о,
И вообще не пил, а так... присутствовал.
Я ни шкалика, и ни полшкалика,
А сидел, жевал горбушку черного,
Все глядел на Ксенькина очкарика,
Как он строил из себя ученого.
А я, может,сам из семинарии,
Может, шоферюга я по случаю,
Вижу, даже гости закемарили,
Даже Ксенька, вижу, туча тучею.
Ну, а он поет, как хор у всенощной,
Все про иксы, игреки, да синусы,
А костюмчик -- и взглянуть то не на что
Индпошив, фасончик -- на-ка, выкуси !
И живет-то он не в Дубне атомной,
А в НИИ каком-то под Каширою,
Врет, что он там шеф над автоматною
Электронно-счетною машиною.

                 - 79 -


Дескать, он прикажет ей, помножь-ка мне
Двадцать пять на девять с одной сотою,
И сидит потом, болтает ножками,
Сам сачкует, а она работает.

А она работает без ропота,
Огоньки на пульте обтекаемом !
Ну, а нам-то, нам-то среди роботов,
Нам что делать, людям неприкаянным ?!

В общем, слушал я, как замороженный,
А потом меня как чтой-то подняло,
Встал, сказал -- за счастье новорожденной !
Может, кто не понял -- Ксенька поняла !

И ушел я, не было двенадцати,
Хлопнул дверью -- празднуйте, соколики !
И в какой-то, вроде бы, прострации
Я дошел до станции Сокольники.

В автомат пятак засунул молча я,
Будто бы в копилку на часовенку,
Ну, а он залязгал, сука волчая,
И порвал штаны мне снизу доверху.

Дальше я не помню, дальше -- кончики !
Плакал я и бил его ботинкою,
Шухера свистели в колокольчики,
Граждане смеялись над картинкою.

Так, давай, папаша, будь союзником,
До суда поезжу дни последние,
Ах, обрыдла мне вся эта музыка,
Это автоматное столетие!
                        (201)


  ФЕСТИВАЛЬ  ПЕСНИ  В  СОПОТЕ  В  АВГУСТЕ  1969

Над черной пажитью разрухи,
Над миром, проклятым людьми,
Поют девчонки о разлуке,
Поют мальчишки о любви!
Они глядят на нас в тревоге
И не умеют скрыть испуг,
Но наши страхи, наши боги
Для них - пустой и жалкий звук.
И наши прошлые святыни -
Для них - пустые имена,
И правда, та что посредине,
И им и нам еще темна!
И слышит Прага, слышит Сопот,
Истошный шепот: "Тру-ля-ля!"
Но пробивается сквозь шепот
Кирзовый шепот патруля!
Нас отпустили на поруки,
На год, на час,на пять минут,
Поют девчонки о разлуке,
Мальчишки о Любви поют!
Они лады перебирают,
Как будто лезут на рожон.
Они слова перевирают,
То в соль-мажор, то в ре-мажор.
А я, крестом раскинув руки,
Как оступившийся минер -
Все о беде, да о разлуке,
Все в ре-минор, да в ре-минор...
                          (203)

                 - 80 -

       ОТРЫВОК ИЗ РАДИО-ТЕЛЕВИЗИОННОГО
                РЕПОРТАЖА
       О ФУТБОЛЬНОМ МАТЧЕ МЕЖДУ СБОРНЫМИ
           КОМАНДАМИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И
              СОВЕТСКОГО СОЮЗА

               ...Итак,   судья    Бидо,   который,    кстати,
               превосходно   проводит   сегодняшнюю   встречу,
               просто     превосходно,     сделал     внушение
               английскому игроку, -  и матч продолжается.   И
               снова,  дорогие  товарищи  болельщики,  дорогие
               наши телезрители, вы  видите на наших  экранах,
               как   вступают   в   единоборство   центральный
               нападающий английской сборной, профессионал  из
               клуба "Стар"  Боби Лейтон  и наш  замечательный
               мастер  кожаного  мяча,  аспирант   Московского
               педагогического  института  Владимир  Лялин   -
               капитан  и  любимец  нашей  сборной!   В   этом
               единоборстве   (кстати,   обратите    внимание,
               интересный  игровой  момент),   итак,  в   этом
               единоборстве соперники соревнуются не только  в
               технике владения мячом,  но в понимании  самой,
               так   сказать,   природы    игры,   в    умении
               предугадать  и  предупредить  самые   тончайшие
               стратегические     и     тактические    замыслы
               соперника...


А он мне все по яйцам целится,
Этот Боби, сука рыжая,
А он у них за то и ценится -
Мистер-шмистер, ставка высшая!

А я ему по-русски, рыжему,-
Как ни целься - выше, ниже ли,
Ты ударишь - я, бля, выживу,
Я ударю - ты, бля, выживи!

Ты, бля, думаешь, напал на дикаря,
А я сделаю культурно, втихаря,
Я, бля, врежу, как в парадном кирпичом -
Этот, с дудкой не заметит нипочем!
В общем, все - сказал по-тихому,
Не ревел,
Он ответил мне по-ихнему -
"Вери вэл..."

               ...Судья Бидо  фиксирует положение  вне игры  -
               великолепно  проводит  матч   этот  орбитр   из
               Франции, великолепно, по-настоящему  спортивно,
               строго,  по-настоящему   арбитр   международной
               квалификации.   Итак, свободный  удар от  наших
               ворот,  мяч  рикошетом  попадает  снова  к Боби
               Лейтону, который в окружении остальных  игроков
               по центру  продвигается к  нашей штрафной  пло-
               щадке.   И снова  перед ним  вырастает Владимир
               Лялин.   Володя!   Володечка!   Его не  обманул
               финт англичанина - он преграждает ему дорогу  к
               нашим воротам...

Ты давай из кучи выгляни,
Я припас гостинчик умнику,
Финты-шминты с фигли-миглями -
Это, рыжий,- все на публику!
Не держи меня за мальчика,
Мы еще поспорим в опыте,
Что ж я,бля, не видел мячика?
Буду бегать, где ни попадя?!
Я стою, а он как раз наоборот,
Он, бля, режет, вижу угол у ворот,
Натурально, я на помощь вратарю -
Рыжий - с ног, а я с улыбкой говорю -

                 - 81 -

Думал вдарить, бля, по-близкому,
В дамки шел?!
А он с земли мне по-английскому -
"Данке шен!..."

               ...Да,  странно,  странно,  просто   непонятное
               решение  -  судья  Бидо  принимает обыкновенный
               силовой прием за  нарушение правил и  назначает
               одиннадцатиметровый  удар  в  наши  ворота. Это
               неприятно,  это  неприятно,  несправедливо и...
               а... вот здесь мне подсказывают -  оказывается,
               этот  судья  Бидо  просто  прекрасно   известен
               нашим журналистам, как один из самых  продажных
               политиканов   от   спорта,   который   в   годы
               оккупации  Франции  сотрудничал  с гитлеровской
               разведкой.   Ну,    итак,мяч   установлен    на
               одиннацатиметровой отметке, кто же будет  бить,
               а, ну, все тот же самый Боби Лейтон, он  просто
               симулировал   травму,   вот   он   разбегается,
               удар!..  Да,  досадный  и  несправедливый  гол,
               кстати, единственный  гол за  всю эту  встречу,
               единственный  гол  за  полминуты  до  окончания
               матча, единственный и несправедливый,  досадный
               гол, забитый в наши ворота.

Да, игрушку мы просерили,
Протютюкали, прозяпали,
Хорошо б она на Севере,
А ведь это ж, бля, на Западе.

И пойдет теперь мурыжево -
Федерация, хренация,
Как, мол, ты не сделал рыжего -
Где ж твоя квалификация?!

Вас, засранцев, опекаешь и растишь,
А вы, суки, нам мараете престиж!

Ты ж советский, ты же чистый, как кристал!
Начал делать, так уж делай, чтоб не встал!
Духу нашему спортивному
Цвесть везде!
Я отвечу по-партийному -
Будет сде...!
          (207)

                 - 82 -

     ГОРЕСТНАЯ ОДА СЧАСТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ

   посвящается Петру Григорьевичу Григоренко

Когда хлестали молнии ковчег,
Воскликнул Ной, предупреждая страхи:
"Не бойтесь, я счастливый человек,
Я человек, родившийся в рубахе!"

Родившийся в рубахе человек
Мудрейшие, почтеннейшие лица
С тех самых пор, уже который век,
Напрасно ищут этого счастливца.

Который век все нет его и нет,
Лишь горемыки прут без перебоя,
И горячат умы, и застят свет,
А Ной наврал, как видно, с перепоя!

И стал он утешеньем для калек,
И стал героем сказочных забавок,-
Родившийся в рубашке человек,
Мечта горластых, повивальных бабок!

А я гляжу в окно на грязный снег,
На очередь к табачному киоску,
И вижу, как счастливый человек
Стоит и разминает папироску.

Он брал Берлин! Он, правда, брал Берлин,
И врал про это скучно и нелепо,
И вышибал со злости клином клин,
И шифер с базы угонял "налево".

Вот он выходит в стужу из кино,
И сам не зная про свою особость,
Мальчонке покупает "эскимо",
И лезет в переполненный автобус.
Он водку пил и пил одеколон,
Он песни пел и женщин брал нахрапом!
А сколько он повкалывал кайлом!
А сколько он протопал по этапам!
И сух был хлеб его, и прост ночлег!
Но все народы перед ним - во прахе.
Вот он стоит - счастливый человек,
Родившийся в  с м и р и т е л ь н о й  рубахе!
                                  (209)

                 - 83 -

       ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ

Ты можешь найти на улице копейку
И купить коробок спичек,
Ты можешь найти две копейки
И позвонить кому-нибудь из автомата,
Ну, а если звонить тебе некому,
Так зачем тебе две копейки?
Не покупать же на две копейки
Два коробка спичек!

Можно вообще обойтись без спичек,
А просто прикурить у прохожего,
И заговорить с этим прохожим,
И познакомиться с этим прохожим.
И он даст тебе номер своего телефона,
Чтоб ты позвонил ему из автомата...
Но как же ты сможешь позвонить ему из автомата,
Если у тебя нет двух копеек?!

Так что лучше уж не прикуривай у прохожего,
Лучше просто купить коробок спичек.
Впрочем, и для этого сначала нужно
Найти на улице одну копейку...
                          (210)


          ПЕСНЯ О ТБИЛИСИ
      "На холмах Грузии лежит ночная мгла..."
                            А.Пушкин

Я не сумел понять Тебя в тот раз,
Когда в туманы зимние оправлен,
Ты убегал от посторонних глаз,
Но все же был прекрасен без прикрас,
И это я был злобою отравлен.
И Ты мены провел на том пиру,
Где до рассвета продолжалось бденье,
А захмелел - и головой в Куру,
И где уж тут заметить поутру
В глазах хозяйки скучное презренье!
Вокруг меня сомкнулся, как кольцо,
Твой вечный шум в отливах и прибоях.
Потягивая кислое винцо,
Я узнавал усатое лицо
В любом пятне на выцветших обоях.
И вновь зурна вступила в разговор,
И вновь с бокалом истово и пылко
Болтает вздор подонок и позер...
А мне почти был сладок Твой позор,
И в самолете, по пути домой,
Я наблюдал злорадно, как грузины,
В Москву еще объятую зимой,
Везут мешки с оранжевой хурмой,
И с первою мимозою корзины.
И я не понял, я понять не мог,
Какую Ты торжествовал победу,

                 - 84 -

Какой Ты дал мне гордости урок,
Когда кружил меня, сбивая с ног,
По ложному, придуманному следу!

И это все - и Сталин, и хурма,
И дым застолья, и рассветный кочет,-
Все для того, чтоб не сойти с ума,
А суть Твоя является сама,
Но лишь, когда сама того захочет!

Тогда тускнеют лживые следы,
И начинают раны врачеваться,
И озаряет склоны Мтацменды
Надменный голос счастья и беды,
Нетленный голос Нины Чавчавадзе!

Прекрасная и гордая страна!
Ты отвечаешь шуткой на злословье,
Но криком вдруг срывается зурна,
И в каждой капле кислого вина
Есть неизьенно сладкий привкус крови!

Когда дымки плывут из-за реки,
И день дурной синоптики пророчат,
Я вижу, как горят черновики!
Я слышу, как гремят грузовики!
И сапоги охранников грохочут -

И топчут каблуками тишину,
И женщины не спят, и плачут дети,
Грохочут сапоги на всю страну!
А Ты приемлешь горе, как вину,
Как будто только ты за все в ответе!

Не остывает в кулаке зола,
Все в мерзлый камень памятью одето,
Все, как удар ножом из-за угла...
"На холмах Грузии лежит ночная мгла..."
И как еще далеко до рассвета!
                              (213)

                 - 85 -

    ВЕК НЫНЕШНИЙ И ВЕК МИНУВШИЙ

Понимая, что нет в оправданиях смысла,
Что бесчестье кромешно и выхода нет,
Наши предки писали предсмертные письма,
А потом, помолившись: - Во веки и присно...-
Запирались на ключ - и к виску пистолет.

А нам и честь, и чех, и черт -
Неведомые области!
А нам признание и почет
За верность общей подлости!
А мы баюкаем внучат
И ходим на собрания,
И голоса у нас звучат
Все чище и сопраннее!..
                              (214)


       ЗАПОЙ ПОД НОВЫЙ ГОД

По-осеннему деревья налегке,
Керосиновые пятна на реке,
Фиолетовые пятна на воде,
Ты сказала мне тихонько:"Быть беде".
Я позабыл твое лицо,
Я пьян был к полдню,
Я подарил твое кольцо,-
Кому, не помню...
Я подымал тебя на смех,
И врал про что-то,
И сам смеялся больше всех,
И пил без счета,
Из шутовства, из хвастовства
В то - балаганье,
Я предал все твои слова
На поруганье,
Качалась пьяная мотня
Вокруг прибойно,
И ты спросила у меня:
"Тебе не больно?"
Не поймешь - не то январь, не то апрель,
Не поймешь - не то метель, не то капель.
На реке не ледостав, не ледоход.
Старый год, а ты сказала - Новый год.
Их век выносит на гора,
И - марш по свету,
Одно отличье - номера,
Другого нету!

                 - 86 -

О, этот серый частокол -
Двадцатый опус,
Где каждый день, как протокол,
А ночь, как обыск,

Где все зазря, где все не то,
И все не прочно,
Который час, и то никто
Не знает точно.

Лишь неизменен календарь
В приметах века -
Ночная улица. Фонарь.
Канал. Аптека...

В этот вечер, не сумевший стать зимой,
Мы дороги не нашли к себе домой,
А спросил тебя: "А может, все не зря?"
Ты ответила - старинным быть нельзя.
                                (216)



        НОВОГОДНЯЯ ФАНТАСМАГОРИЯ

В новогодний бедлам, как в обрыв на крутом
                                       вираже,
Все еще только входят, а свечи погасли уже,
И лежит в сельдерее, убитый злодейским ножом,
Поросенок с бумажною розой, покойник - пижон.
А полковник - пижон, что того поросенка принес,
Открывает "боржом" и целует хозяйку взасос.
Он совсем разнуздался,подлец,он отбился от рук,
И следят за полковником три кандидата наук.
А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила,
И уже за столом, как положено, куча-мала -
Кто-то ест, кто-то пьет,кто-то ждет,что ему
                                    подмигнут,
И полковник надрался, как маршал, за десять
                                        минут.
Над его головой произносят заздравную речь
И суют мне гитару, чтоб общество песней
                                  развлечь...
Ну, помилуйте, братцы, какие тут песни,пока
Не допили еще, не доели цыплят табака.
Вот полковник желает исполнить романс
                                  "Журавли",
Но его кандидаты куда-то поспать увели,
И опять кто-то ест, кто-то пьет,кто-то плачет
                                      навзрыд,
Что за праздник без песни,- мне мрачный сосед
                                      говорит,-
Я хотел бы ,товарищ, от имени всех попросить,-
Не могли б вы, товарищ, нам что-нибудь
                                   изобразить,-

                 - 87 -


И тогда я улягусь на стол, на торжественный тот,
И бумажную розу засуну в оскаленный рот,
И под чей-то напутственный возглас, в дыму и в
                                             жаре,
Поплыву, потеку, потону в поросячьем желе...

Это будет смешно, это вызовет хохот до слез,
И хозяйка лизнет меня в лоб, как признательный
                                            пес,
А полковник, проспавшись, возьмется опять за свое,
И, отрезав мне ногу, протянет хозяйке ее...

...А за окнами снег, а за окнами белый мороз,
Там белеет чья-то белая тень мимо белых берез,
Мимо белых берез, и по белой дороге, и прочь -
Прямо в белую ночь, в петоргадскую Белую Ночь...

В ночь, когда по скрипучему снегу, в трескучий
                                             мороз,
Не пришел, а ушел, мы потом это поняли, Белый
                                          Христос,
И поземка, следы заметая, мела и мела...
А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила.

Зазвонил телефон, и хозяйка махнула рукой,-
Подождите, не ешьте, оставьте кусочек, другой,-
И уже в телефон, отгоняя ладошкою дым,-
Приезжайте скорей, а не то мы его доедим!-
И опять все смеются, смеются, смеются до слез...

...А за окнами снег, а за окнами белый мороз,
Там бредет моя белая тень мимо белых берез...
                                         (219)


         ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ

Под утро, когда устанут,
Влюбленность, и грусть, и зависть,
И гости опохмелятся
И выпьют воды со льдом,
Скажет хозяйка - хотите
Послушать старую запись?-
И мой глуховатый голос
Войдет в незнакомый дом.
И кубики льда в стакане
Звякнут легко и ломко,
И странный узор на скатерте
Начнет рисовать рука,
И будет звучать гитара,
И будет крутиться пленка,
И в дальний путь к Абакану
Отправятся облака...
И гость какой-нибудь скажет:
- От шуточек этих зябко,
И автор напрасно думает,
Что сам ему черт не брат!
- Ну, что вы, Иван Петрович,-
Ответит ему хозяйка,-
Боятся автору нечего,
Он умер лет сто назад...
                         (220)

                 - 88 -


     СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО

Когда собьет меня машина,
Сержант напишет протокол,
И представительный мужчина...
И представительный мужчина
Тот протокол положит в стол.

Другой мужчина - ниже чином,
Взяв у начальства протокол,
Прочтет его в молчаньи чинном...
Прочтет его в молчаньи чинном
И пододвинет в дырокол!

И продырявив лист по краю,
Он скажет: "В мире счастья нет -
Покойник пел, а я играю...
Покойник пел, а я играю,-
Могли б составить с ним дуэт!"
                            (221)


         СМЕРТЬ ИВАНА ИЛЬИЧА

Врач сказал: "Будь здоров! Паралич!"
Помирает Иван Ильич...
    Ходят дети с внуками на цыпочках,
    И хотя разлука не приспела,
    Но уже месткомовские скрипочки
    Принялись разучивать Шопена.
Врач сказал: "Может день, может два,
Он и счас уже дышит едва".
    Пахнет в доме горькими лекарствами,
    Подгоревшим давешним обедом,
    Пахнет в доме скорыми мытартсвами
    По различным загсам и собесам.
Врач сказал: "Ай-ай-ай, вот те раз!
А больной-то, братцы, помер у нас".
    Был он председателем правления,
    Но такая вещь житье-бытье,
    Не напишешь просьбу о продлении,
    Некому рассматривать ее
Врач сказал: "Извиняюсь, привет!"
Ждал врача подгоревший обед.
                             (222)

                 - 89 -

   СЛАВА ГЕРОЯМ

У лошади была грудная жаба,
Но лошадь, как известно, не овца!
И лошадь на парады выезжала,
И маршалу  про  жабу ни словца.

А маршал, бедный, мучился от рака,
И тоже на парады выезжал,
Он мучился от рака, но, однако,
Он лошади об этом не сказал.

Нам этот факт Великая Эпоха
Воспеть велела в песнях и стихах,
Хоть лошадь та давным-давно издохла,
А маршала сгноили в Соловках.
                             (223)


       БОЛЬНИЧНАЯ ЦЫГАНОЧКА

А начальник все, спьяну, про Сталина,
Все хватает баранку рукой,
А потом нас, конечно, доставили
Санитары в приемный покой
Сняли брюки с меня и кожаночку,
Все мое покидали в мешок,
И прислали Марусю-хожалочку,
Чтоб дала мне живой порошок.
А я твердил, что я здоров,
А если ж, печки-лавочки,
То в этом лучшем из миров
Мне все давно до лампочки,
Мне все равно, мне все давно
До лапмочки!
Вот лежу я на койке, как чайничек,
Злая смерть надо мною кружит,
А начальник мой, а начальничек,
Он в отдельной палате лежит.
Ему нянечка шторку повесила,
Создают персональный уют,
Водят к гаду еврея-профессора,
Передачи из дома дают!
А там икра, а там вино,
И сыр, и печки-лавочки!
А мне - больничное говно,
Хоть это и до лампочки,
Хоть все равно, мне все давно
До лампочки!
Я с обеда для сестрина мальчика
Граммов сто отолью киселю,

                 - 90 -

У меня ж ни кола, ни калачика,
Я с начальством харчи не делю!
Я возил его, падлу, на "Чаечке",
И к Маргоше возил и в Фили,
Ой, вы добрые люди, начальнички!
Соль и гордость родимой земли!

Не то он зав, не то он зам,
Не то он печки-лавочки.
А что мне зам! Я сам с усам,
И мне чины до лампочки,
Мне все чины да ветчины
До лампочки!

Надеваю я утром пижамочку,
Выхожу покурить в туале