Перед Саймоном на
блюдце лежал кусок сырой пиццы.
    -- Где-то поблизости живет Сергей Бубка, --  мрачно  заметил
Джаич. -- Расползлись, как тараканы... Мать твою!
    -- По-моему, это -- не нашего ума дело?
    -- Не нашего? На честь страны им начхать!
    Вообще-то,  вместо  "начхать"  Джаич употребил другое слово,
более похабное,  но,  очевидно,  по  природе  я  --  чистоплюй,
поскольку   у  меня  не  поворачивается  рука  написать  его  в
литературном тексте.
    -- Они  ведь  не  отказываются  защищать  цвета  страны,  --
возразил ему я.
    --  Ну  что  ты тявкаешь! -- набросился на меня Джаич. -- Не
отказываются!  Это  они  пока  не  отказываются.  А  понабирают
гражданств...
    --  Во-первых,  я  не  тявкаю. А, во-вторых, где жить и чьим
гражданином быть -- каждый сам должен решать за себя.
    -- Нет, ты тявкаешь, -- стоял на своем Джаич. -- А произошло
то, что на боксерском языке называется подставился. Наша страна
подставилась, и Запад тут же послал ее в глубокий нокаут. Такой
глубокий, что она еще долго будет сидеть на заднице и  обалдело
вертеть головой.
    -- Она сама себя послала в нокаут.
    Джаич  с жадностью присосался к банке с пивом. Затем вытащил
из сумки блок "Партагаза".
    -- Даже если и сама, то это из-за таких, как они. -- Палец в
окно. -- И таких, как ты. -- Палец в меня.
    -- Ну, конечно, -- отозвался я. -- Песни не  новы.  Виноваты
все вокруг, только не такие, как ты.
    От  манипуляций  собственным  указательным  пальцем  я решил
воздержаться.
    -- Бухгалтеришка чертов!
    -- Кагебешник хренов!
    -- Графоманишка... -- Джаич вплотную придвинулся ко мне.
    Зазвонил  телефон  и  вовремя.   Иначе   не   миновать   нам
столкновения.
    Джаич положил руку на трубку и сделал глубокий вдох.
    -- Алло, -- сказал он, отхлебнув пива.
    Какое-то время молча слушал, затем повернулся ко мне.
    -- Ты что-нибудь понимаешь по-китайски?
    Я  не  ответил.  Тогда он вытянул трубку в моем направлении.
Женский голос мурлыкал что-то на совершенно  незнакомом  языке.
Только, на мой взгляд, это был датский или норвежский.
    Джаич нажал на рычажок.
    -- Китаянка права. Пора и нам сделать несколько звонков.
    "Датчанка или норвежка", -- поправил я про себя.
    Первой  собеседницей оказалась фрау Сосланд. Я приблизился к
телефону вплотную, чтобы получше расслышать.
    --  Ну?  --  с  выражением  проговорила  та,  стоило  Джаичу
произнести два слова.
    -- Это говорит...
    -- Я поняла, кто это говорит.. Ну?
    -- Мы приехали...
    --  Меня не интересует, когда вы приехали, на чем приехали и
прочая ерунда. Что вы намерены предпринять?
    Думаю, Джаич не был готов к подобному напору.
    -- Хорошо бы встретиться, -- пробормотал он.
    -- Да? А это обязательно?
    -- По крайней мере, весьма желательно
    -- Тогда не возражаю. А где?
    -- Неважно...
    -- Для меня это очень даже важно.
    -- Хотя бы у вас, -- предложил Джаич.
    -- Вы с ума сошли! За моим домом могут следить!
    -- Полагаете, что дело настолько серьезно?
    -- Дело настолько серьезно, что я даже готова потратить уйму
денег на ваше детективное бюро.
    -- Предлагайте тогда  вы.  --  Разговор  у  Джаича  явно  не
клеился.
    --  Мы  можем  встретиться  в кафе на Цоо. Рядом с магазином
"Альди". Завтра, в половине одиннадцатого.
    -- Вечера?
    -- Утра, конечно! Господи!
    -- И как мы вас узнаем?
    -- Я одену джинсы и кожаную куртку.  В  руках  буду  держать
журнал... Нет, постойте! Лучше я возьму с собой свою собаку.
    -- Какой породы?
    -- Такса.
    -- Договорились.
    -- А как я вас узнаю?
    На минуту Джаич задумался.
    -- Мы захватим с собой стриженую болонку, -- проговорил он и
повесил трубку.
    Потом посмотрел на меня и расхохотался.
    -- Ну, что скажешь?
    -- По-моему, она просто чокнутая.
    Он открыл себе новую банку пива.
    -- Ты так думаешь?
    --  Нас  ведь  еще  Горбанюк  предупреждал.  Да  и  как  она
разговаривает? Разве человек в  своем  уме  стал  бы  себя  так
вести?
    -- А может, она попросту чем-то смертельно напугана?
    --  Чем?!  И  потом,  если  я  правильно понял, ей не меньше
шестидесяти.
    -- Ну, очевидно.
    -- А ты обратил внимание на то, как она будет одета? Или это
тоже со страху?
    -- Подумаешь. Может, она --  худенькая  изящная  женщина,  и
подобный  наряд ей к лицу? К тому же на Западе одеваются кто во
что горазд. Этим здесь никого не удивишь.
    Однако мне не хотелось с такой легкостью капитулировать:
    -- Да и, вообще, все это дело, по-моему, яйца выеденного  не
стоит.
    Джаич уселся поудобнее.
    --  Черт  возьми,  иногда  бывает любопытно выслушать мнение
дилетанта.
    "Спокойно, Крайский, спокойно", --  сказал  я  про  себя.  А
вслух произнес:
    --  Если  ты  собираешься  корчить  из  себя большого профи,
разговор окончен.
    -- Как угодно, -- равнодушно отозвался он.
    Кухня наполнилась клубами  "Партагаза",  и  Саймон  в  ужасе
ринулся  в  комнату.  Он  признавал  только дым от "Мальборо" и
английских сигарет: "Ротманс", "Данхил", "Бенсон"...
    -- Между прочим, собака -- моя собственность, --  с  вызовом
проговорил я. -- Ты не имел права договариваться на ее счет без
предварительного согласования со мной.
    --  А  я  и не говорил, что собаку зовут Саймон, -- возразил
Джаич. -- Если ты такой жмот, придется купить болонку на деньги
бедной госпожи Сосланд. Но тогда уже именно той болонке я  буду
скармливать пиццу.
    --  Ну  и  на здоровье! -- сказал я. Однако мой воинственный
пыл несколько поугас. -- Ты внимательно  смотрел  по  сторонам,
когда мы ехали по городу?
    -- Что ты имеешь в виду?
    --  Все  стены домов разрисованы точно таким же образом, как
иконы у ее сыночка. И никто не думает делать из  этого  большую
проблему.
    --  Чтобы  попасть  на  улицу,  не требуется преодолеть кучу
хитрых замков и сложную систему сигнализации.
    --  Пацанва  сейчас,  знаешь,  какая  головастая?   Сплошные
хакеры.
    Сомневаюсь,  чтобы  он знал, кто такие хакеры, но он не стал
уточнять.  Да  и,  в  принципе,  я  его  хорошо  понимал.   Ему
требовалось  во что бы то ни стало удержаться на этой работе, а
значит, дело нужно было представить таким  образом,  чтобы  оно
выглядело как можно более сложным, запутанным и опасным. Что ж,
поиграем в сыщиков-разбойников. Я не возражаю.
    Джаич снова потянулся за голубой визитной карточкой и набрал
номер госпожи Сосланд.
    --  Это опять я, -- сообщил он. -- С вашим вариантом встречи
ничего  не  выйдет...  Т-с-с,  тихо!..  Обращали  внимание   на
небольшой  домик,  расположенный  как  раз  посреди перекрестка
рядом  с  Цоо?  Там  раньше  находились   справочное   бюро   и
магазинчик,   где   торговали  сувенирами...  И  по  сей  день?
Замечательно! Вы должны стоять в половине одиннадцатого утра  у
входа  в  этот  магазинчик.  Рядом  остановится темно-синий БМВ
последней модели. В нем будем мы.
    Он положил трубку и весело подмигнул мне.
    -- Максимум таинственности, --  отозвался  я.  --  Заказчица
будет  довольна. Все же я ни минуты не сомневаюсь, что Горбанюк
правильно ее охарактеризовал.
    -- Кстати, о Горбанюке. -- Джаич поднял  вверх  указательный
палец, затем извлек из кармана другую визитную карточку и снова
принялся  крутить  телефонный диск. -- Горбанюк? Это Джаич. Ну,
как там водила? Оклемался?
    В ответ было промямлено что-то нечленораздельное.
    -- Жить будет? -- настаивал Джаич.
    -- Так ему и надо, -- проговорил  Горбанюк.  --  Давно  пора
было.
    --  Ах,  вот  как!?  Тогда с тебя причитается за проделанную
воспитательную работу. Передай ему, чтобы  он  заехал  за  нами
завтра в десять ноль-ноль. Надеюсь, он не имеет ничего против?
    --  М-м...  С  БМВ  ничего  не получится, мне очень жаль, --
мягко сказал Горбанюк. -- Завтра утром  машина  отправляется  в
Штутгарт.
    -- Горбанюк! -- тут же взорвался Джаич. -- Что за ерунда?
    -- Мне действительно очень жаль, но это согласовано с Лили.
    --  Ах,  значит  уже  успели  наябедничать! А нам теперь что
прикажешь делать?
    -- Могу предложить другую машину, но  только  без  водителя.
Надеюсь, права у вас есть?
    -- Права-то есть, но советские.
    Джаич по-прежнему называл все, что только можно, советским.
    --  Ничего  страшного,  --  успокоил  его  Горбанюк.  -- Это
нормально. Кайн проблем.
    -- А какая машина? -- поинтересовался Джаич.
    Горбанюк замялся.
    -- Ну-у, конечно, похуже чем БМВ.
    -- Горбанюк, ты -- убийца, -- сказал Джаич и бросил трубку.
    Мне живо представилось, как на том  конце  провода  Горбанюк
облегченно вздохнул.
    Следующий звонок предназначался "голым пистолетам".
    --  Курт?  Это  Джаич.  Какой у нас здесь, собственно, номер
телефона?... Да, на Паризэ штрассе, на Сэксише я ведь знаю, раз
звоню.
    На обратной стороне одной из визиток он записал номер.
    -- Да, Крайский с вами завтра обязательно свяжется. Чус!
    -- Что такое "чус"? -- поинтересовался я.
    -- "Чус" -- это что-то вроде немецкого "чао". Это  я  еще  в
свои прошлые приезды сюда со спортивными делегациями усвоил.
    На  этом программа телефонных звонков оказалась исчерпанной.
Джаич протянул мне визитные карточки.
    -- Запомни номера телефонов.
    -- Зачем?
    -- Затем, что  все  визитные  карточки  нужно  будет  сейчас
уничтожить.
    -- Ах-ах-ах!
    -- Делай, что говорят! Здесь тебе не цирк!
    -- Слушаю и повинуюсь.
    -- И не детский сад!
    Как у любого бухгалтера, у меня хорошая память на цифры, и я
быстро  справился  с  задачей. Джаич разорвал визитки на мелкие
кусочки, после чего предложил мне попрыгать со скакалкой.
    -- Но ведь мы только что выпили пива? -- удивился я.
    -- Подумаешь!
    Он  принялся   снова   порхать   над   скакалкой   наподобие
художественной   гимнастки.   Получалось   вполне  прилично,  и
казалось настолько легко, что черт дернул и меня попробовать. Я
несколько раз неуклюже  бухнулся  об  пол,  перепрыгивая  через
скакалку, и, наконец, с грохотом растянулся на ковролине. Почти
сразу  же послышался звонок в дверь. Рыжий сосед снизу оказался
не доволен уровнем моей физической подготовки.
    -- Пшел вон отсюда, -- сказал ему по-русски Джаич.
    Тот что-то пробормотал про тишину, насколько  мне  позволяли
судить  скромные  познания  в  немецком языке, и про "полицай".
Затем Джаич захлопнул дверь у него перед  носом.  Думаю,  немец
еще  хорошо  отделался, поскольку рука Джаича угрожающе сжимала
скакалку.
    --  Почему  у  твоей  скакалки  такие  массивные  ручки?  --
поинтересовался я.
    --  Так  надо. -- Он обмотал ее несколько раз вокруг пояса и
завязал на узел. -- Ну  что,  пройдемся?  Между  прочим,  место
нашего  завтрашнего свидания находится отсюда в пределах пешего
хода.
    -- Я вижу, ты неплохо изучил Берлин.
    -- Конечно, -- согласился он. -- Берлин -- спортивный город.
 


  Уже вечерело. Мы миновали несколько тихих улочек и  оказались
на  широком  проспекте.  Машины здесь неслись сплошным потоком.
Нас окружали одни магазины и офисные конторы.
    --   Капитализм,   --    пробормотал    Джаич    на    манер
Данько-Шварценеггера    из    фильма    "Красный   закат".   --
Капитализм... зараза.
    Вскоре мы достигли Цоо. Я осмотрел место встречи.
    -- По-моему, здесь нельзя останавливать машину,  --  заметил
я.
    --  Браво,  --  похвалил  меня  Джаич.  --  Но мы и не будем
останавливаться. Мы только подхватим ее -- и баста.
    Затем   Джаич    показал,    где    начинается    знаменитая
Курфюрстендам.  И  я решил, что не время вилять и ходить вокруг
да около.
    -- Джаич, -- сказал я, -- если это -- капитализм и если  это
--   зараза,  то,  может  быть,  здесь  найдется  какой-никакой
завалящий публичный дом?
    Сверх всяких ожиданий  он  не  расхохотался.  Он  только  на
мгновение перестал перемалывать челюстями жевательную резинку.
    --  Официально  проституция  в  Германии  запрещена, так что
домов  с  фонариками  ты  здесь  не  найдешь.  Но  проститутки,
разумеется, есть. Где их нету?
    У  меня  чесался  язык добавить, что даже в страну развитого
социализма  они  умудрились  проникнуть,  но  сейчас  мне  было
невыгодно дразнить его.
    --  Знаешь  что...  --  Джаич  щелкнул зажигалкой и принялся
отравлять воздух дымом  "Партагаза".  --  Здесь  имеется  масса
заведений,  где  особи  противоположного  пола  берутся  помочь
одинокому идальго с помощью руки. Дешево и сердито.
    -- Насколько дешево? -- поинтересовался я.
    -- По-моему,  марок  десять.  Мне  кажется,  что  для  таких
командировочных, как мы, это вполне по карману.
    -- И они знают свое дело?
    -- Поверь мне, -- проговорил Джаич и осекся.
    Это прозвучало в высшей степени убедительно.
    Мы   еще   немного   побродили  по  Курфюрстендам,  а  затем
приблизились  к  одному  из  подобных  заведений.  Световая
реклама  и  музыка,  доносившаяся изнутри, были самого высокого
качества. Джаич остался  на  улице,  а  я  вошел.  Стены  здесь
украшали   большие   фотографии   с   весьма   соблазнительными
голенькими девицами, сделанные на подсвеченном  стекле.  Девицы
поощрительно  улыбались.  Они только и составляли мне компанию,
поскольку больше в зале не было  ни  души.  Отсюда  можно  было
попасть  в несколько отдельных кабинок. Я вошел в одну из них и
закрыл за собой дверь. В кабинке имелась еще  дверь,  а  помимо
этого  довольно много широких клавиш, на каждой из которых тоже
размещалось по женской  фотографии.  Здесь  женщины  были  куда
паршивее.  Я  с трудом отыскал одну, мало-мальски приемлемую, и
нажал на соответствующую клавишу.  Раздался  ласковый  перезвон
бубенчиков, и из соседней двери появилась о н а. Я сразу понял,
что  фотография  на  клавише  лжет и что она сделана по меньшей
мере лет десять назад.  На  лице  у  нее  было  килограмма  два
косметики,  но  все  бы еще ничего, не угоразди ее снять с себя
блузку и остаться  в  одних  лишь  шортиках.  Терпеть  не  могу
отвислые  груди,  а  эти,  пожалуй,  были  самыми  отвислыми  и
морщинистыми в мире. Она улыбнулась и протянула  руку  к  моему
зипу,  но  меня  только и хватило, что сунуть в эту руку десять
марок и в панике броситься наутек. Я вылетел на улицу  с  такой
скоростью, что Джаич чуть было не упустил меня. Потом меня едва
не стошнило.
    --  Так  быстро? -- удивленно вскинул он брови. Он продолжал
отравлять воздух "Партагазом".
    Я высказал ему  все,  что  думаю  теперь  о  подобного  рода
заведениях.
    --  Я ведь говорил, что зараза... -- согласился Джаич. -- И,
вообще, эта проституция...
    -- Это такая зараза, что она даже проникла в  страну  самого
развитого  в  мире  социализма, -- Теперь я мог не заботиться о
его настроении. -- Именно проститутки  послали  нашу  страну  в
глубокий нокаут. С подачи Запада, разумеется.  


  Когда  мы  вернулись  домой,  Джаич предложил бросить жребий,
кому занять  маленькую,  а  кому  --  большую  комнату.  Честно
говоря,   я   был  даже  несколько  озадачен,  поскольку  чисто
автоматически  считал  квартиру  своей:  ведь  она  так  сильно
напоминала   мою   собственную.   Однако   предложение  Джаича,
безусловно, являлось справедливым.
    Думаю, излишне  упоминать,  что  жребий  я  проиграл.  Джаич
принялся   бодро   прыгать  посреди  выигранной  жилплощади  со
скакалкой в руках, очевидно,  совершая  свой  обычный  вечерний
моцион.  Я же, почистив зубы и побрившись, разместился на узкой
неудобной кровати в чуланчике.
    Вдоволь напрыгавшись, Джаич заглянул ко мне.
    -- Эй, Крайский, завтра у нас появится собственная машина, и
вечером мы поедем на улицу "17 июня".
    -- Чем интересна улица "17 июня"? -- полюбопытствовал я.
    -- А там такой бабец в одних  плавочках  стоит  --  пальчики
оближешь.  Правда,  он обходится значительно дороже, но ведь за
удовольствие нужно платить.
    -- Я тебе не верю, -- отозвался я.  Внезапно  мне  сделалось
очень одиноко.
    -- Ну и напрасно, -- сказал он. -- Джаич никогда не врет.
    Потом  он  вернулся  в большую комнату и заскрипел диванными
пружинами. Вскоре послышался его храп.
    Вот я и на Западе, -- подумалось мне. -- И что же я  имею  с
гуся?  Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой
кафель  с  черной  сантехникой?  Супермодерновые   светильники?
Подогревающиеся  зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира,
что и дома, только без центрального отопления. К  тому  же  там
она  целиком  принадлежала  мне, а здесь -- один лишь чуланчик.
 


  На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали  машину.
Это  был  старенький  обшарпанный  "Варбург" бежевого цвета. За
рулем восседал Горбанюк.
    -- Уму непостижимо! -- воскликнул Джаич, стоило ему  увидеть
автомобиль.
    --  Что-нибудь не так? -- с ангельским видом поинтересовался
Горбанюк.
    -- Крайский, натрави на него Саймона.
    Я подумал-подумал  да  и  опустил  Саймона  на  землю.  Тот,
конечно  же,  не  стал  рваться  вперед  и  лаять. Напротив, со
свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку  с
тыла.
    --  Мне  кажется, это как раз то, что вам необходимо, -- тем
временем внушал нам Горбанюк.  --  Небольшой  автомобиль  легко
припарковать,  к  тому  же  он  не  привлечет  к  себе  лишнего
внимания...
    -- Ты лучше  расскажи,  где  тебе  удалось  раздобыть  такую
колымагу? -- прервал его излияния Джаич.
    --  Между  прочим,  это  было не так уж легко, -- с чувством
отозвался Горбанюк.
    -- Охотно верю.
    -- А я думал, что в Германии как раз подобные  драндулеты  и
привлекают к себе внимание, -- подал я голос.
    --  К  сожалению,  пока  это не совсем так, -- развел руками
Горбанюк. -- Гарантирую, что никто даже  не  посмотрит  в  вашу
сторону.
    После  ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить.
Тут я заметил, что Саймон уже успел  занять  стартовую  позицию
напротив  обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно
подозвал  его  к  себе.  Тот  подчинился,  всем   своим   видом
демонстрируя неохоту и разочарование.
    --   Она   хоть   через  три  километра  не  развалится?  --
поинтересовался Джаич, критически осматривая "Варбург" со  всех
сторон.
    --  Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с
колонками.
    -- У меня и без того есть "Вокман", -- возразил я.
    -- Ладно, Крайский, садись, -- махнул рукой Джаич. -- Нечего
на него время тратить, оно у нас денег стоит.
    -- Текст доверенности в папке на заднем сиденье, -- поспешно
сообщил Горбанюк.
    -- О'кэй.
    В  салоне  было  тесно.  Я  примостился  рядом   с   текстом
доверенности,  водрузив  к себе на колени Саймона. Джаич уселся
за руль,  сунул  в  пасть  очередную  "партагазину"  и  включил
двигатель.  


  Фрау  Сосланд  уже  дожидалась  нас  в  условленном  месте. В
джинсах и кожаной куртке, как  и  было  обещано,  а  у  ног  ее
отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
    Джаич  лихо  притормозил  рядом  и открыл противоположную от
себя дверцу.
    -- Садитесь, -- коротко бросил он.
    -- Кто вы такие?! -- испуганно взвизгнула фрау  Сосланд.  --
Что вам от меня нужно?!
    -- Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, -- Крайский.
    -- А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
    Она  бросила  брезгливый  взгляд на видавший виды старенький
"Варбург".
    -- Я специально сказал про синий БМВ, -- об®яснил ей  Джаич.
--  Если  вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с
неменьшим  успехом  они  могут  прослушивать  ваши   телефонные
разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не
можем тут больше стоять.
    --  Не  стану  я  садиться  в неизвестную машину. Откуда мне
знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж  у
меня прослушивается телефон...
    --  Так вот же болонка! -- Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он
уже начинал терять терпение.