Все тот же смех и тот же снег...
                   И не беда, что то же смех,
                   А вот беда - все тот же век!

                   "Предъявляйте пропуск в развернутом
                                                  виде
                   При входе и выходе", и тра-ля-ля!




               ИСТОРИЯ  ОДНОЙ  ЛЮБВИ,  ИЛИ  КАК  ЭТО  ВСЕ
                      БЫЛО  НА  САМОМ  ДЕЛЕ
                    ( Рассказ закройщика )

               Ну, была она жуткою шельмою,
               Одевалась в джерси и мохер,
               И звалась она дамочкой Шейлою,
               На гнилой иностранный манер.

               Отличалась упрямством отчаянным -
               Что захочем, мол, то и возьмем...
               Ее маму за связь с англичанином
               Залопатили в сорок восьмом.

               Было все - и приютская коечка,
               Фотоснимочки в профиль и в фас,
               А по ней и не скажешь нисколечко,
               Прямо дамочка - маде ин Франс!

               Не стирала по знакомым пеленки,
               А служила в ателье на приемке,
               Оформляла исключительно шибко,
               И очки еще носила для шика.

               И оправа на очках роговая, -
               Словом, дамочка вполне роковая,
               Роковая, говорю, роковая,
               Роковая, прямо, как таковая!

               Только сердце ей, вроде как, заперли,
               На признанья смеялась - вранье!
               Два закройщика с брючником запили
              ?                               ?

               Не смеяться, надо молиться ей,
               Жизнь ее и прижала за то,

               Вот однажды сержант из милиции
               Сдал в пошив ей букле на пальто.

               И она, хоть прикинулась чинною,
               Но бросала украдкою взгляд,
               Был и впрямь он заметным мужчиною -
               Рост четвертый, размер пятьдесят.

               И начались тут у них трали-вали,
               Совершенно, то есть, стыд потеряли,
               Позабыли, что для нашей эпохи
               Не годятся эти "ахи" да "охи".

               Он трезвонит ей, от дел отвлекает,
               Сообщите, мол, как жизнь протекает?
               Протекает, говорит, протекает,
               Мы-то знаем - на чего намекает!

               Вот однажды сержант из милиции
               У "Динамо" стоял на посту,
               Натурально, при всей амуниции,
               Со свистком мелодичным во рту.

               Вот он видит - идет его Шейлочка
               И, заметьте, идет не одна!
               Он встряхнул головой хорошенечко -
               Видит - это и вправду она.

               И тогда, как алкаш на посудинку,
               Невзирая на свист и гудки,
               Он бросается к Шейлину спутнику
               И хватает его за грудки!

               Ой, сержант, вы пальцем в небо попали!
               То ж не хахаль был, а Шейлин папаня!
               Он приехал повидаться с дочуркой
               И не ждал такой проделки нечуткой!

               Он приехал из родимого Глазго,
               А ему суют по рылу, как назло,
               Прямо назло, говорю, прямо назло,
               Прямо ихней пропаганде, как масло!

               Ну, начались тут трения с Лондоном,
               Взяли наших посольских в клещи!
               Раз, мол, вы оскорбляете лорда нам,
               Мы вам тоже написаем в щи!

               А как приняли лорды решение
               Выслать этих, и третьих, и др., -
               Наш сержант получил повышение,
               Как борец за прогресс и за мир!

               И никто и не вспомнил о Шейлочке,
               Только брючник надрался - балда!
               Ну, а Шейлочку в "раковой шеечке"
               Увезли неизвестно куда!

               Приходили два хмыря из Минздрава -
               Чуть не сутки проторчали у зава,
               Он нам после доложил на летучке,
               Что у ней, мол, со здоровием лучше.

               Это ж с-психа, говорит, ваша дружба
               Не встречал в ней ответа, как нужно!
               Так, как нужно, говорит, так, как нужно ...
               Ох, до чего ж все, братцы, тошно и скушно!




                     ПРО МАЛЯРОВ, ИСТОПНИКА И
                     ТЕОРИЮ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ

               Чувствуем с напарником - ну и ну,
               Ноги прямо ватные, все в дыму,
               Чувствуем - нуждаемся в отдыхе,
               Чтой-то нехорошее в воздухе.

               Взяли "жигулевского" и "дубняка",
               Третьим пригласили истопника,
               Приняли, добавили еще раза,
               Тут нам истопник и открыл глаза -

               На ужасную историю
               Про Москву и про Париж,
               Как наши физики проспорили
               Ихним физикам пари.

               Все теперь на шарике вкривь и вкось,
               Шиворот-навыворот, набекрень,
               И что мы с вами думаем день - ночь,
               А что мы с вами думаем ночь - день.

               И рубают финики лопари,
               А в Сахаре снегу - невпроворот,
               Это гады-физики на пари,
               Раскрутили шарики наоборот.

               И там, где полюс был, там тропики,
               А где Нью-Йорк - Нахичевань,
               А что люди мы, а не бобики,
               Им на это начихать!

               Рассказывал нам все это истопник,
               Вижу, мой напарник, ну прямо сник, -
               Раз такое дело - гори огнем!
               Больше мы малярничать не пойдем! -

               Взяли в поликлинике бюллетень,
               Нам башку работою не морочь!
               И что ж тут за работа, если ночью день,
               А потом обратно не день, а ночь!

               И при всей квалификации
               Тут возможен перекос,
               Это ж все-таки радиация,
               А не медный купорос!

               Пятую неделю я не сплю с женой,
               Пятую неделю я хожу больной,
               Тоже и напарник мой плачется,
               Дескать, он отравленный начисто.

               И лечусь "столичною" лично я,
               Чтобы мне с ума не стронуться,
               Истопник сказал - "столичная" -
               Очень хороша от стронция.

               И то я верю, а то не верится,
               Что минует та беда...
               А шарик вертится и вертится,
               И все время не туда!




               Я ПРИНИМАЮ  УЧАСТИЕ  В  НАУЧНОМ  СПОРЕ

                   между доктором филологических наук,
               проф. Б.А.Бяликом и действительным членом
                   Академии наук СССР С.Л.Соболевым
               по вопросу о том, может ли машина мыслить.

               Я не чикался на курсах, не зубрил сопромат,
               Я вполне в научном мире личность лишняя.
                   Но вот чего я усек:
               Газированной водой торговал автомат,
               За копейку - без сиропа, за три - с вишнею.

               И такой торговал вольностью,
               Что за час его весь выпили,
               Стаканы наливал полностью,
               А людям никакой прибыли,
               А людям никакой выгоды,
               Ни на зуб с дуплом компенсации,
               Стали люди искать выхода
               Из безвыходной ситуации.

               Сели думать тут ребятки, кто в беде виноват,
               Где в конструкции ошибка, в чем неправильность,
               Разобрали тут ребята весь как есть автомат,
               Разобрали, устранили неправедность.

               А теперь крути, а то выпорем,
               Станешь, дура, тогда умною.
               Приспособим тебя к выборам,
               Будешь в елках стоять урною.
               Ты кончай,  автомат, школьничать,
               Ты кончай, автомат, умничать!
               Мы отучим тебя вольничать,
               Мы научим тебя жульничать.

               Он повкалывал недельку - с ним обратно беда -
               Весь затрясся он, как заяц под стужею,
               Не поймешь, чего он каплет - не сироп, не вода,
               Может, краска, может, смазка, может хужее.

               И стоит, на всех шавкой злобится,
               То он плачет, то матюкается,
               Это люди - те приспособятся,
               А машина - та засекается!
               Так и стал автомат шизиком,
               Всех пугает своим видиком,
               Ничего не понять физикам,
               Не понять ничего лирикам.

               Так давайте ж друг у друга не воруйте идей,
               Не валите друг на друга свои горести,
                   И вот чего я вам скажу:
               Может, станут автоматы не глупее людей,
               Только очень это будет не вскорости!




                      ЖУТКОЕ СТОЛЕТИЕ

               В понедельник, дело было к вечеру,
               Голова болела, прямо адово.
               Заявляюсь я в гараж, к диспетчеру,
               Говорю, что мне уехать надобно.

               Говорю, давай путевку выпиши,
               Чтоб куда подале, да посеверней,
               Ты меня не нюхай, я не выпивши,
               Это я с тоски такой рассеянный.

               Я гулял на свадьбе в воскресение,
               Тыкал вилкой в винегрет, закусывал,
               Только я не пил за счастье Ксенино,
               И вообще не пил, а так... присутствовал.

               Я ни шкалика, и ни полшкалика,
               А сидел, жевал горбушку черного,
               Все глядел на Ксенькина очкарика,
               Как он строил из себя ученого.

               А я, может, сам из семинарии,
               Может, шоферюга я по случаю,
               Вижу, даже гости закемарили,
               Даже Ксенька, вижу, туча тучею.

               Ну, а он поет, как хор у всенощной,
               Все про иксы, игреки, да синусы,
               А костюмчик - и взглянуть то не на что
               Индпошив, фасончик - на-ка, выкуси!

               И живет-то он не в Дубне атомной,
               А в НИИ каком-то под Каширою,
               Врет, что он там шеф над автоматною
               Электронно-счетною машиною.

               Дескать, он прикажет ей, помножь-ка мне
               Двадцать пять на девять с одной сотою,
               И сидит потом, болтает ножками,
               Сам сачкует, а она работает.

               А она работает без ропота,
               Огоньки на пульте обтекаемом!
               Ну, а нам-то, нам-то среди роботов,
               Нам что делать, людям неприкаянным?!

               В общем, слушал я, как замороженный,
               А потом меня как чтой-то подняло,
               Встал, сказал - за счастье новорожденной!
               Может, кто не понял - Ксенька поняла!

               И ушел я, не было двенадцати,
               Хлопнул дверью - празднуйте, соколики!
               И в какой-то, вроде бы, прострации
               Я дошел до станции Сокольники.

               В автомат пятак засунул молча я,
               Будто бы в копилку на часовенку,
               Ну, а он залязгал, сука волчая,
               И порвал штаны мне снизу доверху.

               Дальше я не помню, дальше - кончики!
               Плакал я и бил его ботинкою,
               Шухера свистели в колокольчики,
               Граждане смеялись над картинкою.

               Так, давай, папаша, будь союзником,
               До суда поезжу дни последние,
               Ах, обрыдла мне вся эта музыка,
               Это автоматное столетие!




               ФЕСТИВАЛЬ  ПЕСНИ  В  СОПОТЕ  В  АВГУСТЕ  1969

               Над черной пажитью разрухи,
               Над миром, проклятым людьми,
               Поют девчонки о разлуке,
               Поют мальчишки о любви!

               Они глядят на нас в тревоге
               И не умеют скрыть испуг,
               Но наши страхи, наши боги
               Для них - пустой и жалкий звук.

               И наши прошлые святыни -
               Для них - пустые имена,
               И правда, та что посредине,
               И им и нам еще темна!

               И слышит Прага, слышит Сопот,
               Истошный шепот: "Тру-ля-ля!"
               Но пробивается сквозь шепот
               Кирзовый шепот патруля!

               Нас отпустили на поруки,
               На год, на час, на пять минут,
               Поют девчонки о разлуке,
               Мальчишки о Любви поют!

               Они лады перебирают,
               Как будто лезут на рожон.
               Они слова перевирают,
               То в соль-мажор, то в ре-мажор.

               А я, крестом раскинув руки,
               Как оступившийся минер -
               Все о беде, да о разлуке,
               Все в ре-минор, да в ре-минор...




                      ОТРЫВОК ИЗ РАДИО-ТЕЛЕВИЗИОННОГО
                               РЕПОРТАЖА
                      О ФУТБОЛЬНОМ МАТЧЕ МЕЖДУ СБОРНЫМИ
                          КОМАНДАМИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И
                             СОВЕТСКОГО СОЮЗА

               ...Итак, судья Бидо, который, кстати, превосходно
               проводит сегодняшнюю встречу, просто превосходно,
               сделал внушение английскому игроку, - и матч про-
               должается. И снова, дорогие товарищи болельщики,
               дорогие  наши  телезрители,  вы  видите  на наших
               экранах, как вступают в единоборство центральный
               нападающий английской сборной, профессионал из
               клуба "Стар" Боби Лейтон и наш замечательный мас-
               тер   кожаного   мяча,    аспирант    Московского
               педагогического института Владимир Лялин - капи-
               тан и любимец нашей сборной! В этом единоборстве
               (  кстати,  обратите внимание, интересный игровой
               момент),  итак,  в  этом  единоборстве  соперники
               соревнуются  не  только в технике владения мячом,
               но в понимании самой, так сказать, природы  игры,
               в   умении   предугадать   и  предупредить  самые
               тончайшие стратегические  и  тактические  замыслы
               соперника...

               А он мне все по яйцам целится,
               Этот Боби, сука рыжая,
               А он у них за то и ценится -
               Мистер-шмистер, ставка высшая!

               А я ему по-русски, рыжему, -
               Как ни целься - выше, ниже ли,
               Ты ударишь - я, бля, выживу,
               Я ударю - ты, бля, выживи!

               Ты, бля, думаешь, напал на дикаря,
               Думал вдарить, бля, по-близкому,
               В дамки шел?!
               А он с земли мне по-английскому -
               "Данке шен!..."

               ...Да,   странно,   странно,   просто  непонятное
               решение  -  судья  Бидо  принимает   обыкновенный
               силовой  прием  за  нарушение  правил и назначает
               одиннацатиметровый  удар  в  наши   ворота.   Это
               неприятно, это неприятно, несправедливо и... а...
               вот здесь мне  подсказывают -  оказывается,  этот
               судья   Бидо   просто  прекрасно  известен  нашим
               журналистам,  как   один   из   самых   продажных
               политиканов  от  спорта, который в годы оккупации
               Франции сотрудничал с гитлеровской разведкой. Ну,
               итак,   мяч   установлен   на  одиннацатиметровой
               отметке,  кто же будет бить, а , ну, все  тот  же
               самый  Боби Лейтон, он просто симулировал травму,
               вот  он  разбегается,  удар!..  Да,  досадный   и
               несправедливый  гол,  кстати, единственный гол за
               всю эту встречу, единственный гол за полминуты до
               окончания  матча,  единственный и несправедливый,
               досадный гол, забитый в наши ворота.

               Да, игрушку мы просерили,
               Протютюкали, прозяпали,
               Хорошо б она на Севере,
               А ведь это ж, бля, на Западе.

               И пойдет теперь мурыжево -
               Федерация, хренация,
               Как, мол, ты не сделал рыжего -
               Где ж твоя квалификация?!

               Вас, засранцев, опекаешь и растишь,
               А вы, суки, нам мараете престиж!
               Ты ж советский, ты же чистый, как кристал!
               Начал делать, так уж делай, чтоб не встал!

               Духу нашему спортивному
               Цвесть везде!
               Я отвечу по-партийному -
               Будет сде...!




               ГОРЕСТНАЯ ОДА СЧАСТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ

                  посвящается Петру Григорьевичу Григоренко

               Когда хлестали молнии ковчег,
               Воскликнул Ной, предупреждая страхи:
               "Не бойтесь, я счастливый человек,
               Я человек, родившийся в рубахе!"

               Родившийся в рубахе человек
               Мудрейшие, почтеннейшие лица
               С тех самых пор, уже который век,
               Напрасно ищут этого счастливца.

               Который век все нет его и нет,
               Лишь горемыки прут без перебоя,
               И горячат умы, и застят свет,
               А Ной наврал, как видно, с перепоя!

               И стал он утешеньем для калек,
               И стал героем сказочных забавок, -
               Родившийся в рубашке человек,
               Мечта горластых, повивальных бабок!

               А я гляжу в окно на грязный снег,
               На очередь к табачному киоску,
               И вижу, как счастливый человек
               Стоит и разминает папироску.

               Он брал Берлин! Он, правда, брал Берлин,
               И врал про это скучно и нелепо,
               И вышибал со злости клином клин,
               И шифер с базы угонял "налево".

               Вот он выходит в стужу из кино,
               И сам не зная про свою особость,
               Мальчонке покупает "эскимо",
               И лезет в переполненный автобус.

               Он водку пил и пил одеколон,
               Он песни пел и женщин брал нахрапом!
               А сколько он повкалывал кайлом!
               А сколько он протопал по этапам!

               И сух был хлеб его, и прост ночлег!
               Но все народы перед ним - во прахе.
               Вот он стоит - счастливый человек,
               Родившийся в  с м и р и т е л ь н о й  рубахе!




                      ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ

               Ты можешь найти на улице копейку
               И купить коробок спичек,
               Ты можешь найти две копейки
               И позвонить кому-нибудь из автомата,
               Ну, а если звонить тебе некому,
               Так зачем тебе две копейки?
               Не покупать же на две копейки
               Два коробка спичек!

               Можно вообще обойтись без спичек,
               А просто прикурить у прохожего,
               И заговорить с этим прохожим,
               И познакомиться с этим прохожим.
               И он даст тебе номер своего телефона,
               Чтоб ты позвонил ему из автомата...
               Но как же ты сможешь позвонить ему из автомата,
               Если у тебя нет двух копеек?!

               Так что лучше уж не прикуривай у прохожего,
               Лучше просто купить коробок спичек.
               Впрочем, и для этого сначала нужно
               Найти на улице одну копейку...