просто
надеялся,  что  уж  здесь-то  точно  будет тихо и  спокойно. Три-четыре  дня
блаженства в полном покое.
     --  Это,  Док, хорошая,  но  несбыточная  мечта. Как  коммунизм.  Такой
четвертый  сон  Веры Павловны. Ты, наверное, подзабыл, что на самом деле мир
-- это театр военных действий, а мы в нем актеры.
     -- Ладно, убедил.
     -- Что?
     -- Не буду брать в голову...
     Минут пятнадцать они колесили  за карасевским "вольво" по заснеженным и
пустынным  улочкам Двоегорска,  рассеивая потихоньку через окошко старенький
ПМ... Вроде  только что было  четыре часа, солнце только-только склонялось к
горизонту, а сейчас вокруг быстро темнело.
     Городок  оказался  похожим  на  большую  деревню  -- деревянные  дома с
трубами и крылечками, огороды, заборы, лающие из-за заборов собаки. Время от
времени  попадались двух- и трехэтажные,  ощетинившиеся на небо спутниковыми
антеннами  кирпичные особняки, построенные совсем недавно. Они ясно говорили
о том, что и в этом забытом  цивилизацией  месте не все пальцем  деланные, а
кое у кого деньжата водятся. Правда, не очень понятно было, на чем тут можно
деньги сделать. Впрочем,  это тоже вполне  обычные  российские  впечатления.
Людей же на улицах почти не было. Машин было еще меньше.
     Через пятнадцать минут остановились на перекрестке.
     Карась вылез из кабины, закурил и подошел к "Ниве".
     -- Садись, -- бросил Док, и дальнобойщик устроился на заднем сиденье.
     -- Ну  все. Приехали, -- сказал он.  -- Мне  прямо.  Во-он, шестой  дом
отсюда. Забегайте  как-нибудь.  Буду  рад.  На  всякий  случай,  мой  адрес:
Коминтерна,  шестнадцать.  А  ваша улица вот, направо  пошла...  Вы  надолго
сюда-то?
     -- На несколько дней.
     -- А чего тут несколько дней делать? -- искренне удивился Карась.
     -- Отдыхать.
     --  А,  ну  да,  активный отдых. Я  понял, -- усмехнулся  дальнобойщик,
кивнув куда-то назад, в сторону "Солнечного".
     --  Да нет, -- сказал  Док, --  приятель один нас  сюда на свадьбу свою
пригласил.
     --  Вот мы и прикатили ему подарок, --  добавил  Артист и  похлопал  по
новенькому сиденью "Нивы".
     -- Как, Константин, одобряешь?
     Карась с легкой завистью покачал головой.
     -- Повезло вашему приятелю, -- сказал он. -- Как его зовут-то? Может, я
знаю?
     -- Лешка Сомин. -- Док с интересом взглянул  на Карася. Может, и правда
знает?
     Но Карась только с сожалением отрицательно мотнул головой.
     --  Вот  и  я  не  понимаю,  --  вздохнул Док, --  как  его  занесло  в
Двоегорск...
     -- Интересно, -- подхватил Артист, -- а как вообще тут люди  появились?
Вот ты, Константин, давно здесь живешь?
     -- Года три, --  охотно рассказал Карась. -- Я сам из Воронежа, а здесь
у меня бабка жила. Она умерла пять лет назад, ну а  дом мне остался. Хороший
дом,  большой.  Ремонтировали  его  недавно.  Я  и  подумал,  на  хрена  мне
однокомнатная квартира в воронежской  пятиэтажке,  если такой дом есть? Ну и
продал  квартиру.  "Вольвец", вон,  взял  себе и сюда переехал...  ну ладно,
мужики, пойду я...
     Он открыл дверцу, и в салон ворвался морозный воздух.
     -- Константин, -- спросил вдруг  Артист,  --  а ты не  думаешь  продать
бабкин дом и уехать куда-нибудь?
     -- Это из-за Битого-то? --  переспросил Карась, и по лицу его пробежала
гримаса злости. -- Если  из-за каждого козла уезжать -- жить негде будет. Не
дождется. А мне и тут хорошо.
     -- Это правильно, -- сказал Док.
     -- "Ты  сделал то,  что  должен был сделать.  Но, может быть, ты сделал
ошибку", --  процитировал Артист.  -- Мы  вообще-то  чуть  раньше  приехали,
свадьба только через два дня. Так что увидимся еще.
     -- Ну, тогда до встречи.
     Карась  пожал  руки  Доку  с  Артистом  и  захлопнул  дверцу.  Приезжие
проводили взглядом своего нового  знакомого до его  машины,  подождали, пока
"вольво" пересечет  перекресток, а потом завелись и медленно покатили искать
дом No 5 по улице Карла Маркса. Поиски  не отняли у них много времени. Через
пять  минут  Док  остановил "Ниву" у  запертой  калитки  в чуть покосившемся
заборе, рядом  с которой висела табличка с нужным  номером. Двигатель смолк.
Артист и Док переглянулись. Док взглянул на свои часы.
     -- Кажется, пять часов  вечера  -- это  еще не поздно?  --  риторически
спросил он.
     -- Даже зимой в городе Двоегорске, -- согласился Артист.
     Но,  несмотря на это  бесспорное утверждение, в окнах  дома  No 5  было
темно.  И  эта темнота  недвусмысленно  демонстрировала,  что дом совершенно
пуст.
     -- Пойдем, проверим.
     Они  вышли из машины и огляделись. Под ногами  скрипел и искрился снег.
На темнеющем  небе не было ни облачка, и с противоположной от заката стороны
уже  начали  проблескивать звезды. Вокруг стояла  совершенно непривычная для
городского человека тишина. Если бы не раздававшийся временами собачий лай и
не  гудевший  где-то  вдалеке  автомобильный  двигатель,  эта  тишина просто
нестерпимо звенела бы в ушах.
     На улице не было ни души,
     Док закурил.
     Артист подошел  к калитке, снял с  нее  проволочную петлю  и распахнул.
Пару секунд смотрел в глубину двора. Потом к нему присоединился Док. Двор до
самого дома белел нетронутым снегом, и только  у крыльца виднелись несколько
едва различимых следов.
     -- Ты  знаешь,  --  задумчиво произнес  Артист,  --  если  твой  старый
приятель Леша Сомин и выходил куда-нибудь из дома, то это было неделю назад.
Не позже.
     Док выдул густое облачко дыма вперемешку с паром.
     -- Подожди здесь, -- сказал Док и направился к крыльцу.
     Поднявшись по трем ступенькам к двери, он постучал.
     Никакого ответа. Никакого движения в доме.
     Док немного  подождал  и постучал еще раз.  Потом заглянул в  ближайшее
окно, медленно пошел вокруг и скрылся за темнеющим углом.
     Неожиданно Артист услышал  какой-то легкий скрип и оглянулся на  улицу.
Секунду  спустя калитка дома No 4 с противоположной стороны улицы открылась,
оттуда вышел мужичок  в  накинутом на  плечи тулупе и направился прямиком  к
Артисту.  По  дороге  он с  интересом оглядел "Ниву",  транзитный  номер  за
лобовым стеклом и, закурив, наконец подошел. На лице его расплылась улыбка.
     -- Здоров, -- сказал он и протянул руку.
     -- Да, в общем, не жалуюсь, -- попытался схохмить Артист, пожимая руку,
но мужичок на попытку не среагировал.
     Неожиданно появился Док, и мужичку пришлось повторить приветствие.
     -- Здорово, мужики, -- сказал он. -- Вы к Шаху?
     -- К кому? -- переспросил Артист.
     -- Ну, к Лехе Сомину? Я так и знал, что кто-нибудь приедет раньше.
     -- А где он? -- спросил Док.
     -- Ну как. Он, это, за женой поехал.
     -- За какой женой? -- не понял Артист.
     -- Ну, за Ленкой, за невестой своей. Вы че, не знаете? Она же не  наша,
не двоегорская.
     Док и Артист переглянулись с некоторой растерянностью.
     -- А откуда тогда ты ее знаешь? -- спросил Артист.
     -- Так она приезжала сюда.
     -- Раньше сама приезжала, а теперь он за ней поехал?
     -- Ну да. Это, мать-то ее тоже привезти надо.
     -- И куда же он за ней уехал, за невестой-то? Мужичок усмехнулся:
     -- Вы че, мужики, из  ментовки? Я тут околею на ваши вопросы  отвечать.
Мое дело маленькое. Меня Леха просил  за домом присмотреть, пока его нет. Да
встретить кого, если раньше время на свадьбу приедет.
     -- Когда он хоть вернется? Говорил? -- спросил Док.
     -- Должен был сегодня утром. Ведь я сначала так и подумал,  что это он.
Смотрю -- нет, машина чужая... Вы, это, располагайтесь пока, заходите в дом.
Там есть пожрать чего, чай,  сахар.  -- Мужичок сунул руку в карман штанов и
вытащил здоровенный ключ от висячего замка. --  Вот. Размещайтесь, как дома.
Леха-то наверняка приедет скоро. Ночью или завтра утром...
     Док взял у мужичка ключи.
     -- Тебя как зовут-то? -- спросил Артист.
     -- Меня-то? -- переспросил  мужичок. -- Да  можно  Петровичем... Может,
это, хлопнем по стакашке за знакомство? Я сейчас сбегаю домой, принесу.
     -- Да мы уж подождем, когда Леха приедет.
     -- Ну,  как знаете.  А я пойду, хлопну. --  Мужичок выбросил окурок  на
землю   и  натянул   тулуп   поудобней.   --  У   меня  тут  вчера  маленько
передозировочка  вышла.  Так весь день лечусь...  Ну  лады.  Располагайтесь,
отдыхайте. Машину можете загнать во двор. А я вас завтра попроведаю.
     С  этими словами мужичок развернулся, потрусил к дому напротив, скрылся
за его калиткой.
     Док задумчиво покручивал в руках оставленный ключ.
     --  Ладно, в ногах  правды нет, --  сказал Артист. --  Пошли, что ли, в
дом,  раз ключ у  нас есть. Они раскрыли ворота,  загнали  машину во двор, а
потом пошли  в дом. Сняли огромный замок, зашли в сени, включили свет.  Сени
-- ну, скажем, по-городскому, прихожая, коридор, большая комната в два окна,
маленькая комната, кухня, две печки, лестница наверх, лестница вниз. Дом как
дом. Док  и Артист остановились в большой комнате руки в боки. Артист сделал
шаг в коридор.
     -- Ну что, ищи чай, -- сказал он, -- а я печку пока протоплю.
     --  Погоди,  --  остановил  его  Док. -- Что-то  здесь не  так. Надо бы
глянуть, куда лестницы ведут.
     -- Док, я и сам вижу, что здесь не все в порядке, -- поморщился Артист,
-- но ведь нас  не в  тыл к врагу  заслали, а? Ты же просто приехал к своему
другу, с  которым  не  виделся больше десяти лет,  на свадьбу. И я  с тобой.
Отдохнуть и развлечься. Может, не стоит играть в партизан, а просто заварить
чайку покрепче, да и посидеть,  подумать о том, как странно  живет твой Леха
Сомин?
     -- Думаешь, это у меня профессиональная болезнь? -- с сомнением спросил
Док. -- Вроде мании преследования?
     -- Будь проще. Док! Мало ли что на свете бывает.
     Док покачал головой.
     --  Понимаешь, Семен, -- произнес  он,  -- как-то здесь все  слишком не
так. Посмотри. Ни одной фотографии на стенах. Никакой посуды. Никаких вещей.
Ну, я не знаю, что там еще бывает в доме, где  постоянно живут... Понимаешь,
такое впечатление, что  это мертвый дом.  Не жилой... Нет,  давай-ка  мы все
здесь осмотрим, а потом уж заварим чайку.
     Артист вздохнул:
     -- Ну  ладно.  Уговорил.  Давай  осмотрим. Они  разошлись по комнатам и
минут пятнадцать
     усердно рыскали во всех углах, шкафчиках и нишах.
     А потом снова сошлись в прихожей.
     -- Ну что? -- спросил Док.
     -- Ничего. Абсолютно. Пара  старых  тряпок -- и все. Даже золы в печках
нет.
     -- А я нашел кое-что.
     -- Ну да?
     -- Там, в большой комнате,  -- рассказал  Док, --  на столе  полупустая
упаковка  чая,  сахар  в банке, сухари  и  три  стакана.  А  на  подоконнике
консервная банка с пятью окурками и несколько пустых пивных бутылок.
     --Все?
     --Все.
     -- Не густо. Ну и что мы имеем?
     -- Здесь никто не  живет,  -- убежденно констатировал Док. -- И  давно.
Может, это Петрович для нас с тобой принес сегодня с утра чаю с сахаром?
     -- А заодно пустые пивные бутылки. Артист снова хмыкнул.
     -- Бедновато,  однако, твой  Леха Сомин  живет, --  сказал он. -- Может
быть, у него хотя бы в погребе что-нибудь припасено для гостей?
     Док кивнул:
     -- Давай. А я наверх.
     И они опять разбежались, только теперь один вниз по  лестнице, а другой
наверх.  Док  отворил низенькую дверку в  чердачное помещение и обнаружил за
ней  обычный  хлам под толстым  слоем пыли:  пяток  кирпичей, десяток досок,
несколько стопок старых  журналов, несколько  тряпок.  Одним словом,  ничего
особенного. И  вдруг он  услышал снизу  короткое:  "Док!"  Тут  же  тревожно
встрепенувшись, он быстро спустился в подвал.
     Там, посреди высокого подпола, сидел на корточках Артист и с  интересом
разглядывал то, что было разложено перед ним на тряпках.
     -- А вот и сюрприз к праздничному столу, -- сказал он, не оборачиваясь,
когда в подпол спустился Док.
     На промасленной тряпке были  аккуратно разложены: новенький "калаш" АКМ
с  полным  набором -- подствольным  гранатометом,  лазерным прицелом,  тремя
обоймами и пятью гранатами, две "беретты" с глушителями и четырьмя запасными
обоймами, штык-нож, взрыватели и две плоские коричневые упаковки.
     Док присел рядом с Артистом.
     -- Это пластит, -- сказа Артист, показывая на коричневые  упаковки.  --
Сам видишь, здесь  даже  трети хватит, чтобы  разнести  в щепки  "Солнечный"
вместе с бензоколонкой... Док, что здесь происходит?
     -- Пока не понимаю.
     -- Но ведь здесь твой друг живет?
     -- Не уверен.
     -- Знаешь что, -- предложил Артист, поднимаясь, -- пойду-ка я загляну к
этому Петровичу  и  потрясу его  как следует. Что-то мне  не  нравятся такие
загадки.
     Док тоже поднялся.
     -- А про "передозировочку" помнишь, как он сказал? Тоже лексикончик тот
еще, деревенский.
     --  Меня  больше  беспокоит другое, -- сказал  Док.  --  Этот  Петрович
поначалу  назвал Лешку Сомина Шахом. Хотел бы  я знать, откуда ему известно,
что у Лешки было такое прозвище?
     -- Ты понимаешь,  что здесь происходит? -- спросил Артист. -- Нас  что,
хотят втянуть во что-то? Или это просто чья-то шутка, розыгрыш?
     -- Я пока что понимаю только одно, -- сказал Док. -- Здесь нам лучше не
оставаться.
     Он завел двигатель и осторожно вывел машину через задний двор, где тоже
были ворота, но только на соседнюю  улицу.  "Нива" медленно и почти бесшумно
выкатилась  со  двора на проезжую  часть. И только  там  Док  врубил  фары и
прибавил  скорость. В  сгустившейся  темноте  зимнего вечера  машина  быстро
уходила прочь от дома No 5 по Карла Маркса.
     -- Я надеюсь, ты не в "Солнечный" порулил? -- поинтересовался Артист.
     -- Нет. Остановимся пока у Константина, а там видно будет.
     -- Ты что, собираешься проводить здесь расследование?
     -- Не знаю.  Но только есть одна большая проблема. Пригласил меня  сюда
Лешка  Сомин.  Тот  самый. Реальный. Мой школьный  друг, которого я не видел
больше десяти лет. Это совершенно неопровержимый  факт, и я должен что-то  с
этим фактом сделать.  Хотя бы  прояснить его. При чем  тут оружие? А если  у
него  проблемы возникли, то  при  чем  тут свадьба? Если это кто-то катит на
нас, то при чем тут вообще Двоегорск? И где он, Шах, сейчас? Что это за хрен
с горы, который назвался Петровичем?
     --  Да,  --  вздохнул  Артист,  --  а я так всю  дорогу мечтал о зимней
рыбалке...
     -- Ну так ведь ты здесь вообще случайно. Все это мои личные проблемы...
     --  А  вот  это  совершенно  не  факт.  Так  что сиди,  дорогой  мистер
Перегудов, и не крякай. Я тебя одного здесь не оставлю...
     Док  знал,  что  Артист  так  и  скажет.  Не  сомневался.  Но  все-таки
чувствовал свою вину  за то, что втянул его во всю  эту историю. Ведь тогда,
пять  дней назад, она и в самом  деле  начиналась всего лишь как неожиданная
поездка  на  зимнюю  рыбалку. Как...  "А  с  чего,  собственно  говоря,  все
началось?  --  подумал вдруг  Док. -- И в какой последовательности? Дайте-ка
вспомнить. Что-то здесь явно не так..."
     3
     А  началось все именно  тогда, пять дней назад, в Москве,  на смотровой
площадке  перед университетом,  откуда  с Воробьевых гор  над  Москвой-рекой
открывается  море  московских крыш.  Крыш  всех  видов,  какие только  можно
придумать: купола,  шпили,  башни, ломаные  крыши, плоские  крыши  панельных
многоэтажек, огромный овал покрытия  лужниковского стадиона --  вроде  бы  и
ничего особенного, а смотреть  можно бесконечно, как на  огонь или воду. Вот
именно  там все и началось. Приглашение на свадьбу Шаха, правда, пришло Доку
чуть раньше, на  адрес его матери заказным письмом, и Док  ездил  за  ним, и
даже узнал, что Леха Сомин звонил на днях, чтобы удостовериться,  что письмо
дошло. Только телефон свой так и не оставил.  Но  тогда еще  Док не особенно
задумывался над всем  этим. Он просто был рад, что оно пришло,  и все. Шутка
ли --  быть  неразлучными друзьями  с  детского сада  и до девятнадцати лет,
потом разбежаться неожиданно по разным городам и потерять друг друга  больше
чем на десять лет, а потом  вдруг неожиданно встретиться в Чечне... Док  был
очень рад этой случайной встрече. Оказалось, что так  же, как и сам Док, Шах
отучился в  военном училище и что  теперь они  шагают по  одной дорожке... А
потом  вдруг  получить  от  своего  друга,  который  все-таки  нашел   тебя,
приглашение на свадьбу и напоминание о том, как клялись они в десятом классе
собраться по  первому же зову, каким бы  он ни был, радостным или печальным,
потому  что выжить  в этом мире можно,  только  сохраняя  верность друзьям и
данным  в юности обещаниям.  И разве  можно  было  нарушить  такое  обещание
теперь,  когда  жизнь  Дока  в  последние  несколько лет  только подтвердила
правильность этой мысли. Кровью подтвердила.
     Тогда,  в  десятом  классе,  он  еще  не  был  Доком.  Он  был  Ванькой
Перегудовым. Доком  он  стал  потом,  после военной  медицинской  академии и
нескольких лет службы, после того как встретился в Чечне с Пастухом, который
раньше тоже был всего-то Сергеем Пастуховым. Капитан спецназа Пастухов тогда
подбирал боевую команду. Тщательно подбирал, потому что это должна была быть
лучшая в армии команда. Ему  это удалось, и с  тех  пор  они  так и остались
лучшими.  Док уже был в  команде Пастуха,  когда встретил  Шаха в  Чечне, но
тогда он ничего не  сказал  старому другу ни о Пастухе, ни о ребятах, потому
что есть  вещи, которые не  доверяют даже старым друзьям. Ну  и  Лешка Сомин
тоже  не  особенно распространялся о своей службе, а Док не спрашивал  -- по
той же самой причине.
     Больше они не встречались, а когда война кончилась, Доку уже было не до
воспоминаний -- Пастух снова собрал команду, потому  что лучших не увольняют
в запас и не  отпускают  на пенсию,  и началась тяжелая утомительная работа.
Только теперь они  не воевали, а, как  это официально называлось,  выполняли
"специальные мероприятия". Впрочем, какая разница, как это назвать? Да и они
все остались прежними --  Пастух, Док, Артист, Муха, Боцман -- и по-прежнему
верили друг другу безоговорочно. На все сто. И знали,  что так будет всегда.
Потому  и  оставались  лучшими.  Перемены  же в их жизнь врезались  совсем с
другой  стороны, врезались неожиданно  и  неумолимо:  два года назад их было
семеро.  Тимоху убили  под  Зарайском  чуть  меньше  двух  лет назад  "после
операции на Кипре. Трубач погиб чуть меньше года назад во время их маленькой
войны  в  Рашиджистане.  Их команда  редела с каждым новым годом, но об этом
совсем не хотелось думать. Так же, как не хотелось  им раздумывать  над тем,
на  кого  и  ради  чего  они  работают  и  какие политические  силы  в  этом
задействованы.  Думать об этом было совершенно бессмысленно,  и  в  этом они
тоже  убедились,  увы,  на   своем   собственном  опыте.  Они   работают  на
правительство, в интересах государства и получают за это деньги. Все. Точка.
Кроме  этого достаточно  знать только  одно:  пока они остаются верными друг
другу, у них остается свобода действий. А значит, они всегда могут поступить
так,  как  считают нужным. Правда, иногда это  бывает невозможно сделать. Но
это только иногда.
     И вот, когда Док снова стал забывать  о своем  старом  друге,  от Лешки
Сомина на адрес матери Дока пришло письмо. Пришло на мать просто потому, что
его  собственный адрес был мало кому  известен. Только четверо теперь  знали
его адрес  --  Пастух,  Артист, Муха и Боцман. А кроме них, может быть, лишь
полковник Голубков да еще пара человек. Но уж Шах точно не  мог знать адреса
купленной всего два месяца назад московской квартиры Дока. Он сам связывался
с  матерью, и  в  один прекрасный день она сообщила  о письме. Он понял, что
приглашение  на свадьбу -- это только  предлог встретиться и вспомнить былые
дни. И на этот раз Док не мог отмахнуться от старого друга.
     В  последний месяц  они  жили  как-то  непривычно тихо,  управление