ом маленький в шаре шут боролся с Романом, и рука  его,
зажатая в тисках Романовой руки, дергалась, сжимая стилет. Роман  старался
свободной рукой достать свой меч и кричал что-то, но Анна не слышала слов.
   - Не тот! - сказала она, продолжая спор с Кином.
   Шут извернулся, и Анна увидела, как стилет исчез в боку боярина  Романа
и тот начал оседать, не отпуская шута. В подвал  влезали  один  за  другим
немецкие ратники. Рыцарь Фридрих  поднял  свой  меч...  И  мелькнул  тенью
Кин...
   И в тот же момент из шара исчезли двое: Кин и шут.
   Меч рыцаря Фридриха разрубил воздух. И, отбросив меч, рыцарь  опустился
на колени над телом Романа, сделав знак ратникам, чтобы они бежали наверх.
Ратники один за другим начали подниматься по лестнице - шустро и ловко...
   Шар погас.
   - Все, - сказал Жюль.
   - Они где? - спросила Анна.
   - Они прошли сквозь нас. Они уже там, дома... Ты не представляешь,  как
я устал.
   - Я тоже устала, - сказала Анна. - Но все хорошо кончилось?
   - Спасибо, - сказал Жюль. - Без тебя бы не вылезти.
   - Не стоит благодарности, - сказала Анна.
   Ей было очень грустно.
   - Ты уверен, что это был шут Акиплеша?
   - Ты же видела, - сказал Жюль. Он поднял пульт и положил его в открытый
чемодан.
   - Они добрались до места? Ты уверен?
   - Разумеется, - сказал Жюль. - Что с ними может случиться?



        26

   Анна проснулась, когда солнце уже склонялось к закату. В  комнате  было
жарко, над забытой чашкой со сладким кофе кружились осы. В  комнате  стоял
дед Геннадий.
   - Прости, - сказал он. - Я уж стучал, стучал, дверь открыта,  а  ты  не
отзываешься. У нас в деревне не то что в  городе  -  у  нас  проще.  Дверь
открыта, я и зашел.
   - Ничего, - сказала Анна, опуская ноги с дивана.
   Она заснула одетой. Зашуршала ткань.
   Анна бросила взгляд на себя - еще бы, она же так и  осталась  в  платье
польской княжны Магдалены, родственницы  короля  Лешко  Белого,  родом  из
стольного города Кракова.
   - Это в Москве так носят? - спросил дед Геннадий.
   Анне показалось, что он посмеивается над ней. Она уже все вспомнила  и,
встав, выглянула в прихожую. Там было пусто  и  чисто.  Дверь  в  холодную
горницу распахнута настежь. Там тоже все пусто. И кровать застелена.
   Дед Геннадий шел за Анной в двух шагах.
   - Уехали, значит? - сказал он.
   - Уехали, - сказала Анна.
   - А я тебе на память принес, - сказал дед. - Из музея.
   Он вытащил из глубокого кармана плаща медную голову льва  с  кольцом  в
пасти.
   - Я еще достану, ты не беспокойся.
   - Спасибо, дедушка, -  сказала  Анна.  -  Они  в  самом  деле  были  из
будущего?
   - Кто? Реставраторы? Были бы люди хорошие.
   Анна вернулась в большую комнату. За открытым окном  виден  был  крутой
холм. У ручья паслась гнедая кобыла Клеопатра.
   - Грехи наши тяжкие, - сказал дед. - Спешим, суетимся, путешествуем Бог
знает куда. Да, я тебе молочка принес. Парного. Будешь пить?