лопатки были принесены, Мунро приложил их с двух  сторон
к  изуродованной   голове   Малави.   Лопасти   идеально   соответствовали
полукруглым вмятинам на голове.
   Потом Мунро быстро спросил что-то у  Кахеги  на  суахили,  тот  недолго
переговорил со своими братьями, и  те  кивнули.  Лишь  после  этого  Мунро
проделал ужасный эксперимент. Он взял в руки  по  лопатке,  широко  развел
руки в стороны и ударил лопатками по уже изуродованной голове. Глухой звук
удара был омерзителен, капли крови брызнули Мунро на рубашку, но  удар  не
причинил голове мертвеца почти никаких новых повреждений.
   - У человека не хватит силы нанести такой удар, -  хладнокровно  сделал
вывод Мунро. - Не хотите попробовать сами?
   Эллиот молча покачал головой.
   - Судя по положению тела, в момент  нанесения  удара  Малави  стоял,  -
сказал Мунро, глядя прямо в глаза Эллиоту. - Большое  животное,  ростом  с
человека. Большое, сильное животное. Горилла.
   Эллиоту нечего было сказать.


   Не приходится сомневаться, что в ходе развития событий в  Зиндже  Питер
Эллиот ощущал персональную угрозу - не своей личной безопасности, а  своей
репутации ученого. Позднее он  рассказывал:  "Я  просто  не  мог  признать
правоту Мунро. Я знал свою отрасль знаний и никак  не  мог  примириться  с
мыслью о том, что в естественных условиях гориллы  склонны  к  чрезвычайно
агрессивному поведению. Да в любом случае все это выглядело нелепо.  Чтобы
гориллы изготавливали каменные лопатки  -  и  лишь  для  того,  чтобы  ими
сокрушать человеческие черепа? Это было просто бессмысленно".
   Тщательно изучив тело Малави, Эллиот отправился к ручью,  чтобы  отмыть
руки от крови. Оставшись один и глядя на тихо журчавшую  чистую  воду,  он
невольно задумался, не слишком ли поспешны и категоричны  его  выводы.  Во
всяком случае, история науки о приматах знала немало  примеров  недооценки
учеными об®ектов своих исследований.
   Эллиот сам приложил немало усилий для того, чтобы опровергнуть одно  из
самых распространенных заблуждений - о  жестокости  и  тупости  горилл.  В
упоминавшемся выше  первом  серьезном  описании  горилл  Савидж  и  Уайман
писали: "По умственному развитию это животное заметно  уступает  шимпанзе;
этого и можно было ожидать, если учесть, что и  физиологически  горилла  в
значительно большей степени отличается от человеческого существа".
   И позднее горилла  казалась  натуралистам  "диким,  мрачным,  жестоким"
животным. Все же проведенные впоследствии  многочисленные  лабораторные  и
полевые  эксперименты  убедительно  показали,  что  во  многих  отношениях
горилла умнее шимпанзе.
   Не нужно забывать и о широко распространенных рассказах туземцев о том,
как  шимпанзе   похищали   и   с®едали   детей   человека.   Десятилетиями
исследователи приматов отмахивались от таких рассказов  как  от  "нелепых,
диких сказок,  основанных  на  суевериях".  На  сегодняшний  день  никаких
сомнений в том, что шимпанзе действительно  изредка  похищали  и  пожирали
детей, не оставалось. Когда  Джейн  Гудолл  изучала  шимпанзе  Гомбе,  она
тщательно запирала комнату, в которой находился  ее  собственный  ребенок,
чтобы обезьяны его не украли и не убили.
   Шимпанзе, придерживаясь сложного ритуала, охотятся на разных  животных.
Исследования Дайан Фосси показали, что и гориллы в естественной  среде  их
обитания время от времени устраивают охоту на  небольшую  дичь,  маленьких
обезьян, если только...
   На противоположном берегу ручья зашелестели кусты,  и  над  их  листвой
поднялся огромный  самец  гориллы  с  серебристой  шерстью  на  спине.  От
неожиданности и страха Эллиота словно парализовало, хотя умом он  понимал,
что находится в полной безопасности. Гориллы никогда не пересекают  водный
поток, даже если это всего лишь крохотный ручеек. А может, это тоже  всего
лишь очередное заблуждение?
   Самец уставился на Эллиота. Насколько Эллиот знал  горилл,  во  взгляде
самца  не  было  угрозы,  одно  лишь  настороженное  любопытство.   Эллиот
чувствовал исходивший от самца смрадный запах, даже слышал, как тяжело, со
свистом он дышит через свои плоские ноздри. Пока  Эллиот  раздумывал,  что
предпринять, самец нашел решение сам: он шумно раздвинул кусты и исчез.
   Неожиданная встреча ошеломила  Эллиота,  и  какое-то  время  он  стоял,
собираясь с мыслями и вытирая пот с лица. Потом он заметил, что на  другом
берегу снова зашевелились кусты. Через секунду над ними  появилась  голова
еще одной гориллы. Эта была поменьше ростом.  Должно  быть,  самка,  решил
Эллиот, хотя сказать точно  он,  конечно,  не  мог.  Вторая  горилла  тоже
внимательно рассматривала Эллиота. Потом замелькали ее руки.
   "Питер иди почеши".
   - Эми! - крикнул Эллиот и в два прыжка преодолел ручей.
   Эми прыгнула ему на руки, обняла за шею и, радостно ворча, облизала все
лицо.


   Неожиданное возвращение Эми в  лагерь  едва  не  кончилось  трагически:
разозленные гибелью товарища  носильщики-кикуйю  схватились  за  ружья,  и
Эллиоту удалось предотвратить стрельбу, лишь закрыв Эми собственным телом.
Впрочем, уже минут через двадцать все смирились с  присутствием  в  лагере
гориллы,  а  Эми,  воспользовавшись  выгодной  ситуацией,  тут  же   стала
пред®являть свои требования.
   Гориллу расстроило сообщение  о  том,  что  в  ее  отсутствие  люди  не
запаслись ни молоком, ни печеньем, но когда Мунро извлек  бутылку  теплого
"Дом-Периньона", она благосклонно согласилась выпить шампанского.
   Разлив шампанское по жестяным кружкам, все  расположились  вокруг  Эми.
Теперь, когда волнение, вызванное ее возвращением, немного улеглось, когда
горилла, сидя в кругу друзей, неторопливо пила  шампанское,  жестикулируя:
"Щекотное питье Эми любить", Эллиот  почувствовал  прилив  раздражения,  и
лишь присутствие товарищей сдержало его.
   Передавая ему кружку с шампанским, Мунро усмехнулся:
   - Спокойно, профессор, спокойно. Она всего лишь ребенок.
   - Ничего себе ребенок, - возмутился Эллиот.
   Последующий разговор Эллиота с Эми происходил без слов, только на языке
жестов.
   "Эмм, - спросил Эдлиот, - почему Эми ушла?".
   Горилла уткнулась носом в кружку.
   "Щекотное питье Эми любить", - повторила она.
   "Эми, - настаивал Эллиот, - скажи Питеру почему ушла".
   "Питер не любить Эми".
   "Питер любить Эми".
   "Питер сделал больно Эми Питер стрелять ой-булавкой Эми Питер не любить
Эми Эми плохо-плохо".
   Эллиот подумал, что надо  бы  запомнить  еще  одно  значение  выражения
"ой-булавка". Находка немного  обрадовала  его,  но  он  продолжал  упрямо
жестикулировать:
   "Питер любить  Эми.  Эми  знает  Питер  любить  Эми.  Эми  скажи  Питер
почему..."
   "Питер не щекотать Эми Питер не добрый Эми Питер недобрый человек Питер
любить женщина - не любить Эми Питер не любить Эми Эми плохо Эми плохо".
   Ускоренное жестикулирование само по себе было  верным  признаком  того,
что Эми огорчена.
   "Куда Эми ходить?".
   "Эми ходить гориллы хороший гориллы Эми любить".
   Любознательность взяла верх над раздражением. Неужели Эми действительно
провела несколько дней - по своей воле! - в стаде горилл?
   Если это  так,  то  даже  сам  этот  факт  станет  важнейшим  событием,
поворотным пунктом всей современной науки  о  приматах.  Подумать  только,
владеющий языком примат  присоединился  к  группе  диких  животных  и  сам
вернулся назад, к человеку!  Эллиоту  было  просто  необходимо  знать  все
подробности.
   "Гориллы добрые к Эми?".
   Эми бросила на Эллиота недовольный взгляд:
   "Да".
   "Эми расскажи Питеру".
   Взгляд Эми был устремлен вдаль. Она  не  отвечала.  Чтобы  привлечь  ее
внимание, Эллиот щелкнул пальцами. Эми медленно  повернулась,  всем  своим
видом показывая, что разговор смертельно наскучил ей.
   "Эми расскажи Питеру, Эми осталась гориллы?".
   "Да".
   Даже  безразличие  Эми  говорило  о  том,  что  она  отлично  понимает,
насколько сильно желание Эллиота  узнать  известное  лишь  ей  одной.  Эми
всегда чувствовала,  в  какие  моменты  превосходство  на  ее  стороне,  и
пользовалась своим положением.
   "Эми расскажи Питеру", - стараясь  сдерживать  себя,  прожестикулировал
Эллиот.
   "Хорошие гориллы любить Эми Эми хорошая горилла".
   Итак, по сути дела Эллиот не узнал ничего  нового.  Эми  строила  фразы
механически, не вкладывая в них большого смысла. Она просто уклонялась  от
ответов.
   "Эми".
   Горилла бросила на Эллиота безразличный взгляд.
   "Эми расскажи Питеру. Эми пришла смотреть гориллы?".
   "Да".
   "Гориллы делать что?".
   "Гориллы нюхать Эми".
   "Все гориллы?".
   "Большие гориллы белая  спина  гориллы  нюхать  Эми  маленькие  гориллы
нюхать Эми все гориллы нюхать гориллы любить Эми".
   Значит, сначала ее обнюхал самец с серебристой шерстью на спине,  потом
малыши, потом все другие члены стада. Пока что все было ясно; на удивление
ясно, подумал Эллиот, отметив про себя, насколько  последовательно  -  при
желании! - описывает Эми события. Но приняло ли ее стадо?  Эллиот  жестами
спросил:
   "Что случилось Эми потом?".
   "Гориллы дали пищу".
   "Какую пищу?".
   "Нет названия Эми пищу дали пищу".
   Очевидно, ей показали, где найти  с®едобную  траву.  А  что,  если  они
кормили Эми в прямом смысле слова? О таком  поведении  диких  животных  не
сообщалось  ни  разу.  Впрочем,  никто  и  никогда  не  имел   возможности
наблюдать, как принимают в стаде новичка. К тому  же  Эми  была  самкой  и
почти достигла половозрелости...
   "Какие гориллы давать пищу?".
   "Все давать пищу Эми брать пищу Эми любить".
   Скорее всего это были не самцы. А может быть, только самцы.  Но  почему
ее охотно приняли? Конечно, гориллы живут не  такими  замкнутыми  кланами,
как другие обезьяны... и все-таки, что же там произошло?
   "Эми оставаться с гориллами?".
   "Гориллы любить Эми".
   "Да. Что Эми делать?".
   "Эми спать Эми кушать Эми жить  гориллы  гориллы  хорошие  гориллы  Эми
любить".
   Итак, Эми приняла образ жизни диких горилл. Но приняли ли ее гориллы?
   "Эми любить гориллы?".
   "Гориллы глупые".
   "Почему глупые?".
   "Гориллы не говорить".
   "Не говорят на языке жестов?".
   "Гориллы не говорить".
   Очевидно, Эми разочаровалась  в  диких  гориллах,  потому  что  они  не
понимали ее языка жестов. (Это было  обычным  явлением:  владеющие  языком
приматы, как правило, разочаровывались и  раздражались,  оказавшись  среди
животных, не понимающих язык жестов.)
   "Гориллы добры к Эми?".
   "Гориллы любить Эми Эми любить гориллы любить Эми любить гориллы".
   "Почему Эми вернулась?".
   "Хочу молочное печенье".
   - Эми, - сказал Эллиот, - ты отлично знаешь, что у нас нет  ни  молока,
ни этого проклятого печенья.
   Неожиданный переход на звуковую  речь  застал  людей  врасплох,  и  все
вопросительно уставились на Эми.
   Горилла долго не отвечала.
   "Эми любить Питер Эми плохо без Питер".
   У Эллиота слезы навернулись на глаза.
   "Питер хороший человек", - продолжала горилла.
   Несколько раз моргнув, Питер знаками предложил:
   "Питер щекотать Эми".
   Эми прыгнула ему на руки.


   Позднее Питер Эллиот не  раз  пытался  подробнее  расспросить  Эми.  Но
сделать это оказалось не просто, и главным образом потому, что Эми  всегда
испытывала затруднения, когда требовалось разделить события во времени.
   Эми различала прошлое, настоящее и будущее  -  она  помнила  предыдущие
события и ждала исполнения обещаний в будущем, - но  сотрудникам  "Проекта
Эми" никогда не удавалось научить ее точнее  дифференцировать  события  во
времени. Например, она никак не могла понять, чем  отличается  "вчера"  от
"позавчера". Ученые так и не выяснили, является ли это следствием каких-то
упущений  в  методах  обучения  или   неот®емлемой   деталью   собственных
представлений Эми о мире. (Некоторые факты говорили  в  пользу  последнего
об®яснения. Эми  особенно  сбивали  с  толку  метафоры,  в  которых  время
выражалось категориями пространства, например "такое-то событие  ждет  нас
впереди" или "такое-то событие осталось позади". Учителя Эми  представляли
себе прошлое и будущее как нечто, располагавшееся за  ними  и  перед  ними
соответственно.  Напротив,  поведение  Эми  говорило  о   том,   что   она
воспринимает прошлое как нечто, находящееся впереди нее,  потому  что  она
могла видеть или по крайней мере представить его,  а  предстоящие  события
находились за спиной Эми, потому что пока что были невидимыми. Если Эми  с
нетерпением ждала обещанного появления друга, она  часто  бросала  взгляды
через плечо, даже если стояла лицом к двери.)
   Как бы то ни  было,  проблема  определения  последовательности  событий
теперь  стала  главным  препятствием,  и  Эллиот  очень  тщательно  строил
вопросы. Он спросил:
   "Эми, что случилось ночью с гориллами?".
   Эми бросила на него взгляд, который был хорошо знаком Эллиоту. Так  она
смотрела в тех случаях, когда, по ее мнению, ответ был очевиден:
   "Эми ночью спать".
   "А другие гориллы?".
   "Гориллы ночью спать".
   "Все гориллы?".
   На этот глупый вопрос Эми решила даже не отвечать.
   "Эми, - показал Эллиот, - ночью гориллы пришли в наш лагерь".
   "Пришли это место?".
   "Да, на это место. Гориллы пришли ночью".
   Эми задумалась, потом решительно возразила:
   "Нет".
   - Что она сказала? - переспросил Мунро.
   - Она сказала "нет", - пояснил Эллиот.
   "Да, Эми. Они приходили".
   Эми подумала еще с минуту, потом жестами сказала:
   "Существа приходили".
   Мунро опять попросил перевести ответ Эми.
   - Она сказала: "Существа приходили". - С этого момента Эллиот переводил
ответы гориллы без напоминаний.
   - Какие существа, Эми? - спросила Росс.
   "Плохие существа".
   - Это были гориллы, Эми? - попытался уточнить Мунро.
   "Не гориллы плохие существа много  плохих  существ  приходить  из  леса
приходить говорить вздохами приходить ночью приходить".
   - Где они сейчас, Эми? - спросил Мунро.
   Эми повертела головой, осмотрела джунгли.
   "Здесь это плохое старое место существа приходить".
   - Какие существа, Эми? - повторила Росс. - Это животные?
   Теперь  пришлось  вмешаться  Эллиоту  и  об®яснить,  что  Эми  понимает
категорию "животные" по-своему.
   - Она считает, что люди тоже животные, - сказал он.
   "Эми, плохие существа - люди? Они человеческие создания?".
   "Нет".
   - Обезьяны? - спросил Мунро.
   "Нет, плохие существа ночью не спать".
   - На ее слова можно положиться? - спросил Мунро.
   "Что значит?".
   - Да, - ответил Эллиот. - На все сто процентов.
   - Она понимает, кто такие гориллы?
   "Эми хорошая горилла", - прожестикулировала Эми.
   "Конечно, хорошая", - согласился Эллиот и перевел: - Эми  говорит,  что
она хорошая горилла.
   Мунро нахмурился:
   - Значит, она говорит, что эти существа - не гориллы, и в то  же  время
знает, кто такие гориллы.
   - Именно так она и сказала.



        2. НЕДОСТАЮЩИЕ ДЕТАЛИ

   Эллиот  попросил  Росс  установить  видеокамеру   на   границе   города
об®ективом в сторону лагеря. Когда видеокамеру включили, он  повел  Эми  к
выходу из лагеря, откуда она могла  бы  увидеть  руины  древних  строений.
Эллиот хотел записать на пленку все нюансы реакции Эми в тот момент, когда
она впервые  столкнется  лицом  к  лицу  с  потерянным  городом,  реальным
воплощением ее ночных кошмаров. Результат эксперимента оказался совершенно
неожиданным.
   Эми вообще никак не прореагировала на руины.
   Ее лицо оставалось равнодушным, мышцы - расслабленными, она не  сделала
ни одного жеста. Если какую реакцию и можно было заметить, то разве только
скуку и страдание оттого, что она в очередной раз  не  может  разделить  с
Эллиотом его энтузиазм. Ученый внимательно наблюдал за  гориллой.  Она  не
двигалась,  не  возражала,  вообще  ничего  не  делала,  лишь  невозмутимо
смотрела на руины.
   "Эми знает это место?".
   "Да".
   "Эми расскажи Питеру, что за место".
   "Плохое место старое место".
   "Картины во сне?".
   "Это плохое место".
   "Почему оно плохое, Эми?".
   "Плохое место старое место".
   "Да, но почему, Эми?".
   "Эми бояться".
   Впрочем, никаких внешних признаков страха Эллиот не замечал. Эми сидела
на корточках и совершенно спокойно смотрела прямо перед собой.
   "Почему Эми боится?".
   "Эми хочет кушать".
   "Почему Эми боится?".
   Горилла не отвечала. Обычно она точно так  же  не  удостаивала  Эллиота
ответом, если умирала от скуки. Как и в Сан-Франциско, когда ему никак  не
удавалось заставить ее рассказать о своих снах. Эллиот предложил Эми пойти
в глубь развалин. Эми спокойно, но твердо отказалась. С другой стороны, ее
вроде бы нисколько не беспокоило намерение  Эллиота  отправиться  в  город
одному; на прощанье она весело помахала ему рукой и направилась к  Кахеге,
намереваясь выпросить чего-нибудь вкусного.
   Лишь после завершения экспедиции и возвращения в  Беркли  Эллиот  нашел
об®яснение странному поведению Эми. Оказалось, что эта загадка была  давно
решена Фрейдом в его книге "Толкование сновидений", впервые опубликованной
в 1887 году. Вот что писал Фрейд:
   "В редких  случаях  суб®ект  может  внезапно  обнаружить,  что  за  его
сновидениями стоит некая реальность. Независимо от того, является ли такой
реальностью физический об®ект, личность или  кажущаяся  до  боли  знакомой
ситуация, суб®ективная реакция лица, видевшего соответствующие сны, всегда
бывает одной и той же. При столкновении с реальностью у суб®екта  исчезает
все эмоциональное содержание  сна,  каким  бы  оно  ни  было  -  пугающим,
Приятным  или  таинственным...  Можно  быть   уверенным,   что   кажущееся
равнодушие суб®екта совсем не доказывает, что суть сна неверна.  Напротив,
равнодушие  сильнее  всего  ощущается  в  тех  случаях,  когда  суть   сна
совершенно реальна. Суб®ект  подсознательно  понимает  свою  неспособность
изменить переживаемую им ситуацию и поэтому невольно поддается  усталости,
апатии  и  равнодушию,  чтобы  скрыть  от  себя  самое  главное  -  полную
беспомощность перед истинной проблемой, которая должна быть решена".
   Только через несколько месяцев Эллиот понял, что отсутствие у Эми каких
бы то ни было реакций означало  лишь  безмерную  глубину  переживаемых  ею
чувств. Фрейд был прав: кажущееся равнодушие служило  для  Эми  защитой  в
ситуации, которую необходимо было изменить. Но Эми чувствовала,  что  сама
она изменить что-либо не в силах; к тому же у нее сохранились младенческие
воспоминания о трагической гибели ее матери.
   Но это об®яснение придет намного позже, а пока Эллиот  был  разочарован
безразличием Эми. С  того  самого  момента,  когда  было  принято  решение
отправиться вместе с Эми в Конго, Эллиот не раз думал  о  любой  возможной
реакции гориллы, но только не о полном равнодушии, и совершенно  не  понял
сути и важности ее реакции. А суть состояла в том,  что  посещение  города
Зиндж было настолько чревато  опасностями,  что  Эми  видела  один  выход:
сделать вид, что этих опасностей не существует.


   Все утро Эллиот, Мунро и Росс расчищали  подступы  к  зданиям  в  самом
сердце города, с трудом прорубаясь в плотных зарослях бамбука и обвивавших
его колючих лиан. К полудню их усилия  были  вознаграждены:  они  вошли  в
здания, подобных которым еще не видели. Это были инженерные  сооружения  с
обширными пещерообразными подвалами,  спускавшимися  на  три-четыре  этажа
ниже уровня грунта.
   Подземные сооружения восхитили Росс - не столько  своим  совершенством,
сколько самим фактом существования. Они доказывали,  что  жители  древнего
Зинджа овладели техникой земляных  работ,  без  чего  разработка  алмазных
копей была бы немыслима. Мунро придерживался того же мнения:
   - Что-что, - сказал он, - а ковыряться в земле они умели.
   Радость  открытия  немного  омрачало  то  обстоятельство,  что,   кроме
глубоких  подвалов,  в  глубинах  города  исследователи  не  нашли  ничего
интересного. Во второй половине дня они углубилис