т,
И встречаю Марусю-хожалочку,-
Сколько зим, говорю, сколько лет!
Доложи, говорю, обстановочку,
А она отвечает не в такт -
Твой начальничек дал упаковочку -
У него получился инфаркт! -

На всех больничных корпусах
И шум, и печки-лавочки,
А я стою - темно в глазах,
И как-то все до лампочки,
И как-то вдруг мне все вокруг
До лампочки...

Да, конечно, гражданка гражданочкой,
Но когда воевали, братва,
Мы ж с ним вместе под этой кожаночкой
Ночевали не раз и не два,
И тянули спиртягу из чайника,
Под обстрел загорали в пути...

Нет, ребята, такого начальника
Мне, наверно, уже не найти!
Не слезы это, а капель,
И все. и печки-лавочки,
И мне теперь, мне все теперь
Фактически до лампочки.
Мне все теперь, мне все теперь
До лампочки!
                       (226)

                 - 91 -

        ПРАВО НА ОТДЫХ

Первача я взял ноль-восемь, взял халвы,
Пару "рижского" и керченскую сельдь,
И отправился я в Белые Столбы
На братана да на психов поглядеть

Ах, у психов жизнь, так бы жил любой:
Хочешь - спать ложись, а хочешь - песни пой!

Предоставлено им вроде литера,
Кому от Сталина, кому от Гитлера!

А  братан  уж  встречает  в проходной,
Он меня за опоздание корит,
Говорит - давай скорее по одной,
Тихий час сейчас у психов, - говорит.

Шизофреники - вяжут веники,
А параноики - рисуют нолики,
А которые просто нервные,
Те спокойным сном спят. наверное.

А как приняли по первой первача,
Тут братана прямо бросило в тоску,
Говорит, что он зарежет главврача,
Что тот, сука, не пустил его в Москву!

А ему ж в Москву не за песнями,
Ему выправить надо пенсию,
У него в Москве есть законная,
И еще одна есть - знакомая.

Мы пивком переложили, съели сельдь,
Закусили это дело косхалвой,
Тут братан и говорит мне: "Сень, а Сень,
Ты побудь здесь за меня денек-другой!
Я по выходке, и по роже мы
Навсегда с тобой были схожими,
Тебе ж нет в Москве вздоха-продыха,
Поживи здесь, как в доме отдыха."
Тут братан снимает тапки и халат,
Он мне волосы легонько ворошит,
И халат на мне - ну, прямо в аккурат,
Прямо, вроде на меня халат пошит!
А братан - в пиджак, да и к поезду,
А я булавочкой - деньги к поясу,
И иду себе на виду у всех,
А и вправду мне - отдохнуть не грех!
Тишина на белом свете, тишина,
Я иду и размышляю, не спеша, -
То ли стать мне президентом США,
То ли взять да и окончить ВПШ!..
Эх, у психов жизнь, так бы жил любой:
Хочешь - спать ложись, хочешь - песни пой!
Предоставлено  н а м  вроде литера,
Кому от Сталина, кому от Гитлера!..
                                (228)

                 - 92 -

     РАССКАЗ, КОТОРЫЙ  Я  УСЛЫШАЛ
     В  ПРИВОКЗАЛЬНОМ   ШАЛМАНЕ

Нам сосиски и горчицу --
Остальное при себе,
В жизни может все случиться
Может "А", а может "Б".

Можно жизнь прожить в покое,
Можно быть всегда в пути...
Но такое, но такое ! --
Это ж -- Господи, прости !

Дядя Леша, бог рыбачий,
Выпей, скушай бутерброд,
Помяни мои удачи
В тот апрель о прошлый год,

В том апреле, как в купели,
Голубели невода,
А потом -- отголубели,
Задубели в холода !

Но когда из той купели
Мы тянули невода,
Так в апреле приуспели,
Как ,порою, за года !

Что нам Репина палитра,
Что нам Пушкина стихи :
Мы на брата - по два литра,
По три порции ухи !

И айда, за той, фартовой,
Закусивши удила,
За той самой, за которой

Три деревни, два села !
Что ни вечер -"Кукарача" !
Что ни  утро, то аврал !
Но случилась незадача -
Я документ потерял !
И пошел я к Львовой Клавке :
- Будем, Клавка, выручать,
Оформляй мне ,Клавка, справки,
Шлепай круглую печать !
Значит, имя, год рожденья,
Званье, член КПСС,
Ну, а дальше - наважденье,
Вроде вдруг попутал бес.
В состоянии помятом
Говорю для шутки ей, -
- Ты, давай, мол, в пункте пятом
Напиши, что я - еврей !
Посмеялись и забыли,
Крутим дальше колесо,
Нам все это вроде пыли,
Но совсем не вроде пыли
Дело это для ОСО !
Вот прошел законный отпуск,
Начинается мотня.
Первым делом, сразу "допуск"
Отбирают у меня.
И зовет меня Особый,
Начинает разговор, -
- Значит, вот какой особый,

                 - 93 -

Прямо скажем, хитрожопый !
Оказался ты, Егор !

Значит все мы, кровь на рыле,
Топай к светлому концу!
Ты же будешь в Израиле
Жрать, подлец, свою мацу!

Мы стоим за дело мира,
Мы готовимся к войне!
Ты же хочешь, как Шапиро,
Прохлаждаться в стороне!

Вот зачем ты , вроде вора,
Что желает - вон из пут,
Званье русского майора
Променял на "пятый пункт".

Я ему, с тоской в желудке,
Отвечаю, еле жив,-
- Это ж я за ради шутки,
На хрена мне Тель-Авив!

Он как гаркнет: -Я не лапоть!
Поищи-ка дураков!
Ты же явно хочешь драпать!
Это видно без очков!

Если ж кто того не видит,
Растолкуем в час-другой,
Нет, любезный, так не выйдет,
Так не будет, дорогой!

Мы тебя - не то что взгреем,
Мы тебя сотрем в утиль!
Нет, не зря ты стал евреем!

А затем ты стал евреем,
Чтобы смыться в Израиль!
И пошло тут, братцы-други,
Хоть ложись и в голос вой!..
Я теперь живу в Калуге,
Беспартийный, рядовой!
Мне теперь одна дорога,
Мне другого нет пути:
- Где тут, братцы, синагога?!
Подскажите, как пройти!
                       (232)

                 - 94 -

          РЕКВИЕМ ПО НЕУБИТЫМ

    Когда началась "Шестидневная война",
    я жил за городом, у меня испортился
    транзитстор, поэтому я двое суток
    пользовался только сообщениями радио-
    точки. Из этих сообщений я создал себе,
    естественно, превратное представление
    о том, что происходит, и на второй
    вечер написал стихи, которые совершенно
    не соответствуют действительности...

Шесть с половиной миллионов,
Шесть с половиной миллионов,
Шесть с половиной миллионов1
А надо бы ровно десять!
Любителей круглого счета
Должна порадовать весть,
Что жалкий этот остаток
Сжечь, расстрелять, повесить
вовсе не так уж трудно,
И опыт, к тому же, есть!

Такая над миром темень,
Такая над миром темень,
Такая над миром темень!
Глаз ненароком выколешь!
Каждый случайный выстрел
Несметной грозит бедой,
Так что ж тебе неймется,
Красавчик, фашисткий выкормыш,
Увенчаный нашим орденом
И Золотой Звездой?!

Должно быть, тобой заслужено,
Должно быть, тобой заслужено,
Должно быть, тобой заслужено!
По совести и по чести!
На праведную награду
К чему набрасывать тень?!
Должно быть, с Павликом Коганом
Бежал ты в атаку вместе,
И рядом с тобой под Выборгом
Убит был Антон Копштейн!

Тоненькой струйкой дыма,
Тоненькой струйкой дыма,
Тоненькой струйкой дыма,
В небо уходит Ева,
Падает на Аппельплаце,
Забитый насмерть Адам!
И ты по ночам, должно быть,
Кричишь от тоски и гнева,
Носи же свою награду
За всех, кто остался там!

Голос добра и чести,
Голос добра и чести,
Голос добра и чести,
В разумный наш век бесплоден!
Но мы вознесем молитву
До самых седьмых небес!
Валяйте - детей и женщин!
Не трогайте гроб Господень!
Кровь не дороже нефти,
А нефть нужна позарез!

Во имя Отца и Сына...
Во имя Отца и Сына...
Во имя Отца и Сына!..
Мы к ночи помянем черта,
Идут по Синаю танки,

                 - 95 -

И в черной крови пески!
Три с половиной миллиона
Осталось до ровного счета!
Это не так уж много -
Сущие пустяки!
                (235)


      ЗА  СЕМЬЮ  ЗАБОРАМИ

Мы поехали за город,
А за городом дожди,
А за городом заборы,
За заборами - Вожди.
Там трава несмятая,
Дышится легко,
Там конфеты мятные
"Птичье молоко".
За семью заборами,
За семью запорами,
Там конфеты мятные
"Птичье молоко"!
Там и фауна, и флора,
Там и галки, и грачи,
Там глядят из-за забора
На прохожих стукачи.
Ходят вдоль да около,
Кверху воротник...
А сталинские соколы
Кушают шашлык!
За семью заборами,
За семью запорами,
Сталинские соколы
Кушают шашлык!
А ночами, а ночами
Для ответственных людей,
Для высокого начальства
Крутят фильмы про блядей!

                 - 96 -


И сопя, уставится
На экран мурло...
Очень ему нравится
Мерелин Монро!

За семью заборами,
За семью запорами,
Очень ему нравится
Мерелин Монро!

Мы устали с непривычки,
Мы сказали:
- Боже мой!
Добрели до электрички
И поехали домой.

А в пути по радио
Целый час подряд
Нам про демократию
Делали доклад.

За семью заборами,
За семью запорами,
Там доклад не слушают -
Там шашлык едят!
                  (237)


         ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ

  или, как было написано на воротах Бухенвальда:
  Jedem das Seine - "Каждому - свое ".

Начинается день и дневные дела,
Но треклятая месса уснуть не дала,
Ломит поясницу и ноет бок.
Бесконечной стиркой дом пропах...
- С добрым утром,Бах, - говорит Бог,
С добрыи утром, Бог, - говорит Бах,
С добрым утром !..
А над нами с утра, а над нами с утра,
Как кричит воронье на пожарище,
Голосят рупора, голосят рупора -
С добрым утром, вставайте, товарищи !
А потом, досыпая, мы едем в метро,
В электричке, в трамвае, в автобусе,
И орут,выворачивая нутро,
Рупора о победах и доблести.
И спросонья бывает такая пора,
Что готов я в припадке отчаянья
Посшибать рупора, посбивать рупора,
И услышать прекрасность молчания...
Под попреки жены, исхитрись-ка, изволь
Сочинить переход из це-дура в ха-моль,
От семейных ссор, от долгов и склок,
Никуда не деться и дело -- швах.
-- Но не печалься, Бах, -- говорит Бог,
-- Да уж ладно, Бог, -- говорит Бах.
Да уж ладно!..

                 - 97 -

..А у бабки инсульт, и хворает жена,
И того  не хватает, и этого,
И лекарства нужны,  и больница  нужна,
Только место не светит покедова.

И меня в перерыв вызывают в местком,
Ходит зав по месткому присядкою,
Раз  уж дело такое,то  мы подмогнем,
Безвозвратною ссудим десяткою.

И кассир  мне  деньгу отслюнит  по рублю,
Ухмыльнется улыбкой  грабительской,
Я пол-литра куплю, валидолу куплю,
Двести сыра, и двести "любительской"...

А пронзительный ветер -- предвестник зимы,
Дует в двери капеллы святого Фомы,
И поет орган,  что всему итог --
Это вечный сон, это тлен и прах!
-- Но не кощунствуй, Бах, -- говорит Бог,
-- А ты дослушай,  Бог,-- говорит Бах.
Ты дослушай!..

А у суки-соседки гулянка в соку,
Воют девки, хихикают хахали,
Я  пол-литра открою, нарежу сырку,
Дам жене валидолу на сахаре.

И по первой налью, и налью по второй,
И сырку, и  колбаски покушаю,
И о том, что я самый геройский герой,
Передачу охотно послушаю.

И трофейную трубку свою запалю,
Посмеюсь над мычащею бабкою,
И еще раз налью, и еще раз налью,

И к соседке схожу за добавкою...
Он снимает камзол, он сдирает парик,
Дети шепчутся в детской -- вернулся старик,
Что ж -- ему за сорок, немалый срок,
Синева, как пыль, -- на его губах...
-- Доброй ночи, Бах, -- говорит Бог,
-- Доброй ночи, Бог, -- говорит Бах.
Доброй ночи!..
                        (240)

                 - 98 -

      ФАРС-ГИНЬОЛЬ

Все засранцы,  все нахлебники
Жрут и пьют, и воду месят,
На одни, считай, учебники
Чуть не рупь уходит в месяц!
Люська-дура заневестила,
Никакого с нею слада!
А у папеньки-то шестеро,
Обо всех подумать надо --

Надо и того купить, и сего купить,
А на копеечки-то вовсе  воду пить,
А сырку к чайку или ливерной --
Тут двугрвенный, там двугривенный,
А где их взять?!

Люське-дурочке все хаханьки,
Все малина ей, калина,
А Никитушка-то махонький
Чуть не на крик от колита!
Подтянул папаня помочи,
И с улыбкой незавидной
Попросил папаня помощи
В кассе помощи взаимной.

Чтоб и того купить, и сего купить,
А на копеечки-то вовсе воду пить,
А сырку к чайку или ливерной --
Тут двугривенный, там двугривенный,
А где ж их взять!....

  . . . . . отсутствуют страницы 242, 243 . . . . . . .

                 - 99 -

          ...

...И помнить о том, что народные копья
Народ никому не  позволит ломать.
Над кругом гончарным поет о тачанке
Усердное время, бессмертный гончар.
А танки идут по вацлавской брусчатке
И наш бронепоезд стоит у Градчан!
А песня крепчает -- взвивайтесь кострами,
А песня крепчает -- "взвивайтесь кострами!"
И пепел с золою, куда не ступи.
Взвиваются ночи кострами в Остраве,
В мордовских лесах и в казахской степи.
На севере и на юге --
Над ржавой землею дым,
А я умываю руки!
А ты умываешь руки!
А он умывает руки,
Спасая свой жалкий Рим!
И нечего нам притворяться -- мы ведаем, что
                                       творим!
                         (244)



       БАЛЛАДА О ВЕЧНОМ ОГНЕ
              Посвящается Льву Копелеву

  ...Мне   рассказывали,   что   любимой   мелодией
  лагерного  начальства  в Освенциме, мелодией, под
  которую отправляли  на  смерть  очередную  партию
  заключенных,    была   песенка   "Тум-балалайка",
  которую исполнял оркестр заключенных.

  ..."Червоны  маки  на  Монте-Кассио"   --   песня
  польского Сопротивления.

..."Неизвестный",увенчанный славою бранной!
Удалец-молодец или горе-провидец?!
И склоняют колени под гром барабанный
Перед этой загадкой Главы Правительств!
Над немыми могилами -- воплем! -- надгробья...
Но порою надгробья -- не суть, а подобья,
Но порой вы не боль, а тщеславье храните --
Золоченые буквы на черном граните!..
Все ли про то спето?
Все ли навек -- с болью?
Слышишь, труба в гетто
Мертвых зовет к бою!
Пой  же, труба, пой же,
Пой о моей Польше,
Пой о моей маме --
Там, в выгребной яме!..
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-балалайка, шпил балалайка,
Рвется и плачет сердце мое!
А купцы приезжают в Познань,
Покупают меха и мыло...

                 - 100 -

Подождите, пока не поздно,
Не забудьте, как это было!
Как нас черным огнем косило
В той последней слепой атаке...
"Маки, маки на Монте-Кассино",
Как мы падали в эти маки.
А на ярмарке -- все красиво,
И шуршат то рубли, то марки...
"Маки, маки на Монте-Кассино",
Ах, как вы почернели, маки!

Но зовет труба в рукопашный,
И приказывает -- воюйте!
Пой же, пой нам о самой страшной,
Самой твердой в мире валюте!..
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-балалайка, шпил балалайка,
Рвется и плачет сердце мое!
Помнишь, как шел ошалелый паяц
Перед шеренгой на Аппельплац,
Тум-балалайка, шпил балалайка,
В газовой камере -- мертвые в пляс...

А вот еще:
В мазурочке
То шагом, то ползком
Отправились два "урочки"
В поход  за "языком"!
В мазурочке, в мазурочке
Нафабрены усы,
Затикали в подсумочке
Трофейные часы!
Мы пьем, гуляем в Познани
Три ночи и три дня...
Ушел он неопознанный,
Засек патруль меня!
Ой, зори бирюзовые,
Закаты -- анилин!
Пошли мои кирзовые
На город на Берлин!
Грома гремят басовые
На линии огня,
Идут мои кирзовые,
Да только без меня!..
Там у речной излучены
Зеленая кровать,
Где спит солдат обученный,
Обстрелянный, обученный
Стрелять и убивать!
Среди пути прохожего --
Последний мой постой,
Лишь нету, как положено,
Дощечки со звездой.
Ты не печалься, мама родная,
Ты спи спокойно, почивай,
Прости-прощай разведка ротная,
Товарищ Сталин, прощевай!
Ты не кручинься, мама родная,
Как говорят, судьба слепа,
И может статься, что народная
Не зарастет ко мне тропа...
А еще:
Где бродили по зоне КаЭры *),
Где под снегом искали гнилые коренья,
Перед этой землей -- никакие Премьеры,
Подтянувши штаны, не преклонят колени!
Над сибирской тайгою, над Камой, над Обью,
Ни венков, ни знамен не положат к надгробью!
Лишь, как вечный огонь, как нетленная слава --

                 - 101 -

Штабеля! Штабеля! Штабеля лесосплава!

Позже, друзья, позже,
Кончим навек с болью,
Пой же, труба, пой же!
Пой, и зови к бою!
Медною всей плотью
Пой про мою Потьму!
Пой о моем брате --
Там, в Ледяной Пади!..
Ах, как зовет эта горькая медь
Встать, чтобы драться, встать, чтобы сметь!
Тум-балалайка, шпил балалайка,
Песня, с которой шли мы на смерть!
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-бала, тум-бала, тум-балалайка,
Тум-балалайка, шпил балалайка,
Рвется и плачет сердце мое!

          31 декабря 1968 г. г.Дубна
---------------
*) КаЭРы -- заключенные по 58 статье
(контрреволюционеры)

                 - 102 -



 БАЛЛАДА О ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

               "...Призрак бродит по Европе,
               призрак коммунизма..."

Я научность марксистскую пестовал,
Даже точками в строчке не брезговал.
Запятым по пятам, а не дуриком,
Изучал "Капитал" с "Анти-Дюрингом".
Не стесняясь мужским своим признаком,
Наряжался на праздники призраком,
И повсюду, где устно,  где письменно,
Утверждал  я, что все это истинно.


От сих до сих, от сих до сих, от сих до сих,
И пусть я псих, а кто не псих? А вы не псих?


Но недавно случилась история --
Я купил радиолу "Эстония",
И в свободный часок на полчасика
Я прилег позабавиться классикой.
Ну, гремела та самая опера,
Гда Кармен свово бросила опера,
А когда откричал Эскамилио,
Вдруг свое я услышал фамилие.


Ну, черт-те что, ну, черт-те что, ну, черт-те что!
Кому смешно, мне не смешно. А вам смешно?

Гражданин, мол, такой-то и далее --
Померла у вас тетка в Фингалии,
И по делу той тетки Калерии
Ожидают вас в Инюрколлегии.
Ох, и вскинулся я прямо на-дыбы,
Ох, не надо бы вслух, ох, не надо бы!
Больно тема какая-то склизкая,
Не марксистская, ох, не марксистская!
Ну прямо срам, ну, прямо срам, ну, стыд и срам!
А я-то сам почти что зам! А вы не зам?
Ну, промаялся ночь, как в холере, я,
Подвела меня, падла, Калерия!
Ну, жена тоже плачет, печалится --
Культ -- не культ, а чего не случается?!
Ну, бельишко в портфель, щетку, мыльницу,
Если сразу возьмут, чтоб не мыкаться.
Ну, являюсь, дрожу аж по потрохи,
А они меня чуть что не под руки.
И смех и шум, и смех и шум, и смех и шум!
А я стою -- и ни бум-бум. А вы -- бум-бум?
Первым делом у нас -- совещание,
Зачитали мне вслух завещание --
Мол, такая-то, имя и отчество,
В трезвой памяти, все честью по чести,
Завещаю, мол землю и фабрику
Не супругу, засранцу и бабнику,
А родной мой племянник Володечка
Пусть владеет всем тем на здоровьечко!

                 - 103 -


Вот это да, вот это да, вот это да!
Выходит так, что мне туда! А вам куда?


Ну, являюсь на службу я в пятницу,
Посылаю начальство я в задницу,
Мол, привет, по добру, по спокойненьку,
Ваши сто -- мне, как насморк -- покойнику!
Пью субботу я, пью воскресение,
Чуть посплю -- и опять в окосение.
Пью за родину, и за не родину,
И вечную память за тетину.


Ну, пью и пью, а после счет, а после счет,
А мне б еще, а мне б еще. И вам еще?!


В общем, я за усопшую тетеньку
Пропил с книжки последнюю сотенку,
А как встал, так друзья мои, бражники,
Прямо все как один, за бумажники:
-- Дорогой ты наш, бархатный, саржевый,
Ты не брезговай, Вова, одалживай!
Мол, сочтемся когда-нибудь дружбою,
Мол, пришлешь нам, что будет ненужное. --


Ну, если так, то гран-мерси, то гран-мерси,
А я за это вам -- джерси. И вам -- джерси.


Наодалживал, в общем, до тыщи я ,
Я ж отдам, слава Богу, не нищий я,
А уж с тыщи-то рад расстараться я --
И пошла ходуном ресторация...
С контрабаса на галстук -- басовую!
Не "столичную" пьем,  а "особую!.
И какие-то две с перманентиком
Все назвать норовят меня Эдиком.
Гуляем день, гуляем ночь, и снова ночь,
А я не  прочь, и вы не прочь, и все не прочь.
С воскресенья и до воскресения
Шло у нас вот такое веселие,
А очухался чуть к понедельнику,
Сел глядеть передачу по телеку.
Сообщает мне дикторша новости
Про успехи в космической области,
А  потом: Передаем сообщение  из-за  границы.
Революция  в Фингалии! Первый декрет народной
власти о национализации земель,фабрик,заводов
и всех прочих промышленных предприятий.Народы
Советского  Союза  приветствуют и поздравляют
братский народ Фингалии со славной победой!
Я гляжу на экран, как на рвотное,
То есть как это так, все народное?!
Это ж наше, кричу, с тетей Калею,
Я ж за этим собрался в Фингалию!
Негодяи, кричу, лоботрясы вы!
Это все, я кричу, штучки марксовы!

                 - 104 -


Ох, нет на свете печальнее повести,
Чем об этой прибавочной стоимости!
А я ж ее от сих до сих, от сих до сих!