающих "в силу особенностей самой природы общения", связанной с использованием слов и знаков [24]. 
Представители современной "аналитической" эстетики, которые превратили эстетику в критику языка теорий искусства, нередко ссылаются как на свой теоретический источник на критику языка в английской эмпиристской философии ХVII-ХVIII вв. Когда эта ссылка касается Бэкона, Гоббса и Локка, она "затушевывает" различие между ними и семантиками. Уже говорилось о том, что Бэкон нацеливал философию языка на изучение аналогии между словами и вещами, а не между самими словами, и не одобрял скрупулезное исследование языка [25]. Что же касается теории искусства, в частности, стихотворного, то она должна, не ограничиваясь "формальными" задачами, "включать в себя и теорию того, какой стихотворный жанр лучше всего соответствует определенному содержанию или предмету" [26]. 

    1). Фр. Бэкон.  Сочинения в двух томах. М., 1971, т. 1, с. 184. 
2). М.Ф. Овсянников.  Введение ко II тому "Истории эстетики". М., 1964, с. 73. 
3). K.R. Wallace.  Francis Bacon on Communication and Rhetoric. The Univers of North Kalifornia. Press, 1943, p. 5. 
4). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 331. 
5). Там же. 
6). Там же, с. 331-332. 
7). Там же, с. 332. 
8). Там же, с. 330-331. 
9). Там же, с. 184. 
10). Ch. Morris.  Signs. Language and Behavior, p. 287. О психологическом подходе английских эмпириков к проблемам знака и языка см. также E. Cassirer.  Philosophie der Symbolischen Formen, Bd. 1, p. 73. 
11). M. Arens. op.cit., s. 35. 
12). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 333. 
13). Там же, с. 334. 
14). Там же, с. 352. 
15). Там же, с. 427. Ср. с. 186. 
16). Там же, с. 354. 
17). A. Wolf.  A History of Science, Technology and Philosophy. In the 16-th  and 17-th Centures... Gloncester, Mass, 1968, v. II, p. 68. 
18). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 156. 
19). Там же, с. 184. 
20). Там же, с. 292. 
21). К. Гильберт, Г. Кун.  История эстетики. М., 1960, с. 233. 
22). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 186-187. 
23). Там же. 
24). См. Г. Тымянский.  Фрэнсис Бэкон и его философия. Вступительная статья к книге "Ф. Бэкон. Новый Органон", 1935, с. 40. 
25). Фр. Бэкон.  Сочинения, т. 1, с. 333. 
26). Там же, с. 336. 






Т. Гоббс
        Коммуникативные идеи Бэкона были развиты Т. Гоббсом. Гоббс больше, чем кто-либо в истории философии Нового времени имеет заслуги в постановке и решении специальных семиотических проблем. "Современная теория языка как знаковой системы, как средства общения людей и способа информации в числе своих важнейших философских предшественников имеет и великого английского мыслителя" [1]. Это обстоятельство служит поводом для того, чтобы интерпретировать взгляды Гоббса в духе современной семантической философии [2]. Как верно отмечает один из западных авторов, эти интерпретации в сущности есть фальсификация, ибо Гоббс предстает не таким, каким он был на самом деле [3]. 
        Эстетические идеи Гоббса, хотя и связаны в основном с его анализом духа (воображения, фантазии и т.п.), тем не менее в большей или меньшей степени имеют отношение и к семантическим проблемам его философии. Прежде всего это анализ функций искусства в связи с учением об использовании знаков и речи. 
        Знаки, по Гоббсу, - это чувственно воспринимаемые вещи, при помощи которых мысли можно ожи