дку, вертолет
оттуда  уже  не мог  взлететь нормально.  На  этот  случай  была  отработана
методика срыва,  при  которой вертолет соскальзывал вниз, набирал в  падении
достаточную  скорость и переходил в  горизонтальный  полет.  Однажды капитан
Кабдулин  сумел  забрать  таким образом  сразу 30  блокированных на  вершине
человек, объяснив потом, что вторично подняться на эту площадку он просто не
смог бы.
     "Вертушки"   пользовались  заслуженной  любовью  и   уважением:  помимо
доставки  всего необходимого  и  огневой поддержки, они вывозили  раненых  и
пострадавших  от  тепловых  ударов  ("солнечников"), выручали отсеченные  от
своих подразделения. Для многих, оказавшихся в  безвыходном положении, рокот
вертолетов означал  спасение. Среди  них  был  и начальник  тыла  40-й армии
полковник В. А. Васин, БТР с которым подбили в "зеленке" вблизи Чарикара.
     Рост  потерь в авиации заставил совершенствовать тактику групп поиска и
спасения (ПСС). Поначалу пара Ми-8  с вооружением, аптечкой  и  спасательной
командой на борту, задачей которых было поддержать  сбитый  экипаж и  помочь
ему выбраться, дежурила на аэродроме и поднималась по вызову.
     Судьбу севших на вынужденную летчиков нередко решали минуты, и пару ПСС
стали придавать основной группе. Она шла замыкающей  в боевом порядке, чтобы
видеть  все  остальные машины.  Дежурство  в воздухе  у  цели  проводили  на
безопасном эшелоне, кружа выше остальных на 300-500  м. При необходимости на
выручку подсаживался ближайший  из вертолетов, остальные при этом прикрывали
его огнем, становясь в круг. В частях 40-й армии  с  первого  дня действовал
приказ о том, что ни один боец - раненый, контуженый или убитый  - не должен
остаться на поле боя. В апреле 1981 года во время боев в ущелье Анардара под
Фарахом пропали пять человек.  Когда вертолетчики нашли их,  в живых остался
лишь один, но  и  тела  погибших пришлось  отвоевывать, высаживая десанты  и
выбивая противника из района.  В  июне 1985  года  вертолетчики 280-го  ОВП,
выполняя поиск сбитого под Кандагаром летчика-истребителя, нашли его мертвым
спускавшегося на парашюте  пилота  душманы расстреляли в воздухе. Борттехник
Ми-8, открывавший дверь, был убит  наповал притаившимся  в засаде снайпером,
знавшим - "шурави" непременно прилетят забирать  своего. Тут же  из ЗГУ  был
расстрелян и вертолет, из которого едва успели выскочить командир и штурман.
Сами вертолетчики ежегодно теряли по  30-35 машин (почти целый полк), многие
из которых уносили  с  собой  экипаж.  От  сгоревшего  вертолета  оставалось
немного - заметное издалека пятно гари, отлетевшие при ударе хвостовая балка
и колеса, спутанные обрывками  проводов, двигатели в  луже дюраля и покрытый
жирной  копотью остов кабины. Основное  число повреждений Ми-8  получали при
десантировании, высаживая и забирая людей  на  простреливаемых площадках (до
50%), и  при транспортных перевозках (до 15%). Чтобы избежать поражения  при
высадке, был изобретен прием  "кленовый лист":  вертолет снижался,  виляя по
курсу и крену Направление полета  при  этом  сохранялось,  но  с  земли было
трудно понять истинное положение машины и выполняемый маневр.
     Набираясь  опыта, вражеские стрелки  старались  прицельным огнем выбить
экипаж: 44% всех потерь в вертолетной  авиации приходилось на гибель летчика
от  стрелкового  оружия. К 1982  году количество попаданий в кабину достигло
74% от общего числа, при этом  42% пуль спереди приходилось  на незащищенное
остекление  Ми-8.  "Бур" с  прицельной  дальностью до  2600 м представлял не
меньшую опасность, чем  автоматическое оружие.  В марте  1982 года  старшему
лейтенанту  Минину  из 339-го полка, забиравшему раненых  из  Гардеза,  пуля
"бура" попала в лицо. Он умер в воздухе, вся  кабина была залита кровью,  но
штурман успел  перехватить  управление  и увести  вертолет. Шедшего  ведомым
капитана Александрова тут же ранили в руку, и он перевернулся на посадке. На
борту все остались целы, а "меченый" летчик, вернувшись в строй, в первом же
вылете получил пулю снайпера в то же место!  Майора Харитонова в полете спас
авиагоризонт, в котором засела пуля, шедшая точно в голову...
     Против  взлетающих  и садящихся  вертолетов моджахеды  пускали  в  дело
ручные гранатометы,  в  обращении  с  которыми  были  настоящими  мастерами.
Кумулятивная граната РПГ  вырывала до 1,5  м2 борта, вызывала течь топлива и
пожар, могла оторвать хвостовую балку  или  разнести винт. Капитана  Иванова
гранатометчик подстерег  на  взлете в  Асадабаде. Дух,  грязный  и лохматый,
поднялся  из-за  камней  рядом  и  в  упор  всадил  в  борт   гранату.  Едва
оторвавшаяся от земли  "восьмерка"  рухнула  в огне, по ней  тут же  ударили
автоматы,  но  летчики  успели выскочить  и, прячась  за  стелющейся  гарью,
укрылись за  броней  подоспевшей  БМП. Из РПГ могли  вести  и заградительный
огонь, при  этом  гранаты  срабатывали  на  самоликвидацию, рассыпая  вокруг
осколки (видимо, такие случаи породили уже в начале войны слухи о применении
ПЗРК,  ведь вспышка  разрыва  гранаты  в  воздухе очень походила  на  разрыв
ракеты). Один из Ми-8  стал  жертвой угнанной из афганской части "Шилки". 22
июля 1980 года при ведении разведки у Мраморной горы под Кандагаром вертолет
получил  попадание  в  фюзеляж,  разрезавшее машину  пополам, и повалился  к
земле. Ведомый,  шедший  следом,  ничем не  мог помочь -  в охваченной огнем
машине сгорели все.
     С  насыщением  ПВО  крупнокалиберными  зенитными  пулеметами  и  ЗГУ  с
эффективной наклонной дальностью стрельбы до 1500 м пришлось поднять эшелоны
полетов вертолетов. Количество попаданий из стрелкового оружия, в том  числе
калибром до 14,5 мм, на высотах свыше 1200 м падало до 3-5% от общего числа,
а после  2000  м его можно  было  не принимать во внимание.  Появление  ПЗРК
качественно изменило характер применения вертолетов, по сути, началась война
за господство  в воздухе. "Ред Ай -- опасные районы"  отмечались на полетных
картах еще в 1980  году, а в мае 1982 года в Панджшере были захвачены первые
душманские "Стрелы". Однако  новое  оружие  еще  не  было толком  освоено, у
взятых  трофеев, например, оказались совершенно  отсыревшими батареи. Первые
пуски были  зафиксированы  в  1983  году,  затем  их число  стало  угрожающе
нарастать; к концу 1984 года отметили  62 случая применения ракет, в  1985 -
141 пуск, в 1986 - уже 847, поразившие  23 машины. В 1987  году,  по  данным
оперотдела  штаба 40-й армии,  у противника имелся 341 ПЗРК, а в  лагерях на
территории  Пакистана   и  Ирана,   где  обучали  зенитчиков,  специальность
стрелка-ракетчика  стала одной  из  массовых.  Попадание ракеты с мощной БЧ,
полосовавшей вертолет плотным потоком осколков и фугасным ударом, чаще всего
приводило  к  катастрофическому исходу -  пожару, взрыву  и гибели летчиков.
Специалисты, изучавшие устойчивость систем и узлов вертолетов к ПЗРК, пришли
к  выводу,  достойному  цитирования:  "Прямое  попадание  ракет  в  вертолет
приводит  к  его  гибели,  поэтому  конкретный  характер боевых  повреждений
авиатехники  в  данном случае не представляет практического интереса".  Зона
досягаемости ПВО с появлением  более совершенных "Стингеров" охватила высоты
до  3500  м, а  поджидать авиацию стрелки могли повсюду: докладывали  даже о
пусках из центра Кабула, с крыш домов и автомобилей.
     Первые доработки по  повышению защищенности  от ПЗРК были проведены уже
летом 1980 года. Они включали  установку экранно-выхлопных устройств (ЭВУ) и
автоматов  пассивных помех  АСО-2В с  ИК-ловушками.  ЭВУ,  смешивая  горячие
выхлопные газы с наружным воздухом,  снижали тепловой  фон двигателей в  2-3
раза.  Блоки  АСО,  содержавшие по 32 пиропатрона  ЛО-56,  подвешивались  на
стальных лентах под хвостовой балкой. Позднее на Ми-8МТ их стали монтировать
пакетами по три на бортах фюзеляжа, чтобы ловушки  догорали в тепловом следе
двигателей. Отстрел задавался автоматически сериями по 4:16 штук. Однако эти
системы  не  обеспечивали  радикального  решения:  эффективность  маломощных
ловушек со временем горения  5-8 с составляла только  10-15%, а  конструкция
ЭВУ  оказалась не совсем удачной. Выхлопные газы они направляли вверх, чтобы
их размывало  потоком от  винта, но  проведенные в ЦАГИ эксперименты, в ходе
которых вертолет с ЭВУ снимали с разных ракурсов тепловизионной аппаратурой,
выявили  неожиданный  эффект  -  наличие  при   прохождении  лопастей  четко
идентифицируемых  всплесков ИК-излучения,  привлекательных  для  ГСН  ракет.
Добиваясь удовлетворительного результата, пришлось сменить  три типа  ЭВУ. С
1982  года на вертолетах появилась станция оптико-электронных помех СОЭП-В1А
(изделие Л-166 или "Липа"),  которую монтировали сверху фюзеляжа. При помощи
нагревательного  элемента (мощной ксеноновой лампы или нихромовой спирали) и
системы  вращающихся линз "Липа" создавала вокруг вертолета импульсный поток
непрерывно  перемещающихся  ИК-лучей, вызывавших  раскачку  следящей системы
ракет  и  срыв  наведения. Станция  оказалась  чрезвычайно  эффективной  при
испытании она срывала атаку с вероятностью, близкой к 1, хотя имела "мертвые
зоны" внизу и не  обеспечивала  полностью защиту от  "Стингеров". Практичные
вертолетчики  нашли  и  бытовое применение  поистине  универсальной системе,
приспособившись на  ее мощной "печке" жарить  картошку  и кипятить  чайники.
Суммарная  эффективность всех трех вертолетных систем  активной и  пассивной
защиты  в  боевых  условиях  достигала  70-85%  (она  оценивалась  по  числу
сорванных пусков к их общему числу).
     Вместе с тем ЭВУ прибавляли 68 кг массы, еще 50 кг давали АСО и 25 кг -
"Липа",  что  было  довольно  много для  потяжелевшей после  всех  доработок
машины. Накапливаясь (общая  масса доработок  достигла 500 кг), они начинали
давать отрицательный  эффект. Для сохранения летных качество в частях начали
облегчать  вертолеты, снимая пилонные  ПКТ, а  нередко и громоздкие "лопухи"
ЭВУ, сильно  увеличивавшие сопротивление  (особенно это  ощущалось  на менее
мощных  Ми-8Т, "потолок"  которых на  режиме  висения составлял  полметра от
земли!).  Хвостовой ПКТ,  незаменимый  для  защиты от огня сзади, оставляли.
Другой  простой  и  эффективной  мерой стала установка зеркал  заднего вида,
позволявших летчикам следить за задней полусферой. В итоге у Ми-8 уязвимость
при выходе из атаки оказывалась почти  вдвое ниже, чем у Ми-24, такой защиты
не имевшего.
     Топливные  баки Ми-8 снаружи оклеивали пористой резиной, закупоривавшей
пробоины,  а  изнутри  заполняли  пенополиуретановой губкой, останавливавшей
пламя и гасившей взрыв. Эти меры практически исключали пожары и взрывы баков
даже при попадании крупнокалиберных пуль. Разнесли  тросы управления рулевым
винтом,  чтобы  их  не  перебивало  одним попаданием (как  не  раз случалось
раньше),  защитили  экранами  магистрали  масляных  и  гидросистем,  попутно
проведя   множество  эксплуатационных   улучшений:  вечно   текущие   дюриты
гидравлики  заменили  прочными  шлангами  в  металлической оплетке, повысили
ресурс  лопастей за счет усиления лобовой оковки, защищавшей  от туч песка и
летевших камней, герметизацией шарниров защитили их от  пыли. Характеристики
Ми-8МТ улучшили установкой двигателей  ТВ3-117В  с повышенной высотностью. С
1982 года на Ми-8МТ  стали применять  ракетные  блоки Б-8В20 с более мощными
80-мм  НАР,  пушечные  контейнеры  УПК-23-250  и  универсальные  вертолетные
гондолы ГУВ, комплектовавшиеся скорострельными пулеметами и гранатометами.
     Растущее число потерь побудило вертолетчиков использовать разные приемы
- от противозенитного маневра и работы с малых высот, оставлявших противнику
минимум времени  на изготовку и  прицеливание  (ГСН "Ред Ай"  и  "Стингеров"
могла  захватывать цель на высотах не ниже  30 м), до ухода  на практический
потолок, вне досягаемости огня ПВО. Моджахеды, в свою очередь, совершенствуя
оборону,  вводили  посты  раннего предупреждения, рассредоточивали  зенитные
позиции  для   ведения  огня   с  разных  направлений  и  ярусов  в   горах,
эшелонировали их вокруг базовых  районов с растущей плотностью к центру. При
очередном наступлении на Панджшер  весной и летом 1984 года  за один день 16
июня (запомнившийся как "день вертолетчика") на базу не вернулись 5 машин. В
апреле 1986 года, пытаясь высадить десант на нерасчищенный от ПВО плацдарм у
базы Джавара,  пять вертолетов потеряли афганцы. Без  потерь  не  обходились
крупные операции "Пустыня" в  июле  1985  года,  сопровождавшаяся высадкой в
горах  7000  человек,  и  "Плотина"  осенью того же  года,  в  ходе  которой
Кунарское ущелье на протяжении 170  км блокировал десант из более  чем 12000
бойцов.  В  ноябрьской  операции под  Кандагаром вертолеты выполнили  за две
недели 508 вылетов, высаживая и обеспечивая десантников на 19 площадках.  За
эти  дни были сбиты три  Ми-8МТ,  в  одном из  которых погиб командир 280-го
полка Филюшин. В горах, где зенитный огонь  был  особенно  опасен, а обзор и
маневр   затруднены,  потери  возрастали  в  1,3-1,5  раза  по  сравнению  с
операциями на  равнинах. Всего за 1985 год боевые потери Ми-8 распределялись
следующим образом: 27% пришлось на  ручное стрелковое оружие, 40% - на огонь
ДШК, 27%  -  ЗГУ и 6% - ПЗРК. За тот год среднее число вылетов на один  Ми-8
составило 426, а максимальное - 906 с налетом 963 часа.
     "Восьмерки" широко использовались в качестве штабных машин для контроля
с  воздуха  и управления войсками.  Случались  и  ошибки: в апреле 1982 года
проводилась  уже   упоминавшаяся  операция  по   уничтожению  узла  торговли
наркотиками в Рабати-Джали на  крайнем юго-западе страны  у  самой границы с
Ираном  и  Пакистаном.  После  бомбового  удара  на  рассвете  планировалось
довершить  дело десантом, которым руководил зам. командующего ВВС 40-й армии
полковник  Апрелков. Чтобы вертолетам было легче выйти  на  цель,  Су-17  ее
обозначили створом САБ.  Пока  группа подтягивалась  к району  высадки, САБы
отнес  ветер  вертолеты  высадили десантников  на иранской территории  и, не
заметив ошибки ушли  обратно. В назначенный район те выбрались  только через
пять  часов.  Апрелкову  неудача  стоила  должности,  а  крайне  ценную  для
моджахедов базу, то и  дело восстанавливавшуюся,  приходилось громить еще не
раз, стягивая всю авиацию в этом районе для очередного "крестового похода".
     К    числу   немногих   "разгрузочных"   заданий    относилась   работа
ретрансляторами.  Обеспечивая устойчивую радиосвязь КП с ушедшими на задание
машинами  и  наземными  подразделениями,  вертолет забирался  на  предельную
высоту и на автопилоте кружил над аэродромом. Полной заправки хватало на 4,5
часа,  и  наиболее  предусмотрительные летчики,  сменяя друг друга, успевали
отоспаться на припасенном матрасе.
     Без  вертолетов  была  бы  невозможной  работа  спецназа   --  наиболее
боеспособных,  обученных   и  хорошо  вооруженных  подразделений,  настоящих
профессионалов войны. Восемь батальонов спецназа, перекрывавших приграничные
районы и "южный пояс", были сведены в две бригады со штабами в Джелалабаде и
Лашкаргахе.  Каждой  из них придавалась отдельная  вертолетная эскадрилья  -
205-я и 239-я ОВЭ. Пользуясь данными разведки, радиоперехвата и ХАД, спецназ
загодя узнавал о выходе банд, времени и пути движения караванов, а вертолеты
обеспечивали скрытность и внезапность выдвижения в назначенный район.
     17 сентября 1984 года засада, высаженная в нужном месте в нужное время,
встретила  и  уничтожила  пробиравшуюся  по  Регистану пару  "джипов". Среди
немногих уцелевших  моджахедов оказался  французский  журналист Жак  Абушар,
ради которого и была затеяна эта охота (подозревали, что он военный советник
и  разведчик).  Осенью  1985  года  силами  кандагарского  спецназа  удалось
перехватить и  полностью  истребить банду одного из самых известных  в  этих
местах   командиров   -   муллы  Маланга.   Очень   эффективными   оказались
поисково-ударные действия вертолетов со спецназовскими досмотровыми группами
на  борту,  позволявшими  охватывать районы в радиусе  100-120  км  от места
базирования. Высадив группу, пара  Ми-8  прикрывала их с воздуха и  отсекала
разбегавшимся караванщикам пути  отхода.  Принято считать, что 5 января 1987
года  был захвачен первый "Стингер",  знакомство с устройством которого было
необходимо для выработки мер противодействия.  ПЗРК искали  уже давно, и  за
трофей  загодя назначили награду  -  Звезду Героя. По донесению  разведки на
поиск  вылетела  пара  Ми-8МТ  с  дежурной  группой  майора  Е.  Сергеева  в
сопровождении двух Ми-24.  У кишлака Шахджой они обнаружили колонну из  пяти
мотоциклистов.  Пытаясь   уйти,  те  успели   пустить  два  "Стингера",   но
промахнулись. Уничтожив ответным огнем 16  моджахедов,  десантники захватили
одного  уцелевшего "караванщика" и  снаряженный ПЗРК. Однако тремя  месяцами
раньше под Кандагаром разведгруппа спецназа майора Белова уже доставила  три
"Стингера",  но  обещанной  награды  разведчик  так  и  не  получил,  будучи
"замеченным в употреблении спиртного и резкости с начальством".
     К 1987 году усиление ПВО  заставило практически полностью отказаться от
применения вертолетов для огневой поддержки войск. Руководство ВВС  ТуркВО и
40-й  армии отвело бомбово-штурмовые удары самолетам, а вертолеты прикрывали
их и,  в лучшем  случае, завершали налет, "подчищая"  местность после удара.
Все  чаще вертолеты  использовали для  работы  ночью. Для безопасности такие
полеты выполняли с увеличенными до 800-1000 м интервалами между машинами, не
включая БАНО и  пользуясь только неяркими строевыми огнями. Ударные действия
по ночам вели обычно смешанные  группы из пары Ми-8, занимавшихся подсветкой
местности САБ с высоты 2500-3000 м, и штурмовых звеньев Ми-24.
     Политика национального  примирения и объявленное с  15 января 1987 года
прекращение огня не дали желаемых  результатов,  и война  продолжалась. Но у
вертолетчиков появилась новая работа - переправка в  родные места беженцев и
пожелавших вернуться к  мирной жизни моджахедов, которых перевозили подальше
от  районов  боевых  действий.  На   стоянках  появлялся  разношерстный  люд
бандитского вида,  в  галошах на босу ногу,  бородах и  пулеметах. На  время
полета  у  них отбирали  оружие,  запирая  его  от греха подальше  в  кабине
экипажа.
     С общей стратегией на свертывание активных военных действий сократилось
и число воздушных десантов. Последние крупные высадки были осуществлены  при
проведении  операции "Магистраль"  в ноябре  1987  года для  разблокирования
дороги в осажденный Хост. В ходе ее захватывались высоты вдоль дороги, а под
самым городом  высадили  советский батальон  и бригаду афганских  коммандос,
двинувшихся навстречу наступавшим войскам.  К  началу вывода советских войск
на   15  мая  1988  года   ВВС  40-й  армии  располагали   331   вертолетом.
Первоочередной  задачей  их экипажей  стала защита городов и  аэродромов  от
участившихся  минометных и  ракетных обстрелов.  На Джелалабад  и Баграм  из
близкой "зеленки" мины и пули сыпались почти регулярно, и в лунные ночи даже
в   туалет   частенько  приходилось   пробираться   крадучись.   Непрерывное
вертолетное  патрулирование,  наряду   с  минными  заграждениями,  оказалось
наиболее  эффективной  мерой обороны. Рабочий день  на авиабазах начинался в
4-5 часов утра со взлета  дежурного звена вертолетов, прочесывавших периметр
в  поисках  вражеских  стрелков. До наступления темноты  "вертушки"  кружили
вокруг  аэродрома,  прикрывая  взлет  и  посадку  самолетов.  Ночью  на  них
подвешивали САБы. Охоту за противником, подбиравшимся к самым стоянкам, вели
с  помощью  приборов ночного  видения - ИК-очков  ПНВ-57Е. Обнаружив "теплую
цель", намерения которой не вызывали сомнений, подсвечивали ее "люстрой" и с
ходу открывали огонь на  поражение. Вертолет при этом оставался невидимым, а
уйти  ослепленному