Тигран
Ваграмович,   --   мы  конечно  ничего  не  имеем  против  Миши
Крайского, но вообще вся эта затея... -- Он замялся.
    -- Что вы имеете в виду? -- тут же насторожилась Лили.
    -- Очевидно, он имеет в виду это начинание с частным  сыском
как  таковое,  -- пришла на помощь юристу Ада Борисовна. -- Как
главный бухгалтер корпорации, не могу не отметить, что с  точки
зрения ожидаемой прибыли, идея не выдерживает никакой критики.
    -- Это не переводить, -- тут же приказала Лили головастику.
    --  Лили  Аркадьевна, мы вас очень уважаем как руководителя,
-- вновь заворковал Тигран Ваграмович, -- но...
    -- Оставим дифирамбы!  --  резко  оборвала  его  Лили.  Она,
видимо,     хотела     что-то    добавить,    но    промолчала,
сосредоточиваясь.
    Я  затаился,  втайне  надеясь,  что  бунт   мозговой   элиты
образумит патроншу, она пойдет на попятный, и я вновь окажусь в
своем  уютном  кабинете  с  видом  на ресторанчик под названием
"Блудный сын". В Лили бурлили какие-то сложные процессы.
    -- Да! -- наконец, с вызовом произнесла она. -- Да!  На  сей
раз  мое начинание, как вы изволили выразиться, имеет несколько
иную подоплеку, весьма далекую, нужно признать, от  соображений
высокой   коммерции.   Я  рассчитывала,  что  мне  не  придется
об®ясняться на подобную тему, но, если вам так угодно...
    -- Поймите, нам не угодно! -- воскликнул Тигран  Ваграмович,
прижимая руки к груди.
    Лили поправила прическу и продолжила как ни в чем не бывало:
    --  Если  называть вещи своими именами, то, в основном, тем,
что мы сейчас имеем,  мы  обязаны  исключительно  моему  умению
трахаться  с  нужными  людьми. Не вашим светлым умам -- мы ведь
живем не в Америке, на хрен они здесь  кому  нужны,  --  а  тем
прелестям,  которыми  природа  не скупясь наградила меня. Никто
еще, пожалуй, ни  одна  женщина  в  мире  не  заработала  телом
столько, сколько заработала я. Я имею в виду весь "Гвидон". Что
имела  Жаклин  Онасис-Кеннеди?  Танкерный  флот?  Вы  прекрасно
знаете, что наша корпорация сейчас стоит значительно больше.  Я
не жалела для дела ни титек, ни всего остального. Но сама, если
от  чего-то  и получала удовольствие, то только от сознания тех
выгод и льгот, которые за это даруют "Гвидону".
    Пью Джефферсон наклонился к  головастику  и  о  чем-то  тихо
спросил.
    -- Не переводить! -- рявкнула Лили.
    -- Вай? -- с вызовом поинтересовался Пью.
    -- Зыс из ноу-хау, -- так же с вызовом ответила патронша.
    Пью  успокоительно  поднял  вверх  ладони: мол, на обладание
секретами фирмы он ни в коей мере не претендует.
    -- Так вот,  --  продолжила  Лили,  --  впервые  в  жизни  я
получила  удовольствие  не  от сознания собственного могущества
над сильными мира сего, если это интересно  совету.  Впервые  в
жизни  я  получила  удовольствие  от  того,  что  у мужчины все
оказалось на своем  месте.  Мое  тело,  столь  незаменимое  для
корпорации,  ощутило  сладостное  удовлетворение.  Но я не хочу
ничего брать бесплатно. Если со мной рассчитывались сполна,  то
и  я желаю расплатиться по-королевски. Иначе потеряю уважение к
самой себе. По-моему, это вполне деловой разговор, и, по-моему,
по отношению к моему телу это справедливо.
    -- М-да, -- произнес Тигран Ваграмович, -- хоть и обидно для
светлых умов, но, пожалуй,  в  самую  точку.  Не  так  ли,  Ада
Борисовна?
    --  Не знаю, не знаю, -- проворчала та. -- Я -- бухгалтер, а
не сексопатолог. Как я могу это акцептировать?
    -- Она тоже права, -- согласился главный юрист, имея в  виду
Аду Борисовну.
    --  Пусть  Крайский  печатается в "Юности", -- по-петушиному
прокукарекал Васельцов.
    -- Что ж, ладно, -- сказала Лили вполне  спокойно.  --  Если
вам  непременно  хочется  иметь  коммерческий результат, то под
эгидой этого дополнения к уставу  мы  сможем  оказывать  услуги
другим  фирмам  по  обеспечению их безопасности. Деньги потекут
рекой.
    Наступило  гнетущее  молчание.  Все  поняли  скрытый   смысл
предложения.  Если  мы  возьмемся за это, то восстановим против
себя все существующие в стране группировки. До единой.  И  хотя
"Гвидону"  было под силу в кратчайшие сроки поставить под ружье
несколько сотен бойцов, но иметь  в  качестве  противника  весь
преступный мир... Это было бы равносильно краху.
    -- Бондо, мы сможем обеспечить безопасность всех нуждающихся
в поддержке фирм?
    -- Конечно, Лили.
    Как  бы невзначай Бондо одернул полу своего пиджака, обнажив
кобуру с внушительных размеров браунингом, находящуюся  у  него
под  левым  боком.  Я  часто  видел  подобные картины в кино, и
кобура всегда напоминала мне  жилище,  в  которое  возвращается
пистолет-холостяк после долгой и утомительной работы.
    --  Лили  Аркадьевна,  в конце концов, ведь никто не говорит
"нет", -- развел руками  Тигран  Ваграмович.  --  Мы  относимся
очень  уважительно  и  с  пониманием ко всякого рода деликатным
проблемам. Просто у членов совета возникли вопросы, на  которые
они  получили  вполне  исчерпывающие ответы. И теперь, я думаю,
дело улажено. Не так ли, Ада Борисовна?
    -- Да,  но  где  мы  возьмем  детективов?  --  явно  идя  на
попятный,  произнесла  та.  -- Рекрутируем кого-нибудь из нашей
охраны?
    -- Об этом можете не беспокоиться, -- заверила ее  Лили.  --
Есть у меня кое-кто на примете. Из бывших сотрудников КГБ.
    Она помолчала.
    --  Вот еще что я хочу добавить... -- Она обернулась ко мне.
-- Если Крайскому все же удастся написать что-либо стоящее,  то
это  действительно  послужит  для "Гвидона" хорошей рекламой. А
нет -- я ему шею сверну.  


  Я забрался в трамвай, напялил наушники и врубил свой "Вокман"
на полную катушку. Лили была не права, утверждая, что я признаю
только Элтона Джона. Я люблю Фрэнка Синатру, Барбру  Стрейзанд,
ранних   "Бич   бойз"  и  позднего  Стиви  Вандера,  Саймона  и
Гарфункеля, наконец. Даже мою собаку зовут Саймон, а не  Элтон.
Но  сегодня  мне  захотелось  жесткого  рока,  и  я  врубил Джо
Коккера. Вот так вот  сидеть,  бездумно  уставившись  в  чей-то
жирный  затылок,  играть желваками, более воображаемыми, нежели
существующими в действительности,  и  внимать  яростным  хрипам
маленького  человечка,  осмелившегося  выйти  под  огнями рампы
навстречу обезумевшей толпе. Я не понимал, о чем  он  поет,  но
это  были  мои  вопли.  Клокочущая  магма тел, все новые взрывы
безумия, и в центре  --  маленький  человечек...  Вашингтонская
публика  выражает  свое удовольствие... И снова яростные хрипы.
Протест маленького человечка против диктата сильных мира  сего.
 


  Когда  я  явился  домой,  Малышка  сидела  на  холодильнике и
дрыгала ногами. Чтобы  понять,  кто  такая  Малышка,  нужно  по
крайней  мере  половину жизни прожить в одиночестве. Малышка --
плод моего воображения. Я придумал ее в минуту отчаяния, и  она
так  и  осталась, прижилась. Где-то поблизости прятался Тролль.
Этот возник сам по себе. Тролль --  мой  враг  номер  один.  Он
рьяно  следит  за тем, чтобы в реальной жизни я Малышку никогда
не встретил.  Не  знаю,  от  кого  получил  он  это  изуверское
задание, но справляется он с ним безупречно.
    Из  комнаты  с  визгом  вылетел  Саймон  --  серая стриженая
болонка -- и принялся крутиться у моих ног.
    -- Спал, гадина этакая? -- Нежно потрепал я его за ухом.  --
А кто, по-твоему, должен дом охранять?
    Малышка  внимательно  посмотрела  на меня. Она уже перестала
болтать ногами.
    -- Устал? -- поинтересовалась она.
    Я ослабил галстук.
    -- Не то слово. Погоди, ты еще  не  знаешь  самую  последнюю
новость. Сегодня по дороге домой я слушал Джо Коккера.
    -- Бедняга. Значит, дело -- вовсе швах. Тебя уволили?
    --  Раньше  я  тоже думал, что это самое худшее из того, что
может произойти..
    Она подошла и прижалась ко мне всем телом. Я с  наслаждением
втянул аромат темных курчавых волос.
    --  Из  меня  хотят  сотворить  нечто  среднее между частным
детективом и писателем детективных романов. Представляешь?
    Из комнаты показалась  заинтересованная  физиономия  Тролля.
Моя реакция была однозначной:
    -- Пшел вон отсюда.
    Он  тут  же злобно осклабился. Маленькое тельце изогнулось в
немыслимом прыжке, после чего он оказался у меня на плечах.
    -- Теперь не слезу. Я хотел с тобой  подружиться,  поскольку
обожаю детективные истории, но теперь ни за что не слезу.
    --  Слезешь,  --  устало  произнес  я.  --  Сейчас  я  пойду
купаться, и ты слезешь.
    Тролль ужасно боялся воды.
    -- Так нечестно, -- капризно запротестовал он. -- Ты еще  не
ужинал, не читал газет, не слушал музыку.
    -- Я сегодня слушал Джо Коккера! -- с вызовом сообщил я.
    --  Подумаешь!  Было  бы из-за чего дергаться. Ведь ты же --
Миша Крайский! Миша Крайский! -- словно заклинание повторил он.
-- Я всегда  знал,  что  тебе  предстоит  сделаться  знаменитым
автором детективных романов.
    --  А  еще  точнее  --  знаменитым  "голым пистолетом", -- с
иронией отозвался я.
    -- Может быть, Тролль прав, -- попыталась  приободрить  меня
Малышка.  --  Ты же очень талантливый, Миша. Может, это -- твой
шанс?
    Я проворчал что-то  невнятное,  стряхнул  с  себя  Тролля  и
отправился на кухню варить кофе.
    Две  ложки  кофе, ложку сахара, чуточку соли, немного масла,
специй...
    -- Ах, какой аромат! -- восхитился Тролль.
    Малышка тоже показалась на кухне и уселась  рядом.  Оба  они
обожали  запах  кофе,  хотя  пить  его  в  общепринятом смысле,
разумеется, не могли.
    -- Налить тебе чашечку? -- поинтересовался я.
    -- Налей.
    -- И мне! И мне!
    Удивительно, как они здесь освоились. Раньше они  появлялись
лишь  тогда,  когда  я  находился  в  состоянии релаксации. ("Я
совершенно спокоен, ступни моих ног теплые,  тепло  разливается
по всему телу, тело легкое, растворяется в воздухе, Я ПАРЮ... Я
не одинок, у меня есть Малышка" и т.д.)
    Тролль залпом выпил горячий кофе и потребовал добавки.
    -- Вот же у тебя полная чашка.
    --  Эта  не  считается,  --  запротестовал  он. -- Эту я уже
выпил.
    -- А как же Саймон? Саймону ничего не оставим?
    В это время Саймон как раз укладывался на  свое  излюбленное
место под кухонным столом.
    --  Да  ведь  Саймон  кофе  не  пьет.  Он  и  так  жрет, как
ненормальный, так он еще будет кофе пить. Да он и не умеет.
    -- А я его научу. Он слишком много  спит,  еще  больше,  чем
ест. Может хоть кофе его взбодрит.
    -- Я хочу еще! -- заныл Тролль.
    Пришлось  выплеснуть кофе из его чашки в рукомойник и налить
в нее остатки, гущу. Потом я намазал  маслом  булочку,  нарезал
немного салями.
    -- Произошло коварное убийство, -- утробным голосом принялся
вещать  Тролль,  прихлебывая  кофейную  гущу.  -- Преступник не
оставил никаких следов.  Все  говорило  о  том,  что  злодеяние
сойдет ему с рук, но тут дело поручили самому Мише Крайскому...
    -- Заткнись.
    --  Один  миллион  долларов! -- взвыл он. -- Целый миллион в
качестве вознаграждения, если убийство будет раскрыто.
    -- Ты вынудишь меня немедленно отправиться в ванную.
    Он замолчал. Я затолкал в себя  остатки  ужина  и  пошел  на
свидание  с  ящиком.  Предварительно переоделся: стянул костюм,
рубашку, галстук и облачился в физкультурные штаны и  футболку.
Давали  "Всю  королевскую  рать"  --  я  любил  этот фильм, да,
впрочем, и книгу тоже. Какие потрясающие образы!  Вилли  Старк,
Крошка Дафи, Джек Бэрден, Сюди Берк, Рафинад... Какие коллизии!
Никогда бы не сподобился на что-то подобное.
    -- Нет, я не Роберт Пенн Уоррен, -- пробормотал я с горечью,
когда фильм закончился.
    --  Ты  -- Миша Крайский! -- вставил Тролль, но я не обратил
на него внимания.
    -- Саймон, хочешь гулять?
    Тот оживился.
    -- А, может, ну его?
    В ответ  Саймон  принялся  встревожено  бегать  по  комнате,
временами подпрыгивая.
    Я потянулся за поводком.
    -- А нас возьмешь с собой? -- поинтересовался Тролль.
    --  Что  значит,  нас!?  --  заорал  я.  -- Сколько раз тебе
говорить, чтобы ты не отождествлял себя с Малышкой!?
    -- Ах! Ах! Ах...
    -- Останешься дома. А Малышка может пойти, если захочет.
    --  Если  позволишь,  я  тоже  останусь.  Нужно   ведь   еще
прибраться на кухне.
    -- Конечно.
    Мы с Саймоном выкатились из под®езда и направились в сторону
сквера  с зеркальной струей. Саймон -- единственное близкое мне
существо, если не считать  фантомов.  Повадки  он  имел  весьма
своеобразные. Скажем, он никогда не лаял на посторонних. Вместо
этого  он незаметно подкрадывался сзади и, не издавая ни звука,
вонзался зубами ничего не подозревающей  жертве  в  ягодицы.  А
затем  со  всех  ног  пускался наутек. На его счету было уже по
меньшей мере полтора десятка укушенных задниц.
    Уберегая по мере возможности от зубов Саймона пожилых  людей
и мужчин (детей он щадил и сам), смазливеньких женщин я отдавал
ему  на  растерзание. У меня к ним имелись свои счеты. Не мог я
простить им того, что среди них нет  Малышки.  Хотя  в  большей
степени,  разумеется,  это вина Тролля. Но Тролля за задницу не
укусишь. Он -- фантом.
    Мы добрались до сквера, где  Саймон  занялся  важным  делом:
унавоживанием почвы под деревьями. Я же принялся кружить вокруг
фонтана,  погрузившись  в невеселые думы. Что ждет меня завтра?
Лили  сказала,  что  основная  моя  задача  --  описывать   ход
детективных  расследований,  проводимых  под  эгидой  "Гвидона"
наряду с другими "голыми пистолетами". Но  это  означает,  что,
волей-неволей,  я  окажусь  в  самой гуще событий. Вокруг будут
кипеть криминальные страсти, и мы, естественно, натолкнемся  на
яростное противодействие. На противодействие любой ценой...
    У  меня хорошо развито чувство интуиции, и сейчас всей кожей
я ощутил, что возврата  к  золотому  бухгалтерскому  веку  Миши
Крайского уже не будет. И все из-за необыкновенной аккуратности
одного  американского  парня,  у  которого  -- вот незадача! --
оказалось  все  на  своих  местах.  И  Лили   Лидок,   наконец,
посчастливилось   испытать   удовольствие.   Воистину  секс  --
удивительная штука. Наверное, даже более удивительная, чем  это
представлялось   Фрейду.  Меня  ожидал  жестокий,  беспощадный,
чуждый мне мир. Он буквально дышал мне в затылок.  Плачь,  Миша
Крайский, о загубленной жизни своей!
    И  тут  вместо  плача во мне неожиданно зазвучал Джо Коккер.
 


  Стоило Саймону на сто один  процент  выполнить  программу  по
орошению  и  унавоживанию почвы, как мы с чувством выполненного
долга отправились домой. Тролля мы застали сидящим  на  высоком
табурете  у  кухонного  стола. Он водил ручкой по листу бумаги.
Малышка же вновь бросилась мне навстречу, прижалась всем телом.
    -- Ну что, как я прибралась?
    Я бросил унылый взгляд на мойку, заваленную грязной посудой,
и чмокнул ее в щеку.
    -- Замечательно.
    Лицо  ее  засветилось  от  радости.  Она  была  помешана  на
чистоте.
    --  А меня поцеловать? -- ревниво произнес Тролль. -- Ведь я
занимался куда более ответственным делом. Ты  только  послушай:
"Сэм  треснул  его  кастетом по башке. Череп не выдержал. Мозги
разлетелись по всей комнате, и было не понятно, в какой  именно
из  извилин  хранилась  нужная  ему  информация.  Сэм извлек из
кармана электронную лупу и принялся тщательно обследовать  одну
извилину за другой..."
    -- Сейчас пойду в ванную, -- не очень-то вежливо перебил его
я.
    Он тут же заткнулся.
    Я встал и отправился в ванную.
    --  Но  я  же  замолчал!  --  возмущенно  воскликнул Тролль,
устремляясь следом за мной.
    Я содрал с себя футболку  и  бросил  критический  взгляд  на
отражение в зеркале.
    --   Полнеешь,  --  не  удержался  Тролль.  --  Теперь  тебе
ежедневно придется делать силовую гимнастику. Ведь отныне ты --
самый что ни на есть профи.
    Это было весьма неосторожно с его  стороны.  В  ответ  я  на
полную  мощность  открутил воду, и он, сломя голову, бросился в
комнату под тахту. Зато Малышка, ни слова не говоря,  разделась
и  следом  за мной забралась в ванную. Мы всегда мылись вместе,
Это уже стало традицией. Она сидела напротив,  и  я  обхватывал
ногами ее худенькое тельце.
    --  У меня ужасный мандраж, Малышка, -- признался я. -- Ведь
я никогда еще ничего не писал, кроме садистских  рассказиков  и
протоколов общих собраний фирмы "Гвидон".
    --  У тебя получится, -- успокоительно произнесла она. -- Ты
-- мой желанный.
    Она забралась на меня сверху, и мы занялись любовью. Любовью
всегда страстной, пылкой, изощренной, но никогда не  приносящей
удовлетворения.  


  На следующее утро я набрал номер Лили Лидок.
    -- На связи Миша Крайский, -- сурово об®явил я. -- Соедините
меня с Лили.
    --  Да?  --  тут же послышался ее низкий, слегка хрипловатый
голос.
    Сменив тон, я осведомился,  должен  ли  сегодня  прибыть  на
службу.
    -- Разумеется.
    Тогда я воспрянул духом.
    -- Куда? В финансовый отдел?
    -- Давай, продолжай, -- сказала Лили. -- Сегодня я добрая.
    --  Но  тогда  куда же? -- в моем голосе появились петушиные
нотки.
    -- Сюда, -- невозмутимо ответствовала Лили, -- в этот  самый
кабинетик. Или ты уже забыл дорогу?
    Когда  я  явился,  Пью  Джефферсона в кабинете не оказалось.
Зато в кресле напротив Лили развалился неизвестный  мне  тип  в
линялых джинсах и клетчатой, с закатанными рукавами рубашке. Он
курил "Партагаз". Кондиционеры работали на полную мощность.
    --  Знакомьтесь,  --  представила  нас Лили. -- Это референт
"Гвидона" по сношениям с прессой Миша Крайский. А это  --  Коля
Болин,   по   прозвищу  Джаич,  профессиональный  детектив.  Он
представил очень хорошие рекомендации.
    При  этом  Лили  не  соизволила  уточнить,  от  кого  именно
поступили   упомянутые  рекомендации.  А  для  меня  это  имело
значение.
    Мы пожали друг другу руки. Я  присел  в  соседнее  кресло  и
поставил кейс между ног.
    --  В  ближайшем  будущем,  думаю,  вам  предстоит  работать
вместе.
    То, что выяснилось из состоявшегося затем разговора,  можно,
пожалуй, свести к следующему.
    Раньше Джаич работал в КГБ и имел чин капитана. Там с самого
начала  подметили  его страсть к спорту, в частности, к футболу
--  отсюда,  собственно,   и   происходило   прозвище   Джаич1  
и  определили сопровождать за рубеж спортивные
делегации.  Контролировать   центробежные   устремления   наших
футболистов.  Никто  не  выполнил  бы  подобное  задание  более
добросовестно. Ведь рвение его определялось не только служебной
ответственностью, но и страхом проворонить хорошего футболиста,
оставить Родину без нужного игрока.
    Сейчас, в связи с массовым от®ездом спортсменов за  границу,
он  пребывал в состоянии некоторой депрессии. Это подействовало
на него куда более сильно, нежели потеря работы в органах.
    По  натуре  же  (подозреваю  --  благоприобретенной)   Джаич
являлся вечным плейбоем, как это ни покажется парадоксальным на
первый  взгляд.  Ему  уже  стукнуло сорок пять, он был довольно
высок, тощ,  с  длинными  неухоженными  патлами  и  колоритными
усами.  Черный  цвет  волос  явственно  прореживала  седина. Он
никогда не был женат и,  по-видимому,  уже  никогда  не  будет.
Обожал  пиво  и  игру в биллиард. Все свободное время проводил,
соответственно, в пивных, биллиардных и на стадионе. И  еще  он
любил жевательную резинку.
    Вот  и  сейчас,  покончив  с  сигаретой,  он без промедления
отправил в пасть очередную порцию "гуми".
    -- Имеются вопросы? -- поинтересовалась Лили.
    -- Конечно, -- тут же  отозвался  я.  --  Сколько  мы  будем
получать?
    -- Много.
    -- М-м-м... А если конкретнее?
    --    Расчеты    производила    лично   Ада   Борисовна,   и
соответствующие   формуляры    разосланы    по    всем    нашим
представительствам.  В  конечном  итоге  это  будет зависеть от
степени выгодности заказа, но минимальное вознаграждение -- сто
американских долларов в день чистыми. Это т