ми и
бакенбардами гоняли по столу для  карамболя  три  шара  --  два
черных  и  один  белый.  Игра  шла на деньги. Практически после
каждого  удара   на   специальной   маленькой   дощечке   мелом
записывались какие-то цифры.
    Джаича  тут не задумываясь признали за своего. Имидж плейбоя
и  в  Германии  действовал  безотказно.  Он  знал  всего   лишь
несколько слов по-немецки, но обитатели этого заведения имели в
своем  словаре,  очевидно,  не  намного  больше. Мы выпили пива
Затем Джаич заказал себе еще и активно включился в игру.
    Правила были несложными. Я разобрался в  них  и  без  помощи
Джаича.  Требовалось  ударить белым шаром по черному так, чтобы
он  затем  попал  по  другому  черному.  За  каждое   попадание
начислялось  пять  очков, промах -- потеря хода. Если белый шар
вообще не попадал  по  черному,  то  это  наказывалось  снятием
десяти  очков.  Игра шла до ста. Победитель получал с остальных
участников игры по пятьдесят марок.
    Сначала Джаич проиграл. Потом, видимо, обрел боевую форму  и
принялся  выколачивать  из  красномордых  их  денежки. Время от
времени я поглядывал в  окно,  но  на  противоположной  стороне
улицы не ощущалось ни малейшего движения. Джаич разошелся не на
шутку.  Красномордые  оказались  азартными игроками, и деньги у
них имелись. Они с завидным постоянством  лезли  на  рожон,  но
результат  оставался  неизменным. Зато Джаич угощал всех пивом.
Те, кто не принимал участия в игре,  а  только  наблюдал,  были
очень довольны.
    Так   продолжалось  до  двенадцати  часов,  пока  пивная  не
закрылась. Оказавшись на  улице,  мы  с  наслаждением  вдохнули
свежий прохладный воздух. Ночь была тихая.
    --  Жду  дальнейших  распоряжений, -- проговорил я. -- Будем
патрулировать  вдоль   улицы   или   устроимся   где-нибудь   в
подворотне?
    -- Черта с два! -- отозвался Джаич.
    -- Что тогда?
    -- Поедем на улицу "17 июня".
    --  Это  туда,  где обитают прелестные амазонки в одних лишь
узеньких плавках?
    -- То, что плавки узкие,  я  не  гарантирую.  Это  уже  твои
собственные домыслы.
    -- А как же работа?
    Джаич   бросил  взгляд  на  магазин,  ничего  не  ответил  и
направился к машине.
    -- Утро вечера мудренее, -- произнес он, отворяя дверцу.  --
И  потом  ты  ведь  сам  утверждал,  что  это какие-то сопляки,
которые нуждаются лишь в хорошей родительской трепке.
    В машине он пересчитал выигрыш.
    -- Больше тысячи, -- с удовлетворением произнес он.  --  Для
начала недурно.
    -- Игре в карамболь тоже обучают в КГБ?
    --  Ты говоришь с иронией, а между прочим, это действительно
так. И игре в бридж, и в баккару, и даже в гольф. На  одной  из
наших   подмосковных   баз   имеется  такая  площадка,  которой
позавидовали бы члены любого западного клуба.
    --  Бедные  красномордые.  Они  и  не  подозревают,  что  их
финансовые потери -- происки КГБ.
    Ну  что  вам  рассказать про улицу "17 июня"? Даже с шириной
плавок я попал в самое яблочко.  


  На следующее утро я имел возможность  убедиться  в  том,  что
заграничные   службы   "Гвидона"  работают  не  менее  четко  и
отлажено, нежели штаб-квартира. Не  успели  мы  позавтракать  и
выбраться  из  дома,  а в почтовом ящике уже находился ответ из
Марселя. Это  были  ксерокопии  нескольких  газетных  статей  и
переводы их на русский язык, набранные на компьютере.
    Действительно,  события,  аналогичные  тем,  что происходили
сейчас в Берлине,  около  двух  месяцев  назад  имели  место  в
Париже.  "Либерасьон"  и "Экип" сообщали о том, что неизвестные
проникают в  антикварные  лавки,  каким-то  загадочным  образом
справляясь   со  сложными  замками  и  сигнализацией,  поливают
предметы старины краской из аэрозольных баллонов и исчезают, не
прихватив с собой ни единой вещи. "Фигаро"  детально  описывала
каждый  из эпизодов, поместив фотографии владельцев магазинов и
смакуя полное бессилие полиции.  А  "Паризьен"  и  "Монд",  чьи
публикации    появились    через    несколько   дней,   придали
захватывающему сюжету еще одну пикантную подробность:  трое  из
тех,  чьи фотографии совсем недавно украшали страницы "Фигаро",
были  чуть  позже  обнаружены  убитыми  в  их  же   собственных
магазинах. Экспертиза установила, что они были застрелены, стоя
на  коленях,  из чего можно было сделать вывод, что их казнили.
Остальные владельцы антикварных лавок в панике  побросали  свой
бизнес  и  разбежались,  постаравшись  укрыться как можно более
надежно.
    Я начал подозревать,  что  полезная  информация,  о  которой
толковал  Джаич, как раз и заключалась в брошенной фрау Сосланд
фразе о событиях в Париже.
    Отбросив  последнюю  страницу,  Джаич  тут  же  потянулся  к
телефону и набрал номер Горбанюка.
    -- Мне нужен пистолет, -- без обиняков заявил он.
    --   Я   и  сам  об  этом  догадался,  когда  ознакомился  с
присланными  материалами,  --  отозвался  тот.  --  Часа  через
полтора ждите почтовое отправление.
    --  Кстати,  читать  материалы  было вовсе необязательно, --
проворчал Джаич. -- Иногда неведение полезно для здоровья.
    Он положил трубку.
    -- Черт возьми! -- не выдержал я. -- Мне  тоже  хотелось  бы
остаться в неведении.
    --  Подумаешь,  какие-то  сопляки,  -- поиздевался надо мной
Джаич. -- Поймаем, отберем отмычки и оружие, оттаскаем  за  уши
и... Гудбай, бэби!
    --  Я  считаю,  что  нам  необходимо обратиться за помощью к
Лили, -- сказал я.
    -- Ну вот, уже заплакал.
    -- Послушай, Джаич, я тебе не Горбанюк!  Да,  заплакал!  Мне
еще моя жизнь не надоела!
    --  Немедленно  утри  сопли,  --  проворчал Джаич. -- Или ты
беспрекословно мне подчиняешься  и  оставляешь  свои  идиотские
советы при себе, или вали отсюда на все четыре стороны.
    Неслыханно!  В  сложившейся  ситуации  я  меньше  всего  был
склонен терпеть его хамство.
    -- И свалю!
    В бешенстве схватил чемодан и принялся запихивать туда  свои
вещи.
    Джаич  искоса  наблюдал  за  мной.  На  губах  его появилась
язвительная усмешка.
    -- Один небольшой вопросик. --  Он  зашелестел  упаковкой  и
отправил  в  рот  порцию  жевательной  резинки. -- Ты хотя бы в
общих чертах имеешь представление  о  том,  какие  неприятности
последуют,  если  ты  бросишь  работу  вот  так, не предупредив
руководство "Гвидона" минимум за два месяца?
    Темп моих сборов нисколько не уменьшился.
    -- Разумеется: я потеряю два месячных  оклада  и  какую-либо
перспективу в дальнейшем вновь оказаться в штате "Гвидона".
    -- Ха! -- сказал Джаич. -- Теперь мне все ясно.
    -- Что тебе ясно?
    -- Какая ты, оказывается, шляпа. А еще бухгалтер.
    Я был задет за живое.
    --  Между  прочим, я в "Гвидоне" уже не первый год и правила
знаю.
    -- А ты внимательно читал свой новый трудовой договор?
    -- Не очень... -- Я несколько растерялся. -- Зато я наизусть
помню старый, а они ведь стандартные.
    -- Стандартные, да не совсем. Там, например, есть вот  такой
пунктик...
    И  он без запинки продекламировал девятый пункт моего нового
трудового договора.
    -- Не может быть! -- вырвалось у меня.
    Он почти бесшумно захихикал, затем пустил жвачный пузырь.
    -- Когда я  поинтересовался  у  Лили,  почему  предусмотрены
такие   крутые   меры,   она   ответила,  что  знает  тебя  как
облупленного и что с подобным пунктом ей будет как-то спокойнее
на душе. Шляпа!
    -- А ты не берешь меня на арапа?
    -- Что стоит шляпу взять на арапа, -- снова захихикал он. --
Однако  проверить  это  проще  пареной  репы:   посмотри   свой
экземпляр договора.
    -- Но я оставил его дома!
    --  Тогда  решай сам: либо довериться мне, сидеть на месте и
не рыпаться, либо вернуться домой, заглянуть в текст договора и
впасть в экономическую зависимость от "Гвидона" до  конца  дней
своих.
    -- Ублюдки! -- выругался я.
    --  Не  стоит  отчаиваться,  --  Совершенно  не  ожидал, что
плейбой Джаич способен  хихикать,  как  гомосексуалист.  --  Мы
огребаем  не  такое уж плохое вознаграждение, и если нам все же
суждено  откинуть  копыта,  то  хватит  не  только  на  гроб  с
инкрустацией, но и на прощальный салют.
    Раздался громкий телефонный звонок.
    --  Черт!  --  воскликнул  Джаич, косясь на аппарат. -- Мало
того, что это доисторическое животное с диском,  который  нужно
крутить, оно еще и вопит, как ненормальное.
    Я поднял трубку.
    -- Алло?
    Честно   говоря,   я   думал,   что  это  кто-то  из  "голых
пистолетов". Но это снова оказался Горбанюк.
    -- Давай сюда Джаича! -- прохрипел он.
    От подобного тона меня бросило в  жар,  и  я  мигом  передал
трубку.
    --  Только что звонила фрау Сосланд, -- сообщил Горбанюк. --
Она срочно хочет вас видеть.
    -- А что случилось? -- поинтересовался Джаич недовольно.
    -- Он еще спрашивает! --  Горбанюк  захлебнулся  слюной.  --
Фридриха Бенеке убили!
    -- Ай-яй-яй! -- сказал Джаич. -- Когда?
    -- Вчера вечером, но обнаружили только сегодня утром.
    -- Кто обнаружил?
    -- Подробностей я не знаю.
    -- А кто он такой?
    -- Кто?!
    -- Ну, этот Фридрих Бенеке?
    --  Ах,  вы  даже  этого  не знаете?! -- Горбанюк не находил
слов. -- Хорошо, я вас просвещу по  старой  дружбе.  Бенеке  --
один из торговцев антиквариатом. Здесь, в Берлине!
    -- Застрелен, стоя на коленях?
    -- Этого я вам сказать не могу. Но не исключено.
    --  Хорошо,  я  позвоню  нашей  клиентке, -- пообещал Джаич.
Потом посмотрел в мою сторону и с улыбкой фанатика произнес: --
Игра начинается. Вернее, ее берлинский раунд.
    Мне захотелось продолжить сбор вещей. Да что там вещи  --  я
был  готов  драпать с пустыми руками. На том свете ведь никакие
блага не понадобятся. Не раз мне приходилось наблюдать  картину
а  ля "все во имя денег" и то, каким сумасшествием это выглядит
со стороны.
    Джаич тем временем уже связался с фрау Сосланд.
    -- А, господин Палермский! -- заверещала та.
    -- Не понял, -- проговорил Джаич.
    -- За что я вам плачу деньги? -- яростно набросилась на него
клиентка. -- Чтобы вы ловили преступников или запугивали  моего
сына?
    -- Не понял, -- упрямился бывший капитан КГБ.
    --   Только  не  стройте  из  себя  идиота!  Я  видела  вашу
фотографию. Вас  обоих  с  задранными  мордами.  И  читала  эту
дурацкую  записку.  Если  бы не я, вас бы уже давно разыскивала
полиция.
    -- Нам нужно встретиться, -- проговорил Джаич.
    -- Естественно, нам нужно встретиться. Только имейте в виду,
что по вашей милости мне пришлось обо всем рассказать  сыну,  и
он категорически настаивает на своем личном присутствии.
    --  Очень  хорошо,  --  Джаич  мигом сделал вид, что как раз
этого он и добивался. -- Поступим следующим образом: встретимся
в вашей лавке ровно через час. Засеките время.
    -- Почему в лавке? Мы находимся у меня дома.
    -- А встретиться нужно в лавке. И, пожалуйста,  давайте  без
возражений.   Если  вы,  конечно,  не  хотите,  чтобы  ваш  сын
отправился  следом  за  Фридрихом  Бенеке.  Я  беру   на   себя
ответственность только при условии безоговорочного подчинения.
    --  В  лавке  --  так  в  лавке,  -- тут же согласилась фрау
Сосланд. Видимо, она была не на шутку напугана.
    Послышался стук в дверь.
    -- До встречи, -- проговорил Джаич, торжественно вручил  мне
телефонную  трубку и отправился в коридор. Я последовал за ним.
Это был шофер БМВ с почтовой посылкой в  руках.  Он  с  опаской
поглядел на Джаича.
    --  Примите  почтовое отправление, -- угрюмо проговорил он и
протянул посылку куда-то в пустоту. Я оказался с одной  стороны
от посылки, а Джаич с другой.
    --   Бьюсь   об  заклад,  это  антоновка!  --  жизнерадостно
воскликнул Джаич, принимая коробку и показывая ее мне. --  Мотя
--  все-таки  тетка  что  надо! Беспокоится, чтобы в этой Б-гом
забытой стране у нас с тобой нашлось что похрумкать.
    -- Я могу идти? -- поинтересовался шофер, переминаясь с ноги
на ногу.
    -- Разумеется. Или ты уже раскатал  губу  на  чаевые?  Джаич
чаевых не дает.
    Шофер  удалился.  Я  поймал  себя на том, что горячо завидую
ему. Он удалялся в  мир,  в  котором,  быть  может,  и  имелись
какие-то  проблемы,  но  все  же  не  было  антикварных лавок с
таинственными посетителями и аэрозольных красителей. И  уж,  во
всяком случае, его мир не был завален трупами.
    Разодрав  коробку, Джаич извлек из ее недр пистолет а к нему
-- три полные обоймы патронов.
    --  "Макаров",  --  произнес  он   с   удовлетворением.   --
Новенький.  Из  него,  наверное, не угробили еще ни одной живой
души.
    -- Лучше бы твоя тетя действительно прислала нам антоновки.
    -- Между прочим, у меня на самом деле есть  тетя  Мотя,  без
балды. Матрена Петровна. Она сейчас, правда, старенькая...
    Тут Джаич посмотрел на часы и резко прервал воспоминания.
    -- Пора на выход, -- коротко бросил он.  


  На  сей  раз, когда мы позвонили в дверь и, будто по команде,
задрали  головы,  раздался  долгожданный  лязг  замка,  и   нас
впустили в "святая святых".
    Лавка  Юрико состояла из двух комнат: большой и маленькой. В
большой на стенах висели православные иконы, а в многочисленных
витринах под стеклом располагался фарфор. Имелась здесь и полка
со старинными книгами. Маленькая же комната  выполняла  функции
кабинета:   письменный  стол,  заваленный  папками,  компьютер,
большой металлический шкаф, в углу --  машина  для  измельчения
бумаги. Монитор с видом улицы стоял на журнальном столике рядом
с  телефоном  и  горой  проспектов. Изображение в нем постоянно
менялось. В комнату были  втиснуты  и  несколько  кресел.  Едва
кивнув   головой   фрау   Сосланд   и   пожав  руку  Юрико,  мы
расположились напротив них.
    --  Во-первых,  что  это  за  выходка  с   вашим   вчерашним
появлением?  --  с  полуоборота завелся Юрико. -- Признаться, я
вообще не в восторге от этой  маминой  затеи,  а  если  учесть,
какую сумму вы с нее содрали...
    -- Мы можем расторгнуть договор, -- тут же согласился Джаич.
-- Часть  денег, правда, уже истрачена, но по сравнению с общей
суммой это сущие пустяки. Честно говоря, я был бы  только  рад,
поскольку дело приобретает такой оборот, что лучше держаться от
него подальше.
    Лично я был глубоко убежден, что "подальше" -- это еще не то
слово.   Однако,   вопреки   здравому   смыслу,  мы  продолжали
оставаться в самом эпицентре.
    Юрико был долговязым малым лет сорока пяти с тонким  длинным
носом  и  плешью на макушке. Кисти рук его, необычайно большого
размера,  сложенные  на  плеши,  создавали  нечто  вроде  крыши
теремка. Одет он был в голубую футболку с замысловатым рисунком
и  хорошо  отутюженные  серые  брюки.  Ступни  ног  также  были
огромны, на них  красовались  черные  кожаные  кроссовки  фирмы
"Риббок".
    Фрау  Сосланд на сей раз, видимо, решила пощадить наш вкус и
надела легкое летнее платье с оборками цвета  спелой  вишни.  В
руке  она  держала  бокал с какой-то освежающей жидкостью. Нам,
впрочем, выпить предложено не было.
    Итак, события, вроде бы, начали  развиваться  в  нужном  мне
направлении, но тут Юрико резко дал задний ход.
    --   Что   значит  --  расторгнуть  договор!  --  возмущенно
проговорил он из своего теремка. -- Вы хотите  нас  оставить  у
разбитого  корыта?  Ведь  потеряно столько времени. Мы могли бы
нанять кого-то другого. А  теперь!...  Когда  мы  больше  всего
нуждаемся  в  помощи...  Только  вздумайте лечь на дно, я с вас
сдеру такую компенсацию...
    -- Ничего вы с нас не сдерете, -- отмахнулся Джаич. -- Мы --
ваша единственная надежда и опора. Здорово вам помогла полиция?
Советую помнить  об  этом  всякий  раз,  когда  вам  вздумается
заговорить о деньгах.
    Ей-богу, если требуется урезонить нахала, Джаич незаменим.
    Фрау  Сосланд  отхлебнула из своего бокала и сделала попытку
завладеть инициативой.
    -- Время дебатов прошло,  --  со  значительностью  в  голосе
произнесла она. -- Сейчас уже нельзя просто сидеть и дожидаться
дальнейшего  развития  событий. Я твердо намерена выяснить, что
же, в конце концов, вы намерены предпринять?
    -- Для начала -- ознакомиться с системой сигнализации.
    -- Пожалуйста. Юрико, покажи им.
    -- Кстати, -- спохватился Джаич. -- Вы случайно  не  знаете,
отчего вас так зовут -- Юрико. В этом замешаны грузины?
    Юрико озадаченно почесал плешь.
    --  Не  думаю. Правда, я был тогда маленьким и однозначно не
могу  сказать,  но  мне  хочется  верить,  что  Юрико  --   это
переиначенное Жерико.
    -- Вас бы это больше устроило?
    -- Да, мне нравится этот художник.
    -- О'кэй, вернемся к сигнализации.
    Джаич  все  исследовал тщательным образом. На дверях, окнах,
фрамугах стояли системы, призванные реагировать на  открытие  и
взлом. Помимо этого, в обеих комнатах были установлены датчики,
реагирующие   на   движение.   Для  наглядности  Юрико  включил
сигнализацию и предложил  Джаичу  пошевелиться.  Тот  приподнял
руку.  Мгновенно  что  есть  мочи  заверещала  сирена. Звук был
препротивнейшим. Юрико отключил его и снял трубку телефона.
    -- Нужно успокоить полицию, а то у них  тоже  со  всей  этой
историей  нервы  на  пределе.  Кстати, точно так же срабатывает
сигнализация,  если  открыть  форточку  или  дверь.  Включается
сирена, и вспыхивает лампочка на пульте в полиции.
    --   Точнее,   должна   была   бы   срабатывать,  однако  не
срабатывает? -- уточнил Джаич.
    -- Совершенно верно.
    На одной из висящих на стене икон я  заметил  следы  краски,
подошел и прикоснулся к ней рукой. Краска осталась на пальцах.
    -- Всегда так легко снимается? -- поинтересовался я.
    --  До  сих  пор  это  было  сравнительно  несложно,  но где
гарантия, что так же будет и впредь? Существуют ведь  и  другие
аэрозольные  красители.  Где  гарантия, что не начнут пропадать
вещи? Господи, да и не это сейчас главное!  Где  гарантия,  что
завтра я сам буду цел?
    --  Ваша единственная гарантия -- это мы, -- повторил Джаич.
--  Но  только  при  условии,  что  вы  будете  нам   оказывать
всестороннюю поддержку.
    Местоимение  "мы"  в  данном  контексте мне категорически не
нравилось. По-видимому, Джаич начал  путаться  в  распределении
ролей. Нечто подобное, очевидно, почувствовал и Юрико.
    --  Вы  бы предпочли, чтобы мы засели в одном окопе плечом к
плечу? -- уточнил он. -- Вы, я и моя мама?
    -- Мы не нуждаемся в окопе ни в вас, ни в вашей маме. Но  мы
вправе  требовать содействия. К примеру, нам нужно во что бы то
ни  стало  побеседовать  с  остальными  берлинскими  торговцами
антиквариатом.
    Не   спросив   разрешения,   Джаич   задымил   "Партагазом".
Вообще-то,  я  не  очень  точно   описываю   последовательность
событий.  Иначе бы только и пришлось упоминать, что Джаич вынул
из пасти жвачку  и  сунул  туда  "партагазину";  Джаич  затушил
окурок  в  пепельнице  и сунул в пасть новую порцию жевательной
резинки.
    -- Со всеми остальными владельцами антикварных  магазинов  в
Берлине? -- переспросил Юрико.
    -- Да.
    -- Но это не так-то просто организовать!
    --  В  противном случае через какое-то время вы соберетесь в
морге. Фридрих Бенеке уже там.
    -- Хорошо, я попробую. Но я не уверен...
    -- Они придут, -- заверила его фрау Сосланд.  --  Или  я  не
знаю эту шайку. Придут как миленькие
    --  Отлично,  мама,  если  ты так уверена, можешь взяться за
это. Я не возражаю.
    -- Когда они вам нужны?  --  спросила  фрау  Сосланд  Джаича
воинственным тоном. Казалось, она готова вытащить их из кармана
и пред®явить.
    -- Завтра. Время можете назначить сами.
    -- А где же мы вас завтра найдем?
    -- О, это пусть вас не беспокоит. Мы остаемся тут на ночь.
    --  Но  вечером  я  должен  буду  включить  сигнализацию! --
запротестовал Юрико. -- Как вы себе это представляете?
    -- А вы можете включить только сигнализацию на взлом?
    -- Нет, все  включается  одновременно:  и  на  взлом,  и  на