НЫ

                      ...Может быть, десяток неизвестных рифм
                      Только и остался, что в Венесуэле..."
                                         В.Маяковский

               Установлены сроки и цены
                   (по морям, по волнам)
               И в далекий путь между рифами
                   (по морям, по волнам)
               Установлены сроки и цены
               И в далекий путь между рифами
               Повезли нам из Венесуелы
               Два контейнера с новыми рифмами
                   По морям, по волнам, по морям, по волнам
                   По морям, по волнам!

               Так, с пшеницей и ананасами
                   (по морям, по волнам)
               Плыли рубленные и дольные
                   (по морям, по волнам)
               Так с пшеницей и ананасами
               Плыли рубленные и дольные,
               Современные, ассонансные, -
               Не какие-нибудь глагольные!
                   По морям, по волнам...

               Не снимает радист наушники
                   (по морям, по волнам)
               А корабль подплывает к пристани
                   (по морям, по волнам)
               Не снимает радист наушники,
               А корабль подплывает к пристани,
               Но биндюжники - есть биндюжники! -
               Два бочонка с рифмами свистнули.
                   По морям, по волнам, по морям, по волнам
                   По морям, по волнам...

               Хоть всю землю шагами выстели
                   (по морям, по волнам)
               Хоть расспрашивай всех и каждого
                   (по морям, по волнам)
               Хоть всю землю шагами выстели,
               Хоть расспрашивай всех и каждого,
               С чем рифмуется слово ИСТИНА -
               Не узнать ни поэтам, ни гражданам!
                   По морям, по волнам, по морям, по волнам
                   По морям, по волнам...




               ПЕСНЯ  О  ПРЕКРАСНОЙ  ДАМЕ

                 (Женский вальс)

               Как мне странно, что ты жена,
               Как мне странно, что ты жива!
               А я-то думал, что просто
               Ты мной воображена...

               Не считайте себя виноватыми,
               Не ищите себе наказанья,
               Не смотрите на нас вороватыми,
               Перепуганными глазами,
               Будто призваны вы, будто позваны,
               Нашу муку терпеньем мелете...
               Ничего, что родились поздно вы, -
               Вы все знаете, все умеете!

               Как мне странно, что ты жена,
               Как мне странно, что ты жива!
               А я-то думал, что просто
               Ты мной воображена...

               Никаких вы не знали фортелей,
               Вы не плыли бутырскими окнами,
               У проклятых ворот в Лефортове
               Вы не зябли ночами мокрыми.
               Но ветрами подует грозными -
               Босиком вы беду измерите!
               Ничего, что родились поздно вы, -
               Вы все знаете, все умеете!

               Как мне странно, что ты жена,
               Как мне странно, что ты жива!
               А я-то думал, что просто
               Ты мною воображена...

               Не дарило нас время сладостью,
               Раздавало горстями горькость,
               Но великою вашей слабостью
               Вы не жизнь нам спасли, а гордость!
               Вам сторицей не будет воздано,
               И пройдем мы по веку розно,
               Ничего, что родились поздно вы, -
               Воевать никогда не поздно!

               Как мне страшно, что ты жена!
               Как мне страшно, что ты жива!
               В Ярославле, на пересылке,
               Ты была воображена...




                   *  *  *

               Я в путь собирался всегда налегке,
               Без долгих прощальных торжеств,
               И маршальский жезл не таскал в рюкзаке,
               На кой он мне, маршальский жезл!

               Я был рядовым и умру рядовым.
               Всей щедрой земли рядовой,
               Что светом дарила меня даровым,
               Поила водой даровой.

               До старости лет молоко на губах,
               До тьмы гробовой - рядовой.
               А маршалы пусть обсуждают в штабах
               Военный бюджет годовой.

               Пускай заседают за круглым столом
               Вселенской охоты псари,
               А мудрость их вся заключается в том,
               Что два - это меньше, чем три.

               Я сам не люблю старичков-ворчунов
               И все-таки истово рад
               Что я не изведал бесчестья чинов
               И низости барских наград.

               Земля под ногами и посох в руке
               Торжественней всяких божеств,
               А маршальский жезл у меня в рюкзаке -
               Свирель, а не маршальский жезл.
                                9 марта 1972 года




                  СТАРЫЙ  ПРИНЦ

               Карусель городов и гостиниц,
               Запах грима и пыль париков...
               Я кружу, как подбитый эсминец
               Далеко от родных берегов.

               Чья-то мина сработала чисто,
               И, должно быть, впервые всерьез
               В дервенеющих пальцах радиста
               Дребезжит безнадежное "SOS".

               Видно, старость - жестокий гостинец,
               Не повесишь на гвоздь, как пальто.
               Я тону, пораженный эсминец,
               Но об этом не знает никто!

               Где-то слушают чьи-то приказы,
               И на стенах анонсов мазня,
               И стоят терпеливо у кассы
               Те, кто все еще верят в меня.

               Сколько было дорог и отелей,
               И постелей, и мерзких простынь,
               Сколько я разномастных Офелий
               Навсегда отослал в монастырь!

               Вот - придворные пятятся задом,
               Сыпят пудру с фальшивых седин.
               Вот - уходят статисты, и с залом
               Остаюсь я один на один.

               Я один! И пустые подмостки.
               Мне судьбу этой драмы решать...
               И уже на галерке подростки
               Забывают на время дышать.

               Цепенея от старческой астмы,
               Я стою в перекрестье огня.
               Захудалые, вялые астры
               Ждут в актерской уборной меня.

               Много было их, нежных и сирых,
               Знавших славу мою и позор.
               Я стою и собраться не в силах,
               Я не слышу, что шепчет суфлер.

               Но в насмешку над немощным телом
               Вдруг по коже волненья озноб.
               Снова слово становится делом
               И грозит потрясеньем основ.

               И уже не по тексту Шекспира
               (Я и помнить его не хочу), -
               Гражданин полоумного мира,
               Я одними губами кричу:

               - РАСПАЛАСЬ  СВЯЗЬ  ВРЕМЕН...

               И морозец, морозец по коже,
               И дрожит занесенный кулак,
               И шипят возмущенные ложи:
               - Он наврал, у Шекспира не так!

               Но галерка простит оговорки,
               Сопричастна греху моему...
               А в эсминце трещат переборки,
               И волна накрывает корму.




                    *  *  *

               Когда-нибудь дошлый историк
               Возьмет и напишет про нас,
               И будет насмешливо горек
               Его непоспешный рассказ.

               Напишет он с чувством и толком,
               Ошибки учтет наперед,
               И все он расставит по полкам,
               И всех по костям разберет.

               И вылезет сразу всередку
               Та главная, наглая кость,
               Как будто, окурок в селедку
               Засунет упившийся гость.

               Чего уж, казалось бы, проще
               Отбросить ее и забыть?                                                           (77)
               Но в горле застрявшие мощи
               Забвенья вином не запить.

               А далее кости поплоше
               Пойдут по сравнению с той, -
               Поплоше, но странно похожи
               Бесстыдной своей наготой.

               Обмылки, огрызки, обноски,
               Ошметки чужого огня:
               А в сноске -
                             вот именно, в сноске -
               Помянет историк меня.

               Так, значит, за эту вот строчку,
               За жалкую каплю чернил,
               Воздвиг я себе одиночку
               И крест свой на плечи взвалил.

               Так, значит, за строчку вот эту,
               Что бросит мне время на чай,
               Веселому, щедрому свету
               Сказал я однажлы:"Прощай!"

               И милых до срока состарил,
               И с песней шагнул за предел,
               И любящих плакать заставил,
               И слышать их плач не хотел.

               Но будут мои подголоски
               Звенеть и до Судного дня...
               И даже неважно, что в сноске
               Историк не вспомнит меня!
                                      15 января 1972 года




               ОБЛАКА  ПЛЫВУТ  В  АБАКАН


                    ОБЛАКА

               Облака плывут, облака,
               Не спеша плывут, как в кино.
               А я цыпленка ем табака,
               Я коньячку принял полкило.

               Облака плывут в Абакан,
               Не спеша плывут облака.
               Им тепло, небось, облакам,
               А я продрог насквозь, на века!

               Я подковой вмерз в санный след,
               В лед, что я кайлом ковырял!
               Ведь недаром я двадцать лет
               Протрубил по тем лагерям.

               До сих пор в глазах снега наст!
               До сих пор в ушах шмона гам!..
               Эй, подайте ж мне ананас
               И коньячку еще двести грамм!

               Облака плывут, облака,
               В милый край плывут, в Колыму,
               И не нужен им адвокат,
               Им амнистия - ни к чему.

               Я и сам живу - первый сорт!
               Двадцать лет, как день, разменял!
               Я в пивной сижу, словно лорд,
               И даже зубы есть у меня!

               Облака плывут на восход,
               Им ни пенсии, ни хлопот...
               А мне четвертого - перевод,
               И двадцать третьего - перевод.

               И по этим дням, как и я,
               Полстраны сидит в кабаках!
               И нашей памятью в те края
               Облака плывут, облака...

               И нашей памятью в те края
               Облака плывут, облака...




               ПЕСНЯ  О  СИНЕЙ  ПТИЦЕ

               Был я глупый тогда и сильный,
               Все мечтал я о птице синей,
               А нашел ее синий след -
               Заработал пятнадцать лет:
               Было время - за синий цвет
               Получали пятнадцать лет!

               Не солдатами - номерами,
               Помирали мы, помирали.
               От Караганды по Нарым -
               Вся земля, как один нарыв!
               Воркута, Инта, Магадан!
               Кто вам жребий тот нагадал?!
               То вас шмон трясет, а то цинга!
               И чуть не зэка из ЦК.
               Было время - за красный цвет
               Добавляли по десять лет!

               А когда пошли миром грозы -
               Мужики - на фронт, бабы - в слезы!
               В желтом мареве горизонт,
               А нас из лагеря, да на фронт!
               Севастополь, Курск, город Брест...
               Нам слепил глаза желтый блеск.
               А как желтый блеск стал белеть,
               Стали глазоньки столбенеть!
               Ох, сгубил ты нас, желтый цвет!
               Мы на свет глядим, а света нет!

               Покалечены наши жизни!
               А, может, дело все в дальтонизме?!
               Может, цвету цвет не чета,
               А мы не смыслим в том ни черта?!
               Так, подчаливай, друг, за столик,
               Ты дальтоник, и я дальтоник...
               Разберемся ж на склоне лет,
               За какой мы погибли цвет!




                   ЛЕВЫЙ МАРШ

               Левой, левой, левой,
               Левою, шагом марш!

               Нет, еще не кончены войны,
               Голос чести еще невнятен,
               И на свете, наверно, вольно
               Дышат йоги,  и то навряд ли!

               Наши малые войны были
               Ежедневными чудесами
               В мутном облаке книжной пыли
               Государственных предписаний.

               Левой, левой,  левой,
               Левою, шагом марш!

               Помнишь, сонные понятые
               Стали к притолоке головой,
               Как мечтающие о тыле
               Рядовые с передовой?!

               Помнишь, вспоротая перина,
               В летней комнате - зимний снег?!
               Молча шел, не держась за перила,
               Обесчещенный человек.

               Левой, левой, левой,
               Левою, шагом марш!

               И не пули, не штык, не камень, -
               Нас терзала иная боль!
               Мы бессрочными штрафниками
               Начинали свой малый бой!

               По детдомам, как по штрафбатам -
               Что ни сделаем - все вина!
               Под запрятанным шла штандартом
               Необъявленная война.

               Левой, левой, левой,
               Левою, шагом марш!

               Наши малые войны были
               Рукопашными зла и чести,
               В том проклятом военном быте,
               О котором не скажешь в песне.

               Сколько раз нам ломали ребра,
               Этот - помер, а тот - ослеп,
               Но дороже, чем ребра - вобла,
               И соленый мякинный хлеб.

               Левой, левой, левой,
               Левою, шагом марш!

               И не странно ли, братья серые,
               Что по-волчьи мы, на лету,
               Рвали горло - за милосердье,
               Били морду - за доброту!

               И ничто нам не мило, кроме
               Поля боя при луннном свете!
               Говорили - до первой крови,
               Оказалось - до самой смерти...

               Левой, левой, левой,
               Левою, шагом марш!




                  ЧЕХАРДА С БУКВАМИ

               В Петрограде, в Петербурге, в Ленинграде, на Неве,
               В Колокольном переулке жили-были А, И, Б.
               А служило, Б служило, И играло на трубе,
               И играло на трубе, говорят, что так себе,
               Но его любили очень и ценили А и Б.

               Как-то в вечер неспокойный
               Тяжко пенилась река,
               И явились в Колокольный
               Три сотрудника ЧК,
               А забрали, Б забрали, И не тронули пока.

               Через год домой к себе
               Возвратились А и Б,
               И по случаю такому
               И играло на трубе.

               Но прошел слушок окольный,
               Что, мол, снова быть беде.
               И явились в Колокольный
               Трое из НКВД,
               А забрали, Б забрали, И забрали и т.д.

               Через десять лет зимой
               А и Б пришли домой,
               И домой вернулось тоже,
               Все сказали: "Боже мой!"

               Пару лет в покое шатком
               Проживали А, И, Б.
               Но явились трое в штатском
               На машине КГБ -
               А, И, Б они забрали, обозвали всех на "б".

               А - пропало навсегда,
               Б - пропало навсегда,
               И - пропало навсегда,
               Навсегда и без следа!

               Вот, понимаете, какая у этих букв вышла в жизни
                                              ерунда!





                  ВСЕ НЕ ВОВРЕМЯ
                              Посвящается В.Т.Шаламову

               А ты стучи, стучи, а тебе бог простит,
               А начальнички тебе, Леха, срок скостят!
               А за Окой сейчас, небось, коростель свистит,
               А у нас на Тайшете ветра свистят.
               А месяц май уже, все снега белы,
               А вертухаевы на снегу следы,
               А что полнормы, тьфу, это полбеды,
               А что песню спел - полторы беды!

               А над Окой летят гуси-лебеди,
               А за Окой свистит коростель,
               А тут по наледи курвы-нелюди
               Двух зэка ведут на расстрел!

               А первый зэка, он с Севастополя,
               Он там, черт чудной, Херсонес копал,
               Он копал, чумак, что ни попадя,
               И на полный срок в лагеря попал.
               И жену его, и сынка его,
               И старуху мать, чтоб молчала, блядь!
               Чтобы знали все, что закаяно
               Нашу родину с подниза копать!

               А в Крыму теплынь, в море сельди,
               И миндаль, небось, подоспел,
               А тут на наледи курвы-нелюди
               Двух зэка ведут на расстрел!

               А второй зэка - это лично я,
               Я без мами жил, и без папи жил,
               Моя б жизнь была преотличная,
               Да я в шухере стукаря пришил!

               А мне сперва вышка, а я в раскаянье,
               А уж в лагере - корешей в навал,
               И на кой я пес при Лехе-Каине
               Чумаку подпел "Интернационал"?!

               А в караулке пьют с рафинадом чай,
               И вертухай идет, весь сопрел.
               Ему скучно, чай, и несподручнo, чай,
               Нас в обед вести на расстрел!




               ПЕСНЯ  О  ПОСЛЕДНЕЙ  ПРАВОТЕ
                                   Ю.О.Домбровскому

               Подстилала удача соломки,
               Охранять обещала и впредь,
               Только есть на земле Миссалонги,
               Где достанется мне умереть!

               Где, уже не пижон, и не барин,
               Ошалев от дорог и карет,
               Я от тысячи истин, как Байрон,
               Вдруг поверю, что истины нет!

               Будет серый и скверный денечек,
               Небо с морем сольются в одно.
               И приятель мой, плут и доносчик,
               Подольет мне отраву в вино!

               Упадет на колени тетрадка,
               И глаза мне затянет слюда,
               Я скажу: "У меня лихорадка,
               Для чего я приехал сюда?!"

               И о том, что не в истине дело,
               Я в последней пойму дурноте,
               Я - мечтавший и нощно и денно
               О несносной своей правоте!

               А приятель, всплакнув для порядка,
               Перейдет на возвышенный слог
               И запишет в дневник:
                                   "Лихорадка".
               Он был прав, да простит его Бог!




               БЕССМЕРТНЫЙ  КУЗЬМИН

                         "Отечество нам Царское Село..."
                                                  А.Пушкин
                         "Эх, яблочко, куды котишься..."
                                                  Песня

               Покатились всячины и разности,
               Поднялось неладное со дна!
               - Граждане, Отечество в опасности!
               Граждане, Отечество в опасности!
               Граждане, Гр