увезена в  частную  психиатрическую  клинику.  Все  это,
конечно, не могло произойти без участия Бульвер-Литтона, и это  было  с  его
стороны  большой  неосторожностью.   Друзья   леди   Бульвер   добились   ее
освобождения,  ему  же  пришлось  уйти  с  поста  министра...  Пожалуй,  это
оказалось  единственной  неудачей  в  его  политической  карьере,  в   целом
развивавшейся успешно. Когда его самолюбие было до конца  удовлетворено,  он
полностью отдался тому, что считал главным делом своей жизни, - литературе.
     Бульвер пережил и всех  своих  литературных  соперников  и  всех  своих
критиков ранних лет. Он обрел известность далеко за пределами Англии. Первое
собрание его романов вышло уже в  1840  году,  а  в  1854  году  закончилось
начатое двумя годами раньше пятитомное издание "Поэтических и  драматических
произведений". Всего за время жизни Бульвера  вышло  сто  десять  томов  его
произведений. Они переиздавались в  Англии  и  переводились  на  иностранные
языки - французский, испанский, немецкий, русский. Он имел почет, положение,
большой достаток. То была ничем почти не омраченная старость. Эдвард  Джордж
Бульвер-Литтон, лорд Литтон, барон Литтон Небуортский умер  18  января  1873
года.

                                   * * *

     Бульвер-Литтон работал сразу в трех областях  литературы  -  в  поэзии,
драматургии и в повествовательном  жанре,  и  его  вклад  в  эти  достаточно
непохожие жанры, естественно, не мог быть равноценен. Он  написал  несколько
поэм и большое  число  стихов,  но  в  истории  английской  поэзии  его  имя
упоминается редко. Иным оказалось его положение в качестве  драматурга.  Без
него нельзя составить себе представление об английской драматургии XIX века.
Не стоит, конечно, сравнивать Бульвера с корифеями английской  драмы  других
веков, но для своего времени он был единственным  талантливым  и  близким  к
большой   литературе   писателем,   чьи   драмы   регулярно   ставились   на
профессиональной сцене и имели длительный успех. В области романа его  место
несколько скромнее, но и здесь оно, как говорилось, достаточно велико.
     Неуспех первого романа не слишком огорчил автора: Нуль" вер и  сам  был
невысокого мнения о своем "Фолкленде" - подражании гетевскому  "Вертеру",  -
написанном отчасти как "роман в письмах". За второй свой роман он, думается,
должен был волноваться больше. Он теперь жил литературным трудом, и от того,
примут ли его роман критики и читатели, зависело  многое.  Да  и  сам  роман
потребовал от автора немалых душевных сил и стараний - он вложил в него все,
что успел увидеть и  о  чем  успел  поразмыслить.  Критика  встретила  роман
достаточно  холодно,  чтоб  не  сказать  неприязненно.  Но   "Пелэм"   начал
расходиться все более значительными тиражами,  его  стали  читать,  а  потом
переводить за границей, и положение Бульвера в прозе сразу упрочилось.
     И в самом  деле,  "Пелэм"  -  одно  из  лучших  произведений  Бульвера.
Конечно, в нем не  следует  искать  той  "чистоты  линий",  которая  присуща
шедеврам мировой литературы, иными словами - полной стилистической цельности
и четкости построения. Чего там нет,  того  нет.  Бульвер,  как  говорилось,
писатель переходной поры, и  в  его  творчестве  пересекаются,  точнее  даже
сказать - "складываются" разные литературные тенденции. Но в "Пелэме" каждая
из  них  представлена  на  высоком  уровне   таланта.   И   хотя   доля   их
самостоятельности   различна,   ничего   совсем    несамостоятельного,    не
пропущенного сквозь собственный ум и душу в нем  нет.  Потому-то  и  одержал
победу этот двадцатипятилетний писатель.
     Предисловие  к   изданию   1835   года   автор   (любитель   эпиграфов,
обнаруживавших его незаурядную образованность)  открывал  цитатой  из  "Раба
моды"  английского  драматурга  XVII  века  Джорджа  Этернджа:  "Законченный
джентльмен,  по  словам  сэра  Фоплинга,  должен  хорошо  одеваться,  хорошо
танцевать, хорошо фехтовать, иметь  талант  к  сочинению  любовных  писем  и
приятный голос для выступлений в Палате". Всеми этими качествами обладает  и
герой "Пелэма". Он абсолютно вписывается в светское общество - и по рождению
и по манерам. Но этот воплощенный денди обладает и другими  качествами,  уже
не столь обычными в его среде, - умом и сердцем. Он "свой среди своих", что,
однако, лишь помогает ему тоньше замечать их  недостатки  и  достоинства.  В
упоминавшемся   уже   наброске   "Мортимер,   или    Записки    джентльмена"
подчеркивались недостатки. То  была  вещь  сатирическая.  В  "Пелэме"  автор
пытается найти  некий  баланс  того  и  другого.  Как  писал  он  в  том  же
предисловии 1835 года: "Мортимер" должен был показать,  каким  образом  свет
портит своего  питомца,  "Пелэм"  же,  наоборот,  выражает  более  новый  и,
по-моему, более  справедливый  моральный  принцип,  показывая,  как  человек
здравомыслящий  может  подчинить  себе  обычаи  света  вместо  того,   чтобы
оказаться у них в плену, и как он  постепенно  становится  мудрее,  извлекая
уроки из своих юношеских слабостей". Такое отношение  к  свету  и  к  герою,
ищущему и находящему  свое  место  в  жизни,  становится  отныне  обычным  у
Бульвера. В этом было некое преодоление байронизма, точнее - влияния  первых
песен "Чайльд Гарольда" и "Восточных поэм" (не говоря уж о "Манфреде") с  их
героем - Мрачным, непонятым миром. Тот шаг к реализму, который в свое  время
сделал Байрон в "Дон Жуане", теперь делает его поклонник Бульвер. Причем  не
без помощи отвергаемого им  ныне  Байрона  "Восточных  поэм".  Его  герой  в
отличие от персонажей комедии Реставрации, одного из представителей  которой
Бульвер процитировал в эпиграфе к своему  предисловию,  не  является  просто
"порождением среды". Нельзя назвать его и игрушкой обстоятельств, какими  не
раз оказывались герои любимых Бульвером  Лесажа,  Филдинга  и  Смоллета.  Он
самобытен и самостоятелен.
     Именно эти черты "Пелэма", очевидно, привлекли Пушкина, уже успевшего к
моменту  знакомства  с  романом  Бульвера  закончить  "Евгения  Онегина"   и
прожившего после своих байронических "Южных поэм" целую поэтическую жизнь. А
прочитал он этот роман  достаточно  рано,  задолго  до  появления  русского,
сокращенного, перевода ("Пельгам", 1859). Как известно, с конца  20-х  годов
Пушкин обдумывал план романа о жизни современного ему дворянского  общества,
и "Пелэм" пришелся тут как нельзя кстати. Впервые он упомянут  Пушкиным  уже
через год после выхода книги в Англии - в 1829 году в  "Романе  в  письмах",
затем в 1831 году во втором варианте плана "Романа на кавказских водах", а в
1834-1835 годах (предположительно) Пушкин начинает своего "Русского Пелама".
Повествование там, кстати, как у Бульвера, тоже ведется от первого лица.
     Словом, бульверовская полемика с Байроном оказалась очень  ко  времени.
Но внутренняя связь с ним сохранилась и  прорвалась  на  страницах  книги  в
совершенно откровенной форме. Второй фигурой романа является сэр  Реджинальд
Гленвил - университетский друг Пелэма,  которого  он  после  долгой  разлуки
застает на сельском кладбище, распростертым над неизвестной  могилой.  Потом
он вновь сталкивается с ним в парижских притонах  и  лишь  под  конец,  став
женихом его сестры, узнает его историю. Возлюбленную Гленвила изнасиловал  и
заточил в частную психиатрическую больницу, где она умерла, подонок сэр Джон
Тиррел (как потом радовались этому совпадению противники Бульвера!). Гленвил
долго выслеживал врага, надеясь разорить того за карточным столом  и  обречь
на голодную смерть. Его планам мести не дано осуществиться - Тиррела убивает
с целью грабежа другой, вхожий в свет, подонок. Однако подозрение падает  на
Гленвила, все говорит против него, и ему грозит казнь. Но Пелэму  удается  в
последние два дня провести собственное расследование и доказать невиновность
друга. Впрочем, дни Гленвила все равно сочтены: он умирает от чахотки.
     Так в творчество Бульвера проникают элементы нового для него  романа  -
"ньюгетского", как называли его в Англии по известной  лондонской  уголовной
тюрьме.
     Начал писать в атом жанре не Бульвер. Его основателем считается  Вильям
Годвин (1756-1836), в романе которого  "Калеб  Уильямс"  (1794)  соединились
черты предромантизма с критикой социальных порядков. У престарелого  Годвина
Бульвер и почерпнул материал для своих двух "ньюгетских" романов. Но  именно
Бульвер стал крупнейшим представителем этого весьма популярного  в  те  годы
жанра.
     В 1830 году  появился  роман  Бульвера  "Пол  Клиффорд",  написанный  в
поддержку кампании по  смягчению  английского  уголовного  законодательства.
Герой этой книги, ребенком похищенный у судьи сэра Уильяма Брандона, вырос в
доме трактирщика, был несправедливо обвинен в  воровстве  и,  сблизившись  в
тюрьме с уголовниками, стал главарем разбойничьей шайки. В модном  курортном
городе Бате, где он выдает себя за  армейского  капитана,  он  влюбляется  в
племянницу и  наследницу  сэра  Брандона,  завоевывает  ее  взаимность,  но,
понимая невозможность брака между ними, устраняется с  ее  пути.  Вскоре  он
опять попадет в тюрьму, и судить  его  должен  сэр  Брандон.  И  хотя  судья
получает записку, из которой явствует, что Клиффорд - его украденный сын, он
выносит смертный приговор, после чего умирает.  Найденная  при  нем  записка
избавляет героя от смерти. Его возлюбленная следует за ним в Америку, где со
временем он становится известным филантропом.
     Мелодраматичность сюжета не помешала успеху романа - она была  как  раз
во вкусе  тех  лет.  К  тому  же  роман  воспринимался  в  как  произведение
социально-критическое  -  в  нем  много  говорилось  об  условиях  жизни   в
английских тюрьмах, а преступник по своим  человеческим  качествам  выглядел
гораздо привлекательнее представителей закона.
     В основе следующего "ньюгетского" романа Бульвера лежала действительная
история, потрясшая в свое время многих. В 1759 году был признан  виновным  в
убийстве и  казнен  школьный  учитель  Юджин  Эрам,  известный  как  человек
исключительных способностей. История Эрама особенно заинтересовала  Бульвера
из-за того, что этот необычный убийца был одно  время  домашним  учителем  в
доме его деда и очень с ним подружился.
     "Юджин Эрам" (1832) социально индифферентнее, чем  "Пол  Клиффорд",  но
внутренне значительнее. Правда, в нем есть  несколько  высказываний  в  духе
Годвина об обществе, где пороку легче преуспеть, чем добродетели, а  роскошь
немногих  покупается  страданиями  большинства,  но   идиллические   картины
счастливой  д*ревни,   опекаемой   добрым   сквайром,   импозантная   фигура
просвещенного лорда, беззаветная любовь к бедняку  Эраму  прекрасной  дочери
сквайра как бы предназначены для того, чтобы опровергнуть  эти  слова.  Зато
Бульвер впервые, за  тридцать  четыре  года  до  появления  "Преступления  и
наказания" (разумеется, на другом уровне таланта), поставил здесь  вопрос  о
допустимости преступления для выдающейся личности, даже ради  благого  дела,
даже против человека ничтожного. Именно  такое  преступление  и  совершил  в
молодости Юджин Эрам. За четырнадцать лет до описываемых событий  он  вместе
со своим родственником Хаусманом, давно ступившим на  кривую  дорожку,  убил
светского  прощелыгу,  мошенника  и  насильника  Кларка,   чтобы   завладеть
бриллиантами, которые тот приобрел нечестным путем.  Деньги,  вырученные  за
них, нужны были ему, чтобы, не умерев с голоду, целиком отдаться науке. И на
первых порах преступление, оставшись нераскрытым, приносит ожидаемые  плоды.
Эрам поселяется в глуши  и,  продолжая  свои  научные  занятия,  приобретает
мировую славу в нескольких отраслях знания. Ему не нужны ни  эта  слава,  ни
блага, которые она может принести. Он живет  на  скудные  средства,  отдавая
остальное неимущим. Его  привлекает  только  наука  как  таковая,  и  ничего
больше. И все же некогда совершенное преступление внутренне подтачивает его.
Он ищет спасения в любви Элионор, дочери сквайра, но за день до свадьбы  его
преступление раскрывается, и в час, когда им предстоит идти к  венцу,  Эрама
увозят в тюрьму.  Уже  после  казни  Эрама  сын  убитого  (он-то  и  раскрыл
преступление) читает исповедь убийцы и узнает всю правду о нем и об отце.
     Бульвер написал еще несколько романов в духе "Пола Клиффорда" и "Юджина
Эрама", но они уже не привлекли к себе такого внимания.
     К "ньюгетским" романам Бульвера очень по-разному  отнеслись  Диккенс  и
Теккерей. Диккенс в своем "Оливере Твисте" заметно превзошел Бульвера и  все
же ощущал свою преемственность по отношению  к  нему.  "Пола  Клиффорда"  он
однажды назвал превосходным романом. Позиция Теккерея была  совсем  иной.  В
отличие от Диккенса, подвергшегося немалому влиянию романтизма, Теккерей это
литературное направление отвергал  с  порога,  видя  в  "Поле  Клиффорде"  и
"Юджине Эраме" лишь героизацию преступника, причем мнения своего не скрывал.
Он издевался над Бульвером в своих ранних "Записках  Желтоплюша"  и  повести
"Кэтрин". Как пародия на Бульвера была задумана и известная повесть "История
Барри Линдона" (правда, в конечном итоге она далеко вышла за эти рамки).
     Один  из  следующих  романов  Бульвера  ("Рейнские  пилигримы",   1834)
заслуживает  упоминания,  поскольку  это  было  первое   его   произведение,
переведенное на русский язык и единственное к тому времени прочитанное В. Г.
Белинским. Великий критик не замедлил тотчас отозваться на  эту  вышедшую  в
1835 году в переводе с  французского  книгу.  В  своей  рецензии  Белинский,
подобно Теккерею, хотя и по другому  поводу,  резко  осуждает  романтические
тенденции в творчестве Бульвера. Бульвер, по его словам, силен в этом романе
не сюжетом (путешествие умирающей от туберкулеза девушки, ее отца  и  жениха
по Рейну), а в эпизодах: Тревелиан, жених  Гертруды,  чтобы  отвлечь  ее  от
мыслей о смерти, рассказывает ей о былых временах.  "Эти  эпизоды,  -  пишет
Белинский, - прекрасны, когда дело идет о  изображении  чувств  и  положений
человеческих, общих всем векам, всем народам и понятным во всех веках и  для
всех народов, но не тогда, когда он выступает как  мечтатель".  "Бульвер,  -
заключает он, - писатель не гениальный, но с талантом, хорош только там, где
естествен, где пишет в духе времени, где противоречит своим нелепым мыслям о
жизни, и несносен, где силится, вопреки своему таланту, быть идеальным"  {В.
Г. Белинский. Собр. соч., т. I. M.  "Художественная  литература",  1976,  с.
422-423.}.
     "Рейнских пилигримов" Бульвер задумал и начал писать, когда возвращался
по  Рейну  из  Италии,  и  рассказы  его  героя  о  старине  никак  не  были
случайностью - в Италии Бульвер стал историческим романистом.  Вероятно,  он
давно об этом мечтал. Он всегда восхищался Вальтером Скоттом, в  свое  время
послал ему сборник своих юношеских стихов и даже удостоился от него  похвалы
и благодарности, но вступать с  ним  в  соперничество  не  решался.  Италия,
сохранившая столько следов своей истории, произвела на него,  однако,  такое
впечатление, что он снял с себя этот зарок. В Риме он задумал роман "Риенци,
последний римский трибун" (1835) и начал упорно собирать для него материалы,
а живя в Неаполе, посетил раскопки Помпеи и приступил к работе  над  романом
"Последние дни Помпеи"  (1834).  Мысль  об  этом  романе  возникла  у  него,
впрочем, еще раньше, в  Милане,  где  он  видел  знаменитую  картину  К.  П.
Брюллова "Последний день Помпеи".
     В "Риенци" нашли себе полное выражение популистские тенденции Бульвера.
Главная мысль романа четко сформулирована на  его  страницах:  "Есть  только
один способ вернуть народу его величие - воззвать к самому народу. Князья  н
патриции не могут упрочит" славу государства - они хотят  возвыситься  сами.
Все великие мировые преобразования - результат  народных  движений".  Роману
предшествовал  эпиграф  из  "Чайльд  Гарольда":  "...друг  Петрарки,  Италии
надежда, освободитель от веков позора, Риенци, последний римлянин".  Недаром
этот  роман,  переведенный  на  русский  язык  в  1860  году,   был   дважды
инсценирован у нас в годы революции. Он оказался созвучным времени. А еще до
этого, в 1842 году, Рихард Вагнер создал одноименную оперу  на  сюжет  этого
романа.
     "Последние дни  Помпеи"  -  самый  доселе  популярный  из  исторических
романов Бульвера. Внук Бульвера, второй граф Литтон, написавший в 1948  году
книгу о своем знаменитом деде, рассказывает, каким почетом был  он  окружен,
когда в Помпее признался экскурсоводу, что он потомок автора романа,  только
что горячо рекомендованного слушателям. Вышедший впервые на русском языке  в
1842 году, этот роман продолжает издаваться поныне.
     Вернувшись в Англию, Бульвер написал еще два романа о далеком прошлом -
на сей раз прошлом  своей  родины  ("Последний  барон",  1843,  и  "Гарольд,
последний из саксонцев", 1848). В первом  из  них  рассказывается  о  гибели
графа  Барвиха,  "делателя  королей"  (1428-1471)  и   угасании   феодальной
вольницы, во втором - о  кратковременном  правлении  последнего  саксонскогв
короля Британии  Гарольда  II  (род.  в  1022  г.),  убитого  при  вторжении
нормандских завоевателей в 1066 году. Публика встретила эти романы  неплохо.
Иначе отнесся к первому из  них  Теккерей.  В  опубликованной  в  1847  году
пародии "Романы прославленных сочинителей, или романисты -  лауреаты  премий
"Панча" он, заново поиздевавшись над Бульвером за "Пола Клиффорда" и "Юджина
Эрама", помянул и "Последнего барона", где автор, как, впрочем, и в  прежних
книгах, "ставил себе целью живописать одним махом целый век".
     Кто знает, не эти ли уколы заставили Бульвера  вернуться  к  роману  из
современной жизни?  В  1849  году  появляется  "Семейство  Кэкстонов",  а  в
1851-1852 - "Мой роман" - книги,  полные  юмористических  зарисовок  в  духе
Стерна. Эти романы  при  всей  своей  поверхностности  лучше  вписывались  в
литературу, определяемую творчеством Диккенса и Теккерея. Шесть лет  спустя,
в 1858 году, вышел в свет еще один роман подобного типа - "Что  он  будет  с
этим делать?".
     И все же Бульвер упорно искал "свое место" в литературе. Он  обращается
к жанру, в котором сейчас не видит  себе  соперников,  -  к  фантастическому
роману. В ,1842 году он публикует первый из них - "Занони", названный так по
имени главного героя. Этот человек, не стареющий много веков, достиг большой
мудрости и накопил несметные богатства. Его долголетие  отчасти  объясняется
тем, что он сумел избавиться от всех человеческих страстей и привязанностей.
Но любовь все-таки  побеждает  его  холодную  отрешенность.  Он  женится  на
прекрасной неаполитанской певице и гибнет, спасая ее.
     Менее удачным оказался роман "Странная история" (1862), написанный  для
журнала Диккенса "Круглый год". Его герой овладел тайной  долголетия,  но  в
отличие  от  Занони  он  бездушный  себялюбец,  преданный  лишь  собственным
удовольствиям. Этот роман, впрочем, тоже по-своему интересен: в нем  найдена
идея,  ставшая  необычайно  популярной  в  последующей  фантастике  -  герой
"Странной истории" обладает способностью  влиять  на  расстоянии  на  других
людей.
     В фантастическом  жанре  написано  и  одно  из  последних  произведений
Бульвера - "Грядущая раса"  (1871).  Роман  этот  оставил  заметный  след  в
истории фантастической литературы. В  нем  Бульвер  подвел  некоторые  итоги
предшествующей фантастики и поставил  вопросы,  еще  долго  обсуждавшиеся  в
пределах и за пределами этого жанра.
     В романе рассказывается,  как  один  молодой  американец  проник  через
глубокую штольню в подземный мир,  жители  которого  овладели  особым  видом
энергии - "врилем". Он и врачует, и приводит в действие машины,  и  помогает
прокладывать дороги сквозь скалы. Врилии,  как  называет  себя  этот  народ,
могут даже летать и носят на себе крылья, наподобие ангельских. Если окинуть
взгля