сами  самолеты  слабо
соответствовали      характеру      боевых      действий.      Сверхзвуковым
истребителям-бомбардировщикам,  созданным  для  европейского  ТВД,  было  не
развернуться  в  горных  теснинах,  а   их  сложное  прицельно-навигационное
оборудование оказывалось  практически бесполезным  при поиске  малозаметного
противника.   Возможности    самолетов   оставались   невостребованными,   а
результативность  ударов  -  низкой.  Подходящей  машиной оказался штурмовик
Су-25   -  маневренный,  послушный  в  управлении,  отлично   вооруженный  и
защищенный. По  итогам опробования в  Афганистане (операция "Ромб-1", в ходе
которой первые два опытных самолета в апреле - июне 1980 года испытывались в
боевых  условиях)  он  получил  высокую  оценку  военных.  Едва  завершилась
программа испытаний, в феврале 1981 года начали формирование первой строевой
части на Су-25 - 80-го отдельного штурмового авиаполка (ОШАП) в Ситал-Чае на
каспийском побережье в 65  км от Баку. Близость завода-изготовителя упрощала
освоение  машины  и решение  проблем,  связанных  с началом эксплуатации,  а
находившийся  неподалеку полигон ЗакВО должен был  помочь  летчикам  освоить
пилотирование в горной местности - ни дли кого  не было  секретом, что часть
готовится к отправке в ДРА.  Первые 12 серийных Су-25 полк получил в апреле.
Поначалу  "конек-горбунок" (это прозвище Су-25  успел получить  от  министра
авиапромышленности  П.  В. Дементьева)  на  толстеньких  колесах  не  вызвал
энтузиазма  среди  летчиков,  и  отнюдь  не  от  недоверия  к новой технике:
переходя на  штурмовик,  они  лишались  сверхзвукового  пайка и  прибавки  к
окладу.
     Потребность в Су-25  была очень велика, и прилетевший  28  апреля  1981
года  в Ситал-Чай заместитель Главкома ВВС А. H. Ефимов поставил  задачу:  в
срочном порядке подготовить для работы в ДРА эскадрилью из имевшихся машин и
освоивших  их летчиков. Командиром  200-й отдельной штурмовой авиаэскадрильи
(ОШАЭ)  назначили заместителя  командира  полка  по летной  подготовке А. М.
Афанасьева.  Для  ускорения переучивания  привлекли  летчиков-испытателей  и
инструкторов Липецкого центра  боевой подготовки ВВС -"высшей школы" военных
летчиков, а часть сдаточных испытаний и настройку бортового оборудования еще
"полусырых" машин провели на полигоне НИИ ВВС.
     19  июля  1981  года  200-я  эскадрилья,  работу  которой  закодировали
названием "Операция "Экзамен"" ("Ромб-2"), прибыла в ДРА. Местом базирования
выбрали Шинданд - крупную авиабазу, уже  обкатанную  Су-25 в ходе  испытаний
1980  года.  Шинданд находился  в  относительно спокойном,  по  сравнению  с
центральными  и  восточными  провинциями, районе  и  среди  других афганских
аэродромов   считался   низинным   -   его  почти  трехкилометровая  бетонка
располагалась на высоте 1150 м и была более чем достаточной для Су-25.
     Штурмовикам     Шиндандской     авиабазы    предстояло     поддерживать
дислоцированные в этих местах советскую 5-ю  мотострелковую дивизию, которой
тогда   командовал   полковник   Б.  В.  Громов   и  21-ю  пехотную  бригаду
правительственных  войск.  К   боевой  работе  Су-25  приступили  уже  через
несколько дней после прибытия.  В это  время шли бои за горный массив Луркох
неподалеку от Шинданда - высившееся среди равнины непроходимое нагромождение
скал, занимавшее несколько десятков километров. В созданной  самой  природой
крепости  находился  базовый  лагерь, откуда  душманы  совершали  набеги  на
близлежащие дороги и  нападали на военные посты. Подступы к Луркоху защищали
минные поля, скальные и бетонные укрепления, буквально каждый излом ущелий и
тропу  прикрывали огневые  точки.  Пользуясь  неуязвимостью,  противник стал
использовать  Луркох и  как командный пункт, где собирались вожаки окрестных
банд.  Неоднократные  попытки  захвата  горного  массива  успеха  не  имели.
Командование приняло решение отказаться от атак  в лоб, перейдя к ежедневным
мощным бомбардировкам  и  артиллерийским  обстрелам,  которые  бы  заставили
противника покинуть обжитой лагерь. Снаружи Луркох окружили плотными минными
полями, проходы и тропы  внутри массива периодически также засыпали минами с
воздуха.
     Для  оценки  эффективности  действий  штурмовиков в ДРА  прибыл военный
летчик  генерал-майор  В.  Хахалов, имевший  поручение  Главкома  ВВС  лично
оценивать результаты ударов  Су-25.  После очередного налета пара вертолетов
Хахалова  отправилась в  глубь  Луркоха. Обратно  генерал  уже не  вернулся.
Вертолет с ним был  сбит и упал недалеко от базы  душманов.  Гибель Хахалова
заставила  изменить  ход операции -- на штурм  Луркоха бросили  десантников,
пробившихся к центру  укрепленного  района, чтобы забрать  тела  генерала  и
погибших с  ним  летчиков.  После недели  боев,  стоивших жизни  еще  восьми
человек, войска заняли  базу, взорвали  ее укрепления и, еще раз заминировав
весь район, покинули его.
     Штурмовики 200-й ОШАЭ участвовали и в борьбе за Герат,  находившийся  в
120  км на север от  Шинданда и ставший центром оппозиции  на западе страны.
Здешние банды  действовали прямо в городе,  разделив его  на сферы влияния и
воюя не  только с  правительственными  войсками, но  и между  собой. Тут  же
находились опорные  пункты,  запасы оружия и боеприпасов.  Су-25 приходилось
наносить  удары  прямо  в  городе по  контролируемым душманами  кварталам  и
указанным  разведкой  домам.  Работы  хватало  и  в  окрестностях  Герата  -
бескрайней зеленой зоне  и примыкавшей к  ней долине Герируда. Орудовавшим в
провинциях  Герат  и Фарах  отрядам  опорой служили  многочисленные кишлаки,
снабжавшие моджахедов пропитанием и пополнением. Тут же они находили отдых и
ночлег,  получая оружие с  близлежащих  баз в Иране. Самым видным из здешних
полевых командиров был Туран Исмаил, в прошлом армейский капитан, перешедший
к  моджахедам  после  апрельской  революции.  Военный  опыт,  грамотность  и
требовательность  быстро  позволили  ему  стать  местным  эмиром, во  власти
которого  находились  семь  провинций и  армия  в пять  тысяч  боевиков. Под
прикрытием "зеленки" - обширных зарослей  кустарника, садов  и виноградников
-моджахеды  подбирались  к расположению  воинских  частей,  грабили  и  жгли
автоколонны,  а после атак мгновенно растворялись  в окрестных  селениях,  и
отыскать их в этих местах, особенно с воздуха, было не легче, чем в горах.
     В воздухе над долинами постоянно висела поднимавшаяся до 1500 м пыльная
пелена,  ухудшавшая  видимость  и  уже  в нескольких  километрах  скрывавшая
ориентиры. В сезон пыльных бурь и налетавшего  из пустыни жаркого  "афганца"
спасения  от нее  не было  нигде, и из-под люков  и  капотов  возвращавшихся
штурмовиков горстями выгребали набившийся песок. Особенно трудно приходилось
двигателям - песок, подобно наждаку, грыз лопатки компрессоров, а доходившая
до  +52°С жара затрудняла, запуск. Бывали  случаи,  когда вилка АПА намертво
пригорала  к  бортовому  электроразъему.  В спешке  кабель  рубили  лежавшим
наготове топором,  и  самолет улетал с  висевшими обрывками  проводов. Поиск
противника   отнимал  время,   и  для  увеличения  продолжительности  полета
большинство заданий приходилось  выполнять с парой  подвесных  баков ПТБ-800
(Су-25 задумывался для работы в прифронтовой  полосе, и с запасом топлива во
внутренних баках его радиус действия не превышал 250-300 км).
     С сентября 1981  года плановые боевые действия начались на юге страны в
Кандагаре, также  входившем  в  зону  ответственности  200-й ОШАЭ. Второй по
величине  город  Афганистана,  старинный  центр  торговли и  ремесел занимал
важнейшее  стратегическое положение,  позволявшее контролировать  все  южное
направление. Через  Кандагар проходили основные дороги и караванные  пути, в
том числе и единственное  в  стране шоссе, связывавшее все крупные  города и
подковой опоясывавшее страну. Привлекательна для моджахедов  была и близость
Кандагара  к пакистанской границе.  70-я мотострелковая  бригада  советского
контингента, направленная в Кандагар, сразу же  была втянута  в нескончаемые
боевые действия, от которых зависела ситуация на дорогах и положение в самом
городе. Многочисленные  отряды,  обосновавшиеся  в "зеленке"  вокруг города,
порой  неделями блокировали  гарнизон,  не  пропуская в  Кандагар  ни  одной
машины. С севера к Кандагару подступали горы Майванда, где опорными пунктами
моджахедов служили крепости, сохранившиеся еще со времен войн с англичанами.
     В  горных  теснинах  особенно пригодилась высокая маневренность  Су-25.
Перекрестный огонь с высот  превращал ущелья в  ловушку  для вошедших в  них
солдат,  туда не всегда удавалось подтянуть  артиллерию и танки, и на помощь
приходили штурмовики.
     Су-25 нырял в узкие каменные мешки, куда не  рисковали снижаться другие
самолеты, заходя на цель вдоль ущелья или, если позволяла ширина, скатываясь
вниз вдоль одного склона и буквально выползая из атаки  по другому. В Черных
Горах северо-западнее Кандагара одному из летчиков 200-й ОШАЭ в октябре 1981
года удалось  подавить  огневую точку, спрятанную в скалах  в конце длинного
извилистого ущелья. Попытки бомбить ее  сверху  успеха не  принесли, и Су-25
пришлось войти в темный провал, лавируя, пронестись по нему и, нанеся точный
удар, крутым боевым разворотом выбраться наружу.
     Малый радиус виража  Су-25 (450-500 м) помогал летчикам  при построении
атаки:  после обнаружения цели можно было тут же круто довернуть  на  нее, а
при повторных заходах виражить, не  упуская противника из виду, и  добивать,
экономно расходуя боезапас. Пилоты скоростных Су-17 и МиГ-21, разворачиваясь
для очередного удара, нередко не могли снова отыскать цель, "лишенную четких
демаскирующих признаков".
     Благодаря большой  площади  крыла и мощной  механизации  Су-25  выгодно
отличался   от   других   машин  хорошими  взлетно-посадочными   качествами.
Штурмовикам с  максимальной боевой нагрузкой до 4000 кг  хватало для разбега
1200-1300 м, в то время как базировавшиеся в Шинданде Су-17 уже с парой бомб
отрывались  от  земли  лишь  в  самом  конце  полосы.  В  состав  подвесного
вооружения "двадцать пятых" входили НАР, РБК, фугасные и осколочные бомбы. В
долинах чаще  применялись  100 и  250-кг  бомбы,  достаточные для разрушения
глинобитных  строений;   в  горах,  изобиловавших  естественными  укрытиями,
становилась необходимой фугасная мощь  "пятисоток". Максимальный вариант  из
восьми "пятисоток"  не был исключением, нередко  подвешивали и до 22 "соток"
на  многозамковых  держателях  МБД-2-67у.  В зеленых зонах и  кишлаках,  где
находилось, чему гореть, использовали зажигательные баки и бомбы. Загущенная
для липучести смесь бензина и керосина  полутонного бака  ЗБ-500ГД накрывала
огненным ковром площадь 1300 кв. м, а в снаряжение ЗАБ,  кроме того, входила
пропитанная огнесмесью  ветошь, разлетавшаяся вокруг  и вызывавшая множество
новых пожаров.
     Широко  использовались  осколочно-фугасные  НАР С-5М  и  С-5МО  из  32-
зарядных блоков УБ-32-57. Одним залпом они накрывали до 200-400 кв. м, лишая
противника  одного из важнейших преимуществ  --  умения  прятаться и  быстро
рассредотачиваться на местности. На цель обычно  делали 2-3 захода, пуская с
пикирования по 8-12 ракет  в залпе. В полете  с блоками  следовало учитывать
значительный рост сопротивления: уже при подвеске четырех УБ-32-57 штурмовик
хуже слушался  рулей,  проседал  на  выходе из  пикирования,  теряя высоту и
скорость - особенность, которой  не было при использовании бомб,  так как их
сброс  сразу освобождал  самолет  для маневра. Малокалиберные НАР постепенно
заменялись более мощными 80-мм С-8, применявшимися в разных  вариантах: С-8М
с усиленным осколочным действием, С-8БМ  с  прочной  тяжелой  БЧ,  крошившей
скальные огневые точки и  стены, и С-8ДМ, содержавшая жидкое ВВ, от которого
противника не  спасали никакие укрытия - после  ракетного удара туман капель
взрывчатки накрывал цель, забираясь в закоулки  кишлаков и горные расщелины,
поражая  самые  укромные  места сплошным  облаком  взрыва.  Тем же  эффектом
обладали "вороны"  - объемно-детонирующие  авиабомбы ОДАБ-500П,  по мощности
втрое превосходившие равные по калибру фугаски.  Глухой хлопок взрыва такого
боеприпаса  сметал постройки в  радиусе  20-25 м, глуша и сдувая раскаленной
ударной  волной все живое на сотни  метров вокруг. Цели для ОДАБ приходилось
подбирать только  в долинах - в  разреженном воздухе высокогорий взрыв терял
силу, кроме  того,  эти боеприпасы  требовали  четкого  выдерживания  режима
полета  при  сбросе  и  атмосферных  условий  по  ограничениям  срабатывания
устройства бомбы и самой "начинки". В жару или сильный  ветер, когда  облако
ВВ  быстро теряло нужную для взрыва  концентрацию, использовали "коктейль" -
комбинацию  ОДАБ  и  дымовых бомб,  густой  дым  которых не  давал  аэрозолю
рассасываться.  Наиболее эффективным  оказалось соотношение  пары ДАБ-500 на
шесть ОДАБ-500П. Объемно-детонирующие боеприпасы широко использовали, готовя
площадки для вертолетных десантов -- подходящие для высадки места могли быть
заминированы, и штурмовики таким образом расчищали их вызывая детонацию  мин
на большой площади.
     Излюбленным   оружием  летчиков  были  тяжелые   НАР  С-24  с  высокими
точностными характеристиками (с 2000 м ракеты укладывались в  круг диаметром
7-8 м) и мощным  осколочно-фугасным действием,  которые хорошо подходили для
борьбы с самыми  разными  целями.  Су 25 мог нести до  восьми ракет,  запуск
которых  осуществлялся даже со сложных видов маневра,  пологого и едва ли не
отвесного  пикирования.  Пару   С-24   предписывалось   оставлять  даже  при
возвращении, "на всякий случай". По пулеметным гнездам  и машинам душманских
караванов  штурмовики  вели  огонь  из  бортовой пушки  ГШ-2-30,  обладавшей
высокой скорострельностью и мощным снарядом.  Инструкция рекомендовала вести
стрельбу  короткими односекундными  очередями по  50 бронебойно-разрывных  и
осколочно-фугасных  снарядов  (масса такого  залпа  составляла  195 кг),  но
летчики  старались  расстрелять цель "с гарантией"  полоснув по ней  длинной
очередью,  и зачастую после  2-3  нажатий на боевую  кнопку  оставались  без
патронов.  Позднее  на  штурмовиках  появился  вариант  пушки  с  жидкостным
охлаждением  стволов,  позволившим  повысить  продолжительность очереди  без
риска перегрева  и  быстрого  износа.  Садиться с  неизрасходованным  полным
боекомплектом пушки не разрешалось - могла сложиться и без  того нагруженная
передняя стойка.
     На  равнинной  местности  хорошо  показал  себя  автоматический  прицел
АСП-17БЦ-8  с  помощью  которого  велась  стрельба  из  пушки пуск  ракет  и
бомбометание.  Пилоту  требовалось лишь  удерживать  объект  атаки  в  марке
прицела,  автоматика  которого  при  помощи лазерного  дальномера  учитывала
расстояние до цели а  также делала поправки на высоту, скорость, температуру
воздуха и  баллистику  боеприпасов, в нужный момент  давая команду  на сброс
бомб.  Применение АСП  давало  очень качественные  результаты и летчики даже
спорили   между   собой   за  право   вылететь  на   штурмовике   с   хорошо
отрегулированным и отлаженным прицелом. В горах его надежность снижалась - с
резкими перепадами  высот и  сложным рельефом  вычислитель  прицела  не  мог
справиться и давал слишком много промахов. В этих случаях  приходилось вести
огонь пользуясь  АСП как  обычным коллиматорным  прицелом а бомбы сбрасывать
"по велению сердца".
     Уважение   летчиков  заслужили   продуманная   защита  систем  основных
агрегатов  и  кабины  Су-25.  Ее титановый  бронекороб толщиной до  24  мм и
лобовое  бронестекло не  могли  пробить пули  стрелкового оружия и ДШК, и на
бортах Су-25 встречались следы размазанных  пуль.  Штурмовики хорошо держали
удар  -  самолет  А.  Лавренко, получив  над Панджшером  зенитный  снаряд  в
хвостовую часть,  прилетел с почти  полностью перебитой тягой управления, от
которой оставалось менее 1,5 мм металла. Сумел дотянуть до аэродрома и майор
Г. Гарус, на машине которого  пули ДШК навылет пробили двигатель и полностью
вывели из строя гидросистему.
     Вместе  с  200-й ОШАЭ в Шинданде постоянно находилась бригада заводских
специалистов  и  работников  ОКБ,  сопровождавших  эксплуатацию  (по   сути,
войсковые  испытания Су-25) и проводивших на  месте необходимые  изменения и
доработки, в первую очередь по  расширению летных ограничений. За 15 месяцев
работы штурмовики 200-й ОШАЭ,  совершив более 2000 вылетов, не  имели боевых
потерь,  но  в  декабре  1981  года  из-за  превышения  допустимой  скорости
пикирования разбился капитан А. Дьяков (ситуацию усугубил сброс бомбы только
с  одного крайнего пилона, после  чего  самолет потянуло в  крен, летчику не
удалось выровнять машину,  и она,  скользнув  на крыло,  врезалась  в  склон
горы). При таких же обстоятельствах едва не погиб  Г. Гарус, но в  этот  раз
летчику хватило высоты для вывода.  Еще  один Су-25 был потерян  из-за того,
что на взлете открывшимся лючком заклинило переставной стабилизатор, самолет
полез   вверх,  выходя   на  критические  углы   атаки  и  летчику  пришлось
катапультироваться. Доработка последовала незамедлительно - злополучные люки
сняли на всех  машинах, а позже переделали их, заставив открываться в другую
сторону.  Пилоты отмечали и  недостаточную эффективность воздушных тормозов,
площади  которых не хватало при пикировании  - Су-25 продолжал  разгоняться,
теряя  устойчивость  и  стремясь  перевернуться  на  спину.  Эти  недостатки
устранили  в  последующих  сериях   самолета:  ввели  бустеры  в  управление
элеронами,  дублированный  механический разворот переднего колеса шасси  для
возможности  ножного управления при рулении, доработали  топливную систему и
повысили  ресурс  двигателей.  Из-за   сильной  отдачи  пушки  при  стрельбе
потребовалось  усилить   узлы   крепления  орудия  и   "трещавшие"  элементы
конструкции.   Внесли  и   множество   мелких   эксплуатационных  улучшений,
упрощавших  и  ускорявших  подготовку  самолета,  а  на  борта нанесли яркие
трафареты, напоминавшие о ее порядке.
     К   недостаткам   самолета   отнесли    невысокую   надежность    части
радиоэлектроники  - в первую очередь  автоматического радиокомпаса  АРК-15 и
навигационной  радиосистемы  РСБН-6С.  При  выполнении  заданий  приходилось
выбирать  в  эскадрилье самолет с  более  или менее  отлаженной аппаратурой,
служивший лидером для  всей группы.  Настоящим  врагом бортовой  электроники
была пушка  - мощные сотрясения при стрельбе то и  дело  приводили к отказам
РЭО. Иногда текли  баки,  а  при  посадках перегревались колеса, не  имевшие
вентиляции  тормозных барабанов. По  итогам  операции "Экзамен"  отметили  и
большие  трудозатраты  на  снаряжение  вооружения  Су-25.  Перезарядка   250
патронов  к пушке занимала  40 минут у  двух  оружейников, а сама  установка
массивного  патронного   ящика  была  неудобной.   Обеспеченность  наземными
средствами  всегда считалась  второстепенным  вопросом  (хотя  это и  трудно
отнести  к  недостаткам  самого самолета), тележки  и подъемники  для оружия
работали из рук  вон плохо, были ненадежны, и готовившим  штурмовик техникам
приходилось  вручную  перетаскивать бомбы и  ракеты,  с  помощью  солдатской
смекалки   ухитряясь   подвешивать  даже  полутонные   бомбы,  благо  пилоны
находились не очень высоко (Еще при  проектировании Су-25 конструкторы  учли
эту  "неразрешимую проблему"  и  определили положение пилонов с учетом того,
что человек может поднять большой груз только на уровень груди). Особо много
крепких  слов  вызывало  у  оружейников  устройство  люков  носового  отсека
оборудования, где находились блоки прицела - бронированные панели в открытом
положении держались  над головой  на  хилых стоечках  и,  стоило  их задеть,
пудовые крышки падали вниз.
     Инспектируя работу 200-й ОШАЭ, в Шинданд неско